[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Хаос и голос
Евгений Попов удивительно похож на Евгения Попова
В последний раз Евгения Попова бранили несколько эпох назад - в ходе истерически тупого погрома альманаха "Метрополь". То был закономерный до абсурда (абсурдный до закономерности) финал многолетних литературных мытарств писателя "из города К., стоящего на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан": сетуя на упрямство "славного парня", совращенного модернюгами и справедливо опасаясь прослыть полной дурехой, советская литературочка отказалась числить Попова "своим". Сей казус весьма способствовал укреплению позиций писателя в новейшие времена. Ныне ругать Попова невозможно. И не потому, что "ветеран борьбы за свободу слова" (хотя, конечно, ветеран). И не потому, что с вошедшим в силу либеральным истеблишментом отлично ладит (хотя ладит). И еще многажды "не потому, что" - а так, по определению. Ну как не любить Евгения Попова, если он Евгений Попов!
От первых рассказов до опубликованного ныне сочинения "Мастер Хаос. Открытая мультиагентная литературная система с послесловием ученого человека" ("Октябрь" N 4) прозаик занимался одним - сталкивал лоб в лоб два "хаоса". Один хаос (злобный) прикидывался "порядком" и навязывал свои "правила" всем и вся; воплощался он в клише газетных статеек, начальственном рыке и прочей идеологической шелухе. Другой же (наша бесшабашная и безбашенная житуха) почитался добрым, домашним и спасительным. В основном потому, что не претендовал на статус "космоса", а поминутно то растерянно, то с гонором заявлял о собственной "хаотичности". Связь меж привычно милым бардаком и звероватой советчиной писатель не то чтобы игнорировал (поди-ка, в здравом уме находясь, не приметь эдакого "слона"!), но... Но и задерживаться на этой каверзе не считал должным. Главное - свобода! Чтобы не лезли со своими указами и постановлениями, рецептами и декретами, нормативами и уставами. А там разберемся - мы, может, и "удаки" (любимое словцо Попова), но никак не дураки. Если худо-бедно берег нас родимый бардак от коммунистической шоблы, то и от иного-прочего сбережет. И запируем на просторе!
Вот Попов и пирует. Играет. Фонтанирует. Переходит улицу в тех местах, где раньше ее пересекать категорически запрещалось, а ныне вовсю сияет зеленый свет. Он по-прежнему сталкивает живые, хрипловато трогательные, недоуменно затейливые байки без начала и конца с выписками из старых (и новых) газет. По-прежнему радостно фиксирует всевозможные нелепости. По-прежнему ни во что не ставит всякие там "сюжеты" с "композициями" и уповает на обаяние слога. На голос, слушая который пленяешься чудной статью рассказчика. А вот еще история. Про козлов. И баранов. И коммунистов. И художников. И "город К., стоящий на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан".
Таких историй в новой работе Попова восемнадцать. И каждая из трех частей: фрагмент "как бы сквозного" повествования о господине Безобразове (то ли alter ego автора, то ли синтетический персонаж, олицетворяющий весь постсоветский социум) + собственно байка из жизни автора + цитатный коллаж. В этом хаосе есть своя система: поначалу он приятно взбадривает, ближе к концу томит внутренней однородностью. Нет, "штучные фразы", смешные репризы и характерные портреты распределены по тексту равномерно. И не меньше их в "хаотическом" опусе, чем в прежней прозе Попова. Только ведь и там зачин веселил больше, чем финал. Да, приятно услышать знакомый голос, теплые интонации, излюбленные словечки. Приятно, когда к тебе обращаются по-людски - без "моралей", жлобского нытья и наглого самолюбования. Не разговор, а райское наслаждение. Вот и приедается, как "Баунти". Ни раздражения, ни досады - просто вдруг понимаешь, что все сказанное ты уже слышал. Не раз. И даже дослушать готов. (Приятность есть приятность.) Но совсем не обязательно, чтобы прямо сейчас. И какие могут быть обиды у "своего в доску" автора на притормозившего (закемарившего) читателя? Куда спешить в такую жару? Ведь если неожиданно все (а в Хаосе только так), то откуда взяться реальной неожиданности - смелости художника? Той смелости, что отличает "искусство слова" от самого лучшего в мире кухонного перетрепа. Эта смелость строила (строить не ломать!) лучшие книги Попова, когда он вспоминал, что помимо мутно-уютного хаоса существуют история страны ("Душа патриота...") и судьба литературы ("Подлинная история "Зеленых музыкантов").
Присловье "Не учи ученого" совершенно неопровержимо. Писатель свободен. Но и читатель тоже не галерник. Он волен, глянув окрест, заметить: мастеров хаоса и без Попова предостаточно. Впрочем, как сказано в старом анекдоте, Евгения Анатольевича мы любим не только за это.
07/05/02
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]