I87a1. Маленький или большой – диалог. .29.32.-.35.
Двое ведут диалог, противоречиво характеризуя размеры существ и предметов.
Абхазы, абазины, кабардинцы, карачаевцы или балкарцы, осетины, ингуши, ногайцы, сваны, грузины (Имеретия), армяне, башкиры, каракалпаки, казахи, забайкальские(?) буряты, монголы (халха), ойраты (торгуты), северные ханты.
Кавказ – Малая Азия. Абхазы (зап. 1934 г., Дурипш) [черт: какие новости? Коблух: ляжку комара не могут съесть 8 собак; черт: собаки маленькие; Коблух: они съедали орлов, залетавших во двор владетеля; черт: орлы маленькие; Коблух: когда садились на крышу, их крылья касались земли; черт: дворец маленький; Коблух: в каждой комнате поместятся 8 верблюдов; черт: верблюды маленькие; Коблух: объедали верхушки сосен; черт: сосны маленькие; Коблух: когда брат смотрел на вершины, задирал голову, так что падала шапка; черт: брат маленький; Коблух: из колодца рукой доставал камни; черт: дно близко; Коблух: утром бросишь камень, до вечера не долетит; черт: день маленький; Коблух: корова, зачавшая утром, возвращалась вечером с бегущим теленком; черт: ты победил]: Хашба, Кукба 1935: 16-17 (=Бгажба 1983: 305, =Шакрыл 1975, № 89 [другой перевод; вместо имени Коблух просто «абхаз»]: 395-396); абазины [Кабижчикун («маленький плешивец») встретил шайтана. – Какие новости? – Десять мужчин убили одного комара. – Наверное, маленький был комар? – Маленький или большой, но десять чабанских собак не могли съесть его ляжку. – Это были щенки? – Не знаю, но встав на задние лапы, ловили парящих в небе орлов. – Это были не орлы, а птенцы? – Крыло одного птенца закрывало десять домов. – Маленькие были дома? – В каждом помещалось десять верблюдов с верблюжатами. – Маленькие были верблюдицы? – Не спускаясь с горы, пили воду из реки в долине. – Это была не река, а ручеек? – Если утром бросить в него камень, то круги начинали расходиться только в обед. – День был коротким? – Может быть, и короткий, но корова, которая утром приняла бугая, вечером возвращалась с теленком]: Тугов 1985, № 120: 335-336; кабардинцы [шайтан: откуда идешь? Куйцук («маленький плешивец»): с сенокоса; шайтан: что интересного? К.: девять косарей убили одного комара; шайтан: но он же крохотный! К.: может и крохотный, но девять сторожевых собак не смогли съесть одну его ногу; шайтан: это были дворняжки; К.: может и дворняжки, но каждая, стоя на задних лапах, могла поймать парящего орла; шайтан: это были не орлы, а воробьи; может, и воробьи, но крыло каждого накроет десять домов; шайтан: дома крошечные; К.: в каждом по двадцать великанов; шайтан: не великаны, а карлики? К.: каждый съедал на завтрак вола и выпивал колодец воды; шайтан: колодец мальчишки палочкой вырыли; К.: если утром опустить ведро, всплеск услышишь на следующее утро; шайтан: день был короткий; К.: утром пастух угнал в горы телят, а вечером пригнал стадо быков; шайтан: их и в арбу не запрячь; каждый мог тащить столько, сколько не дотащат и восемь наших волов; шайтан: что ты все веселишься – бешмет в заплатах, чарыки дырявые! К.: зато иду, куда хочу; шайтан посинел и лопнул от злости]: Алиева, Кардангушев 1977: 111-112 (=Карданов 1961: 49-51); карачаевцы или балкарцы [(вторая половина более длинного текста); Чопай, чтобы заткнуть рот шайтана, начал рассказ; Когда я выгнал телячт, волк, забив орла, поедал его; шайтан: Да, и орел наверное был таким орлом (облизал губы; в смысле маленьким); Ч.: Такой был, что два крыла у него как две комнаты; шайтан: Комнаты были такими комнатами; Ч.: Внутри вольготно бегали верблюжата; (логический пропуск: шайтан: берблюжата были маленькими); Ч.: Если заходили в озеро, то вода не поднималась им выше колена; шайтан: Озеро было таким озером; Ч.: Если утром кинешь в него камень, то к вечеру не долетал до дна; шайтан: День был таким днем; Ч.: С утра корова, которая гуляла весь день с быком, к вечеру возвращалась с теленком; после этого шайтан съежился и умер; Ч. стал танцевать]: Малкондуев 2017: 888-889; осетины : Бритаев, Калоев 1959 [великан дает бедняку корову с условием, что через три года задаст ему вопросы; если ответит, корова с приплодом его, если нет – заберет имущество и семью; вопросы: что один? я сам; что два? мои глаза; три? трехгранная стрела; четыре? конь о четырех подковах; пять? у кого пять сотен овец, тот не бедняк; шесть? у кого шесть раз под 20 копен сена, не нуждается в корме; семь? у кого семеро идут за сеном, не нуждается в корме; восемь? кто восемь пар волов запряжет, прокормится; девять? в девять я здесь не был; где был? у Терека; через Терек на чем переехал? поймал осленка, из шапки сделал седло, из повязок для ноговиц подпруги; наверное это был не Терек, а ручеек? если с одного берега закричал осленок, на другом не слышно; осленок маленький? из его шкуры получились шуба и шапка для Урызмага; Урызмаг маленький? когда у его ступни поет петух, у головы не слышно; он был глухим? когда в подземном царстве муравьи пахали, он слышал шум; они были близко к нему? чабаны добирались до них за год; это были плохие чабаны? они шли целый год и волкам не досталось даже уха козленка; волки были плохие? им буйволов в степи только на одну хватку хватает; плохие буйволы? им железного ярма не хватало на одну упряжку; великан замолчал; бедняк велел ему превратиться в пень со всаженным в него булатным топором]: 380-382 (=Капиева 1991: 356-359); Дзагуров, 1973, № 62 [бедняк был батраком у великана; когда он попросил деньги за работу, великан сказал: «Если ты мне дашь десять ответов на мои десять вопросов, я отдам тебе положенную плату»; затем великан задал первый вопрос: Ну, один, один? Батрак: Если брать одного человека, то подобного мне нет; Два, два? Нет ничего такого, чего я не видел бы своими двумя глазами; Три, три? Трехперистая стрела уходит и в небесное пространство, и под землю; Четыре, четыре? Четырехколесная арба катится и в горах, и по ровному месту; Пять, пять? Если я схвачу тебя пятью ногтями, то куда еще сбежишь? Шесть, шесть? Почему тот, кто вспахал пашню на шести быках, называет еще себя бедным? Семь, семь? Как семь братьев, скосившие свой покос, еще могут называть себя бедняками?! Восемь, восемь? Когда батрак отработал у человека восемь лет, ему надо заплатить за труд; Девять, девять? Почему тот, кто доит девять коров, называет еще себя бедным? Десять, десять? На десятом меня здесь не было. Хромой комар был моим конем. Я перепрыгивал на нем на ту сторону Терека; великан: А если Терек был маленький, что тогда? Батрак: Откуда маленький Терек, когда орел не мог перелететь с одного его берега на другой; А может быть, орел был маленький, что тогда? Откуда маленький орел, когда одним крылом он прикрывал целое нартовское село! А может быть, село было маленькое, что тогда? Откуда маленькое село, когда осел кричал с одного его конца, то крика его не слышно было на другом конце; А может быть, осел был маленький, что тогда? Как маленький осел: имея на коленях жернова и пуды соли, он ловил зайца; А может быть, заяц был маленький, что тогда? Как маленький заяц: из шкуры его выходила шуба и папаха для нартовского человека; А может быть, нартовский человек был маленький, что тогда? Как маленький человек: петух пел у его ног, а у головы пения его не слышно было; А может быть, он был глухой, что тогда? Как глухой: когда за горами бык жевал жвачку, то ему это было слышно; А может быть, гора была близко, что тогда? Как гора была близко: очередной пастух за день не мог добраться до нее; А может быть, очередной пастух был мальчиком, что тогда? Какой он был мальчик: ведь он поймал за задние ноги того волка, с которым ты ничего не мог поделать; великан от злости лопнул, а сын бедняка забрал его скотину]: 305-307; Дзуцев и др. 2011 [черт дал бедняку нескольких коз, запретил резать черных, серых и белых; козы расплодились; бедняк велит прийти за долгом ни в понедельник.. (так все дни недели); черт предлагает словесный поединок; Один – Я, лучше меня нет; Два – У меня два черных глаза; Три – Фынг (столик) на трех ножках; Еще раз три – Три грани у стрелы; Четыре – Четыре подковы у коня; Пять – Пальцев на руке; Шесть – Шесть раз по 20 иметь бы из твоей отары, я был бы богат; Семь – Семь раз пусть будет неудачлив враг в выборе жены; Восемь – Восемь дней тут я не был, был в глубоком море; – Как выбрался? – Поймал хромого комара, сделал подпругу из повязок для ноговиц, уздечку из ремня, сел на него и долетел; – Невелико было море? – Орел летал в одного края до другого, садился отдохнуть на камень посреди моря; Это был орленок? – Над большим селом нартов шел сильный ливень, орленок закрыл его крыльями, капли не упало; – Село невелико? – Если осел ревел на одном конце, на другом не было слышно; это был ослик? – Он вез издалека на гору три глыбы соли, гнался за зайцем, лягнул его копытом, тот упал в пропасть; – Это был зайчонок? – Если петух кричал у его задней лапы, то голова не слышала; – Он был глухой? – Под землей ссорились два муравья, он слышал спор; козы остались у бедняка, черт заплатил за работу]: 152-155; Сокаева 2016: № 1 (осетины Турции) [уаиг позвал трех девушек-сирот к нему ночевать, иначе съест; они заплакали, пошли к своему соседу Уастырджи; тот пошел просить соседку их приютить, соседка отказалась – у нее гости; человек с ватными ушами – то же; тогда У. сам спрятался в дымовой трубе; приходит уаиг, спрашивает, что есть один; У. громыхает из трубы – Бог; – Два? – Два глаза. – Три? – Трехгранная стрела. – Четыре? – Четырехколесная телега. – Пять? – Пять сбившихся в кучу (овец). – Шесть? – Шестого я здесь не был, где ты был? – Прыгал через большую реку. – Кто был твоим конем? – Овод. – Плетью? – Огненный змей. – Какой была река? – Сокол долетел бы только до середины. – Это был птенец сокола? – Он мог накрыть крыльями село. – Село маленькое? – Если на одном конце кричал осел, на другом его не было слышно. – Это был ослик? – С мешком соли на спине он задними ногами ловил зайца. – Зайчонка? – Из его шкуры получились мужчине шуба и шапка. – Мужчина маленький? – Когда у его ног кукарекал петух, его уши не слышали. – Он был глухим? – Ходил слушать далимонов (подземных] демонических существ). Уаиг от злости превратился в пень. Девушки утром срубили его и зимой сожгли], 2 (осетины Турции) [черт дал бедняку коз, не велел резать черных, белых, серых и красных; бедняк велел ему прийти не в понедельник, не во вторник (так до воскресенья); черт: что один? – Лучше меня никого нет. – Два? – Мои очки. – Три? – Трехгранная стрела. – Четыре? – Конь с четырьмя подковами. – Пять? – Пять пальцев. – Шесть? – Если бы у меня было шесть по двадцать черной скотины, я не был бы бедняком. – Семь? – Шесть отпущенных жен пусть будут у моего врага. – Восемь? – В восьмой раз меня здесь не было, был в Терке, в Турке. – Как перешел большую реку? – Поймал хромого овода, из повязок для ноговиц сделал подпруги, из шапки – седло, из пояса – уздечку. – Речка маленькая? – Если с одного берега вылетал орел, не мог долететь до другого. – Орел маленький? – Когда над нартским селением пошел ливень, он одним крылом накрыл село, ни капли не упало. – Село маленькое? – Когда на одном конце кричал осел, на другом не было слышно. – Маленький ослик? – Неся три соляных камня, догнал и поймал зайца. – Зайчонка? – Из его шкуры старейшине нартов сделали шубу и оторочку шапки. – Старейшина маленький? – Когда с подъема его ноги кукарекал петух, он не слышал. – Был глухим? – Слышал, как в подземном мире ссорились два муравья. – Может, он был умным? – Умер от безумия. Черт сдался, стадо досталось бедняку]: 147-148, 148-149; Четиты 1989 (с. Роро Лениногорского р-на Южной Осетии) [По прошествии заранее обусловленного срока пастух просит у хозяина причитающуюся ему долю. Хозяин: Ладно, раз ты больше не желаешь служить мне, я отпущу тебя, но только с одним условием: ежели ты сумеешь ответить на все мои вопросы, я отдам тебе всю свою отару, а ежели нет, считай, что ты даром прослужил все эти пять лет. Пастух: Согласен, спрашивай, что пожелаешь. Хозяин: Что есть один? Пастух: Один только господь наш всеблагой, он один отличает праведного от неправедного. Хозяин: Тогда что же будет два? Пастух: Пастух в два глаза стерег твою бесчисленную отару, на двух ногах неотступно следовал за нею, чтоб не потерять ни одного ягненка. Хозяин: Но уж насчет трех тебе нечего будет ответить. Пастух: На трех ножках стоит наш старинный осетинский стол, который насыщает голодного и мигом делает хмельным усталого. Хозяин: А что же ты наплетешь мне про четверку? Пастух: Во все четыре времени года я просил тебя отпустить меня, как это положено по всем известному обычаю, но ты не внял моей просьбе, и сердце мое исполнилось горечи. Хозяин: А вот уж насчет пятерки ты, я чаю, ничего не сможешь сказать. Пастух: Пять пальцев у нас на каждой руке, они помогают нам жить и приносят радость. Хозяин: Сказывают, орел похитил однажды у нартов вола, каких же, интересно, размеров должен был быть тот вол? Пастух: Почему же ты веришь сказкам! Другой раз и комар представится волом. Хозяин: Какой там еще комар! Сам Урызмаг пахал на этом воле землю. Пастух: Обладателю нартовских сокровищ не было нужды пахать землю, и т. д.]: 58-59; ингуши [люди прогнали из аула сварливую женщину; навстречу ей попался шайтан, который шел в аул, чтобы ссорить людей; шайтан: «Куда направляешься?»; женщина: «Я ухожу из этого аула»; «Что делается в этом ауле?» – «Семь собак грызли ногу муравья»; «Какие же они, собаки, были маленькие» – «Они такие жирные были, что одна собака съедала двух баранов»; «Какие же бараны были маленькие!» – «Бараны были такие высокие, что человеческая рука не доставала до спины»; «Какой же был этот мужчина низкий!» – «Какой бы глубины ни был колодец, он рукой доставал воду»; «Да какой же это был мелкий колодец!» – «Камень, брошенный утром, только вечером долетал до дна»; «Ну и короткий же это был день!» – «День был такой длинный, что выгнанный утром теленок к вечеру становился коровой!»; «Пусть избавлюсь от беды людей, тебя изгнавших», – сказал шайтан и отправился по другой дороге в другой аул]: Садулаев 2004, № 107: 285-286; ногайцы [хан отдаст дочь за того, кто расскажит 40 небылиц; тем, кто попытался, но не смог, отрубают головы; табунщик рассказывает; хан перебивает его: Крольчонка за зайца принял? – Может и крольчонка, но его берцовая кость могла бы служить перекрытием для дворца. – Для юрты? – Может и для юрты, но 40 атанов (холощеный верблюд) должны были ее тащить. – 40 тайлаков? (годовалый верблюжонок). – Может и тайлаков, но они верхушки сосен в 40 обхватов глотадть могли. – Муравьиных обхватов? – Может и муравьиных, но когда старики смотрели на верхушки тех сосен, папахи падали с головы. – Старики были карлики? – Может и карлики, но со дна колодца воду пили. – Колодцы были канавами? – Ведро, брошенное туда утром, доставало дна к вечеру. – Дни были коротки? – Утром телка телилась, к вечеру теленок становился трехгодовалым волом. – На нем ездили в лес за дровами. (Продолжаются небылицы, хан вынужден отдать дочь)]: Ногай 1979, № 42: 168-172; сваны [«О, несчастный ты Чкинтулда! Топор заткнут за бедро: да будут прокляты дьяволы! Ты, Чкинтулда, топор на что? – Топор хочу, чтобы хворост срезать; Ты, Чкинтулда, хворост на что? – Чтоб сделать лежанку для себя и жены! Ты, Чкинтулда, у тебя жена есть? – А без жены что мне нужно! Ты, Чкинтулда, твоя жена беременна? – А иначе на что мне ее! Ты, Чкинтулда, жена твоя разрешилась? – А то иначе как могло быть! Ты, Чкинтулда, у тебя сын? – А то дочь на что мне! Ты, Чкинтулда, у тебя дочь? – А то только сын на что мне! Ты, Чкинтулда, сын твой умер? – А то двух как мог (я) воспитывать! Ты, Чкинтулда, дочь (твоя) умерла? – А то ей без брата что нужно! Еще и жена умерла? – А то ей без детей что нужно! Ты, Чкинтулда, похороны устроишь? – Крупных красных и черных быков зарежу! Этого не много будет! – Не мало, а много очень: шкура может покрыть церковь! Эта церковь была маленькая. – Не маленькая, а большая очень, ночью и днем бобр не мог ее обойти! Это был маленький бобр! – Не маленький, а большой очень: мог перескочить через ель за раз! Это была низкая ель! – Не низкая, через море хватало! Это небольшая лужа была! – Не маленькая, весь свет окружала; солнца не хватало ее осветить! Это небольшое солнце было! – Не маленькое, большое очень: весь свет (оно) освещает! Будь проклят этот Чкинтулда! С ним мы ничего не могли сделать: сегодня пойдемте к жителю, который близко <...> Сегодня хороший ужин будет!»; Ч. пришел к тому жителю раньше дьяволов; дьяволы захотели убить быка, Ч. его похитил; дьяволы пошли к другому человеку; Ч. пришел раньше них и приготовил кашу; дьяволы в нее залезли; Ч. вылил кашу в бурдюк, завязал и повесил его над очагом; дьяволы сгорели]: Нижерадзе 1902, № 5: 15-21; грузины (Имеретия) [волк дал беднякам корову с условием прийти через три года и задать три вопроса; если старики не ответят, он их съест; по прошествии трех лет вечером пришел ангел по видом нищего, остался ночевать; волк: что означает один? – Неженатого. – Два? – Мужа с женой. – Три? – Мужа с женой и ребенком. – Как я перелетел большое море? – Оседлал муху. – Море маленькое? – Орел, летевший с одного берега, не смог долететь до другого и утонул. – Это был не орел, а орленок? – Когда взмахнул крыльями, то покрыл три города. – Города маленькие? – Всадник за три месяца едва объехал вокруг них. – Это была не лошадь, а жеребенок? – Когда издохла, хозяин сделал из ее шкуры три шубы и три папахи. – Хозяин был маленького роста? – Когда петух запел, он едва услышал. – Он был глух? – Когда муравьи спорили в земле, он слышал их речи. Волк ушел. Нищий сказал, что он больше не явится, и исчез]: Каган 1898a, № 22: 64-66; армяне [работник рыбака отпустил рыбку, тот его прогнал; навстречу монстр; обещает дать на три года корову, которая обеспечит работника и его семью пищей, но затем он придет, станет задавать вопросы, если плохо ответят, заберет с собой; перед приходом монстра появляется гость, вызывается отвечать вместо хозяев; диалог монстра с гостем: ты откуда? – С того берега моря. – На чем приехал? – Оседлал хромую блоху. – Море невелико? – Орлу не перелететь. – Орел – птенец? – Тень от его крыльев покроет город. – Город мал? – Зайцу не перебежать. – Заяц крошечный? – Из шкуры можно выкроить тулуп, шапку и пару рукавиц. – Носить их будет карлик? – Посади ему на колено петуха, кукареку не услышит. – Он глухой? – Ему слышно, как олень в горах траву щиплет. Монстр ушел. Гость сказал, что он та спасенная рыба]: Туманян 1984: 101-106 (=Арутюнян 1986: 127-129).
Волга – Пермь. Башкиры [«В стародавние времена, когда коза состояла в командирах, утка – в урядниках, индюк – в десятниках, волки – в попечителях, а вороны – в начальниках, когда сороки были сенаторами, а воробьи – солдатами, петухи – офицерами, а курицы – толмачами, львы – конями, змеи – кнутами, а лисы – свахами, жил, говорят, некий хан»; хан объявляет, что отдаст дочь тому, кто сможет убедить его в своей небылице; многие безуспешно пытаются, их казнят; к хану приходит Ерэнсэ-сэсэн, начинает рассказывать небылицы; помимо прочего говорит, что обменял уток на верблюда, который мог пить воду, не наклоняя головы и не пригибая колен; хан говорит: «Видно, колодец твой был наверху»; Е.-с.: «Может быть, и наверху. Во всяком случае, утром брошенный в него камень долетал до дна только вечером»; хан: «Видно, дни твои были слишком короткими»; Е.-с.: «Может быть и короткие. Но только кобыла, что с утра сама была жеребенком, к вечеру жеребилась»; хан решает повернуть разговор в другое русло, спрашивает Е.-с. о том, что тот сделал с упомянутым ранее верблюдом; Е.-с. продолжает рассказывать небылицы, хан отдает ему свою дочь и половину царства]: Бараг 1992, № 59: 107-116.
Туркестан. Каракалпаки (зап. А. Алимовым в сельсовете Мадели Муйнакского р-на Каракалпакской АССР от 73-летнего жителя с. Ырысназара Нурназарова в 1963 году, во время фольклорной экспедиции. Оригинал в рукописном фонде библиотеки каракалпакского фольклора АН Узб.ССР, № 50412. В 1965 г. опубликована в «Қарақалпақ халық ертеклери» (Каракалпакские народные сказки) [перевод Руслана Доуталиева; правитель объявил, что выдаст дочь за того, кто расскажет сорок небылиц; некий пастух взялся рассказать. «Поймал я как-то одного зайца, вышло из него полтора батмана (батман — старинная азиатская мера веса, от 2 до 16 пудов) сала. Смазал я сапоги этим салом, на один сапог хватило, на другой нет. Лег я спать, подложив сапоги под голову. Ночью смотрю — сапоги мои дерутся. Ударил я два раза тот сапог, на который не хватило сала, и один раз тот, который смазал. Встал я рано утром, а несмазанный сапог, оказывается, убежал. Засунул я одну ногу в оставшийся сапог, не смог шагу ступить. Засунул я обе ноги в один сапог, шагнул раз — гору перешагнул, шагнул второй — еще одну гору перешагнул и оказался на чьих-то поминках. Смотрю — а на этих поминках мой сбежавший сапог разносит блюда гостям. Испугался он меня, принес мне два блюда, впопыхах принес еще три, так одному мне досталось общим счетом пять. Съел я всё, наелся и ушел. Была у меня кобылица, как-то сорвалась она с привязи. Залез я на высокую гору, посмотрел оттуда, не видно моей кобылицы. Тогда нашел я на воротнике иглу без ушка, воткнул ее подальше, оседлал иглу, смотрю, а кобылица пасется за семью хребтами. Приблизился я к кобылице, вдруг появилась передо мной река. Оседлал я ножны, ножом стал грести — начал тонуть. Оседлал я тогда нож, а ножнами стал грести — переправился через реку. Добрался я до кобылицы, а она, оказывается, родила жеребенка. Поймал я кобылицу, сел на нее верхом, а жеребенка усадил перед собой — не идет кобылица, на землю улеглась. Оседлал я тогда жеребенка, а кобылицу усадил перед собой — добрался до озера. Хотел я напоить кобылицу, а озеро покрыто льдом, пинал-пинал, не смог пробить лед. Оторвал я тогда свою голову, взял ее за глотку, стал бить — пробил лед. Тут хан говорит: «То, что ты озером называешь, наверное, не озеро, а маленькая лужа». «Может и лужа, таксыр, черная птица летела с одного ее берега, крыльями устала махать, с трудом долетела до другого берега» — отвечает пастух. Хан: «То, что ты называешь черной птицей, поди, сова». «Может и сова, только из одного ее крыла кошма выйдет, целую юрту накрыть» — отвечает пастух. «То, что ты юртой, называешь, наверное, шалаш» — говорит хан. «Может и шалаш, только когда у входа бык заревет, то до тёра (тёр — почетное место в юрте напротив входа) еле-еле этот рев доходит» — отвечает пастух. — Ладно, рассказал ты столько всяких небылиц, но, скажи мне, отчего это у тебя нос провалился? — спрашивает хан. — Говорят, что у хана ума должно быть столько же, сколько у сорока джигитов, а у вас, я смотрю, ума и на одного человека не наберется. На голове, которой разбили такой толстый лед, какой нос бы уцелел, — отвечает пастух. Хан, поняв, что ему не переговорить пастуха, согласился отдать за него дочь]: Мамбетназаров 1977: 267-268; (этот же текст включен в 100-томное издание казахского фольклора; он записан во время «Каракалпакской экспедиции»; по-видимому, авторы этой публикации просто считают каракалпакский фольклор частью казахского; Руслан Доуталиев, личн. сообщ. 23.03. и 12.06.2018); казахи (текст взят из издания: Өтірік әңгімелер/ Құрастырған Қарта Қаңтарбайұлы. Алматы, 1962 (Рассказы-небылицы. Собрал Карта Кантарбайулы) [Шесть матерей-волчиц, и их шесть детенышей-волчат, собравшись общим числом в двенадцать, съели одного журавля. От этого журавля осталась одна трубчатая кость. Сказал бы я, что эта кость маленькая, да стала она опорой белой юрты в шесть полотнищ. Сказал бы я, что эта юрта маленькая, но навьючили ее, разобрав, на шесть белых и шесть черных верблюдов. Сказал бы я, что эти верблюды были малюсенькие, да общипали они верхушку громадного тополя, касавшегося неба. Сказал бы я, что этот тополь низенький, да ведь ястреб-перепелятник, вылетев утром, до вечера не долетев до его вершины, был вынужден вернуться. Сказал бы я, что дни в те времена были короткие, так ведь корова, которую огуляли утром, вечером рожала теленка]: Бабалар сөзі 2011(92), № 11: 182, перевод Руслана Доуталиева; казахи [завершение сказки «Сорок небылиц»; Я наклонился над прорубью и стал пить. Пока я пил воду, к моим усам примерзло 60 диких уток и 70 селезней. Променял я их на одного журавля, который пил ростом с верблюда и пил воду из глубокого колодца, даже не нагибаясь. Хан: А, может быть, не так уж глубок был колодец? – Может быть, и не так глубок, но камень, брошенный в него утром, лишь вечером падал на дно. – Может быть, в те времена дни были короткие? – Верно, дни были короткими: стадо баранов проходило всю степь за один день]: Малюга 1970: 111 (=Канбак-Шал 1985: 245).
Южная Сибирь – Монголия. Буряты (забайкальские? место записи не указано, впервые издано в 1973 в Улан-Удэ) [отрывок из финала сказки «Семьдесят небылиц»: диалог молодого человека с ханом; «Та дрофа была очень большая: больше двугорбого верблюда, и пила она воду из самого глубокого колодца не наклоняясь. – А, может, неглубоким было дно колодца? – Может, было неглубоким. Почему думаю так? Когда бросишь камень утром в колодец, то только вечером достигает он дна. – В это время, наверное, дни были короткими? – Может, и короткими были. Когда твой отец украл овцу у моего отца и был пойман, мой отец начал выдергивать по одной волосинке его волосы. Только к вечеру твой отец вернулся домой совсем лысым и с красной головой]: Дугаров 1990: 207-212; монголы (вероятно, халха): Михайлов 1962 (место записи не указано) [уродец ехал верхом, конь споткнулся о норку суслика; уродец стал выкуривать зверька; пастухи хана спросили, чем он занимается; уродец ответил, что хочет выкурить суслика; пастухи: «А мы и не догадались!»; уродец: «Где уж вам. Сразу видно, ума у вас столько, сколько травы на голой скале»; пастухи рассердились, связали уродца, бросили в степи; конь перегрыз веревку, уставший уродец решил полежать; на него наткнулись ханские жены; младшая спросила, что он делает; уродец: «Какое тебе дело?»; старшая спросила, что он делает; уродец: «Какое тебе дело?»; старшая жена: «А где твоя семья?»; «У северного моря»; «А что такое море? Похоже на лужу?»; «Похоже, да только ее не перепрыгнуть»; «А жаворонок перелетит?»; «Может быть. Да только это должен быть такой жаворонок, перьями которого можно крышу дома покрыть»; «Но этот дом, конечно, не больше гнездышка?»; «Может быть. Только, если в таком доме собака залает в одном углу, в другом – не услышишь»; «Но эта собака – щенок?»; «Может быть. Только такой щенок, что и зайца перегонит»; «Но этот заяц, конечно, еще зайчонок?»; «Может быть. Только такой зайчонок одним махом перепрыгнет через десяток навьюченных верблюдов»; «Но эти верблюды, конечно, еще верблюжата?»; «Может быть. Только каждый из них с десятью огромными тюками одолеет горный перевал»; «Но этот перевал, конечно, не больше холмика?»; «На этот раз ты, ханша, угадала. Это не перевал, а холмик величиной с детскую тюбетейку»; «Так уж и с тюбетейку. Таких холмов не бывает. Вероятно, тот перевал высотой с шапку»; «Может быть. Только эта шапка такая же плоская и плохая, как у маньчжурского хана»; «Как ты смеешь так говорить о великом хане?»; по приказу ханши уродца бросили в темницу; проходивший мимо хан сказал: «Ответь мне, что мешает тебе покинуть темницу?»; уродец: «Мешает мне дерево, что росло в лесу. Срубили его – стало бревно, распилили – стали доски, сколотили – стал трон для маньчжурского хана»; хан подивился мудрости уродца, велел его отпустить]: 48-49; Bese 1964 (халха, юго-западная Монголия, аймак Говь-Алтай) [ханский пастух встречает мальчика, тот острит; пастух привязывает его к дереву; жены хана требуют его освободить; мальчик отпускает остроты в их адрес (сравнивает их c головами козы, овцы и верблюда), а также в адрес подошедших лам; приходит хан, спрашивает мальчика, куда тот направляется; мальчик: собирался пересечь океан; хан: может быть, это не океан, а просто лужа; мальчик: тем не менее я пересек ее; путешествовал же на царе – птице Гаруде, – будет ли это называться лужей? хан: это не Гаруда, это, наверное, жаворонок; мальчик: балка здания (baišiŋ) сделана из лучевой кости этой птицы; хан: может быть, это просто хижина; мальчик: лай собаки, стоящей перед ней, не слышен внутри нее; хан: это не собака, это, наверное, щенок; мальчик: он ловит зайца, не шевельнувшись; хан: это не заяц, это, наверное, зайчонок; мальчик: он перепрыгивает через стоящего верблюда; хан: это не стоящий верблюд, это, наверное, верблюжонок; мальчик: он носит по десять мешков песка через северный перевал; хан: это не перевал, это, наверное, просто холм; мальчик: шапка человека, взбирающегося впереди, падает к ногам человека, идущего позади; после этого хан увел мальчика; спросил: чем является этот моток пряжи; мальчик: когда он с нами, он это овца со звездой во лбу; когда же он попадает к ламам, он обретает форму и цвет и становится пряжей; хан: чем является этот трон? мальчик: когда он находился на горе, сосна упала, была распилена и превратилась в трон; хан, показывая на серебрянный кинжал на своем поясе: чем является этот кинжал? мальчик: для человека твоего ранга это кинжал, для меня же это лишь дрянная вещь; хан: ступай!]: Bese 1964: 55-57 (оригинал), 64-67 (перевод); [«The story <...> is the only text which I recorded from an intellectual. According to the inhabitants, this is a well known story in that region. It was told by <...> teacher, 27 years old, born in Khaliun {аймак Говь-Алтай, юго-западная Монголия}. He had spent three years studying at the teachers training college in Ulanbator away from his native place»]: 49; ойраты (торгуты; завершение текста «72 небылицы», с. 233-252) [Наш отец нагружал вещи на 80 верблюдов. – Верблюдов наверняка было мало {явная ошибка; должно быть «верблюды наверняка были маленькие»} – Самый маленький доставал головой до верхушки дерева и ел с него листья. – Тогда дерево было низким. – Дерево было длинным – самой короткой хворостиной мы могли достать из колодца воду. – Колодец наверняка был не глубокий. – Камень, брошенный утром, достиг дна только вечером. – День наверняка был короткий. – Человек, отправившийся утром за огнем, приносил его только вечером]: Тодаева 1960: 252.
Западная Сибирь. Северные ханты : Штейниц 2014, № 37 (казымский диалект) [– Роговой-Струг, маленький племянник, твое тело так похудело. – Дядя, я пересек Печору на лодке без весел. – Печора не такая маленькая? – Печора большая, прилетевшая из далекой страны птица падает на середине Печоры. – Птица не маленькая? – Птица большая, если ее посадить в дом из четырехсаженных досок, перья хвоста выйдут наружу. – Один месяц, это что? – Один живущий дальше вверх по Оби населяет одну деревню, один город. – Два месяца? – Виденная двумя моими глазами птица не пела и не летала. – Три месяца? – Пордстрелянная моей трехперой стрелой птица не пела и не летала. – Четыре месяца? – Моими четырьмя руками, четырьмя ногами брожу я по земле. – Пять месяцев? – В моей деревне, в моем доме с пятью домами мне не нужен топор, не нужен котел. – Шесть месяцев? – С моим шестиногом сыночком брожу по земле най ’ев, по земле ворт ’ов {богатырок, богатырей}. – Семб месяцев? – В то время как семимесячная зима была сделана, семимесячное лето было сделано, наполняется амбар мужчины с амбаром, дом с домом. – Восемь месяцев? –В то время как восьмимесячная зима была сделана, восьмимесячное лето было сделано, опустошается амбар мужчины с амбаром, дом с домом. – Девять месяцев? – Ты без отца, без матери! Девятимесячная зима не сделана, девятимесячное лето не сделано, ты что-нибудь об этом слышал? – Тут дядя стал лесным духом, Роговой-Струг стал остяком]: 206-208; Nikolaeva 1999, № 11 (Обдорск) [– Почему твое горло в саже? – Ел сырую рыбу. – Вкусно было? – Горло пересохло. – Почему твои ноги кривы? – Миновал 7 морей в лодке без весел. – Значит моря были маленькие? – Кто знает. Синяя, зеленая птица летела и упала посреди моря. – Значит птица была маленькой. – Кто это видел, но 7 парней накрылись ее крылом как крышей дома. – Значит, парни были маленькими. – Кто знает. Говорят, что размером с сеть на Оби. – Значит, сети маленькие. – Маленькие или большие, но поставлены на 7 саженей и верхи видны. – Значит вода мелкая (маленькая). – Маленькая или большая, но синяя зеленая рыба там плавает, хвоста не видать, головы не видать]: 156.