стр. 113
Елизавета Полонская.
Посвящаю М. Шагинян.
В ПЕТЛЕ.
Лирическая фильма.
Пролог.
Плеть свистела. Копали ров.
Клали камни. Крепили топи.
Этот город построен руками рабов
В стране полярных утопий.
Но Медного Всадника вниз кувырком
Совлечем по гранитным ступеням
И поставим Другого, с выпуклым лбом,
Шахматиста народных смятений.
В пиджаке на граните он будет стоять,
Исподлобья коситься на звезды,
И дети грядущего станут играть
В новом мире, который он создал.
I.
Трудно стало хлеб добывать.
Не то,
Чтобы мало его, как бывало...
Нет. На каждого из едоков:
Ешь - не хочу, до отвала...
Трудно стало в городе жить!
Слишком много добра понабрали...
Только
Не для бедняков, -
Помнишь, как мы голодали?
стр. 114
Помнишь, те черные дни
Как, стиснув зубы, мы жили? -
Так умирают они
В городе изобилий.
А помнишь, на "Авроре",
Ты помнишь пушек гром?
Шел дождь и был ветер с моря, -
Мы встали перед дворцом.
Я первый пошел на приступ
За волю! за хлеб! за мир!
Война капиталистам!
"Погибни старый мир!"
Они дрожали, собаки,
При виде наших знамен!
А нынче смеется всякий...
Матросом гнушается он!
Води пером по странице...
Рассчитывай "дважды два"...
Может ли с этим мириться
Буйная голова?
II.
А город черен и горит огнями.
За каждой витриной магнит и пламя...
А на улице говор и женский смех, -
Кончено! кончено! - смерть не для всех!
Еще можно любить
И можно жить,
И можно сегодня о Завтра забыть,
И пусть Завтра нам ужас головы выбелит,
Но сегодня нет и не будет гибели.
III.
Ленька Пантелеев,
Сыщиков гроза:
На руке браслетка,
Синие глаза...
Кто еще так ловок? -
Посуди сама!
Сходят все девчонки
От него с ума!
Нараспашку ворот
В стужу и мороз.
стр. 115
Говорить не надо. -
Видно, что матрос.
Подрисую губы, -
Пусть поплачет мать,
Пусть не стану больше
Дома ночевать...
Все равно, за черный хлеб
Дочку не сберечь,
Чтоб ботинки до колен...
Серьги бы до плеч...
IV.
Чтобы сытый и богатый мог спокойно спать,
Будут кожаные куртки город охранять.
От моста к мосту!
От поста к посту!
Чтобы мышь не проскочила,
Не летела птица, -
Не война ли нас учила,
Как держать границы!
Спи спокойно, ювелир!
Не погибнет старый мир!
Революция тебя охраняет...
Безмятежно спи, делец!
Не настал еще конец!
Революция тебя охраняет...
Миру старому отсрочка
Перед смертью дадена:
Пусть последние денечки
Доживает гадина!
V.
"Прерии Аргентины!
Охота на диких зверей!!
Двадцать четыре картины!
Семь знаменитых частей!"
Город обширнее прерии,
Дичи не мало возьмешь, -
Лишь выбирай поуверенней:
Лассо, свинчатку иль нож.
Есть и лазейки, и щели:
Что тебе девственный лес?!
Ночью на каждой панели
Больше увидишь чудес!
стр. 116
Будь осторожен, прохожий! -
Небезопасна земля!
Не для тебя ли положена
Проволочная петля?
А за глухими воротами
Ждет, притаясь, и ловец...
Смотано и размотано!
Смотано снова! Конец!
VI.
Бобровая шуба идет веселясь,
Бобровая шуба пьяна.
Тельца золотого не сгинула власть
И вечны законы вина!
И вечны законы любви!
И с шубой любовница или жена, -
Как хочешь ее назови.
Холодно немножко...
Сумеречна даль...
Длинные сережки,
Шелковая шаль...
Богатой или нищей,
Законной или нет, -
Любовь, немного пищи,
Да платье, да браслет...
И к мужчине тихонько жмется она,
Но бобровая шуба обречена
И петля положена через дорогу...
"Мне страшно, постой, подождем немного!"
У охотника верная рука, -
Дичь беззащитна, петля крепка.
Дичь неподвижна. Не вырваться дичи.
"Мужчина и женщина! Славная добыча!"
VII.
Куда бежать теперь
И где искать похмелья?
Открыта настежь дверь
Для буйного веселья.
Здесь духовой оркестр,
Маяча в клубах пара,
Под шарканье и треск
Кружит за парой пару.
стр. 117
Кружит, поет, дрожит,
Под гул и топот звонкий,
Пока не закружит
В конец шальной девчонки
И сердце не замрет
У лучшего танцора, -
Вперед! Назад! Вперед!
Под крики дирижера...
И сверху, где паркет
Залускан и обмызган,
На сумрачный проспект
Сбежать с веселым визгом,
Пока тростям валторн
Дают короткий роздых,
Чтобы горячим ртом
Ловить морозный воздух!
VIII.
Полюби меня немножко,
Молодца!
Подарю тебе сережки
С мертвеца!
Ловкий парень их сработал
Не для барынь с позолотой!
Для такой же, как и я!
Для дерьма да для голья!
Революция еще не кончена!
Пусть погоняются с гончими!
IX.
Убийца сидит за столом.
А сыщики на пути...
И женщина шепчет: "Уйдем", -
Но ему никуда не уйти.
Убийца сидит за столом...
Убийца сидит за столом,
А сыщики у ворот...
И товарищ шепчет: "Уйдем", -
Но он никуда не уйдет.
стр. 118
Убийца сидит за столом...
Убийца сидит за столом,
А сыщики тут как тут...
Уже окружили дом...
Но живым его не возьмут!
- Эй! Сдавайся, бандит! -
Но револьвер - преданный друг,
И пускай девчонка бежит,
Но его не выбьют из рук.
И покамест заряды есть,
Будет и вам тепло!
Бах! - отвечает жесть...
Дзинь! - отвечает стекло...
Прострелены зеркала!
Падает человек!
Из форточного стекла
Влетает в комнату снег...
X.
Если правый глаз тебя соблазнит,
Вырви глаз и брось его псам!
И если рука твоя задрожит,
Отруби ее лучше сам.
У кожаных курток железный закон:
Дурная трава из поля вон!
XI.
На грязном полу человек лежит, -
Убит! Убит!
Грудь нараспашку, и ворот раскрыт...
Убит! Убит!
А оркестр играет, и длится бал, -
Нынче масленица, карнавал...
Веселитесь, кто может! Смерть не ждет!
К каждому, к каждому она придет...
Эпилог.
Плеть свистела. Копали ров.
Клали камни. Крепили топи.
Этот город построен руками рабов
В стране полярных утопий.
стр. 119
Но для нас начертал Шахматист
Схему мудрую новых сражений, -
Разграфленный квадратами лист
Наступлений и отступлений.
Не столицу, не крепость, не форт,
Не гробницу царям и героям, -
На становище диких орд
Новый мир мы с усилием строим!
Разве мы не сильнее их,
Работавших из-под плети.
Пусть к гортани прилипнет стих, -
Будут счастливы наши дети!
И когда-нибудь все поймут, -
Умереть - все равно, что сдаться.
Наперекор всему
Надо в живых остаться.
Март - апрель 1923 г.
(Ковш: Литературно-художественные альманахи / Ответственный редактор С. Семенов. Л. Гиз. 1925. Кн. 1)
