стр. 12

     В. Александровский.

     МОСКВА.

     (Отрывки из поэмы).

     Эти дни пролетают как птицы -
     Наши сны зажигать и тушить.
     Если любишь, должны засветиться
     На страницах
     Брызги души.

     ---------------

     Был улиц узлами
     Затянут.
     Куда ни повернешься - ударишься лбом,
     Казалось: вот за теми углами
     В тумане,
     Я завяну
     Каменных клеток вечным рабом.
     Память свято хранила:
     Звенящую синь лесов,
     Полей золотые рогожи...
     Ах, зачем же, зачем заманили
     Этих улиц развратная ложь голосов,
     Вывесок нахальные рожи...
     О чем же мечтать?.. Все равно
     Не избавиться,
     Не уйти,
     Не стряхнуть цепей! -
     Опускайся ж на дно,
     Может быть и понравится
     По теченью грести
     В праздно-скучной толпе...

стр. 13

     Так казалось тогда,
     И таким я был маленьким
     И ничтожным, как тень на стене...
     Я тащил, не зная куда,
     Свою грусть, как намокшие валенки,
     В этой гуще туманом съеденных дней.
     Говорил сам себе:
     Не хочу чистоты аптечной, -
     Если ночью светит укор,
     Я еще, и еще, - бесконечно,
     Окуну свое тело в позор.
     Сброшу лохмотья приличий
     В оскалы бульварных луж
     И накрашенную Беатриче
     Буду ждать как достойный муж.
     Я не знаю, чья боль сильнее, -
     Язвы ль тела подруги моей,
     Или та, что взростил в огне я
     В безысходной тоске ночей.
     Я заставлю ее поганить
     Мое тело собой до утра,
     Чтоб исчезло навеки в тумане
     Роковое мое вчера.
     Все, что было когда-то свято,
     Все, о чем я любил мечтать,
     Я за страшную ложь в расплату
     На измятую
     Брошу кровать.

     ---------------

     И сгнил бы в тумане столичном,
     Как и многие, скукой зарос,
     Если б радостно в шуме фабричном
     Не услышал всплески гроз.

     Дни так были похожи на сны,
     Заметался я в грохоте стали
     И не видел, как крылья Весны
     За моею спиной выростали.

     ---------------

     Двенадцать часов,
     Пропахших угаром и потом
     И руганью, липкой, как глина.
     Смотри, не зевай! -
     Стережет колесо

стр. 14

     Роковым поворотом
     И пастью зубастой машина.
     Не зевай!
     Не зевай!
     Завертят шкива,
     Потолок кровью окрасят;
     Глаз покрасневших с ремня не спускай,
     Пока сумерки день не погасят.
     А нервы как струны звенят и звенят,
     Усталостью мускулы связаны,
     И скоро гудок. А тайны огня
     Еще сердцу не все пересказаны.
     Ах, лови же, лови,
     Не зевай, не зевай;
     Ведь не даром в крови
     Вот эти шкива;
     Ведь не даром в глазах
     Снующих рабочих
     И дерзость, и страх,
     И полдни, и ночи.
     Ты, не веривший в жизни себе самому,
     Мечтавший в тумане о каком-то просторе,
     Найдешь свое счастье здесь;
     Так пей же, пей кровавую тьму
     Или в этом бешеном хоре
     Сам расплескайся весь.

     ---------------

     Это песни машин,
     Или гимны души?
     Я не ведал, не ведал, не ведал.
     Все сливалось в одно,
     За звеном - звено,
     И чертило огнем:
     Победа...

     ---------------

     Март и Октябрь -
     Два
     Орла из двенадцати птиц.
     Клекотом чугунным глушилась
     Москва,
     Светилась
     Глазами зарниц.
     О, Семнадцатый Год!..
     О, Москва!..

стр. 15

     Вам, расплескавшим огненный мед,
     Слава!
     Слава!
     Слава!

     ---------------

     Когда солнца огненный кнут
     Впился в спину тумана,
     Мы засыпали пригоршнями кровавых минут
     Все страницы Евангелья и Корана.

     Нас, дерзких, как пламя Октября,
     Упорных, как взмахи колес паровоза,
     Не остановят в пути ни горы, ни моря,
     Ни слякоть, ни засухи, ни морозы.

     Мы пришли растоптать Вчера
     Сапогами, подкованными гневом,
     Разбросать пожаров золотые веера,
     Выстегать топи звездным посевом.

     Это только начало, только - Пролог.
     За нашей спиною - дети,
     Они вымостят новые сотни дорог
     К берегам грядущих столетий.

     ---------------

     Нет, не могут, не могут онеметь
     Колокола над Новью,
     Это бьются сердца о медь,
     Истекая солнечной кровью.

     Не одна уже сотня - в куски,
     Не одна уже тысяча - в клочья,
     А внизу все горят зрачки
     И скалятся пасти волчьи.

     Не теперь, не теперь растить
     В своих душах любовные бредни,
     Мы пришли по векам отслужить
     Своей кровью горячей обедни.

     Не теперь, не теперь искать
     На груди у любимой покоя, -
     Выжмет нежность твою тоска
     Ледяной тяжелой рукою.

стр. 16

     Нет, не могут, не могут онеметь
     Колокола над Новью.
     Это бьются сердца о медь,
     Истекая солнечной кровью.

     ---------------

     Ах, не тесно, не тесно, не тесно
     Перекипевшему в буре мне.
     Я люблю переулки Пресни
     В предзакатном огне.

     Я люблю вечерами прочитывать
     На заборах обрывки афиш,
     Когда солнце лучи раскидывает
     По горячим ладоням крыш.

     Когда ночью, туманом напудренный,
     Город стихнет до нового дня,
     Как встречает приветливо Кудрино
     Возвращающегося меня.

     Твоя радость творца дорога мне,
     Мировой неподвижный колосс...
     Ах, люблю я, люблю твои камни,
     Исчерченные пулями гроз.

     ---------------

     Москва!
     О, позволь же, позволь
     Целовать
     Смуглые улиц руки
     За глубокие тайные муки,
     За великую сладкую боль.

     ---------------

     Эти дни пролетают как птицы
     Наши сны зажигать и тушить...
     Если любишь - должны засветиться
     На страницах
     Брызги души.

     1/VIII-12/IX
     1920 г.