В трехстах километрах от Нового года
Классический советский Новый год — с телевизором, оливье и мандаринами — постепенно уходит в прошлое. Украшенная елка, добытая с боем в давке на елочном базаре, поздравление генерального секретаря по все каналам, «Советское» шампанское и бережно сохраняемая к празднику банка со шпротами — все это помнит старшее поколение и, возможно, ностальгически вздыхает о нем, но молодежь мыслит идеальный Новый год совершенно иначе. Предваряемый корпоративными праздниками почти двухнедельный отпуск не располагает к проведению Нового года вокруг телевизора под елкой: страх длительного похмелья и впустую потраченного времени, «охота к перемене мест» и желание забыть об офисных буднях провоцирует на визит в турфирму. Далеко не все жаждут отправиться к теплому морю: все же Новый год — это зима, снег, елка, семейный круг и непременный Дед Мороз. Обремененные детьми молодые родители скорее будут готовы поехать в гости к Санта-Клаусу, дабы соблюсти новогодние традиции.
Северные страны, прежде всего ближайшая к России Финляндия, оказываются в период зимних «отпусков» самым притягательным местом для российских туристов. Если в советское время грубоватая максима о курице гласила, что «Эстония (Болгария) — не заграница», то в эпоху путинского гламура статус «незаграницы» приобрела Финляндия. Бывшее Великое княжество Финляндское только по случайности не превратилось в Финскую Советскую Социалистическую Республику. Рыбалка в Финляндии, ставшая элементом «национальных особенностей», отдых в Финляндии с детьми, шопинг в Хельсинки, поездка за «зимней резиной» — все это давно уже обычное дело не только для жителей Питера, но и для всего северо-западного региона.
Туземцы охотно говорят по-русски, продают большому русскому брату шины, коттеджи в Финляндии и в целом довольны соседством больше, чем в период после Фридрихсгамского мирного договора. Симпатия (хоть и окрашенная некоторым снисходительным отношением с обеих сторон) взаимная: перед праздниками очереди в финское консульство на Литейном в Питере выстраиваются огромные, хотя и двигаются довольно быстро.
«Приют убогого чухонца» вовсе не кажется теперь таковым русскому туристу. Великолепные дороги — особенно по контрасту с Выборгским и Приморским шоссе в Ленинградской области, вежливый персонал, пристойное лечение в Финляндии, чистые финские леса и приличные тряпки в магазинах по бросовым для русских покупателей ценам. Однако все это не так просто вынести, и русские используют свое обычное оружие — оружие лузеров, пытающихся сохранить хорошую мину при плохой игре. Этот классический прием — анекдоты о финских национальных особенностях — с начала 1990-х годов приобрел неожиданную популярность.
Этого комплекса неполноценности не было в XIX веке. Не ходили анекдоты о финнах и в начале ХХ, когда финские дачи были у многих представителей аристократии и артистической интеллигенции. Они возникают только в поздний советский период, когда в Советском Союзе появляются туристы и деловые люди из Финляндии, но особенно активны в постсоветское время, когда контактов между двумя странами становится все больше. Финляндия, страна со схожим климатом и географическими условиями, большую часть новой и новейшей истории проведшая в подчинении сначала у Швеции, затем у России, тем не менее сегодня представляет собой обустроенную и комфортную европейскую страну. Триста километров, отделяющие бывшую столицу России от нынешней столицы Финляндии, можно проехать за несколько часов на автомобиле — немногим больше расстояния до собственной дачи. Но только эта новогодняя дача российских туристов — в Европе, в то время как Москва остается старой азиатской столицей, по отношению к которой странно выглядит пафосное название «мегаполис».
