M196A. Заговорившие мертвецы. .14.15.23.27.29.
Споря по ничтожному поводу, муж и жена (либо кто-то один из них) ложатся и не двигаются, их собираются хоронить. В последний момент мнимый мертвец открывает рот, люди думают, что мертвецы ожили; либо мнимого покойника действительно зарывают в землю.
Испанцы, каталонцы, португальцы (?), галисийцы, Марокко, непальцы, химачали-пахари, гонды, бенгальцы, каннада, тамилы, сингалы, сербы, грузины, турки.
Северная Африка. Марокко [жена мужу: ты всегда ешь два яйца, а я одно, давай сегодня наоборот; муж: если не съем два, то помру; повалился словно мертвый; его несут хоронить, он продолжает шептать жене, что съест два; в последний момент старуха говорит – да хоть все три! муж: съем все три; люди думают, что покойник хочет съесть их, разбежались; муж вернулся домой и съел три яйца вместе со скорлупой]: Лебедев 1990, № 66: 292-293.
Южная Европа. Каталонцы (включая Мальорку) [муж и жена договариваются, что посуду будет мыть тот, кто первым заговорит; приходят родственники и соседи, принимают их за покойников; во время похорон жена или муж заговаривает, т.к. не так кладут тело]: Oriol, Pujol 2008, № 1351: 232; португальцы {других подробностей в пересказе нет } [кто первым заговорит, тому достанется лишь одно яйцо]: Cardigos 2006, № 1351: 278; галисийцы [супруги зажарили на ужин три яйца (? chichos); каждый хотел, чтобы ему досталось два, а другому одно; они подрались, муж потерял сознание от удара; его понесли хоронить; по дороге он очнулся и стал кричать, «Съем два!» {то же, как «Съем двоих!»}; народ разбежался, но человек был хром и не мог бежать следом]: Contos 1972, № 39: 45-46; испанцы [жена всегда варила яйцо себе и два мужу; однажды решила сделать наоборот; муж: лучше умереть, чем жить с такой упрямой; сделал вид, что умер; на похоронах муж с женой тихонько переговариваются, но продолжают стоять на своем; когда гроб опускали в могилу, жена: съешь хоть все три, скотина! муж: все три мне! народ в ужасе разбежался – решили, что мертвец съест троих людей]: Малиновская 2002: 173-174; то же (Бургос): Marcos et al. 2002, № 63 [пять яиц], 64 [три яйца]: 174, 175; испанцы (Бургос) [муж на ужин всегда съедал два яйца, а жена – одна; жена: мы венчались в одной церкви и в одно время – почему мне одна? муж: тогда я умру; жена: да, пожалуйста; плач по покойнику, похороны; уже в могилу опускают: съешь два или одно? муж: два! теперь кричит, чтобы его из могилы вытащили; и снова: me como dos! люди поняли, что покойник съест двоих, бросились бежать]: Marcos et al. 2002, № 66: 176-177.
Южная Азия. Непальцы [муж принес три манго, два отдал жене, она требует себе три; они договариваются, что два получит тот, кто первым заговорит; кладут манго на подоконник и лежат без движения; соседи удивлены: почему не слышно обычно ругани; пять соседей относят тела кремировать; первым поджигают костер мужа, он вскакивает и кричит – почему они не начали с его жены; оба продошлжают спорить – кто съест два, а кто три; соседи думают, что ставшие духами спорят, кто из них съест трех человек, а кто двух; убегают; супруги возвращаются в дом, находят манго сгнившими]: Sakya, Griffith 1980: 184-185; химачали -пахари [жена испекла 5 лепешек; супруги не могут их поделить; договорились молча лежать, а кто первым заговорит, тот получит большую порцию; но ни муж, ни жена не хотели получить больше другого, поэтому продолжали молчать; соседи вошли в дом и собрались отнести мнимых покойников к месту кремации; услышав это, муж закричал: хорошо, можешь съесть две (двоих), а я съем три (троих); вошедшие в ужасе убежали, полагая, что покойники их съедят]: Seethalakshmi 1960, № 13: 52-53; гонды [жена приготовила семь лепешгек (chapati), потребовала себе большую часть, а муж сказал, что деньги он заработал, захотел большую часть себе; договорились, что три лепешки получит тот, кто первым нарушит молчание; семеро соседей решили, что супруги умерли, понесли хоронить; когда жену опускали в могилу, она сказала, что возьмет три, пусть мужу достанутся четыре; соседи решили, что ставшие духами собираются съесть их, побежали в полицию; увидев приближающихся супругов, полицейские тоже обратились в бегство, а затем и царь; супруги стали жить в царском дворце; с тех пор люди боятся духов]: Elwin 1949, № 2: 432; бенгальцы [жена брахмана попросила мужа купить рыбу (определенного сорта); он принес три рыбки; супруги стали спорить, кто их них съест две, а кто одну; жена предложила, чтобы лишь одна рыбка достала тому, кто заговорит первым; они легли в кровать и утром не встали; соседи выломали дверь, решили, что супруги умерли, и отнесли на место сожжения трупов; трое человек остались готовить костер; когда костер загорелся, муж вскочил и закричал, что он съест одну; жена закричала, что тогда две – ее; люди решили, что умершие превратились в бхутов и кричат о том, скольких людей каждый съест; они обратились в бегство, а брахман с женой за ними; дома муж съел одну рыбку, а жена две]: McCulloch 1912, № 14: 125-128; каннада [зять пришел к теще, та подала пирожки; он из скромности чуть откусил, но решил дома попросить жену приготовить таких побольше; по дороге домой забыл название; когда выяснилось, в чем дело, жена испекла три пирожка, которые и сама любила; они договорились: кто первый шевельнется или заговорит, получит один, а другой два; утром заглянули соседи и решили, что супруги умерли; когда их положили на погребальный костер и подожгли его, жена закричала; муж вскочил: тебе один, а мне два; люди решили, что мертвецы ожили и хотят их сожрать, разбедались, а супруги вернулись домой и съели пирожки]: Ramanujan 1997, № 23: 68-70; тамилы [жена испекла пять пирожков; супруги решили, что пятый съест тот из них, кто первым откроет глаза и заговорит; односельчане решили, что супруги умерли и понесли их кремировать; почувствовав, что горит, муж закричал «Хватит двух», а жена – «А мне три»; люди разбежались, но один смельчак остался и все узнал; супругов отселили за деревню]: Natesa Sastri 1884-1888, № 22: 277-281 (примерно то же в Blackburn 2005, № 73); сингалы [одну дочь выдали замуж, богатому жениху второй отказали, т.к. он был низкого происхождения; ее выдали за бедного человека высокого происхождения; отец пришел в гости, дочь стала жарить семена тамариндового дерева; сказала, что жарит высокое происхождение, больше у них ничего нет; отец рассердился, пошел к старшей дочери, та угостила его лепешками веллавэхум; они ему очень понравились, но по дороге он споткнулся, забыл название лепешек, стал повторять «ойойой»; попросил жену поджарить ему ойойой; та сказала, что таких лепешек не существует, муж – что он их только что ел; они стали ругаться; соседи о жене: у нее пасть как лепешка веллавэхум; теперь муж вспомнил; поджарили 5 лепешек, заспорили, кому 2, а кому 3; решили, что две получит тот, кто первым заговорит; не слыша голосов, соседи решили, что супруги умерли, взломали дверь и понесли их на кладбище; когда связывали мужу ноги, он простонал, «О-ох!»; «Тебе две», сказала жена; соседи отругали их и ушли]: Волхонский, Солнцева 1985, № 299: 453-454.
Балканы. Сербы [видя на небе журавлиный клин, жена говорит, что вожак – ее; муж: нет, мой; жена легла, будто мертвая; соседки совершают обмывание и прочие обряды, но жена отказывается признать правоту мужа; когда могилу надо засыпать землей, муж кричит: ладно, пусть твой; жена вскакивает и кричит: вожак мой! Люди принимают ее за оборотня, она бежит следом за попом, крича, Вожак мой! Поп думает, что это про него, падает от страха; женщина возвращается домой]: Голенищев-Кутузов 1991: 355-356.
Кавказ – Малая Азия. Грузины : Курдованидзе 1988, № 1225 (Картли) [жена торопится зарезать свинью; муж каждый раз отвечает, что рано, пусть кожа станет лосниться; жена вымазала свинью салом; свинью зарезали, приготовили ножки; пока муж ходил за вином, жена одну съела; наотрез отказывается признаться; муж ложится будто умер, время от времени спрашивает про ножку, но жена продолжает отрицать; так до конца, мужа похоронили; жена: ножку я ногой достала, живого мужа в гроб вогнала – честь мне и хвала!]: 254-255; Чиковани 1954, № 74 (Пшавия) [жена велит лодырю-мужу заняться хозяйством, в поле сама пошла; тот привязал цыплят, чтобы не разбежались, коршун унес сразу всех; муж погнался за коршуном, неся мешок с мукой, сито, молоко, чтобы заодно просеять муку и сбить масло; все рассыпал и пролил; решил сесть на яйца как курица, чтобы вывести новых цыплят; жена снова прогнала его в поле; надела мужскую одежду, явилась как бы от царя: царевич заболел, ему нужна печень лентяя; тот за день все сжал; не хочет резать свинью – пусть из нее жир полезет; жена смазала свинью маслом, ее зарезали; остался последний окорок, жена не дает; муж: тогда умру; покойника уже принесли в церковь и оставили; жена кричит: ей, мертвецы, в небе новый храм строится, всем кирпичи носить! лентяй вскочил и с тех пор стал работать]: 350-353; турки [жена Безбородого сварила четыре купленные им бараньи ножки, но одну съела; они стали спорить, сколько было ножек, Безбородый сделал вид, что умер; когда его обмывают, он просит оставить в могиле отверстие, чтобы жена приносила еду; по пути на кладбище и после похорон жена и Безбородый продолжают каждый повторять, что ножек было три либо четыре; жена губернатора ехала с караваном, заночевала, родила, Безбородый положил младенца в могилу, сам лег рядом с роженицей; она верит, что родила огромного младенца, который разговаривает и просит есть; а жена Безбородого нашла ребенка губернаторши; однажды принесла в баню, куда пришла и жена губернатора; узнала мужа, вернула младенца жене губернатора; Безбородый убежал]: Стеблева 1986, № 62: 261-263.