[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Просто - поэты
"Поэтическая библиотека" издательства "Время" пополнилась книгами Луговского и Кедрина
Владимир Луговской (1901-1957) и Дмитрий Кедрин (1907-1945) не знали славы. Луговского время от времени печатали - при этом лучшие его стихи тонули среди проходных, а иные оставались в письменном столе. Понятно, что и сам поэт виделся одним из многих "цеховых" советской литературы. Стихи Кедрина до читателя почти не доходили (в послесловии дочери поэта к новоизданной книге цитируются впечатляющие документы - и палаческие внутренние рецензии и отчаянные письма Кедрина). Советская идеологическая машина умела приводить к общему знаменателю "рожденных революцией" стихотворцев. Великий соблазн "нового мира" действовал на всех, так или иначе заставляя поэта приноравливать неповторимый голос к победительному оркестру. Луговскому и Кедрину было что приноравливать.
Оба были "мастерами". Оба знали толк в новейшей поэзии, но не испытывали тяги к радикальному эксперименту. Гумилев (воспринятый частью через Багрицкого и Тихонова), Бунин, Ходасевич (несколько "сцеженный", без отчаяния) - общие ориентиры "советских акмеистов". Кажется, еще полшага и мы упремся в Симонова. Но почему-то не упираемся. Предвоенные поэмы Симонова о Суворове и Александре Невском ("культурно" в общем-то сделанные) были востребованы, а стихи Кедрина о русской истории решительно системой отторгались.
И Луговской и Кедрин оказались необходимы в шестидесятые, когда общество ощутило необходимость в "поэзии вообще", мыслящейся при этом как поэзия "разноголосая" и "мастерская". Важно, что "за нас" (а Кедрин и Луговской, конечно, были "за нас") и важно, что не "самодеятельность", не рифмованные прописи. Трагическая судьба Кедрина (в 38 лет он погиб при "невыясненных обстоятельствах", и здесь трудно поверить в случайность) споспешествовала успеху посмертных публикаций. Белый стих и стилистическая раскованность "Середины века" заставляли увидеть в Луговском пропущенного новатора, а его репутация достойного человека и былая "затененность" усиливали эффект. Одержимые стихами мальчики шестидесятых наверняка до сих пор помнят наизусть куски кедринских "Зодчих" и "Приданого" и "Курсантскую венгерку" Луговского. В ту пору не только отроки восхищались этими поэтами. Со временем все больше отступающими в "историю".
Благодаря новоизданным книгам мы, пожалуй, впервые можем оценить масштаб трагедии, героями которых Луговской и Кедрин. Трагедии, которая называется "нормальный поэт в тоталитарном мире". Гений выдержит все (пока его не убьют) - в "сталинских" стихах Пастернака и Мандельштама жив дух свободы. Приспособленец приспосабливается (пока его не убьют) - и здесь нет речи о поэзии. Луговской и Кедрин не просто писали стихи (подчас слабые, компромиссные, вымученные) - они были поэтами. Дорогого стоит.
02/11/01
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]