"Золотой век" завершиться не может
В конце минувшей недели литераторское сообщество три дня прощалось с "Золотым веком". Альманах этот придумали поэт Владимир Салимон и художник Сергей Семенов десять лет назад. Об эту пору в большой моде были две заунывных песни: первая - про конец русской литературы, вторая - про неизбежную всеобщую бедность. На этом фоне затея Салимона и Семенова гляделась дикой наглостью: альбомный формат, белая бумага, полиграфические излишества, изобилие смешных и изысканных иллюстраций, вызывающе оптимистичное название. Разумеется, то была рискованная игра. Слово "век" писалось по старой орфографии ("ять" по середке, "ер" в конце). В семеновских рисунках последовательно варьировались мотивы "советского классицизма", то есть артистично стилизовалась неуклюжая стилизация "былой роскоши". (Эта установка выдерживалась и Константином Побединым и Игорем Смирновым, оформлявшими альманах "во след Семенову".) Отсылка к Гезиоду и Овидию предполагала будущий (все полагали - скорый) конец времени, когда "не было шлемов, мечей, упражнений военных" и "сладкий вкушали покой безопасно живущие люди". Ну а зримое выпадение из "сегодняшнего исторического контекста" заставляло вспомнить строки Пастернака о "пире Платона во время чумы". При этом, однако, авторы нового безнадежного издания отнюдь не чурались "проклятой современности" и "политической ангажированности". В "Золотой век" отдавали свои сочинения те же прозаики, поэты, эссеисты, что печатались в почтенных толстых журналах и альманахах для "новых умных", в "продвинутых" газетах и глянцевых изданиях. И не сказать, чтобы несли Салимону непременно "самое лучшее". А "Золотой век" все равно получался.
Он был смешным. Иногда - наивным. Иногда - грубоватым. Иногда - модничающим и интересничающим. Иногда - пристрастным либо излишне снисходительным. Но неизменно - золотым. Может быть, потому что Салимону удалось-таки, опровергая Пушкина и Крылова, впрячь в свою колесницу коня, трепетную лань, лебедя, рака, щуку и еще множество симпатичных созданий. За десять лет эта компания вытянула тринадцать полновесных волюмов. Каковы они были, можно судить по составу "Избранного", что нынче смастерили Салимон и один из его вернейших споспешников Евгений Попов. Здесь расположились стихи и проза полусотни сочинителей, без подавляющего большинства которых не представишь себе словесности отгремевшего десятилетия. Марина Кудимова и Вера Павлова, Нина Садур и Элла Крылова, Светлана Кекова и Олеся Николаева, Михаил Айзенберг и Тимур Кибиров, Зуфар Гареев и Алексей Слаповский, Михаил Поздняев и Лев Рубинштейн, Вячеслав Пьецух и Юрий Кублановский, Иван Жданов и Виталий Кальпиди, Сергей Боровиков и Юрий Малецкий...Безвременно ушедшие от нас Генрих Сапгир, Андрей Сергеев, Сергей Шерстюк... Всех не исчислишь, хотя и жаль. Но того занятнее другое: не встретив в "Золотом веке" кого-то из одаренных писателей, испытываешь только легкое удивление. Неужели не печатался? А ведь мог бы. И смотрелся бы отлично. Ничего, в следующий раз...
Следующего раза, похоже, не будет. Три дня в Манеже (всегда с "Золотым веком" дружившем) шло прощание с альманахом, праздником, десятилетием. Молодые артисты МХАТа читали прозу, а поэты стихи. Произносились речи, продавались книги, разыгрывались в лотерею сувениры (в том числе "золотовечные" футболки) и осушались рюмки. Случился даже "похмельный круглый стол". На предмет туманного, как водится, будущего русской словесности. На вопросы любопытствующих, что же все-таки случилось, хитроулыбчивый Владимир Салимон отвечал обтекаемо. Очень может статься, что нечто новое измыслил. (И уж точно не какой-нибудь "Серебряный век", не дождетесь!) Но если даже и нет, если другие дела влекут поэта-редактора, если показалось ему, что лучше "дать дорогу" иным выдумщикам и фантазерам, - все равно наш "Золотой век" не кончился. Как не кончается все по-настоящему хорошее, живое, свободное. Какое бы тысячелетье на дворе не кочевряжилось.
22/05/2001