стр. 276

     Карл Грасис.

     С. Л. Франк. Очерк методологии общественных наук. Книгоиздательство "Берег". Москва 1922 г. 124 стр.
     "Очерк методологии общественных наук" - не научное исследование. И не потому он далек от науки, что "сжат", "схематичен", "местами умышленно элементарен", как разъясняет сам автор в предисловии.

стр. 277

Пожалуй, эти, и подобные, грехи мы бы сочли за достоинство изложения. Мы имеем в виду другое. "Очерк" прямо-таки изобилует слишком субъективной предикацией и т. д. и т. п., что совершенно недопустимо в методологическом конспекте, как квалифицирует автор свой труд ("сжатый конспект курса лекций"). Что значит хотя бы одно "смиренное постижение" в "области теоретического знания" (30). Это может быть известно только одному Франку; для нас оно необязательно ни в какой степени. Но такого рода методологические "принципы" являются в "Очерке" наиболее устойчивыми.
     Книга С. Франка характерна уже по своей архитектонической структуре. Ни с того, ни с сего, на первых же страницах отвергается теория прогресса. "Положительные факты, твердо установленные современным историческим знанием, не подтверждают этой теории прогресса, т.-е. учения о непрерывном поступательном движении человечества" (13); и там же: "уложить историю человечества в схему прямолинейного прогрессивного развития не представляется возможным". Тут сразу во всей наготе перед нами "метод" Франка в борьбе против взглядов инакомыслящих. Кто же говорил о непрерывном и прямолинейном прогрессе? Никто. И было бы поистине смешно слышать такие утверждения от историков и философов, которые не могут не знать явлений упадка целых цивилизаций. Только разобрав все относящиеся к этому явлению, "положительные факты", социологи сказали: "да, прогрессивное развитие - факт". Не желая заниматься опровержением голословных утверждений Франка, мы подчеркиваем, что эти утверждения находятся в самом начале очерка без всякой логической необходимости. Это придает всему "очерку" определенный оттенок и привкус.
     Для уяснения социального смысла этого явления не мешает припомнить слова Г. Греефа: "В периоде действительного упадка или в течение временных кризисов, неизбежных спутников всякого органического превращения, угнетенное состояние различных сфер общественной жизни сопровождается пессимистическими теориями и верованиями" ("Общественный прогресс и регресс", 1896 г., 335). Эти слова, основанные на действительном изучении действительных исторических фактов приложимы всецело и к нашему времени. Шпенглер проповедует умирание западной цивилизации, отрицая поступательный ход истории. Проф. Виппер в своей книжке "Кризис исторической науки" (1922 г.) ополчается против теории прогресса и особенно против исторического материализма в целом. Карсавин грозит нам статьей "Мираж прогресса" (см. "Мысль", I) и т. д., и т. д. И тут же и Франк! Какое внушительное подтверждение основного положения исторического материализма, что "бытие определяет формы сознания"!
     По существу философского credo проф. Франка, выявляемого им и в "Очерке", распространяться не приходится. Он заявил в 1915 г.: "мы признаем себя принадлежащими к старой, но еще не устаревшей секте платоников" ("Предмет знания", Записки ист.-фил. факультета Имп. Петроградск. университета, стр. VI). Так как на эту свою работу он пока еще ссылается в "Очерке" (о работах 1910 года Франк заявляет, что они "основаны на психологическом направлении и потому в своей основной тенденции ныне не разделяются больше автором"), то следует предполагать, что проф. Франк в 1922 году пока еще платоник. Текст "Очерка" этому не противоречит. В основе обществоведения, по Франку, лежит "живое созерцание в форме самоуглубления" (103). Поэтому нечего сомневаться, что "все наиболее

стр. 278

ценное, плодотворное и влиятельное в области общего осмысления социальной жизни создано не положительным обществоведением, а заключено в философских размышлениях об обществе" (101). Само общество - "сверхвременное единство" (40), "сверхпространственное духовное общение" (45). Люди постигают его "на почве первичного единства" общества; "первое, что мне дано, есть не "мое сознание", а сознание вообще" (68). Из этого лона первичного сверхвременного и сверхпространственного единства духовного существа общества эманирует платонически, множественность конкретной реальности. "Мы должны прежде всего в общей форме констатировать, что всякое общественное явление, на-ряду с той своей стороной, в силу которой оно есть реальный факт, событие, состояние или процесс, имеет форму, в силу которой оно имеет "смысл", что-то "означает", выражает какую-то "идею", при чем этот "смысл" или эта "идея" образует конститутивный признак, вне которого оно немыслимо" (75), "идеально есть или имеет силу даже в тех случаях, где нет никаких реальных явлений или процессов" (75). Это так называемый идеалреализм, который путается в своих противоречиях*1, как курица в пакле, а по Франку - "усложненно и углубленно ставит проблемы".
     "Усложненно и углубленно ставят проблемы"! Так хвастаются все идеалистические системы, противопоставляя свое понимание якобы упрощенным концепциям материалистов. Но это сплошное недоразумение, а иногда и лицемерие. Как раз наоборот: идеализм во всех своих видах есть самое упрощенное миропонимание. Допущение "сверхвременных, сверхпространственных духовных начал" сразу решает три философских проблемы - гносеологическую, онтологическую и, наконец, космологическую. Эта линия наименьшего сопротивления - признак упадка заката. Исторически восходящие общественные группы выступают на арену под знаменем реализма и материализма, чувствуя в себе достаточно сил для изучения конкретной сложной действительности вместо ее осмысливания через посредство "эманирования" ее из сверхвременного и сверхпространственного начала. В наше время пролетариат является носителем материалистической философии и завоевывает мир, а имущие классы тонут в идеалистических упражнениях по уготовке себе места в Царствии Небесном. И в этом последнем своем занятии они часто возвращаются назад к старине. Автор "Очерка" вернулся к Плотину и Николаю Кузанскому. Нет худа без добра! Современные идеалистические течения, при одновременном распространении положительных знаний, действительно, дискредитируют враждебные нам идеологии, которые базируются всегда, для пущей важности, на той или другой разновидности идеализма; так расчищается путь для усвоения научного материалистического миропонимания.
     В заключение один вопрос: зачем это "смиренное познание" проповедывать с кафедры, да еще в Институте Народного Хозяйства? Представляем, какие из него выйдут хозяйственники, если они будут обработаны такими философами. Это "смирение", действительно, может привести к фихтевскому положению: "философствовать, значит не действовать"... Куда же мы денем таких философствующих хозяйственников?
_______________
     *1 Об этом нам придется говорить еще подробно в другом месте в обзоре состояния современной цивилизации, подготовляемом к печати. Гр.