[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Так жили поэты
Впервые полностью издана переписка Андрея Белого и Александра Блока
В выпущенном московским издательством "Прогресс-Плеяда" томе большого формата 600 с лишним страниц. Или - 38, 4 печатных листов.
Переписываться Андрей Белый и Александр Блок начали до личного знакомства..3 января 1903 года Блок обращается к "многоуважаемому Борису Николаевичу": "Только что я прочел Вашу статью "Формы искусства" и почувствовал органическую потребность написать Вам. Статья гениальна, откровенна. Это - "песня системы", которой я давно жду. На Вас вся надежда..." И далее о музыке, мистике, религиозном понимании действительности и прочих "последних вопросах". Письмо было откликом не только на статью Бориса Бугаева (подлинное имя Андрея Белого) в декабрьском номере "Мира искусства", но и на недавно изданную "Симфонию" Белого - художественный манифест, глубинно созвучный духовному настрою Блока. Днем позже (разумеется, еще не получив письма из Петербурга) Белый адресуется к "многоуважаемому Александру Александровичу". Покружив меж эпистолярных приличий ("Я затрудняюсь - о чем мне писать? Важно не то, с "погоды" или "непогоды" я начну...") и ламентаций о преодолении субъективизма, Белый формулирует: "Значит существовало то, что заставляло начать бред среди бела дня. Значит, возможно общение друг с другом из "бессмертных далей".
Легче дышать.
Веселей путь. Не чувствуешь себя таким одиноким. Проверяешь себя. Проверяешь других. Просишь помощи. Советуешься. Помогаешь.
Не знаю, это ли внушило мне мысль так прямо обратиться к Вам - но мне приятно ближе узнать Вас.
Вот и Ваши стихи.
Они мне знакомы. Как-то лично заинтересован ими, пристально читаю - не потому ли что есть в них что-то общее - общее, неразрешенное? Точно мы стоим перед решением вечной задачи, неизменной... и чуть-чуть страшной".
Много всякого-разного случилось до августа 1921 года - до смерти Блока. (Последнее письмо Белого датировано 12 марта 1919 года; здесь восторженно оценивается очерк "Катилина" - одно из самых "музыкальных", революционных и страшных творений Блока.) Перипетии "дружбы-вражды" (без этой формулы не обходится, кажется, ни один разговор о наших поэтах) были несколько раз (и по-разному) описаны в мемуарах Белого. Иные эпизоды их истории отразились в шедеврах героев - "Балаганчике" (похоже, и в "Розе и кресте") Блока и "Петербурге" Белого. Было мистическое единство юности и резкое духовно-идеологическое расхождение ("по-символистски" вписанное в любовный треугольник). Были вызовы на дуэли, примирения, годы "отдельного" существования, экстатические "Ты" и оскорбительные "милостивый государь" в обращениях. Было обретение согласия - под кроваво-метельную музыку революции.
И все же главные мелодии общей "симфонии" (или "песни судьбы") Блока и Белого заданы первыми - одновременными - письмами. Тут уже есть неодолимая тяга друг к другу, радостная и пугающая взаимообреченность. Есть ясность блоковской интонации (такой она будет всегда - в приязни и ненависти) и нервное движение Белого, гонящегося за собственными мыслями и чувствами. Сложного, болезненного, "символического" романа пока нет - зерно его уже созрело.
Теперь "роман" опубликован. Прежнее издание было искажено купюрами и тенденциозными - грубо говоря, "антибеловскими" - комментариями. (Надо помнить, какие ветры дули в 1940 году, когда Владимир Орлов впервые опубликовал переписку. Буквально - чудом.) Ныне купюры убраны, 29 писем впервые введены в общий корпус, в приложении напечатана переписка Белого с матерью Блока Александрой Андреевной Кублицкой-Пиоттух, тесно связанная с главным сюжетом книги. Статьи и комментарии члена-корреспондента РАН Александра Лаврова делают понятными как целое диалога поэтов, так и бесчисленные микроскопические намеки, распыленные в плоти писем. Лавров совершил очередной "подвиг Геракла" - за последние десять лет его тщанием изданы Симфонии, воспоминания о Блоке, мемуарная трилогия Белого и его переписка с Ивановым-Разумником. А еще были монография о Белом, комментарии к стихам Блока в академическом собрании сочинений, издание "Взвихренной Руси" Ремизова... Филологический блеск этих трудов поражает не меньше, чем объем "поднятых" материалов, ясность мысли и слога, человеческий такт при соприкосновении с весьма "скользкими" и "пряными" сюжетами. Соприкоснувшись с работой такого уровня, понимаешь всю тщету словопрений об "упадке культуры" и "повреждении нравов". О интеллектуальном напряжении и тревожной красоте публикуемых текстов и говорить не ловко. Без меня ясно. Все-таки Белый, все-таки Блок.
30/10/01
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]