V. Предания и легенды
№ 12. Аюмканы от Мэхэгилей, из их земли пришли
Аюмканы от Мэхэгилей, из их земли пришли - часть людей вперед отправилась, (другая) часть людей осталась (= задержалась).
Сначала уговаривались:
- Ну, уходить надо, в другое место кочевать надо. Далеко кочевать надо, перевалить (через горы) надо. Мы, начав переваливать, веху поставим, мы, вперед уйдя, веху поставим на вершине перевала, палку, остругав, водрузим. Вы, позади придя, за нашей вехой следуйте, нами водруженной, по нашему следу идите, в сторону не уходите, нас догоняйте.
с.114.
Позади (= позднее) отправились их родные (родственники), тех (= других) отправились догонять. Так, когда шли по следу других людей, до перевала дошли - палка их стоит, на вершине перевала воткнута.
Тогда сказали:
- Ну, по водруженной ими вехе следовать надо, по (направлению) этой самой вехе ушли, вероятно, наши родные, тех других найдем.
[Первые] перевалили на Амгунь, там стали жить, других (остальных) людей стали ждать.
Позади пришедшие по той воткнутой вехе отправились догонять, на Амур перевалили, там родных их нет, там начали жить, родных нет.
Долгие годы прожили, [те ] другие (амгуньские) узнали - на Амуре живут, на Амуре живущие люди узнали: родня их - на Амгуни живущие люди.
Некоторые (часть людей) на море (у Охотского моря) живут - там есть Айумканы, на Амуре есть Аюмканы, на Амгуни есть еще Аюмканы. По этому (= благодаря этому) узнали о своих родных впервые, о пришедших из той земли своих сородичах-доха.
Корень пришедших Аюмканов от Мэхэгилей, из их земли.
Аюмканы от Айи - духа гор пошли (родились).
№13. Откуда ведут свое происхождение Чукчагили
Никто не знает, откуда ведут свое происхождение Чукчагили, никто не знает, никто не рассказывал, откуда ведут свое происхождение, откуда пришли предки (досл. отцы) стариков (Чукчагилей). Никто из современников (досл. сейчас живущих людей) хорошо не помнит, что рассказывали старики о происхождении Чукчагилей. В рассказах стариков говорится, (что) Чукчагирское озеро - место, где родились [и] выросли Чукчагили (досл. люди = мы). Но ведь не Чукчагирское же озеро родило людей ( = нас), как-нибудь, от кого-нибудь, откуда-нибудь (досл. из какого-нибудь места) ведут (они) свое происхождение, откуда-нибудь пришли же, наверное.
Одно предание таково.
Два брата Чукчагиля с озера пошли на Амгунь. Начали ловить рыбу сетью на озере Хуйен. Так рыбачили [и ] наловили много карасей. Однажды вечером, насадив на рожон (для того, чтобы испечь у костра) карасей у себя на таборе, пошли посмотреть свою сеть. И вот, после того как (они) пошли, на таборе у них поднялся крик. Посмотрели (они) назад на свой табор - [а там] множество людей ли, кого ли, такие малюсенькие человечки у них на таборе вокруг костра. Тот, который был старше, прыгнул на берег, на крутой обрыв. Прыгнул [и] побежал к своему табору. [А] тот, который был младше, удрал на оморочке на середину озера.
с.115..
Старший брат, добежав до табора, стал бить тех человечков горящей головней. Бил-бил, [а] когда посмотрел - ни одного человечка нет. Растерялся, оперся на свою головню [и] стоит; вот стоит и слышит вверху плач: "Жалко старших братьев, жалко младших братьев, убили", - [так] говоря, плачут. После случившегося те братья Чукчагили вернулись на озеро домой.
И вот на следующий год, в то самое время, как человечков тех били, умерли семь человек. Затем и впредь в каждую годовщину (этого случая) стали умирать по семь человек. Так умирали-умирали, и когда осталось (всего) восемь человек, попросили шамана посмотреть (поворожить - узнать, - в чем причина). И тот их шаман сказал: "Вы убили небесных людей - семерых небесных человек вы убили. Поэтому ежегодно в годовщину вашего убийства от вас по семь человек берут. И если вы не искупите этого, не помиритесь, все до одного (досл. до полного своего истребления) умрете".
Когда шаман так сказал, попросили его подняться наверх, на небо. Чтобы примириться, взаимно отдали: Чукчагили отдали единственную (оставшуюся у них) девушку, убили [ее], одев во все одежды, как если бы отдавали человеку (замуж), убили; [а] небо сверху дало два камня (две черных громовых стрелы).
После примирения стали возрождаться. Место их возрождения - стойбище Елькук у озера. Когда же их стало около пятидесяти человек, переехали к Ая Геги.
Стали жить на Ая Геги. Сколько лет прожили, никто не знает. [Но] когда жили там, одна женщина овдовела. Та вдова была шаманкой. Эту вдову молодежь (холостяки) поговаривали взять в жены. В это время (досл. когда они так жили) из стойбища Ина-Каменка пришел один человек. Пришел и, расхаживая по гостям, всем соседям говорил: "Кажется, соседи намерены взять вдову в жены". Так и расхаживал по соседям с этими рассказами. После того как он понаврал, начали просить свою шаманку покамлать (провести обряд обновления). [А] когда та начала петь, обращаясь к духам, чтобы приступить к обрядовому камланию, закричали и стали драться. Когда начали драться, то, защищая друг друга, все мужчины ввязались в драку. Когда они стали драться, их шаманка прыгнула в воду (в озеро) вместе со всем шаманским облачением, держа бубен и колотушку.
Говорят, та шаманка теперь стала хозяйкой озера.
Имя того человека, что пришел из Каменки, было Согдёкон.
Во время начавшейся драки [и] в Согдёкона попали стрелой. И вот Согдёкон, почувствовав себя плохо, побежал к верхнему по течению реки мысу и, сев на горке, находящейся на этом мысу, стал смотреть, считая сколько человек упало (будучи подстреленными). Когда он сидел, кровь его лилась и струилась вниз по горке, что, говорят, и сейчас видно (досл. есть).
После того как кончили драться и убивать друг друга, [Согдёкон], [потихоньку] утащив (= украв) оморочку, отправился обратно на Амгунь и, добравшись до перелеска (до волока), стал
с.116.
переходить через перелесок. Перейдя через перелесок, вечером добрался до Амгуни, до того места, где двое из его близких (из родни) лучили рыбу. Увидя, что его родственники лучат рыбу, стал подслушивать (подсматривать). Когда два его родственника лучили рыбу, сидящий на корме (гребущий) человек сказал: "Жив ли, нет ли сейчас Согдёкон?" Когда тот так сказал, передний (сидящий на носу) человек сказал: "О Согдёконе не беспокойся. Согдёкон не пропадет (не умрет). Поди-ка и сейчас где-нибудь подслушивает". И когда они, так разговаривая, поплыли вниз по течению и добрались до берега, Согдёкон застрелил из лука насмерть заднего (сидевшего на корме) человека.
Примечание. Предание связано с Чукчагирским озером и с той группой верховских негидальцев рода Чукчагиль (эвенк. Чукчагир), которая жила в стойбище Елькук. То место, куда братья отправились на рыбную ловлю, располагалось на левом берегу р. Амгуни в 12 км от Керби (ныне г. Полины Осипенко), называлось по-негидальски Хуйен. Это старинное негидальское село позднее переименовали в "Старое Казарово".
В предании отразились старинные нормы обычного права негидальцев и различных воззрений, пережиточно сохранявшихся полстолетия тому назад, как-то: представление о "верхнем мире" и его обитателях - Бога бэйэнин; сведения о кровной мести за убийство сородичей, о чем в предании говорит факт ежегодной смерти семерых Чукчагилей, которую шамаман объяснил как возмездие за смерть семерых "человечков" - обитателей верхнего мира, убитых старшим братом;
возможность прекращения кровной мести путем выкупа, в предании в форме принесения в жертву девушки, которую убили, отдавая как невесту в верхний мир;
роль громовых стрел, или топоров, - Двух черных камней, которые в знак примирения дало небо и которые долго хранились у Чукчагилей; впоследствии их выбросили, так как одно время у них не было шамана, без шамана же эти "камни" амбаптича - превратились в убежище злого духа и стали приносить вред;
наличие обычая левирата - женитьбы на вдове умершего старшего сородича;
представление об утопленнике как существе, которое становится обитателем водной стихии - му бэйэнин;
представление о духе-хозяине: шаманка, утонувшая в озере, стала эзуйен эденин "духом-хозяином, владычицей озера". При посещении озера негидальцы бросали ему в жертву еду и табак, а на берегу на вершинке молодого деревца, березки или лиственницы, привешивали новые лоскутки, дважды прошив их ниткой. Последний обряд назывался холгавви бугаду, кэсийей гэлавви - пожелание благополучия, просьба об удаче, счастье.
Наконец текст предания в целом рисует отдельными штрихами картину старого быта и взаимоотношений: ловля рыбы сетями и лучение, печение пойманной свежей рыбы, нанизанной на деревянный вертел-рожон, воткнутый в землю у костра, использование лука как оружия, отголоски брачных обычаев (женитьба на вдове), способы передвижения с Амгуни на озеро (перетаскивание берестяного челна-оморочки через перелесок - волок-дабаку). Значительный интерес представляют также термины, связанные с шаманством - одуган 'шаманка', ун'ил - 'совершать весной и осенью обряд камлания с целью очищения, обновления' и т. д.
с.117.
№14. Гора Уданкан
Из [стойбища] Бинку один человек взял себе жену [из рода] Удан. Взяв (досл. купив), в этой местности живет. Летом отправился к тестю (досл. к тестям своим) пожить год. Пойдя, осень пробыл. Осенью с тестем (досл. со своими тестями) отправились (далеко) на охоту. Ходили по тайге (= охотились) ту зиму. И вот, когда охотились, зять их заболел. Во время болезни своего товарища, охотясь, ничего не убили, есть стало нечего (припасы у них истощились). Так вот ходили, [а ] у заболевшего их товарища были новые лыжи, подбитые камусом. Товарищи хотели его лыжи (камус) съесть. "Давай съедим, - сказали, - твои лыжи". Тут больной их товарищ сказал: "Как же можно? Съедим, а когда [мне] полегче станет, на чем идти обратно?" И так вот стали перебраниваться. Бранились-бранились, [и] его тесть, схватив лыжную палку, своего товарища насквозь проткнул, попав в грудную подшейную ямку. Ну вот, убили своего товарища.
Услышав один от другого (досл. человек от человека), что их родственник умер, бинкунцы отправились за ним. Взяв его, положили (похоронили) на сопке (небольшой горе), что в стороне (от Бинку) в глубь от берега к тайге. Поэтому та сопка получила наименование Уданкан.
Ну вот, поднялись отомстить за убийство сородича. Перевалив отсюда через верховье реки Эвур на Им и дойдя до реки Им, сделали оморочку и решили спускаться вниз по течению реки. [Но] хахсангинканская родня их по браку решила [их ] примирить (отговорить): "Не ходите, - сказали, - если пойдете туда, уничтожите многих, не дадите им вытерпеть, о выкупе [лучше] поговорите".
Они так долго договаривались, что их злой дух добрался туда, спустился по Иму и, спустившись, причалил к берегу. Затем схватил свое копье, стрелы [и] лук [и] поднялся на берег. Увидя, что тот подымается, находящиеся в доме люди встали (стали подкарауливать) по обе стороны от входа и, когда он входил, вонзили два копья и с той и с другой стороны. [А] когда вонзили копья, никого не оказалось.
Тогда взяли (выкуп) - котел и ценные вещи. Ну, на этом кончили.
Примечание рассказчика. В виде компенсации за тяжелое преступление (в данном случае - за убийство в ссоре сородича), - чтобы избежать кровной мести, т. е. убийства за убийство, с виновной стороны брали выкуп, или "штраф". Выкуп давался ценными вещами - дяка, например, в него входили: он'и (эн'и) 'большой чугунный котел', балдан 'баранья шуба', 'сэвйэ' шелковые ткани, 'хокто' ватная куртка.
№ 15. Самагиры спящую женщину схватили и увезли
Жили гугинцы. И у одного из них была жена (= один из них был женат). Однажды ночью тот человек с женой легли спать. И той ночью пришли самагиры, схватили спящую возле мужа (у стены)
с.118.
женщину и увезли. Ее муж, проснувшись, выскочил вдогонку наружу, но куда те потащили ее, не знает. Поэтому отправились в погоню на другой день утром.
И вот когда так шли и на полпути к вечеру пришли к их (самагиров) привалу-ночевке, те убежали. Преследуя бежавших и отойдя на расстояние, от которого слышен голос, загнали (на дерево) двух медвежат. Взяли тех (медвежат) и вернулись обратно (домой).
Прошла зима (досл. прожили зиму), и весной опять отправились на поиски. Дойдя до реки Эвур, сделали себе оморочки. Поплыли (вниз по Эвуру). Когда плыли, то приходилось сохатых отталкивать за морды (так их было много). Так ехали-ехали и, отъехав не очень далеко, подстерегая, в одной протоке увидели жилье: "Вот, наверное, [здесь] укравший - откуда бы пришел (сюда) жить в одиночку кто-либо?". Пошептались и стали подкрадываться и, обойдя дом, побежали. Тут, услышав шум, вышел человек. Тот человек спал; вскочил и, как был голым, вышел наружу, надевая куртку в рукава, со словами "(я) другой". Тогда прибывшие стали расспрашивать: "Где живет укравший?" - "Он живет в поселении Нганмикта", - сказал (тот человек).
Затем отправились дальше. К вечеру добрались до дома (тех людей). По вечерам стали подстерегать (около дома), [а] днем уходили (караулить в другом месте).
Однажды, когда они подстерегали днем, вверх по реке прошла лодка с одними женщинами. В середине лодки сидела какая-то женщина. Заметив, что они подкарауливают, сидящая в середине лодки женщина легла. Так женщины проехали вверх по реке. Затем те (прежние) женщины проплыли обратно вниз по течению, [но] сидевшей посредине женщины не было. Так они и проплыли обратно вниз по течению. Вечером вверх по реке проплыли мужчины, и у сидевшего в середине мужчины в руках наготове были стрелы, лук и копье. И те тоже проехали мимо. Затем, продолжая дальше подстерегать, добрались до домов (тех людей). Когда туда пришли, в одном из домов [нашли] ту женщину. "Доколе будем подстерегать", - с этими словами подскочили и стали ломать дом и с той и с другой стороны. А когда ломали, увидели, что женщина из этого дома побежала в другой дом. Младший брат ее прежнего мужа, зажав под мышкой копье и преследуя убегавшую, выпустил стрелу, и женщина упала в дверях. Упавшую втащил человек, находившийся в доме.
На том преследовавшие кончили - эта женщина от них ускользнула.
Там же договорились о выкупе. Тогда младший брат ее прежнего мужа сказал: "Я думал, что застрелил ее насмерть, поэтому не заколол копьем".
Затем ушли обратно домой.
Примечание рассказчиков. Преследовавшие вернулись после первой погони, так как поймали двух медвежат: бога н'овчейен - небо запрещает (примиряет), если, преследуя кого-либо, чтобы убить его по закону
с.119.
кровной мести, по пути убьешь медведя, сохатого, птицу и т. д. Поэтому при втором туре преследования воздерживались от охоты на лосей, когда плыли по реке, хотя лоси давались прямо в руки и их приходилось отталкивать за подбородки.
Женщину самагиры украли, по-видимому, с ее согласия. Но, по словам рассказчиков, "убить ее, однако, надо было" (согласно закону кровной мести). Если бы она была убита насмерть, с обидчика не брали бы выкупа.
№ 16. Тигр
Жил в Каменке один семейный человек с одной вдовой. И вот когда они так жили, (он) нашел двух мертвых диких оленей - один из них (досл. тот другой) был положен ничком, а другой сидел как человек. [Тот человек] про тех своих [найденных] подумал: "Видимо, волк [который загрыз этих оленей] очень сильный был!" Потом, содрав шкуры, взял их для подстилки [а мясо съели].
После этого откочевал к озеру. На полпути [их] настиг тигр. Ну, тут (тигр) одну собаку съел [выхватив ее из упряжки на ходу]. Ну, тут пустили в него стрелу. Тогда тигр вернулся назад.
Ну, тогда тот человек добрался до озера [и] переночевал на озере две ночи. Но, будучи напуган, он никак не в состоянии был там оставаться [и] отправился в Бинку.
Тут же следом за тем человеком после двух его ночевок в Бинку явился и его тигр. Пришел и стал подкрадываться к собаке, которая залезла под перевернутую вверх дном алкагду - большую берестяную лодку. Собака оттуда, из-под лодки, убежала [и] побежала обратно к дому. Ну, собака-то бежала вкруговую, тигр же гнался за ней наперерез, и каждый прыжок у него был в девять маховых саженей; и в двадцати саженях от дома [он] схватил [собаку] и съел.
Добрался тигр до дома. Тогда ему отдали в первую ночь одну из своих собак. На вторую ночь привязали вторую собаку. Ну, так вот четырех собак привязали за четыре ночи.
На пятый день тигр вошел в дом - вошел и схватил привязанную [спрятанную в доме самую лучшую] собаку. Тогда старейший из бинкунцев [у которого жили приехавшие] заколол (тигра) копьем в доме [тигр схватил привязанную за человеком собаку, и, когда он направился к выходу, его закололи].
Убитого тигра [захоронили] в Челгоко: сделав сруб, положили на спину, туловище накрыли бараньей шубой, голову перевернутым котлом. И [затем], когда убивали зверя, то от каждого ему выливали кровь и при этом ставили пару палочек с ритуальными стружками. Так было, [а потом] сгорело.
Той же весной в заброшенном селении вверх по реке [другой] тигр убил сохатого. Что это убил тигр и как он уходил (вверх по склону), видели с вершины горы Уекокон. [Но] этого (убитого тигром) сохатого из боязни не съели.
с.120.
И еще на реке, где ловили карасей, убил [тигр сохатого]. Того сохатого нашла медведица с двумя медвежатами. Когда (медведи) поедали мясо, их нашли (люди) и выстрелили в медведицу. Так как [медведицу] [только] подстрелили, то пустились преследовать (медведей). В березняке на острове настигли одного медвежонка, который залез на дерево. Карауля его, ночевали там две ночи. Тогда сын стрелявшего (и в медведицу, и в тигра) взобрался на дерево и согнал (медвежонка) вниз. Ну, тогда поймали, вдвоем с сестрой [за которой мальчик ходил в селение, так как охотников было мало]. Мальчик, который согнал медвежонка, был маленький, [а] медвежонок был трехгодовалый.
Ну, поймали медвежонка и продали его одному гаксанканцу. Толковали, что это старшая сестра того их тигра за то, что он съел у бинкунца за вину другого человека собаку, в течение двух лет убивала зверя и [тем] расплачивалась.
Примечание рассказчика. Когда находили убитого тигром зверя, есть мясо этого зверя можно было только в тайге и лишь мужчинам, а приносить домой и давать женщинам было нельзя. Шкуру также приносить домой было нельзя. И шкуру, и все кости надо было хорошенько прибрать, положить на специальный лабаз. А те каменские негидальцы думали, что диких оленей зарезал волк, и женщины ели мясо, да еще и шкуры принесли для постелей домой.
Для женщин существовал также запрет наступать на след тигра, в противном случае у нее начинало "ломать кости", и она умирала. Женатому мужчине также нельзя было пересекать след тигра. В случае необходимости надо было вдоль следа положить палку и перешагнуть, наступив на нее. Иначе у человека могли заболеть ноги. Даже холостые мужчины могли заболеть, если переступали через след тигра.
Сруб, в котором поместили убитого тигра, простоял лет 40 и сгорел около полутораста лет тому назад - лет за сто до записи текста. Самагиры говорили, что сруб с тигром сгорел будто бы потому, что, не зная как следует "закона", т. е. принятого в отношении тигра порядка обращения с ним, негидальцы положили его в срубе, как человека, -на спину, тогда как надо было поставить на ноги, сделав подпорки.
В тексте тигра негидальцы называли аминти, что означает "отец наш" (амин+ти). На вопрос, как иначе (не иносказательно) можно назвать тигра, рассказчик сказал: "Лова на него не было (т. е. тигр не являлся объектом охоты), поэтому и названия не было".
№17. Три дороги
Ну, жил один семейный человек, бедняк. Жили до того плохо, что ничего и не добывали, за зверем ли охотились, рыбу ли рыбачили - не добывали, чтобы вдоволь (хорошенько) поесть. Жил он, жил и однажды вечером, придя с охоты, задумался:
- Если так жить, как я человеком стану, да и детей людьми не сделаю! - сказал.
Затем продолжал:
- И прежде старики толковали - как бы беден ни был человек, если небо помогало, он хоть что-нибудь начинал добывать, [так] говорили.
Затем сказал:
с.121.
- Как же это меня-то небо уродило - вот так в бедности и умру!
Так вот, плача, говорил, так вот.
Ну, затем легли спать. И вот приснилось ли ему или действительно он видел это собственными глазами (наяву) - показывает ему человек три дороги (три нити):
- Это одна из твоих дорог - это будет твоя дорога, идя которой ты станешь убивать зверя, крупного зверя.
Затем еще одна, вторая твоя дорога - это будет твоя дорога, по которой ты будешь охотиться на мелкого зверя.
А вот третья дорога - место, где прежде родились ваши старики. И те, кто родится впредь, будут иметь эту дорогу. И если случится какое-нибудь бедствие, по этой дороге будут просить счастья. Хорошо ли, плохо ли будет, пока существует то, что носит название "человек", эта дорога будет извечно!
Ну, затем тот человек стал снова ходить на промысел зверя, и с каждым днем в его мыслях словно прибавляться стало, и зверя стал видеть - куда бы ни пошел, без добычи не возвращался. Если подумает - после того сна - если подумает что-либо добыть, удается (досл. как будто все хорошо). Затем, через полгода, еще больше стал добывать. А затем уже никакого недостатка не стало (начал жить, ни в чем не нуждаясь), и дети людьми стали, не могли не добыть, как и их отец, каждый день стали добывать.
№18. Человек у медведя в берлоге
Один человек осенью пошел, на белку охотиться пошел. Когда он ходил, поднялась метель. Заблудился. Семь дней блуждал, провизия у него кончилась, вот-вот умрет (= едва живой), трут у него подмок, огня не зажигает. У корня ели присел на корточках. Сидя на корточках, заснул. Когда заснул, видит во сне, (будто) какой-то старик пришел и (будто) тот старик говорит - во сне видит:
- Завтра здесь вот иди! Когда пойдешь, найдешь берлогу медведя. Туда войди. Когда войдешь, медведь тебя возьмет и перебросит через себя назад, в глубь берлоги. Не пугайся!
Проснулся - никого нет. Когда рассвело, следуя сну, пошел. Не далеко идет и, дойдя до берлоги медведя, головой вперед входит. Когда он входил, медведь сразу вскочил, человека взял, вглубь тянет, позади себя кладет, [а сам] снова у входа ложится.
Тот человек не знает, долго ли он пробыл.
Потом он видит сон, (будто бы) медведь говорит:
- На дворе (снаружи) у нас весна наступает, вот-вот выйдем. Когда выйдешь, спускайся с горы по направлению к восходу солнца. Так пойдешь и дом свой снова найдешь. С этих пор впредь на меня не охоться, мяса моего не ешь, даже если убьет (другой) человек!
Проснулся - медведя его нет. Тот человек вышел, вокруг (на
с.122.
природу) посмотрел - весна наступила, на снег посмотрел - растаял.
Пошел в сторону восхода солнца, недолго шел - как раз к своему дому спустился с горы.
Дошел до дому. Родители его, снова видя своего сына, плачут. Тот человек так рассказал:
- [У медведя] два листка, один зеленый, другой красный: захочет поесть - листок понюхает, и будто поел; захочет попить - листок понюхает, и будто попил.
Затем впредь на медведя не охотится, и если другой человек убьет, плачет и мяса его не ест.
№19. Человек медведей истребляет, горных людей мало становится
Старик с двумя сыновьями [жил]; младший в воде утонул, старший сын очень сильный, хороший (добычливый) охотник.
Так живет-живет и идет (старший сын) к морю. Пришел на море и видит, как играют касатки, прыгают по морской косе. Он (тот человек) подкрадывается. Тут узнает своего младшего брата. Вот подкрадывается [к нему]. И когда совсем близко подкрался, прыгнул. Те касатки назад в воду попрыгали. Когда прыгали обратно, младший брат свой меч позабыл. [Старший] его (досл. то) взял и ушел с ним (досл. с тем).
Ушел и стал жить дома, тем мечом медведей истребляет.
Затем старик (отец) пошел рубить топорище для своего топора. Пошел и заблудился. Блуждая, пришел к какому-то зимнику, входит - народу много. Один человек с новой раной перевязанный.
- Эй, старик, по какому делу пришел?
Тот старик говорит:
- Когда топорище для своего топора шел рубить, ваш дом увидел и пришел.
Тот перевязанный говорит:
- Старик, нас твой сын истребляет и нас, горных людей, становится мало. Меня вот недавно упустил, и рана у меня еще не зажила. Насколько же силен твой сын? Скажи своему сыну: завтра днем к морю надо бы прийти, я тоже приду к морю. Мы встретимся на море, на берегу (у самого края воды). Ты тоже приходи посмотреть на своего сына, и мой отец придет посмотреть на меня. Тот старик пошел домой. Дошел до дома и сыну рассказывает:
- (Я) человека встретил, - говорит, - просил тебя завтра прийти к морю, и он обещал прийти.
Сын его тогда говорит:
- Чего такого (я) натворил, что буду бояться, - пойду.
Утром встал, меч свой взял [и] пошел.
Когда он уходил, [и] старик стал собираться. Пошел старик, до моря дошел [и] видит - лежит один подохший кит. А дальше
с.123.
за ним, по направлению к тайге, видит - большой бурый медведь сидит. Этот старик пошел и сел рядом с тем медведем.
И вот когда они сидели, приходит его сын и держит в руке меч. Идет и поглядывает на подохшего кита. А из кита выходит медведь и прыгает навстречу. Когда он до человека добрался, человек рубанул его мечом. Когда рубанул, тот (медведь) схватил его за руку. Когда тот схватил, (человек) свой меч выронил [и] схватил [медведя] за оба уха.
Дерясь, медведь бросился вперед, дважды подскочил, а на третий раз упал упал и издох (досл. состарился). Человек побежал в сторону своего дома и так на бегу упал и умер.
Старик плача поднялся, и тот бурый медведь поднялся и с ревом ушел.
Примечание рассказчика: Человек своим мечом бил уж очень много медведей, и медведи, рассердившись, убили его.
№ 20. Калмагда - Богатая невеста
Три человека идти снаряжались; в тайгу эти люди идут, нарту за собой таща, идут. Дошли до одного дома, ночуют. В этом доме старуха с сыном, сын у нее подросток (досл. маленький).
И вот когда ночевали, вечером сказали:
- Старуха, отпусти сына с нами в тайгу.
Когда они так сказали, тот паренек говорит: "И я буду гнаться". Старуха в тот вечер провизию сыну приготовила. Затем ночевали.
Утром рано встали, поели, пошли.
Затем шли-шли и дошли до одной деревни. Хозяева этих домов - богатые люди. Там была одна калмагда - богатая невеста. Калмагда этого паренька [ведет] к своим нарам, кормит паренька всевозможными яствами. Вечером эта женщина стелит [ему ] постель рядом с собой.
Вот утром (эти охотники) отправляются. Та женщина пареньку помогает. И вот, помогая, говорит:
- Ты, когда пойдешь, отдельно ходи (охоться)!
Вот ушли.
И вот когда идут, эти люди дразнят:
- Ведь ты когда этой ночью ночевал, спал с этой девушкой! - говорят.
Тот паренек говорит:
- Дядья, зачем так дразните? Так созданная женщина таких, как я, пустит ли спать с собой? - говорит.
Затем в пути, когда пили чай, дразнят. Тот паренек сердится, плачет. Когда он плачет, "зачем плачешь?" - говорят, -"мы дразним, но когда ходишь в тайгу на охоту, если люди дразнят, не следует плакать, не следует сердиться, когда ходишь в тайгу на охоту".
Вот поели, кончили. Затем пошли. Шли-шли и дошли до своей охотничьей землянки. Вечером, ночуя, дразнят того паренька.
с.124.
Тот паренек сказал:
- Дядья, я завтра днем от вас отделюсь: если вы будете так дразнить, я буду сердиться и плакать, а если я стану плакать во время промысла зверя, вы сочтете это за грех. Когда же настанет время возвращаться, мы вернемся вместе.
На другой день встали. Тот паренек по другой тропе отправился. Так шел-шел и дошел тот паренек до одной горы. Там ходит, переночевал. Назавтра встал рано, взял свои самострелы и пошел. Так идет себе, рукавицей тропы делает, самострелы настораживает и к месту ночлега возвращается. На следующий день встает рано, идет самострелы осматривать - соболей добывает.
Тот паренек каждый день стал соболей добывать.
Три месяца ходил. Вот уже приближается время их возвращения. Тот паренек к своим товарищам пошел, дошел до их землянки, вошел. Когда он входил, товарищи сказали:
- Пришел, что ли? - сказали.
Затем тот паренек [сказал]:
- Да, пришел, - сказал, - я пришел узнать, когда вы обратно пойдете, - сказал.
Эти люди говорят:
- Еще дважды переночевав, на третий день пойдем назад, - говорят.
Эти люди к тому пареньку за новостями обращаются:
- Ну как ходил, что нового? Убил ли зверя?
т паренек говорит:
- Ничего не убил, - говорит.
Тот паренек спрашивает:
- Вы тоже ходили и, вероятно, зверя убили?
Эти люди говорят:
- Убили, каждый человек штук двадцать, убили, - говорят.
Тот паренек высказывается (досл. того паренька сказанное):
- Вам-то хорошо (досл. вы-то хорошо), (вы) и зверя добыли, а я вот ни с чем возвращаться должен.
Эти люди угощают. Тот паренек поел, кончил, к своему ночлегу обратно пошел. Дошел до ночлега. И вот вечером думает:
- Завтра утром встану, сделаю себе нарту, затем нарублю чурбаков, расколов пополам, - думает.
Поел, лег спать. На другой день утром встал, поел, кончил, сделал себе нарту, нарубил чурбаков, расколол пополам. В те расколотые [чурбаки] кладет своих соболей, считает - две сотни убил. Положил их в расколотые чурбаки. И то, что уложил, погрузил на нарту, обвязал и, таща нарту за собой, отправился в обратный путь; дошел до старой дороги, своих товарищей поджидает. Когда поджидал, товарищи его пришли. Товарищи говорят:
- Зачем дров нагрузил?
Тот паренек сказал:
- Моя мать сказала: "Если зверя не убьешь, хороших дров привези, - сказала. - перед смертью погреться хочу". Поэтому везу.
с.125.
Затем отправились в обратный путь. И на обратном пути те люди дразнят:
- Ты ведь и на обратном пути у той женщины спать будешь?
Тот паренек говорит:
- Так созданная женщина таких, как я, пустит ли спать? Напрасно меня обижаете, - говорит.
Так шли-шли и дошли до той деревни. Дошли до дома, где ночевали в прошлый приход. Когда они подымались на высокий берег, из того дома вышли два человека. А за ними та прежняя женщина выходит. Вышедшие люди прибывшим помогают, на лабаз их нарты подымают. А вышедшая женщина пареньку помогла, на свой амбар его нарту подняла и поставила.
Затем вошли. Женщина паренька обхаживает, его унты и ноговицы сушит. Паренек сильно устал. Вечером женщина плотно его накормила, вблизи от себя постель постелила. Вот улеглись спать. Женщина ночью паренька к себе перетянула, уложила с собой спать. А тот паренек [об этом] не знает.
На другой день утром, после того как люди встали, паренек проснулся - оказывается, он с женщиной лежит. Встали. Паренек стыдится. А дядя его сказал:
- Племянник, зачем так поступаешь?! Я не знал, что ты так будешь себя вести, когда пойдешь со мной на охоту. Если бы я знал, что ты будешь так вести себя, я бы [тебя] не взял с собой, ты и меня осрамил (досл. ты и мое лицо сломал)!
Тут паренек говорит:
- Как быть, раз так получилось.
Затем его дядя говорит:
- Ты сам, если у тебя добытый зверь есть, сними нанесенное оскорбление!
Тут говорит та женщина:
- Раз уж ты человека заставил стыдиться, как же быть? Неужели ты даже ни одной белки не убил? Хоть белкой следует снять нанесенное оскорбление!
Затем тот паренек с женщиной выходят на улицу, идут к нарте, нарту снимают, развязывают завязки, те чурбаки снимают. Женщина в обе руки зверей взяла и паренек в обе руки зверей взял. Женщина вперед входит, идет к нарам отца и, отдавая ему (зверей), говорит:
- Если таким зверем снять с вас оскорбление, вероятно, достаточно будет?
И с этими словами бросает на их нары. И паренек бросает на свои нары.
Его дядья уходят - молчком вышли, сняли свою нарту (с лабаза) и с тем ушли. Дошли до дома старушки. Старушка спрашивает про своего сына:
- Ну, как мой сын в тайге на охоте себя вел?
Тут те люди сказали:
- Твой сын соболей добыл. И теми соболями взял дочь у богачей, - говорят.
с.126.
Тут старушка говорит:
- Зачем обижаете, зачем выдумываете, когда человек правду спрашивает?
Тогда те люди говорят:
- Мы не обижаем, мы правду говорим; увидишь - завтра днем придет твой сын.
С тем уходят.
Затем назавтра днем ее сын возвращается с собачьей упряжкой, прибывает. Старушка выходит - и, правда, ее сын вернулся, купив жену.
Прибыл, стал жить дома.
Вот стал жить, в тайгу на охоту начал ходить, каждый год стал зверя убивать полнехонько, разбогател. Стал таким богатым, что и дерева не хватит (замерить высоту его богатства).
№ 21. Калгам - Дух-хозяин леса
Один человек жил, неженатый. Так живет и подстерегает - весной на верхнем по течению [реки] конце острова, а когда наступает осень - на нижнем его конце, обвязав ляжки и пах.
[Однажды], обвязавшись арканом в верхнем конце острова подстерегал. [И] когда подстерегал, пришел ночью человек. У того человека голова остроконечная. Начали с тем человеком бороться. Тот пришедший человек начал бороться, имея при себе сумочку для трута и огнива. Тот человек вот-вот упадет. [Но] затем наш человек упал. Падая, рукой схватил у того человека сумочку его и оторвал. Тот человек исчез. Наш человек содержимое сумочки разглядывает - внутри нее разной шерсти много. И вот свой талисман хорошенько прячет. А затем в ушах у него раздается (досл. слышится), слова Калгама слышатся: "Мое Калгамово отдай!" Семь лет настойчиво просил. Затем перестал, в ушах не раздается.
Тот человек в тайгу на охоту идет, по тайге ходит, рукавицей соболиные тропы делает, самострелы настораживает. И вот на другой день утром идет, осматривает - в том самостреле [стрелой] один соболь убит, и тетива соболя ударила и убила, затем курок соболя ударил и убил. Трех соболей в одном своем самостреле добыл, в каждом самостреле три соболя убито. Так начал добывать. А вечером, вернувшись в охотничью землянку к приготовленной еде, бросает свои рукавицы, ноговицы и унты на противоположные нары и затем уже ест. И затем, ложась спать, смотрит на противоположные нары сквозь щель одеяла [натянутого на голову], глядит - красавица-женщина, как говорится, сушит его унты, ноговицы и рукавицы, [но] как только тот человек шевельнется - исчезает. Лежа ночью тот человек проснется - с женщиной лежит, утром перед рассветом (досл. в темноте) снова исчезает, лишь в темноте та женщина остается, а днем исчезает. Вече-
с.127.
ром снова приходит, к этому человеку спать приходит, каждую ночь ходит та женщина, а утром исчезает.
Всё, так было.
№ 22. Небесный человек
Два человека жили, братья. Вот так жили, в тайгу на охоту ходили. Старший брат ничего не убивает, а тот, который помладше, зверя добывает.
Тогда тот, который был старше, задумался: "Завтра днем провизии запасу", - думает. Вот переночевали. Назавтра встал, провизии заготовил до отказу [и] отправился. Так вот шел-шел и напал на след соболя. Пошел по этому следу. Так по следу идет. Когда вечер наступает, ночует. На другой день перед рассветом встает и по следу идет. Так по следу идет, несколько дней идет по следу, и провизия у него на исходе. Тогда доходит он до одного самострела. А в том самостреле соболь застрелен. Тот человек берет, не берет, затем обратно (соболя) кладет. Затем направляется к лыжному следу. По тому лыжному следу отправляется. Так шел-шел, до охотничьей землянки дошел. В ту землянку входит, к старику, который в той землянке находится.
Тогда старик говорит:
- Сынок, куда идешь? - говорит.
Тогда тот человек говорит:
- Я соболя выслеживал. А этот мой соболь в твой самострел попался (досл. в твоем самостреле застрелен).
Тогда тот старик говорит:
- Этак-то в тайгу на охоту когда ходишь, убиваешь ли зверя? - спрашивает.
Тогда тот человек говорит:
- Несколько лет хожу и никакого зверя не убиваю, мне очень не везет, - говорит.
Тогда тот старик говорит:
- Ты у меня поработай. Дрова мне заготовлять будешь ли?
Тогда тот человек говорит:
- Дрова заготовлять, пожалуй, буду, - говорит.
Затем тот старик говорит:
- Если ты будешь заготовлять мне дрова, то заготавливай сплошь ольховые, - говорит.
Затем тот человек говорит:
- Ладно, ольховые, так ольховые буду заготовлять, пожалуй, - говорит.
Затем так начали жить.
Тот старик день за днем на охоту ходит. Пойдет, вечером вернется, сядет лицом к стене, снимет кафтан и спину у огня греет - каждый вечер так греет.
Затем однажды тот старик на своей досчатой котомке приносит соболей [и] тому человеку отдает. Тот человек, с тех соболей
с.128.
шкуру сняв, сушить сушит, класть кладет, полно кладет, все свое место заполняя.
Тогда тот старик говорит:
- Сынок, - говорит, - приближается время, когда ты домой пойдешь, - говорит, - и если ты в город вниз по реке поедешь, если ты с этими зверями в город поедешь, то привези, что я просил! - говорит.
Тут тот человек - - Ладно уж, привезу, - говорит.
Тут тот старик того человека обнимает, целует:
- Сынок, ты меня за простого человека не считай (не принимай), - ведь я небесный человек, ты на мое возвращение (на мой уход) посмотри, - говорит.
Тот человек костер разводит, сохатиное сало в огонь бросает. Затем идет смотреть на уход того старика. Тот старик полетел и во-о-т совсем скрылся (улетел).
Затем тот человек посмотрел в сторону землянки - ни землянки, ничего нет, только соболи его остались.
Затем он переночевал на том месте, где была землянка.
На другой день утром встал, поел, тех своих соболей положил на котомку и отправился назад к землянке своего младшего брата. Младший брат еще здесь, на другой день обратно идти собирается. Старший брат полно соболей добыл, а младший только десяток добыл. Так идут из тайги в свою деревню.
Вот с наступлением лета в город отправляются. Так ехали-ехали, до города доехали, шелковых вещей полно накупили, всякой еды накупили, на пять халок - больших лодок [грузу] набрали. И вот к себе возвращаются, добрались до дому.
Тот человек так разбогател, и амбаров у него несколько, одними лишь шелковыми тканями полных. [И] жен у того человека пять.
Затем так в тайгу на охоту ходит, так богатеет.
Затем однажды отправившись в тайгу, доходит до того старика. Старик его на месте. Дает [старику] гостинцы, водку.
Тот старик так говорит:
- Спасибо, гостинцы принес.
Затем тот человек снова так начал жить, снова тому старику дрова стал заготавливать.
Потом наступает весенняя пора, потеплело. Тот старик соболей приносит, тому человеку отдает. Тот человек, сняв с тех зверей шкуру, сушить сушит, класть кладет.
Затем однажды тот старик говорит:
- Внучек, в будущем году я [тебя], пожалуй, больше не увижу. Есть ли у тебя младший брат?
Тот человек говорит:
- Младший брат у меня есть.
Тот старик говорит:
- Ты вот, вернувшись, скажи младшему брату, когда будешь посылать [его] разводить мой костер, - говорит, - хорошенько разъясни, как ты сам ходил, его научи ходить, - говорит.
с.129.
Кончил так говорить и отправился обратно, снова полетел в верхний мир.
Вот на другой день тот человек отправляется обратно. Шел-шел и дошел к себе (до своих мест).
Затем так живет, очень разбогател, и в каждом из нескольких его амбаров у него полно шелковых вещей.
Затем, как и говорил тот старик, заболел. Так хворает. Однажды вечером зовет своего младшего брата. Младший брат пришел.
Когда младший брат пришел, ему перед смертью завещает:
- Брат, когда ты пойдешь в тайгу на охоту, иди к тому старику, работай, как я работал, кроме ольховых, других дров не заготовляй, - так сказал.
Младший брат "ладно" говорит.
Тот человек умер.
Затем младший брат готовым имуществом обзаводится. И вот, после того как снова наступила зима, в тайгу отправляется, идет туда, куда старший брат сказал. Доходит. Входит в так устроенное, как брат говорил, [жилище], к такому, как брат сказал, старику.
Тот старик говорит:
- Ты пришел?
Тогда тот человек говорит:
- Я пришел туда, куда велел мне, умирая, мой старший брат.
Тот старик говорит:
- А по сравнению с твоим старшим братом - каков твой ум по сравнению с умом твоего старшего брата? Тогда тот человек говорит:
- У меня ум получше ума моего старшего брата.
Тогда тот старик говорит:
- Если у тебя ум получше ума твоего брата, поработаешь у меня, - говорит. - Кроме ольховых, других дров не заготавливай, - говорит.
Тот человек так говорит:
- Хорошо, других дров заготовлять не буду.
Затем так стали жить.
Вот поблизости ольховых дров нет, далеко ходит за дровами (дрова заготавливает).
Поэтому тот человек стал размышлять:
- Почему же этот старик не разрешает топить другими дровами? Завтра же вечером принесу (заготовлю) лиственничных дров, - думает.
[А] тот старик каждый вечер спину свою греет. Тот старик соболей котомку за котомкой приносит и тому человеку отдает. Тот человек шкуры [с них] снимает, сушить сушит, класть кладет.
Затем тот человек костер разжигает - лиственницу внутри, ольху поверху [так] разжигает. Поэтому от его костра летят искры (досл. его костер дает искры). Тогда старик говорит:
- Внучек, чем это ты топишь, почему искры летят?
с.130.
Тогда тот человек говорит:
- Почему же искры летят?
Затем у старика подстилка загорелась.
Тот человек так сказал:
- Старик, твоя подстилка загорелась, - с этими словами гасит.
Тот старик в испуге наружу выскакивает.
Затем тот человек вышел на улицу. Тогда тот старик говорит:
- Внучек, разве ты не говорил: "У меня ум лучше ума моего старшего брата", - не говорил разве? Затем ты сам себе разумей. За твою работу в обе руки тебе достаточно дам!
С этими словами улетел и совсем скрылся.
Тот человек посмотрел - ни дома, ни пушнины его нет, только десяток соболей остался.
Затем тот человек подумал:
- Ушел, ну и пусть себе уходит, у меня имущества полно, до самой смерти и на еду и на одежду хватит, - думает.
На другой день отправляется обратно, до дому доходит, идет в амбар посмотреть - [а] в амбаре у него ни одной вещи нет, только сор один.
Затем так стал жить, обеднел, захудал, ни поесть не находит, ни одеться. Затем так вот живет все хуже и хуже.
Довольно, все, конец.
№ 23. Злой дух покинутого селения
Один человек поехал на собачьей упряжке (на нарте), доехал до того места, где находилось покинутое селение, и решил переночевать. Поднялся (по склону берега) до одного (единственного сохранившегося) балагана-зимника, привязал своих собак (всех вместе, лишь сняв потяг с передка нарты) и вошел в зимник, вошел, чтобы переночевать, нарубил дров, развел огонь в печке-осохе (сложенной из жердей, обмазанных глиной), стал варить себе еду - просо-буду варил в кашу, котел у него закипел. Тут на матице (вверху) послышался голос: "Как булькнет-то даже не узнаешь (по-ульчски)", - произнес. "Дай-ка я схожу своих собак хорошенько привязать!" [сказал решивший переночевать человек]. Взяв рукавицы и шапку, вышел и собак как следует запряг в нарту. Затем повел на поводу одну лохматую собаку к дому, отворил дверь и швырнул в двери внутрь [собаку]. Лохматка его завизжала. Он кинулся обратно к нарте, рванул повод (надетый петлей на тормозную палку) и крикнул собакам: "Пошли!". Тут выскочил злой дух, побежал и ухватился за задний борт нарты. Тогда тот человек рубанул мечом и отрубил четыре пальца - злой дух отстал. Тогда [тот человек] так поехал, ночью добрался до своей деревни, поднялся (по склону берега), собак всех вместе привязал, вошел в дом и рассказал, как все было. На другой день встал спозаранку и пошел посмотреть, -а у него на нарте, на заднем борту, четыре пальца.
с.131.