N17. Бумажный костюм, X1853. .15.16.27.28.31.
Сказочный текст завершается формулой, сообщающей о том, что рассказчик встречался с описываемыми персонажами, и что у него была одежда, сделанная из бумаги, стекла, масла и т.п.
Испанцы, шотландцы, венгры, кашубы, датчане, литовцы, латыши.
Южная Европа. Испанцы [«Они дали мне башмаки из жира, которые по дороге растаяли»]: Bolte, Polívka 1930: 29.
Западная Европа. Шотландцы (гэлы Айлея, Внутренние Гебриды, 1859 г.) [«And I left them, and they gave me butter on a cinder, porridge kail in a creel, and paper shoes; and they sent me away with a big gun bullet, on a road of glass, till they left me sitting here within»]: Campbell 1890 (1), № XVIIc: 300.
Балканы. Венгры : Ортутаи 1974, № 4 (Баторлигет, медье Сабольч-Сатмар-Берег, 1930-е гг.) [«Обвенчались они, домой воротились, свадьбу сыграли. Знатная была свадьба, даже собаки невесть из какого далека сбежались, доотвалу думали наесться, да пока последние добежали, первые уж и с голоду околели. И цыганские парни тоже явились, ноги босы, головы непокрыты, это они на свой лад вырядились, для королевской свадьбы разоделись. Я тоже там прыгал да горланил, потому как первый дружка был. Пляшем и веселимся, шпоры у меня соломенные, репейки овсяные, звенят, что колокольчики. В углу у дверей большой мешок стоял, оглоблей завязан, ремешком подперт, чтоб набок не повалился. Я все прыгал, скакал да вертелся, покуда ненароком шпорою в мешок не въехал. Ух, ты! Из дырки Тиса с Дунаем полились, вон куда, на мою беду, меня затащили! Коли каши не дадите, / Боле сказок не просите!»]; № 13 (Баторлигет, медье Сабольч-Сатмар-Берег, 1930-е гг.) [«Поженились молодые, свадьба была на славу. Ходили за нуждою, жиром нужду справляли. От Хенциды, до Бонциды текла желтая жижа. Цыгане в пух и прах разрядились, только головы непокрыты и обуться не во что. Собаки сбежались, наесться собрались. Пока последняя прибежала, первая уж с голодухи околела. Тису с Дунаем в один мешок запихнули, оглоблею завязали, веревкою подперли. И я тоже там терся, болтался. Я был больший дружка, а еще был меньший дружка. Я плясал, скакал, подле мешка вертелся, соломенной шпорою, овсяным репейком за мешок зацепился, мешок порвался, вот меня сюда и занесло»]: 140-141, 278 (ср. Ортутаи 1974, № 8 (Копач, комитат Баранья, 1946 г.) [«После того сыграли свадьбу, ужас какую пышную! Супа и похлебки было столько, что даже собаки бродили в наваре по коленки. Но счастлив тот, кому хоть ложку довелось отведать! Дунай завязали в большой мешок. Жениху на сапоги смастерили шпоры из моркови. Как пошло у них главное веселье, парень въехал ненароком шпорой в мешок, мешок порвался, в Дунай снова потек. Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец. Мое дело – рассказывать, а вы – хотите верьте, не хотите – проверьте»]: 189).
Средняя Европа. Кашубы (из собрания Карла Яромира Эрбена) [«А глупый парень получил в жены королевскую дочку, и устроили большой пир. И я там был, ел, пил и танцевал, но плохо меня на том пиру угощали: дали мне стеклянные башмаки, бумажный камзол и масляный колпак. Разгорячился я во время танцев, масло растеклось, камзол разорвался, стекло раскрошилось. Так что после этого забили меня в пушечное дуло и выстрелили, так что прилетел я к вам сюда за стол, тут и сижу. А двое новобрачных и до сих пор живы, едят, пьют, веселятся, если только вчера не померли»]: Лифшиц-Артемьева 2017: 200.
Балтоскандия. Датчане (либо немцы; запись сделана в Ютландии) [рассказчик сообщает, что был на свадьбе, которую справляли персонажи сказки; там он получил хлеб в бутылке, пиво в платке, костюм из бумаги и ботинки из стекла; лишившись этих подарков, запрыгнул во время салюта на пушечное ядро и прилетел таким образом к слушателям]: Bolte, Polívka 1930: 28 {в Рошияну 1974: 65 фиксация ошибочно атрибутирована как норвежская}; литовцы [«И я на пиру у Топотуна был, гостям прислуживал. Надели на меня стеклянную шапку, стеклянные сапоги, бумажный кафтан. Подаю я кушанье на стол, а гость меня как толкнет, – так блюдо из рук и вылетело, упало на ноги и сапоги разбило. Со стыда кинулся я к клети, а на меня собаки набросились, разодрали и кафтан и шапку. Забрался я в клеть, лег на кудель. Прибежали слуги, схватили меня вместе с куделью, запихали в пушку да как выстрелят – я и попал в город Вильнюс...»]: Лёбите 1987: 184-185; латыши [«Поехали дурак с принцессой обратно во дворец и устроили веселую свадьбу. Гостей на свадьбу со всех концов земли созвали. И меня пригласили. Решила я, что на королевскую свадьбу кое-как не оденешься, поэтому купила калачовую повозку, пироговых лошадей, морковные ботинки, стеклянное платье, масляную шляпу и бумажный зонтик. Добралась я хорошо и все-то видела, и все-то слышала <...> Слыхала я на свадьбе, что тот дворец, где теперь дурак с прекрасной принцессой живет, и прежде был королевским дворцом <...> Славно я на той свадьбе погуляла. А вот домой еле добралась. Только от королевского дворца отъехала, налетела на меня целая свора собак. Набросились собаки на мою калачовую повозку и сожрали ее. Звала я на помощь, да все напрасно. Прибежали, правда, какие-то парнишки и прогнали собак, но зато съели пироговых лошадей. Нет у меня ни повозки, ни лошадей. Пошла я пешком, но далеко ли пешком-то уйдешь? А в дороге еще дождь хлынул, и моему зонтику конец пришел. После дождя солнышко пригрело, и растаяла моя масляная шляпа. Что поделаешь? Пошла я дальше простоволосая. Если б на этом напасти кончились, я бы как-нибудь до дому добралась. Но у одной усадьбы налетели на меня бессовестные козы, и осталась я без морковных ботинок. Только и было теперь на мне, что стеклянное платье. Беда пристанет, не отвяжется! Поднялся сильный ветер, швырнуло меня на большой камень, и разбилось мое платье на мелкие осколочки. И осталась я на дороге совсем голая. Стыдно мне было дальше идти, поэтому залезла я в ригу и в связку льна спряталась. Может быть, я и по сей день там пролежала бы, но, как на грех, поблизости охотились егеря того самого дурака короля, на чьей свадьбе я гуляла. Стреляли они, стреляли и остались без пыжей. Тут один заскочил в ригу и схватил ту связку, в которой я спряталась. Притащил меня в лес и в ствол ружья запихивает. Стала я кричать, чтоб не стреляли, а то еще убьют, да поздно. Грянул выстрел, и закинуло меня за леса, за болота. Только эдак неделю спустя очнулась я уже здесь. Из-за этой свадьбы вся моя жизнь кувырком пошла. Вот что случается со свадебными гостями!»]: Арийс 1971: 140-142.