стр. 299

     А. Канторович.

     Haroldj Laski. The Foundations of Sovereignty and other Essays. (Allen and Unwin 15 s.)
     (Основы суверенитета).

     В этой книге собрано несколько очерков Ласки, посвященных вопросам организации современного государства. Автор рекомендует себя принципиальным "федералистом", носителем плюралистических воззрений на государство и его роль (в противоположность монизму идеалистических государственно-правовых доктрин). Защищаемый им "федерализм" - не простое разделение территории государства на несколько географических областей и не развитие местного самоуправления, а систематическая функциональная дентрализация власти в том смысле, в каком она понимается гильдейским социализмом. Излагая свои взгляды на необходимость функциональной организации общества, Ласки подвергает подробной критике существующие государственные, административные и правовые установления.
     По мнению автора, теория неограниченного государственного суверенитета никогда не могла быть на практике проведена в жизнь. Даже ее сторонники принуждены были допустить, что власть каждого государственного учреждения на практике, если не по праву, встречает ограничения. При таких условиях теория государственного абсолютизма могла удержаться, только поднявшись в метафизической эмпирей. Налицо рост новых общественных сил, оспаривающих у государства многие его функции. В настоящее время уже недостаточно признавать, что государственная власть имеет свои границы; надо эту власть привести в какую-то связь и зависимость с соперничающими с нею социальными силами, как, например, трэд-юнионы и организации предпринимателей. Политическая теория стала социальной теорией; она должна оперировать не с абстрактным противоположением государства и индивида, но с человеком во всех его социальных взаимоотношениях и группировках; государство есть лишь одна из этих группировок, хотя бы даже наиболее важная.
     Книга Ласки примыкает таким образом к трудам гильдейских социалистов и довольно характерна для направления современной английской мысли в государственно-правовых и общественно-организационных вопросах. Ее недостатки - многословие и чрезмерное изобилие цитат и подстрочных выписок.

     Ernest Tisserand - Pour la politique d'un dictateur. (Политика диктатора. Paris 1921. Edition de la Sirene.)

     Интересная книга интересного автора дополняет его же предыдущую работу - "Финансы диктатора". В предисловии говорится о том, что книга содержит ряд мнений, которые автор предает гласности, "чтобы от них избавиться". Это замечание свидетельствует, что автор - не профессиональный политик, связанный определенной догмой, а скорее "свободный" мыслитель. Однако он обнаруживает осведомленность в политических вопросах и, повидимому, хорошо знаком с работой политической машины - и не только с внешней, но и с внутренней, закулисной стороны. Основное положение - и вместе исходный пункт Тиссерана, это - рабская зависимость государства от кучки финансовых и промышленных

стр. 300

магнатов. "Государственная власть - одинаково законодательная и исполнительная - находится целиком в руках представителей промышленности, финансов, крупной торговли". В этом - основная причина всех бед, испытываемых современным государством. В критической своей части книга посвящена доказательству этой зависимости правительства от плутократии. Конструктивный элемент составляет учение об экономической власти, которую Тиссеран предлагает поставить рядом с тремя существующими - законодательной, исполнительной и судебной. Здесь автор приближается к распространенному в настоящее время в Европе и особенно в Англии течению, известному под именем "гильдейского социализма".
     Он рассматривает также вопрос о возможной организации этой четвертой формы власти. При всей своей оригинальности, его конструкция имеет нечто общее с системой нашего Высшего Совета Народного Хозяйства и с синдикалистскими схемами.
     Тиссеран предлагает и свои проекты: "иному правительству - не правительству национального блока и финансовой олигархии". О каком собственно диктаторе или о какой диктатуре идет речь - не вполне понятно.

     Robert Lansing. The Big Four and Others of the Peace Conference. Hutchinson 8 ш. 6 пенсов.
     (Великие "четверо" и другие на мирной конференции).

     Книга Лэнсинга посвящена Версальской конференции, коей он был участником и наблюдателем, и ее важнейшим персонажем. Лэнсинг - американец, противник Версальского договора, глубочайшим образом разочарованный в том, какой оборот приняли европейские дела в результате войны. Книга его по настроению своему и по той резкой критике Версальских деятелей и их работы, которая в ней содержится, примыкает к знаменитым подстрочным примечаниям Кейнса в его труде "Экономические последствия Версальского мира" и к "L'Europe seuza Pace" - Нитти.
     Лэнсинг констатирует, что Версальская конференция "прошла под знаком совершенно отрицательных, разрушительных идей". Клемансо был архи-разрушителем: он единственный знал, чего он хочет. Его основной идеей было создание олигархии пяти великих держав, во главе которых стояла бы Франция и которая осуществляла бы французские политические цели. Эта основная идея отразилась, разумеется, на физиономии самой конференции, где все вопросы самовластно разрешались представителями пяти крупных держав-победительниц. Не только побежденным пред'являлись уже готовые условия, не подлежащие дискуссии, - в такое же положение были поставлены мелкие государства из стана победителей, - им попросту было предложено подписать готовый договор. И Клемансо, который умел быть таким мягким с Вильсоном и Ллойд-Джорджем, вновь превратился в "тигра", лишь только он обращался к тем, кто не имел позади себя силы...
     Отзывы Лэнсинга о Вильсоне в достаточной степени неблагоприятны. Он неоднократно подчеркивает несостоятельность великодушного путанника, который гонялся за тенью и упускал сущность. Вильсон и Клемансо состязались - Клемансо выдвигал на первый план договор, Вильсон - Лигу наций. В результате Вильсон потерпел двойное поражение: уступив в первом вопросе, он, в конце концов, согласился на создание Лиги наций, которая стала игрушкой в руках Франции. Это было естественно, - полагает Лэнсинг, - Вильсону вообще не следовало принимать участие на конференции в качестве делегата; и во всяком случае нужно было воспользоваться тем компетентным руководством, которое, со своей стороны, предлагали ему американские эксперты. Он этого не сделал и лишь слишком поздно убедился в своей ошибке.
     Отношение Лэнсинга к Ллойд-Джорджу также весьма критическое. Автор выставляет на вид его непостоянство ("для него было, по всей видимости, самым обыкновенным делом менять свое суждение по нескольку раз по поводу каждого

стр. 301

предмета"). Далее Лэнсинг находит, что политика Ллойд-Джорджа была в особенности эгоистична. Добившись колониального расширения Англии и уничтожения германского флота, Ллойд-Джордж больше ни о чем не заботился. Он шел на поводу у Клемансо: больше того, именно по инициативе Ллойд-Джорджа, принцип равенства наций был нарушен и конференция превратилась в подобие тайного судилища. На-ряду с характеристикой перечисленных руководителей конференции, книга Лэнсинга содержит отзывы о многих других деятелях Версаля - Орландо (Италия), Падеревском (Польша), Венизелосе (Греция), генерале Бота (Ю. Африка) и эмире Фейзуле (Арабистан). Наибольший интерес книги - в той резкой критике, с которой один из деятелей конференции анализирует результаты ее работ.

     Ch. Antoine. Cours d'economic sociale. (Курс социальной экономии). Sixieme edition. Revue et mise a jour par Henri du Passage. Paris 1921. Ed. Alcan, page X+766.

     Этот массивный том основан на лекциях, прочитанных лет тридцать тому назад одним из видных католических ученых в знаменитом французском католическом колледже в Джерсей. Политическая экономия рассматривается здесь, как отдел социологии; последняя же построена на принципах католического учения и церковной философии, возводимой к Аристотелю и руководимой "бессмертными энцикликами" Льва XIII. Автор, или вернее авторы, предлагает ни больше, ни меньше, как вернуться к тому типу общества, который был разрушен "индивидуализмом и неверием французской революции". Это общество предполагает наличие сословий, цехов и, во всяком случае, более или менее постоянных социальных группировок и всеоб'емлющий контроль со стороны католической церкви, распространяющимся на все стороны жизни. Экономические законы выводятся из философии и моральных догматов. Авторы проявляют большую эрудицию, но при цитировании и трактовании различных экономических авторитетов отнюдь не проявляют точности, а толкуют их по желанию, вкривь и вкось. Там и сям явственно проступает антисемитизм. Много места уделено вопросам о сокращении населения и о недостатках французской системы социального обеспечения. Вопросы о биметаллизме и о протекционизме разрешены на одной-двух страницах - оба одобрительно. Большое внимание уделяется вопросам рабочего движения, кооперации - идет речь даже о системе Тэйлора. Подробно описываются различные социально-реформистские направления внутри католической церкви.
     В общем и целом впечатление от книги двоякое. С одной стороны, попытка уложить законы экономического развития в прокрустово ложе церковной схоластики - производит комическое впечатление. С другой стороны, книга эта является показателем, что и после войны церковь не оставила своей игры на рабочем вопросе, целью которой является приобретение влияния на рабочее движение и тем самым его "обезвреживание".

     Roger Picard. Le Controle ouvrier sur la gestion des entreprose. (Рабочий контроль над ведением предприятий). Paris, Barcel, Riviere, ed. 1921.

     "Среди различных стремлений рабочего мира... иногда появляется цель более возвышенная и более отдаленная, идея, которая доминирует над прочими своей широтой и своим значением"... Такова в настоящее время, по мнению Пикара, идея рабочего контроля.
     Пикар указывает на ту революцию, которую переживают производственные отношения при введении этого контроля. Он вдребезги уничтожает старинную теорию "священных прав" хозяина. Труд перестает быть только одним из видов товара на-ряду с машинами и сырьем. Он не желает больше оставаться в подчиненном и бесправном положении; он хочет получить на свою долю часть ответственности в предприятии, разделить с хозяевами власть.
     Пикар очевидно принадлежит к сторонникам идеи рабочего контроля, но у него она сбивается на нечто вроде системы compartenship'a - по крайней мере

стр. 302

он с удовлетворением цитирует статью Рокфеллера, в которой американский миллионер высказывается за "разделение ответственности" в этом именно смысле.
     Оставив открытым вопрос, какую судьбу испытывает в будущем "этот рабочий лозунг, одинаково волнующий все мыслящие фракции рабочего класса" от христианских профсоюзов до коммунистов. Пикар последовательно рассматривает разнообразные существующие проекты рабочего контроля, а также соответствующее законодательство и опыт различных стран. Книга содержит значительный фактический материал по этому вопросу.

     Victor J. Badulesco. Le prelevement extraordinaire sur le capital dans l'Empire allemand. (Чрезвычайные вычеты из капитала в Германской империи). Marcel Giard, ed. Paris 1921.

     Книга посвящена новым германским финансовым методам. Невозможность соблюсти равновесие бюджет побудила правительство Вирта, которое отнюдь не является революционным по духу, прибегнуть к новым финансовым формулам. Германский рабочий класс выдвинул лозунг "из'ятия реальных ценностей". В результате переговоров с буржуазными группировками правительство остановилось на "фискальном компромиссе", который принял форму принудительного займа. Та и другая формула, по мнению автора, одинаково ведут свое происхождение от системы "вычета из капитала". Бадулеско рассматривает исторические прецеденты этих финансовых приемов, в частности подробно анализирует то направление финансовой мысли, которое в Германии с самого начала войны ориентировалось на систему вычетов и в 1919-1920 г.г. добилось проведения чрезвычайного налога на капитал.
     Книга содержит обстоятельный анализ германской фискальной политики за последние годы и того, как эта политика и, в частности, чрезвычайный налог отразились на каждой из областей экономической жизни.