Александр Сергеич

Не  представляю Пушкина  без падающего
                                снега,
бронзового Пушкина, что в плащ  укрыт.
Когда снежинки белые  закружатся с неба,
мне кажется, что бронза
                      тихо звенит.
Не представляю Родины без этого звона:
в душу ее
         он успел врасти,
как его поношенный  сюртук  зеленый,
железная трость
               и перо — в горсти.
Звени, звени, бронза. Так и согреешься.
Падайте, снежинки,
                 на плечи ему!
У  тех — всё утехи, у этих — всё зрелища,
а Александр Сергеича
                     ждут в том дому.
И  пока, на славу устав надеяться,
мы  строки строгаем свои нелегко,
там гулять готовятся
                    господа гвардейцы
и к столу скликает
                 «Вдова Клико».
Там напропалую,
               как перед всем светом,
как перед любовью,—всегда   правы...
Что ж мы осторожничаем?
                   Мудрость не в этом.
Со своим веком
               можно  ль на «вы»!
По  Пушкинской  площади  плещут страсти,
трамвайные жаворонки,  грех и смех...
Да не суетитесь вы! Не в этом
                            счастье.
Александр Сергеич
                 помнит про всех.