стр. 332

     З. Маркович.

     В. Шульгин. "1920 год". Очерки. Государственное Издательство. Московское отделение. 1922 г. Цена 10.000 р.

     В. Шульгин, бывший редактор "Киевлянина", один из столпов монархизма и черной сотни, променял перо на винтовку и сделался офицером белой армии. "1920 год" это - отрывки из его дневника во время пребывания в деникинской армии, напечатанные в N 3 - 4 журнала "Русская Мысль", издаваемого в Софии Петром Струве.
     О чем говорит Шульгин в своем дневнике? С большой откровенностью он рассказывает о полном развале, царившем в армии белых и являвшемся причиной крушения всех белогвардейских начинаний. Автор скорбит о том, что грабежи, убийства и насилия над мирным населением сделались обычными в их среде, и что бороться с этим нет сил. Этим грабителям, "растлителям белой армии, предателям белого дела, убийцам белой мечты", он посылает свои проклятия, но каким жалким бессилием веет от них...

стр. 333

     "В одной хате за руки подвесили комиссара, - рассказывает Шульгин, - под ним разложили костер и медленно жарили... человека. А кругом пьяная банда монархистов... выла "Боже, царя храни"...
     Или вот еще:
     "По какой-то деревне, не внесшей контрибуции (столько-то коров), приказано было открыть бомбардировку. Трехдюймовки работают точно, отчетливо. Но отчего так долго? - Приказано семьдесят снарядов. - Зачем так много? - А куда их деть? Все равно, дальше не повезем... Мулы падают.
     Значит, для облегчения мулов, - меланхолически замечает в своем дневнике Шульгин, - по своей деревне, по русскому народу, за который мы же умираем..."
     Есть некоторые интересные образы тех, кого вербовали белые в свою армию. Тут и "Петрик из очень хорошей семьи", которого автор называет апашем, ибо он только грабежом мирного населения и живет, тут и пьяные, вечно пьяные офицеры, полковники ("запах спирта все усиливается"), тут и "мальчишка с кокаинным лицом, на котором все пороки", который ищет жида, чтоб убить его. - "Какого жида? - спрашивает автор. - А тут ходил, я видел. - Ну, ходил... А что он сделал? - Ничего не сделал... Жид..."
     Таких картинок, которым нельзя отказать в жизненной правде, ибо нарисованы они с натуры, много в книжечке.
     "Хоть бы орден какой-нибудь народился, - наивничает далее Шульгин, - какое-нибудь рыцарское сообщество, которое возродило бы понятие о чести, долге, ну, словом, основные вещи, ну, что хоть грабить стыдно. И религиозное это должно быть, массовое, большое, психологическое..." (стр. 10).
     Нет уж, г. Шульгин, никакие рыцарские ордены не помогут...
     Этот разговор о рыцарском сообществе происходил у Шульгина с генералом А. М. Драгомировым. И кончился он так:
     "Принесли бутылку красного вина. И мы, "главноначальствующий области без области" и "редактор "Киевлянина" без Киева", чокнулись... В данную минуту мы равно были бывшие люди... С одинаковым основанием могли пожелать друг другу "нового счастья", ибо "старое" изменило..." (стр. 11).
     Да, безвозвратно изменило и романс барона Врангеля ("В душе моей зима царила, уснули светлые мечты"), который мы находим там же в дневнике, распевался, вероятно, не раз этими почтенными джентльменами...
     "Le vin est tire, il faut le boir", - кончает Шульгин свою заметку.
     Да, но boir пришлось уже не здесь, а "по ту сторону", там, где Деникин пишет свои мемуары, а Шульгин печатает отрывки из дневника...
     Государственное Издательство, перепечатавшее этот дневник, сделало хорошее дело. Книжке предшествует прекрасная статья тов. Н. Овсяникова - "Пусть говорят белые!"
     Было бы очень желательно ускорить дальнейшие выпуски серии "Из белой печати".