стр. 198

     В. П. Милютин.

     НА ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕМЫ.

     "Размышления" г. Петра Струве.

     Экономическая жизнь и современное хозяйственное строительство советской России имеют всемирно-историческое значение. Это знают наши друзья, но это понимают и наши враги.
     Четыре года, равных по своему значению четырем столетиям, за плечами советской России. То, что нашим противникам казалось сначала каким-то историческим курьезом, легко проходящим, затем, несколько затянувшимся социальным опытом, теперь постепенно, преодолевая колоссальные трудности на пути своего развития, превращается в устойчивую форму общественной жизни, значение которой простирается за национальные рамки, пока еще ограничивающие новую форму.
     Если до 1917 года кризис капитализма приводил лишь к "внутренним" потрясениям в рамках капиталистического строя, что давало право апологетам капитализма гордо говорить о вечности и незыблемости основ капиталистического строя, то с 1917 года положение изменилось, количество превратилось в качество, и на историческую арену выступило новое явление, заставившее затрепетать сердца верных сынов капитализма.
     Переходный период от капитализма к социализму начался, и муки родов истории приводят многих в ужас.
     Но тот, кого история собирается хоронить, без борьбы жестокой и беспощадной отнюдь не хочет сходить в могилу. Сантиментальные мечты о добрых капиталистах, которых можно посадить на пенсию, а затем вводить социализм, практикой жизни разбиты в пух и прах.
     Новый строй входит, борясь на каждом шагу со старым.
     Практики и теоретики капитализма стараются осмыслить происходящее и ориентироваться в нем. В этом отношении их выводы представляют для нас несомненный интерес. Всегда следует знать, что думает о тебе твой враг.
     В особенности хозяйственная жизнь советской России подвергалась и подвергается ожесточенному разбору со стороны ее противников.
     Причины этого сами по себе понятны. При этом особенно интересны выступления чистых представителей капитализма, и менее интересны размышления их подголосков.

     ---------------

стр. 199

     Перед нами лежит брошюра г. Петра Струве "Итоги и существо коммунистического хозяйства".
     Брошюра эта представляет в сущности оттиск его речи, произнесенной на съезде сбежавших из России фабрикантов и заводчиков, происходившем 17-го мая 1921 г. в Париже.
     Политическая физиономия г. Петра Струве достаточно известна, чтобы на ней стоило останавливаться. В настоящее время он докатился до монархизма. В одной своей брошюре*1 он прямо говорит:

     "Поскольку крушение монархии для русских означало крушение самой России, многие образованные русские, не бывшие монархистами, стали монархистами из русского патриотизма. И, конечно, с точки зрения русского патриотизма это было единственное правильное рассуждение".

     В области экономической он является ярым принципиальным защитником капитализма, вполне откровенным и последовательным.
     Характеризуя октябрьскую революцию, он в отличие от мелочности Каутского сознается:

     "... русская социалистическая революция имеет очень крупное значение для Запада. Это - первая в мировой истории социалистическая революция, первый опыт осуществления социализма в широком масштабе, т.-е. как целостной системы, проводимой велением власти"*2.

     В другом месте он говорит:

     "Коммунизм Ленина и его товарищей бесспорно основан теоретически на марксизме, на социалистическом и историческом учении Маркса". ("Итоги и существо коммунистического хозяйства", стр. 13.)

     В этом отношении г. Петр Струве не хочет прибегать к дешевым аргументам и изворотам своих подголосков. Но он не был бы апологетом капитализма и его слугой, если бы не постарался попытаться доказать и неудачу первой социалистической революции и заодно всего социализма.
     Способ, с помощью которого действует в этом случае г. Петр Струве, весьма прост: он вырывает события из их исторической связи и обстановки и затем расправляется с ними по-свойски.
     В своих "Итогах коммунистического хозяйства" г. П. Струве ставит три вопроса:
     1) "Что означает в действительности коммунистическая революция, как экономический процесс, к какому состоянию экономическая политика Советской власти реально привела все народное хозяйство России?"
     2) "Каково отношение этой экономической политики к тем социально-политическим идеям и формулам, которые известны под наименованием социализма, коммунизма и т. п.?"
     3) "Каково действительное соотношение между стороной хозяйственной и стороной политической, или, выражаясь иначе, между хозяйствованием и властвованием?"
     Ответ на первый вопрос заключает в себе оценку современного экономического положения советской России. Вряд ли кто из наших
_______________
     *1 "Размышления о русской революции". София. 1921 г.
     *2 "Размышления о русской революции", стр. 15.

стр. 200

врагов давал такую решительную характеристику в смысле оценки нашего тяжелого положения, чем мы. Зачастую палка несомненно перегибалась в сторону пессимизма нашими товарищами, и размеры разрухи и развала нами скорей преувеличивались, чем преуменьшались. Достаточно просмотреть последние речи т. Ленина, чтобы убедиться в этом, когда т. Ленин, в интересах "педагогики" на съезде губполитпросветов, например, особенно резко осветил положение дел.
     Но мы в нашей оценке никогда не сходим с исторической точки зрения. Мы понимали, что многолетняя война, сначала империалистская, затем гражданская, не могут дать нам расцвет производства. Мы считались с "издержками революции".
     Мы знаем, что лишь медленно (но тем не менее неуклонно) новый строй будет восстанавливать производство и разрушенные производительные силы страны, особенно страны, которая первая вступила на путь социального переворота и которой пришлось в одиночку столкнуться с натиском мирового капитализма. Об этом писали многие товарищи: и Ленин, и Зиновьев, и Бухарин. Не раз мне приходилось указывать на эти условия, в каких приходится жить и развиваться нашей экономической жизни. Но перед нами стоит определенная перспектива восстановления и дальнейшего развития всего народного хозяйства в целом.
     Совершенно иначе, конечно, подошел г. Петр Струве к этому вопросу: он взял нашу экономику вне времени и пространства и пришел к такому общему выводу:

     "Содержанием коммунистической революции была неслыханная в мировой истории грандиозная экономическая реакция".

     Доказательства этому, самые главные, следующие:

     "Прежде всего основной признак: состояние и движение населения... Вымирание населения, определяемое прежде всего ужасающим ростом смертности, - таков тот основной факт советской экономики и демографии, в смысле и значении которого не может быть, увы, никакого сомнения".

     Господа Струве, виновники империалистской и гражданской войн, погубившие миллионы человеческих жизней, разорившие целые страны, теперь, ничтоже сумняшеся, ссылаются с наивно ученым видом старцев не от мира сего в этом деле на советскую экономику.
     Еще характернее второе доказательство:

     "Регресс промышленной и вообще хозяйственной жизни при коммунистическом режиме сказывается решительно во всем. Одним из ярких признаков его является, например, вытеснение минерального топлива древесным".

     Петр Струве убежден, что нам очень нравится отапливать наши паровозы, фабрики, заводы - дровами, да еще какими дровами - сырыми. Экий действительно странный вкус к дровам у коммунистического режима, - всякий другой режим знает, что куда удобней топить нефтью и каменным углем. Какие отпетые самоеды сидят у нас в Главтопе! Но не припомнит ли г. Петр Струве, как он сначала с Деникиным, а потом с Врангелем, с помощью французов и в 1919 и в 1920 годах отрезывал от всей промышленности России - Донецкий бассейн, откуда мы получали 90% нашего угля? Или неужели ему не известно, что англичане, повидимому "с прогрессивными целями", в свое время захватили у нас Баку?

стр. 201

     Конечно, если бы мы не совершили "регрессивного" шага и не заменили бы недостающее, отнятое у нас минеральное топливо дровами, благодаря чему не приостановилось наше железнодорожное движение и, хотя плохо, работали наши фабрики и заводы, - если бы мы этого не сделали, нам не удалось бы во-время передвигать наши войска и разбить на-голову г. Струве с его союзниками. Увы, г. Струве, всякое положение имеет свою логику!
     В настоящее время, когда Донецкий бассейн в наших руках, Баку в наших руках, г.г. Врангель, Струве, Деникин и иже с ними там, где им быть полагается, у нас большой аппетит и к углю и к нефти, и мы прилагаем все усилия, чтобы нужное соотношение между минеральным топливом и древесным было восстановлено.
     Данные говорят за то, что это с течением времени будет достигнуто.

     "Внешняя картина, - по мнению П. Струве, - на первый взгляд производит пестрое впечатление: рядом с "окустарением" промышленности, как бы прячущейся от социалистического режима с поверхности экономики в ее норы и поры, наблюдается и обратное явление - "укрупнение" предприятий. Внешним образом это укрупнение напоминает концентрацию или централизацию производства в свободном некартеллированном или картеллированном капиталистическом хозяйстве. Но стоит только осмыслить эти два процесса, чтобы видеть их глубочайшее различие. Укрупнение предприятий в капиталистическом хозяйстве происходило под давлением роста производительных сил и производства в условиях неограниченной свободы конкуренции, это было результатом того процесса, который Маркс охарактеризовал, как анархию производства, непременный спутник и необходимое явление буйного роста производительных сил капитализма. Коммунистическое укрупнение производства, наоборот, есть вынужденное приспособление к всестороннему оскудению народного хозяйства, к недостатку сырья, топлива, рабочей силы, продовольствия и т. д. и т. д."

     В своем критическом увлечении г. Петр Струве даже забыл тот факт, что в капиталистическом обществе "укрупнение" промышленности происходит не только благодаря "буйному" расцвету производительных сил, но и благодаря не менее буйному проявлению экономических кризисов, во время которых гибнут мелкие, средние и слабые предприятия. С другой стороны, он также не увидел того, что у нас концентрация производства, являясь программным требованием, производилась не только в силу недостатка топлива, сырья и т. д., но также и в силу экономической целесообразности.
     Такова характеристика экономического положения советской России, даваемая этим ярым приверженцем капитализма.
     Охарактеризовав таким образом экономическое положение, г. Струве дает на основании этого и ответ на второй вопрос об отношении нашей экономической политики к социализму.
     Признав, как это мы видели, что большевики проводили социалистическую политику, что они в области теории являются марксистами, г. Струве приходит к выводу, что именно применение в практике идей социализма привело к тем отрицательным результатам, какие имеются в хозяйстве советской России.
     Для доказательства этого он сводит всю социалистическую теорию к идее уравнительности. При чем, по мнению г. Струве,

стр. 202

мы, как власть пролетариата, должны были бы осуществить эту уравнительность сразу и полностью. Он, как и вся почти буржуазия, убежден в нашей наивности и непрактичности.
     Правда, непрактичности этой самой у нас немало, и мы вынуждены учиться в дыму сражений, но мы не были бы марксистами (и это проглядел г. Струве), если бы не исходили из учета действительности, из учета соотношения сил и нашу политику не сообразовали бы с жизнью. Этого не понял и не поймет г. Петр Струве.
     К вопросам социализма он подходит, как метафизик.

     "С социалистической точки зрения, - говорит он, - обоснование производительности, или успешности производительного процесса, на дифференциальной оплате труда есть радикальное отступление от уравнительной или эгалитарной основы социалистического советского хозяйства.
     И то, что социалистическая мысль и социалистическая власть обращаются к этому выходу, не есть обстоятельство, чисто исторически определяемое культурным уровнем русского народа, а есть существом дела обусловленная сдача центральной принципиальной позиции социализма не как правовой или экономической техники, а как социально-политической идеалогии, отказ от эгалитарной идеи.
     Отказ этот обусловлен тем, что то буржуазное начало, которое можно охарактеризовать как начало расценки людей по их личной годности, есть необходимый двигатель всякой экономической деятельности, которого нельзя устранить, не подрывая в корне всей хозяйственной жизни..."

     Ни один сколько-нибудь сведущий социалист не представляет себе дело в таком упрощенном виде и не мыслит себе социализма осуществленным в один день; наоборот, в нашей экономической политике с самого начала выдвигался принцип соревнования, соперничества, расценка людей по их личной годности вплоть до особой оплаты специалистов.
     Представление г. Петра Струве о коммунистах характерно своей вульгарностью:

     "Для коммунистов обобществление хозяйства есть средство, уравнительность же представляет цель. Уравнительная цель для коммунистов и еще более для масс, психологию которых и коммунистическая власть не может игнорировать, гораздо интереснее и важнее организационного средства и подавно интереснее и важнее необходимых для экономической организации буржуазных методов".

     Это, конечно, в корне не верно. Все полезное мы возьмем у капиталистов, больше того, будем "учиться" у них, по выражению т. Ленина. Надежды г. Струве с этой стороны подкопаться под социализм напрасны. Для нас должны быть показательны эти тайные опасения буржуазии, что мы сумеем использовать все полезные достижения капитализма в деле организации хозяйства.
     Г. Струве обосновывает далее и неизбежность крушения коммунистов в советской России:

     "В самом деле, предположим, что Советская власть, разом или постепенно, отказывается от своей экономической системы, что она, как принято теперь говорить, эволюционирует. Тогда

стр. 203

она лишается кадров своих приверженцев, каковыми являются непосредственно зависящие от нее привилегированные "коммунистические" элементы, и, что еще важнее, открывает путь для образования, сплочения и работы в стране кадров абсолютно враждебных".

     В этой фразе выражены полностью надежды наших врагов. Конечно, мы не должны закрывать глаза на те опасности, какие несет с собою новый курс нашей экономической политики. Опасность заключается не в том, что этот курс приведет к лишению кадров приверженцев Советской власти. Эти кадры отдают себе отчет в необходимости поворота, и улучшение положения страны явится наилучшей агитацией за Советскую власть. Но, конечно, гораздо серьезней другое указание, - то, что это откроет путь для образования и сплочения в работе контр-революционных кадров. С этой опасностью придется считаться, тут - кто кого. Ведь вообще путь революции полон опасностей. Не может быть такой революции, которая бы совершилась в мире и покое.
     Путь, по которому идет мировая социальная революция, это - путь, полный борьбы; особенно тяжела эта борьба для пионеров социальной революции.
     Время работает на социальную революцию. А наша первая задача укрепить экономическое положение страны, создать крепкую и мощную советскую Россию.
     И на этом пути, г. Петр Струве, мы посмотрим, кто - кого.