Леонид Аронзон
* * *
Вот человек, идущий на меня,
я дулаюсь короче, я меняюсь,
я им задавлен, оглушен, я смят,
я поражен, я просто невменяем,
о, что задумал этот великан,
когда в музеях сумрачных шедевры
обнажены и мерзнут и векам,
как проститутки, взматывают нервы,
а за оградами шевелятся сады,
и портики тяжелые на спинах
литых гигантов, и кругом следы
изящества и хрипов лошадиных,
как непонятен гений и талант,
живет он в нас или живет помимо,
как в яблоке, разбитом пополам,
живут сады, как будто в спячке зимней,
все знать вокруг и ничего не мочь,
входить творцом и уходить вандалом,
но будь во мне, дурачь меня, морочь
предчувствие великого начала,
и вдруг я вырос, кончился мираж,
гигант шатнулся, выдохся, отхлынул,
остался мир, балдеющий, как пляж,
и всевозможный, как осенний рынок,
теперь иду спокойный человек,
несу свой торс, пальто несу и шляпу,
моя нога вытаптывает снег,
и облака игрушечные виснут.
1959 (1960)
| Предыдущее
стихотворение |
