[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Те же и оне же
Объявлены претенденты на премию за лучший роман
На соискание премии «Русский Букер» сорок четыре издательства, восемь журналов, двенадцать библиотек и два университета выдвинули восемьдесят два романа. Согласно действующему с прошлого цикла правилу в длинный список могут войти не более двадцати четырех текстов. Нынешнее — возглавляемое поэтом Сергеем Гандлевским — жюри оставило в конкурсе ровно две дюжины сочинений. Правда, прозаик Майя Кучерская заметила, что, будь ее воля, лонг-лист сократился бы вдвое. Зато прозаик Алексей Варламов сказал, что ему хотелось бы допустить на следующий этап еще несколько опусов. Двое остальных судей — артист и поэт Владимир Рецептер (СПб.) и критик Павел Басинский — о количественных параметрах предпочли умолчать, видимо, полагая, что не в них суть.
Вот и я так думаю. Ибо разделяя позицию Кучерской, резоны Варламова тоже в изрядной мере принимаю. Зачем пишущих людей лишний раз обижать? Так ли уж далеко отстоят иные не перешагнувшие заветной черты сочинения от некоторых своих удачливых конкурентов? Не все ли в конце концов равно, сколько авторов и издательств козырнет своей причастностью к Букеру? Что вообще означает попадание в его длинный список? Может, кто-то и поверит, что народилось у нас за отчетный период двадцать четыре приметных (не говорю — весомых) романа, но, сдается мне, что сей простодушный персонаж и прежде до новейшей изящной словесности охоч не был, и сейчас не рванет, бросив все дела, в книжную лавку.
Цену нашему романному изобилию видишь яснее, если вспомнишь другие (не длинные даже, но короткие!) премиальные списки — недавно врученного «Национального бестселлера» и «Большой книги» (прошлого и текущего сезонов). Из них в букеровский шорт-лист перекочевало девять (больше трети!) произведений. Это «Победитель» Андрея Волоса, «Малая Глуша» Марии Галиной, «Степные боги» Андрея Геласимова, «Глас народа» Леонида Зорина (на «Большую книгу» номинирован сборник его прозы «Скверный глобус», в который вошел и этот роман), «Асан» Владимира Маканина, «Нефтяная Венера» Александра Снегирева, «Каменный мост» Александра Терехова, «Вчерашняя вечность» Бориса Хазанова и «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича. (Если поворошить списки длинные, картина будет еще более впечатляющей.) В букеровском уставе (равно — большекнижном, нацбестовском и кое-каких еще) ясно сказано, что награждение «другой» премией не отменяет возможности получить «эту». Правила не оспоришь, но и от проблемы пересечения списков запросто отмахнуться не получается. С одной стороны, писатель оборачивается просителем, стоящим за наградой то в одной, то в другой очереди. С другой же, судьи вольно или невольно начинают оценивать не сочинения как таковые, но меру успешности автор в параллельных состязаниях.
Случай Маканина, чей «Асан» стяжал главный приз на прошлогодней «Большой книге», особенно показателен. До романа этого всем прочим соискателям Букера (и синхронных ему премий), как до звезды небесной далеко. Недоброжелатели «Асана», затеявшие сразу после его журнальной публикации оголтелую свистопляску, знают об этом не хуже, чем его адепты, к которым отношусь я. Потому и не прекращается беснование, новый этап которого наверняка откроется при оглашении букеровской шестерки. Вне зависимости от решения жюри. Если «Асан» в шорт-лист включат (тем более — дадут ему стопроцентно заслуженную премию), будут кричать о «сговоре» (заодно пафосно напоминая, что Маканин получил Букера за «Стол, покрытый сукном и с графином посередине», и умалчивая о том, что он премии не получил за один из лучших романов минувшего замечательного десятилетия — «Андеграунд, или Герой нашего времени»). Если же «Асан» срежут, то поднимутся вопли о «торжестве справедливости» (избавлении Букера от «либерального диктата»), а приверженцы романа будут уныло пожимать плечами и утешать друг друга сакраментальным: Вы же понимаете — надо ведь и кого-то еще наградить…
А надо ли? Что важнее — утверждение литературных ценностей или распределение знаков почета (с надлежащими материальными приложениями)? Этот болезненный (и совсем не простой, коли не лицемерить) вопрос стоял бы не так остро, если б премий у нас было поменьше. Или если б регламенты их рознились не только формально. Или если б издателям было запрещено дублировать номинации (эта тенденция явно доминирует в кинематографическом мире). Или… Наверно, можно еще что-нибудь придумать. Но мы горазды лишь на изобретение очередных премий и их никем никогда публично не объявляемую, но совершенно очевидную конкуренцию — на мой взгляд, нелепую и в конечном счете унижающую литературу. Что ж, будем и дальше созерцать, как меряются крутизной Букер, Нацбест, «Большая книга», «Ясная поляна», их младший братец «Нос» и прочие наградораздавательные институции, чьих имен и вспоминать не хочется. А заодно констатировать, как падает общественный престиж словесности, как год за годом игнорируют писателей и те заоблачные структуры, что ведают «утяжеленной» Государственной премией, и упоенное своей рафинированной интеллигентностью жюри «Триумфа». И впрямь, какого лешего бумагомарак казной жаловать — у них своих премий выше крыши!
Оставим, однако, «общие материи» и вернемся к «букеровской» реальности. Кроме девяти претендентов знакомых (думаю, два-три из них в шестерку попадут), есть еще пятнадцать менее засвеченных в текущих премиальных ристалищах, в том числе — неведомых мне вовсе. Последних могу лишь аккуратно перечислить, вновь (в который раз и почти всегда — тщетно) выразив надежду, что кто-то из «таинственных незнакомцев» сотворил-таки шедевр, бездарно пропущенной нашим задорным цехом. Итак, знаменитыми могут проснуться авторы романов «Встреча» (Михаил Балбачан), «Соска» (Олег Журавлев), «Жили-были старик со старухой» (Елена Катишонок), «Безоружный» (Андрей Тарасов), «Кирза» (Вадим Чекунов). Вестимо, не все. Но если хоть один оправдает надежду, уже славно.
Потому что надо же как-то шестерку набрать. А мне из десяти пока еще не упоминавшихся романов-соискателей кажутся привлекательными только два. Оба — «деревенские», но написанные принципиально по-разному. Это гротескный (при логичном трагизме финала — по-хорошему легкий, сострадательный и добрый) «ГенАцид» Всеволода Бенигсена и приземленная, зримо угрюмая, но не эксплуатирующая натуралистические ужасы, а сопрягающая наши беду и вину хроника Романа Сенчина «Елтышевы» (замечу, что ни одно прежде опубликованное сочинение Сенчина симпатий у меня не вызывало; даже напротив). Вот и получается: из «ветеранов» (о них писал раньше и повторяться не хочу) — Волос, Зорин, Маканин, из «новых» — Бенигсен и Сенчин. Наскреб я пять романов, а нужно-то — шесть.
Впрочем, за остальных соискателей — писателей большей частью известных — найдется кому замолвить доброе слово. И за Юрия Арабова («Чудо», которое роман, а не сценарий), и за Андрея Битова (усовершенствованный двадцатилетней выдержкой «Преподаватель симметрии»), и за Григория Кановича («Очарованье Сатаны»), и за Николая Крыщука («Кругами рая»), и за Александра Мелихова («Интернационал дураков»), и за Елену Чижову («Время женщин»), и за Любовь Юргенсон («Воспитание ночью»). А вот о «Беглеце» Александра Кабакова на днях надеюсь написать подробно. Хоть от того уже и сейчас грустно.
Андрей Немзер
02/06/09