К семидесятилетию "Знамени" издана "знаменская" антология

Журнал "Знамя" был основан в 1931 году с понятной целью: "Перед лицом надвигающихся решительных боев между капитализмом и социализмом батальоны советских писателей становятся в ряды стальных дивизий мировой пролетарской революции - вот что означает сотрудничество советских писателей в боевом органе Литературного объединения Красной армии и флота - "Локаф". В 2001 году "Знамя" продолжает выходить. Многие считают его лучшим российским литературным ежемесячником. Первенство в культуре всегда спорно, но нет сомнения, что "Знамя" - журнал живой, ориентированный на "либеральные ценности", эстетически открытый, любящий разномыслие и разновкусие. Совсем не похожий на батальон из "стальной дивизии".

Юбилей обернулся для редакции проблемой: что праздновать? Ясно, что журнал, преобразованный в 1986 году Григорием Баклановым, а ныне возглавляемый Сергеем Чуприниным, не может нести ответственность за то, что творилось в пору редакторства Вадима Кожевникова. (Модной ностальгией по советчине в "Знамени" не хворают.) Но ясно и другое: даже насквозь советские журналы не могли вовсе обойтись без достойных писателей. Качественной истории отечественной литературы ХХ века у нас нет. Когда появится (боюсь, нескоро), увидим весьма сложную картину - мрачную, но "переливчатую", с неожиданными оттенками. Журнал не мог взяться за такой труд - он выпустил антологию, в которую вошли лучшие знаменские публикации. И демонстративно (но точно!) ее озаглавила - "Наше "Знамя".

Мальчишку шлепнули/ в Иркутске./ Ему семнадцать лет всего./ Как жемчуга на чистом блюдце,/ Блестели зубы/ У него. Это некогда хрестоматийная "Комсомольская песня" Иосифа Уткина. Как ни относись к убеждениям автора, а ведь поэзия! И то же чувство испытываешь, читая в разделе "1931 - 1940" стихи Владимира Луговского, еще не вполне окостеневшего Николая Тихонова, Ильи Эренбурга (А час спустя заря позолотила/ Чужой горы чернильные края./ Дай оглянуться - там мои могилы,/ Разведка боем, молодость моя!). Впрочем, это ожидаемо. Как и сильный рассказ Василия Гроссмана "Мечта". Но рядом "Ночь перед эвакуацией" Семена Липкина - и тут удивляешься: значит все-таки иногда и таких печатали. И даже до войны!

Война допустит на знаменские страницы не только Ольгу Берггольц и Константина Симонова, но и Андрея Платонова (рассказ "Броня"), Виктора Шкловского ("Памяти Юрия Тынянова"; кстати, в "Знамени" печаталась и третья часть тыняновского "Пушкина", как и все "объемные" вещи, не попавшая в антологию), поэтов Марию Петровых, Наталью Крандиевскую-Толстую, Владимира Лифшица, саму Анну Ахматову. Да, Ахматова говорила, что ей все равно, в каком советском издании печататься, но все же радостно, что в 1945 году люди могли прочесть: Наше священное ремесло/ Существует тысячи лет,/ С ним и без свету миру светло,/ Но еще ни один не сказал поэт,/ Что мудрости нет и старости нет,/ А, может, и смерти нет.

"Знамя" первых послевоенных лет - это "В окопах Сталинграда" Виктора Некрасова, "Двое в степи" Эммануила Казакевича (мгновенно разгромленная повесть в антологию вошла), "Спутники" Веры Пановой, "Дом у дороги" Александра Твардовского, великое стихотворение Михаила Исаковского (тоже сразу же охаянное): Он пил, солдат, слуга народа,/ И с болью в сердце говорил:/ "Я шел к тебе четыре года,/ Я три державы покорил". // Хмелел солдат, слеза катилась/ Слеза несбывшихся надежд,/ И на груди его светилась/ Медаль за город Будапешт.

Да, это наше "Знамя". И даже - наше знамя. Но было ведь и другое, о котором рассказано в преамбуле к разделу "1946 - 1953", - с "Падением Берлина", "Счастьем" и "Жатвой". И зря редакторы подчинили композицию книги "большой хронологии". До 1948 года (замена партийного, но писателя Всеволода Вишневского строчкогоном-функционером Кожевниковым) "Знамя" жило инерцией военных лет, то есть допускало на свои страницы и живую литературу (за то и расколошматили); характерно, что в антологию вошел лишь один (!) текст, опубликованный в "обновленном" журнале - милое (и в общем - среднее) стихотворение Исаковского.

Дальше - не так интересно. Конечно, в 1954 - 1963 годах публиковались в "Знамени" яркие вещи (в том числе - ставшая знаковой повесть Эренбурга "Оттепель"), только где они тогда не публиковались? Все на своих местах: Евтушенко и Вознесенский, Бакланов и Астафьев, Винокуров и Тряпкин, Казаков ("Осень в дубовых лесах") и Слуцкий, даже бывший зэк Заболоцкий, даже будущая мировая знаменитость Геннадий Айги (в переводе Ахмадулиной), даже Пастернак. Тут, впрочем, улыбнешься: роковое словосочетание "Доктор Живаго" появилось в кожевниковском журнале, здесь в апреле 1954 печатались стихи из романа: "Весенняя распутица", "Март", "Разлука", "Свиданье"... Как будто бы железом,/ Обмокнутым в сурьму,/ Тебя вели нарезом/ По сердцу моему...

Только кончилось все это. И до чего же бесцветно "Знамя" брежневских лет. Что в 1965 - 1974, что в 1975 - 1985. (Зачем было два раздела вводить? Что изменилось в тихом омуте?) Конечно, ни одного постыдного текста в антологию не вошло. Конечно, рассказы Георгия Семенова и Юрия Трифонова, стихи Леонида Мартынова, Юрия Левитанского и Игоря Шкляревского дурных эмоций не вызывают. Но и шибко радостных - тоже. А как вспомнишь их контекст (преамбулы помогут), все эти "Щиты и мечи", "Блокады", "Победы", весь этот разлив мерзости, всю эту полуграмотную (в лучшем случае!) скуку - хоть плюнуть да бежать.

Как же круто изменилось "Знамя" при Бакланове, когда в журнал двинулись едва ли не все настоящие литераторы. (Ну и желавшие таковыми слыть.) Как приятно видеть в антологии рассказ Фазиля Искандера "Бармен Агдур" или "Искусство кройки и житья" Булата Окуджавы, вспоминать себя тогдашнего, читающего "Черные камни" Анатолия Жигулина (нет длинной повести - есть "Колымская песня"), "Ночевала тучка золотая..." Анатолия Приставкина (тоже нет, а помнится), стихи Инны Лиснянской, Александра Кушнера, Иосифа Бродского, первые рассказы Олега Ермакова. Наше "Знамя", наше!

Как и "Знамя" последних лет, представленное, к сожалению, не текстами (объем держит!), а речами лауреатов премий журнала. Юрий Давыдов, Георгий Владимов, Тимур Кибиров, Юрий Буйда, Эмма Герштейн, Андрей Дмитриев, Марина Вишневецкая, Владимир Маканин, Евгений Попов, Людмила Петрушевская, Михаил Кураев... Назвал малую часть и еле остановился. Кстати, список пополнится в четверг, когда журнал совместит подведение годовых итогов с торжеством в честь своего семидесятилетия. С чем и поздравляю всех, кто делает, читает и любит "Знамя". Наше "Знамя" - нас и поздравляю.

15.01.2001