стр. 166
Рубинштейн.
СТИННЕС.
Гигантский концерн Стиннеса является самым полным и всеоб'емлющим проявлением тенденций концентрации и вместе с тем как бы символом, воплощением всего новейшего - сверх-капитализма. Недаром слово "стиннезирование" стало в Германии нарицательным обозначением об'единительных тенденций капитала. Уже более года вся мировая пресса полна сообщений о новых успехах "стиннезирования" народного хозяйства Германии и очередных вылазках его за границу. Не проходит недели, чтобы в печати не появилось известий о новых предприятиях Стиннеса во всех концах света.
Стиннес стал в Германии своего рода легендарным воплощением всей мощи современного концентрированного капитализма.
Основой индустриального роста и могущества Стиннеса была война. Это в полном смысле слова военный выскочка. Его дед на заре промышленного развития Германии основал фирму "Матвей Стиннес", впервые об'единившую судоходство по Рейну с угольными рудниками и торговлей углем. Он нажился на военных поставках и транспортах, оставив своим наследникам медленно развивавшуюся фирму, игравшую известную роль в Рейнской Вестфалии, но не выходившую за пределы чисто местного торгово-промышленного предприятия.
Внук его - Гуго Стиннес начал свою деятельность в 1892 г., быстро проявив все качества ловкого, оборотистого и ничем не стесняющегося дельца, тем не менее остававшегося все же в тени. Уже перед войной Стиннес обратил внимание на зачатки своеобразных образований в промышленности Рейнской Вестфалии, своего рода "комбинаты" - смешанные предприятия, об'единяющие металлургические заводы и угольные рудники. Эти по немецкому термину "металлургические цехи" (Huttenzechen) об'единяли общим управлением весь производственный процесс от добычи угля и руды до конечной переработки железа и стали. Комбинированные предприятия, несмотря на то, что они носили чисто местный, территориально весьма ограниченный характер, заключали в себе зародыши современных вертикальных трестов. Молодой Стиннес с самого начала обратил внимание на развитие принадлежавших его семье нескольких об'единений этого рода. С 1907 г. он становится во главе наблюдательного совета крупного "Германско-Люксембургского горнопромышленного
стр. 167
и металлургического акц. о-ва (Deutsche-Luxemburgische Bergwerks und Hutten Akt. Ges.), владевшего в Вестфалии, Лотарингии и Люксембурге 14 угольными рудниками, 1.500 коксовыми лесами, залежами лотарингской минетты, 9 крупными металлургическими и машиностроительными заводами; бензольными, брикетными и т. п. заводами. Общество это было связано тесными финансовыми нитями с 4 крупнейшими германскими банками, а также с рядом французских, бельгийских и голландских обществ и предприятий. Уже тогда руководимое Стиннесом общество отличалось бешеной грюндерской горячкой, ненасытным стремлением к расширению и рискованными коммерческими операциями, не раз приводившими его на край банкротства.
Война принесла ему, как и всей тяжелой индустрии военные поставки, неслыханные прибыли и избавление от всех финансовых забот и погони за рынками.
Но если во время войны нельзя было жаловаться на низкие доходы, то Версальский договор и революция по иронии судьбы принесли ему новое стремительное усиление мощи и рост богатства. Стиннес окреп и развился на послевоенном угольном голоде и недостатке сырья, на драконовских условиях Антанты и растущей нищеты масс. И только во время "республиканского" правления Эберта Германия познала господство "своего настоящего миллиардера", оттеснившего на задний план конкурентов и ставшего целой проблемой в экономической жизни Германии.
Версальский договор - это проклятие народного хозяйства Германии, да и всего мира, Стиннесу и другим "вождям" тяжелой индустрии принес прежде всего самые непосредственные финансовые выгоды. Лотарингские и люксембургские заводы и рудники Герм.-Люкс. общества, тотчас же после перемирия перешли к французской финансовой группе, выплатившей обществу большую сумму в иностранной валюте и обязавшейся в течение 10 лет поставлять по 300.000 тонн железной руды. Независимо от этого, в виде "компенсации за экспроприацию", обществу была предоставлена большая субсидия от "социалистического" правительства Германии. Такую же аферу проделали и другие пограничные об'единения горной и металлургической промышленности. Таким образом антантовская ампутация важнейших частей хозяйственного организма Германии для концентрирования германского капитала была лишь выгодной финансовой сделкой, источником денежного полнокровия, снабдившего его мощным орудием для дальнейшего расширения и борьбы с конкурентами. Эти с неба слетевшие деньги горно-металлургические общества стремились вложить в новые предприятия и целыми пачками скупали акции, заводы, рудники, сырьевые запасы. Путь на мировой рынок был временно прерван, и эту потерю капитал стремился возместить, лихорадочно бросившись внутрь страны и обеспечив себе внутренний рынок, путем включения обрабатывающей промышленности в сферу сырьевых трестов.
В 1902 г. вышеупомянутое Германско-Люксембургское общество, непосредственно управляющееся Стиннесом, слилось с находившимся под его
стр. 168
сильным влиянием Гельзенкирхеновским горнопромышленным обществом (Gelsenkirchner Bergwerks-Aktien Gesellschaft) обнимавшем 17 угольных рудников и 9 металлургических заводов в самом сердце Рейнской Вестфалии. Новое об'единение, принявшее открытую форму треста с единым управлением, получило название Рейнско-Эльбского союза (Rhein-Elbe-Union. G. m. B. N.). Это об'единение было одновременно крайне показательной победой Стиннеса над руководителем Гельзенкирхеновского общества Эмилем Кирдорфом, как бы воплощавшем собой довоенные "карательные" формы концентрации капитала. Подчинение старого угольного барона Кирдорфа, которого не могло смягчить почетное введение его в правление Униона, было победой вертикального треста над картелем, победой послевоенного сверхкапитализма над устаревшими и отходящими в прошлое капиталистическими формами.
К Рейнско-Эльбскому союзу вскоре присоединился 3-й мощный комбинат - Бохумское горнопромышленное и сталелитейное общество (Bochumer Verein fur Bergbau und Gus sstahlfabrikation), владевший 5 крупными рудниками, 2 металлургическими заводами, железными рудниками в Германии и в Швеции, прокатными, вагоностроительными заводами и т.п. Акции этого общества были просто скуплены агентами Стиннеса на шальные деньги от аннексионных компенсаций.
Руководство об'единившим 3 крупнейших общества Рейнско-Эльбским союзом, с самого возникновения обладавшим производственным капиталом в 1.682 миллиона марок, предоставило Стиннесу решающую роль в Рейнско-Вестфальской угольной промышленности и тяжелой индустрии. Власть над углем и железом Рурской области во время жестокого топливного голода после войны делала трест Стиннеса всесильным. Он мог прекращать доставку топлива конкурентам, уверенно основывать собственные заводы и пароходства, в своих интересах диктовать цены и воздействовать на всю хозяйственную жизнь страны.
Но временно оторванный Версальским договором от внешнего рынка, новый горно-металлургический трест должен был для спасения от кризисов обеспечить себя постоянным внутренним рынком. Он это сделал путем расширения своего влияния на перерабатывающую промышленность. Помимо вовлечения в сферу своего влияния разнообразнейших машиностроительных, механических, автомобильных, паровозо- и вагоно-строительных заводов, крупнейшим этапом на пути к об'единению с обрабатывающей промышленностью было слияние с электрическим концерном Сименс-Шукерта. В другом месте мы остановимся подробнее на любопытнейшей истории этого треста, связанной с чисто американским развитием германской электро-промышленности. Здесь достаточно отметить, что к началу войны в Германии существовало лишь два гигантских электрических треста. Всеобщая компания электричества и Сименс-Шукерт, образовавшийся из слияния обществ Сименс-Гальске, Шукерт и Бергман. Оба эти треста воплощали в своей организации последнюю ступень организационного и технического развития капитализма. Рядом
стр. 169
связей они были соединены с предприятиями, поставлявшими им полуфабрикаты и машины и перерабатывавшими побочные продукты (вплоть до пишущих машин и автомобилей). Сотни дочерних обществ и собственные банки помогали им регулировать рынок и сохраняли за ними неизменную монополию внутри страны. Тысячи городских управлений и коммунальных хозяйств всецело зависели от них, так как они снабжали их всем для электрических дорог и трамваев, освещения и промышленной энергии. Но конкуренция в электрической промышленности была фактически почти устранена не только внутри Германии, но и на мировом рынке, где соглашения с американскими, швейцарскими и др. электрическими трестами полюбовно разделили мир на "сферы влияния". У обоих электрических трестов установились после периода бешеной конкуренции довольно близкие взаимоотношения, одно время приведшие к временному об'единению. Но вскоре крайне самостоятельно настроенный трест Сименс-Шукерт вновь отошел от Вс. Комп. Электрич. И лишь послевоенная зависимость от властителей угля и металла, в связи с оторванностью от своего огромного иностранного рынка заставили гордый трест сдаться и пасть в об'ятия горно-металлургического исполина. Рейнско-Эльбский союз превратился в союз Сименс-Рейн-Эльба-Шукерт (Siemens-Rhein-Elbe-Schuckert Union) и обогатился электро-техническими заводами Шукерта в Нюрнберге, Сименса-Шукерта и Сименса-Гальске в Берлине, автомобильными заводами Протос (Protoswerke A. G.), электростанциями и заводами и трамвайными о-вами во всех концах страны. Сюда же вошел ряд примыкающих о-в, вроде Осрама (Osram G. m. B. H.), производящего в год 100 миллионов электрич. ламп и владеющего собственными огромными стеклянными заводами; Рейнское электрическое о-во (Rheiniche-Elektrizitats A. G.) в Маннгейме, владеющее около 20 электр. предприятий и тесно переплетенное с рядом городских управлений; электростроительное о-во в Дессау (Elektro-Baugeselschaft m. B. H.), специализировавшееся на передачах высокого напряжения; ряд турбинных, кабельных, изоляторных, автомобильных и др. предприятий.
Помимо всеохватывающего использования сильного тока, оно овладело и областью применения слабого тока, производством аппаратов проволочного и беспроволочного телеграфа, телефона, в том числе и автоматического и рядом побочных производств (добывание азота, озона и цианистых соединений и т.п.).
Но самое важное - это блестящий, разветвленный по всему миру коммерческий аппарат электрического треста, о котором позднее. Это об'единение вызвало огромное повышение производственного капитала и усиление мощи Стиннеса. К углю и железу прибавилась все более выдвигающаяся на первый план сила будущего - электричество. Процесс трестирования охватил все отрасли производственного процесса от добычи сырья до требующих тончайшей обработки и воплощающих массу человеческого труда машин и аппаратов.
После того, как сформировалось основное ядро промышленной мощи
стр. 170
Стиннеса-Сименс-Рейн-Эльба-Шукерт Унион, началось лихорадочное расширение его концерна в самых разнообразнейших отраслях производства и во всех частях страны. Расширение это на первый взгляд носит какой-то беспорядочный, лишенный системы характер. Поглощается все, что попадается под руку: "Отели, верфи и заводы, министры, партии, народы, все - от сырья и до газеты - поглощает Стиннес; от Гильфердинга до Штреземана, правых, центр и "соци" - он сплачивает в единый национально-германский фронт". Так гласит меткое стихотворение, посвященное Стиннесу в одной провинциальной рабочей газете.
И только при более внимательном наблюдении, в наиболее характерных чертах этого небывалого по обхвату и размаху концентрационного процесса, можно заметить признаки глубоко-продуманной системы или быть может внутренней неизбежной последовательности. Мы можем остановиться лишь на нескольких характерных моментах этого процесса; прежде всего потому, что империя, или, как в Германии называют, "промышленное герцогство" Стиннеса, так велика, что неполное перечисление его предприятий занимает 26 убористых столбцов. Его границы чрезвычайно неопределенны и стушеваны. Очень часто нельзя отличить, где кончается непосредственное подчинение концерну Стиннеса и начинается растяжимая "общность интересов", т.н. "пул" или временное соглашение.
Для завершения своего влияния в области электричества, приобретенного слиянием с Сименс-Шукертом, концерн Стиннеса основал Рейнско-Вестфальское Электрическое общество (Rheinisch-Westfalische Elektrizitatswerke) и присоединил к нему общество Саксонских силовых станций (Sachsische Kraftwerke A. G.) в Оснабрюке. Эта разветвленная сеть мощных электрических станций с многоверстными передачами, собственными буро-угольными копями и т. п. держит в своих руках снабжение электрическим током Рейнской Вестфалии - этого промышленного сердца Германии. И по мере роста роли электричества в рудничном и заводском хозяйстве, в руках Стиннеса оказывается двигательный нерв биения этого сердца, а с ним и ключ всего германского народного хозяйства.
Чрезвычайно важными являются систематические попытки концерна Стиннеса овладеть транспортным аппаратом страны.
Концерн Стиннеса держит в своих руках почти все внутренне-речное судоходство Рейна и др. рек, а с ним транспорт и торговлю углем.
Предвосхищая все растущее значение автомобильного транспорта, в Америке и Англии уже успешно конкурирующего с железными дорогами, Стиннес скупает большинство акций автомобильных заводов Лэба (Loeb Automobilwerke) в Шарлотенбурге и завода грузовых автомобилей в Раттингене.
Большой шум произвела интересная для нас в дальнейшем в другой связи, на первый раз окончившаяся неудачей, попытка Стиннеса, взять в руки частного капитала государственные железные дороги (вместе с почтой, телеграфом и телефоном). Это "стиннезирование" железных дорог пока в
стр. 171
полной мере не удалось, вследствие решительного противодействия рабочих масс. Но никто в Германии не сомневается, что если власть в ближайшем будущем не перейдет в руки пролетариата - стиннезирование железнодорожной сети в тех или иных формах станет совершившимся фактом. Но и в настоящее время, когда железные дороги формально числятся в руках государства, у Стиннеса остается такое мощное средство воздействия на них, как снабжение материалами, особенно железом, сталью и топливом, а также основные потоки перевозок. Это дает ему возможность временно примириться с неудобством в настоящий момент официального захвата ж.-д. сети и ограничиться приводящим почти к тем же результатам экономическим воздействием.
Характерно уже для международной политики Стиннеса, что голландскому правительству он поставляет сталь по гораздо более дешевым ценам, чем германским железным дорогам, подымая в то же время широчайшую кампанию за необходимость удешевления и без того убыточных фрахтов.
Еще более важным является проникновение концерна Стиннеса в область морского транспорта. Здесь достаточно отметить, что, несмотря на Версальский мир, лишивший Германию 80% ее тоннажа и оставивший только тень от былого могущества 2-х пароходных компаний, считающихся первыми в мире, роль торгового флота в народном хозяйстве Германии остается и теперь громадной. Торговые связи с другими странами становятся все оживленней, роль экспорта в жизни германской промышленности становится решающей, гавани Гамбурга и Бремена вновь расцвечены тысячами флагов со всех уголков земли. Морское судоходство, помимо своего значения для экспорта продуктов промышленности, становится вновь необычайно выгодным, так как получаемые в иностранных валютах фрахты представляют по сравнению с обесцененной германской валютой огромные ценности.
Неудивительно, что крупные вертикальные концерны потянулись к морскому транспорту, стремясь, вопреки всем традициям германского судоходства, втянуть его в орбиту своих об'единений, сделать дополнением, мировыми щупальцами тяжелой и обрабатывающей промышленности. Но в этом отношении Стиннесу на первых порах не так повезло, как во всех других отраслях. Ему удалось войти в наблюдательный Совет Гамбург-Америка линии, основать совместно с ней Гамбургское Акц. о-во средств сообщения (Hamburger Verkehrs Aktien Geselschaft), обладающее огромнейшими отелями в Гамбурге, Франкфурте, Берлине (напр., роскошнейший отель Эспланада и др.). Но линия Стиннеса была чересчур откровенно и ярко направлена к полному подчинению этой мировой кампании интересам своей тяжелой индустрии и она сорвалась. Воспользовавшись переполнившим чашу терпения предлогом - открытием Стиннесом самостоятельного пароходного сообщения с Южной Америкой, т. н. линия Тирпиц-Людендорф, по имени двух пароходов, остальные руководители Гамбург-Америка линии выбросили его из наблюдательного Совета и гигантская пароходная компания подпала под влияние другого конкурирующего концерна - Ганиэля.
стр. 172
Но это не приостановило попыток Стиннеса протянуть свои щупальцы на морской транспорт и обеспечить свою империю собственным тоннажем. Получив отпор в Гамбург-Америка линии, он пытается опереться на ее старого конкурента - Северо-Германский Ллойд, укрепляет свое влияние в старом Зап.-Африк. пароходном обществе Вэрмана (Woerman Linie), в котором он принял участие вместе с Гамбург-Амер. линией и в Восточно-Африканском пароходном Обществе (Ost-Africa Linie). Но независимо от старых пароходных обществ, он усиленно пытается создать собственный торговый флот, скупает без дела стоящие иностранные суда, сооружает и расширяет принадлежавшие Герм.-Люксемб. о-ву Северно-морскую верфь (Nordseewerft) в Эмдене и Гельзенкиркенскому о-ву - верфь в Фленбурге. Для руководства своими морскими предприятиями он организует общество Стиннес и К° в Гамбурге, успешно пытающееся воспользоваться частицей миллиардной правительственной субсидии, ассигнованной по настояниям влиятельных пароходных компаний на развитие торгового флота.
Купленные им суда он перекрещивает именами черносотенных адмирала Тирпица и генерала Людендорфа, а первые 3 океанские судна, спущенные с его стапелей, получили наименования Бисмарка, Кирдорфа и долголетнего вождя германского профдвижения Карла Легина. В этом торжественном крещении, наделавшем столько шума, Стиннес пытался символизировать "деловое сотрудничество" труда с капиталом и триединая опора современного германского капитализма - буржуазное государство, концентрированный капитал и покорная профессиональная бюрократия.
В других отраслях промышленности концерн Стиннеса пока еще не играет такого решающего значения. Но, пожалуй, не найти ни одной области, где у него не было бы несколько опорных пунктов, откуда его щупальцы постепенно простираются дальше. В химической промышленности, в стороне от основных концернов этой, еще до войны сильно сконцентрированной отрасли производства с ее строительным техническим развитием, Стиннес стал во главе химических заводов Майера (H. A. Meyer Chemische Werke A. G.) в Ганновере, производящих краски и удобрения, берлинских химических заводов - Deutsche Wildermann Werke, заводов материальных масел в Гамбурге, крупного завода взрывчатых веществ Westfalisch-Anhaltnische Sprengstoff Gg., Рейнско-Вестфальских заводов медных соединений, о-ва Рейнских электрозаводов (Rheinische Elektrowerke), производящих ферро-силиций, карбид и т.п., заводов коголита (Kogolyt G. m. B. H.) и мн. др.
Стиннесу принадлежат или находятся под влиянием его концерна отдельные текстильные фабрики, лесные разработки и связанные с ними деревообделочные фабрики и торговые предприятия (напр., Viktoria Holzhandels G. m. B. H.), заводы моторов (Imperator-Motorenwerke A. G.) в Берлине, всевозможные торговые о-ва, торгующие решительно всем, в частности о-ва, почти монополизировавшие внутреннюю и внешнюю торговлю углем, морские курорты, грандиозные отели (помимо вышеупомянутых Hamburger Verkehrsgeseil, Hamburger Hof A. G. u Rathausotel в Гамбурге), рыбные промыслы (Heringfischerei A. G.) и т. д.
стр. 173
Наконец, для придания аристократического блеска своей промышленной империи, Стиннес усиленно скупает старинные дворянские поместья и замки во всех частях страны, огромные именья в Восточной Пруссии и т.д.
Как мы уже упоминали, простой перечень предприятий, принадлежащих Стиннесу, занимает несколько страниц. В них занято около 600.000 рабочих. Но точное определение границ "империи Стиннеса" вообще невозможно. Помимо покрова таинственности, окружающего расширение его концерна и большинство его начинаний, в особенности заграничных, внешние формы концентрационного процесса так разнообразны, что точное отграничение является крайне затруднительным. Система подставных обществ, часто с центром, находящимся за границей, сложная сеть сплетений интересов, взаимных обменов представителей в наблюдательных советах, тайная скупка акций и т.п., совершенно исключают возможность определить, где кончаются непосредственно принадлежащие Стиннесу предприятия и общества, те, в которых он в большей или меньшей мере участвует или с которыми связан "общностью интересов" или возможностью давления, заставляющей якобы самостоятельные предприятия плясать под его дудку и всецело заменяющей формальную зависимость. С другой стороны, процесс концентрации настолько привыкли отождествлять с Стиннесом, что часто ярлык "стиннезирования" прикрепляется к предприятиям и явлениям, не имеющим к нему никакого непосредственного отношения.
Такими путями Стиннес постепенно занимал основные "командные высоты" современной Германии. Особенный интерес представляет его проникновение на одну из этих высот - овладение политической жизнью и т. наз. "общественным мнением" страны. Это глава его успехов является одной из любопытнейших страниц для характеристики методов современного капитализма.
Для широкой постановки воздействия на общественное мнение, Стиннес весьма последовательно начал с непосредственных экономических предпосылок. Он скупил акции огромных целлюлозных фабрик в районе Кенигсберга (Konigsberger Zellstoffabrik A. G. и Norddeutsche Zellulosefabriken A. G.). К ним впоследствии присоединился ряд других крупнейших целлюлозных и бумажных фабрик (напр., фабрика Halbrock в Вестфалии). Снабжение "общественного мнения" одним из главных орудий производства - бумагой - оказалось в значительной степени в его руках. Затем в руки Стиннеса перешел мощный концерн громадных берлинских типографий (Lohndruckerei Buxenstein) с рядом связанных с ним предприятий и издательств (Vera, Borussia Norddeutsche Buchdruckerei d. Verlags A. G.). Таким образом в его руках оказались источники материального снабжения издательского дела, а с ними мощное орудие воздействия на человеческие души. Не жалея никаких средств, он стремится все более расширить эту сферу своих интересов. Он образует книгоиздательское и целлюлозное о-во Гуго Стиннеса (Buch d. Zellstoffgeverbe Hugo Stinnes G. m. B. H.), стиннезирует издательство Reimar Hobbing и ряд других.
стр. 174
Но, не ограничиваясь этими материальными предпосылками, он стремится овладеть крупнейшими агентствами, снабжающими прессу текущей информацией и давно превративших "общественное мнение" в ходкий коммерческий товар. Сюда относится знаменитое "бюро Даммерта", во время войны издававшее армейские ура-патриотические газеты, а затем занявшееся одновременно изданием газет стиннесовской "народной" партии, демократической партии и ряда "беспартийных" буржуазных газет. К этому бюро Стиннес присоединил возникшее незадолго до войны об'единение несколько телеграфных агентств, так наз. телеграфный союз (Telegraphen Union). Непосредственно в руки Стиннеса перешла "Германская Всеобщая Газета" (Deutsche Allgemeine Zeitung), "Газета торговли и промышленности" (Industrie u. Handelszeitung) и типичнейший образец желтой прессы американского типа - берлинский "Lokal Anzeiger". Кроме того, ряд крупных провинциальных газет, в особенности в фамильных владениях Стиннеса - в Рейнской области и в Баварии. Огромное количество газет и издательств стоит в большей или меньшей материальной зависимости, а следовательно, и под соответствующим влиянием Стиннеса. По некоторым подсчетам, число печатных органов, стоящих под непосредственным влиянием Стиннеса, превышает сотню. Излишне говорить, какое мощное орудие одурачивания и систематической отравы широких масс дает ему это орудие, которое он применяет, не стесняясь ничем. Изложение методов этой обработки общественного мнения завело бы нас слишком далеко. Да оно и само по себе настолько интересно, что заслуживает отдельной статьи.
Лишь в самых беглых чертах можем мы остановиться и на политической роли Стиннеса. Разумеется, Стиннес отлично знает, что политика - это концентрированная экономика и если в известные периоды своей деятельности (короткий срок после германской революции) он поднимает кампанию за аполитичность хозяйственной деятельности капитала, то это делается лишь для отвода глаз простоватых бюргеров. Теперь эти сказки для детей давно оставлены и трубадуры Стиннеса громогласно зовут крупный капитал на политический фронт. Во время войны Стиннес наиболее последовательно и бесцеремонно проводил политику тяжелой индустрии, усилиями и интересами которой война и была ведь вызвана. Он был глашатаем войны до конца "божеского наказания" Англии, безграничных аннексий, ни перед чем не останавливающейся подводной войны, славных подвигов германских летчиков, свирепых расправ над мирным населением. Он был своим человеком в главном штабе германской армии и одним из главных вдохновителей дикого ограбления Бельгии, разрушения ее промышленных районов и принудительного вывоза десятков тысяч бельгийских рабочих в Германию, на службу тяжелой индустрии. Война до победного конца была его лозунгом вплоть до самой военной катастрофы, давно намечавшиеся признаки которой, заставившее задуматься Баллина и др. представителей более мирных индустрий, на него не действовали.