[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Вспоминая non/fiction
На ярмарке интеллектуальной книги non/fiction, весело гудевшей со среды до воскресенья, были не только тусовки, премии, дискуссии и фуршеты. Были и книги. Много. О всех не расскажешь, но некоторые помянуть нужно.
Роман-идиллия Александра Чудакова "Ложится мгла на старые ступени" вышел в новой серии "Оригинал. Литература категории А" (М., "ОЛМА-ПРЕСС"; составитель серии Борис Кузьминский; художник - Ольга Зирко). Публике он явился (наряду с томом повестей Анатолия Азольского и романом Владимира Шарова "След в след") только на non/fiction. Мы много писали о чудаковском сочинении и после его публикации в "Знамени", и в связи с борьбой за премию Smirnoff-Букер (роман вошел в шорт-лист - посмотрим, что скажет нам жюри послезавтра). Известно, что в редакцию "Знамени" пришло множество писем-откликов, а автор - филолог с международным признанием и блестящий мемуарист - признается: ни одна его работа не имела такого резонанса. (Кстати, после романа стоит перечесть либо прочесть классические книги и статьи Чудакова о Чехове и "вещном мире" русских писателей. По-иному смотрятся. Ну а воспоминания о Шкловском, Виноградове, Бонди непременно надо сложить в книгу - адресованы они отнюдь не только филологам.) В книжной версии роман существенно вырос (появились главы об отроческой любви, об обаятельных мастерах-соседях, о поездке рассказчика к брату деда - священнику, что всего важнее - о маме), но при этом стал еще концентрированней и энергичней. Проступили новые смысловые связи, отчетливее вычертился сюжет "мужания" героя-рассказчика. Что же до сути, то повторю сказанное в рецензии на журнальную публикацию: "Удивительная книга о том, как под большевистским игом сохранилась настоящая Россия, о том, почему мы живы и не утратили чувство свободы, о том, что мы безвозвратно потеряли".
Серия "ОЛМЫ" скоро должна пополниться. Имя автора шестой "оригинальной" книги и ее название держатся в строгом секрете; при этом осведомленные лица заверяют, что сочинитель - литератор известный. Седьмым будет издан недавний лауреат премии Андрея Белого Андрей Левкин, написавший - неожиданно для многих - остросюжетный роман.
Хотя издательства ныне и проявляют интерес к "внежанровой" прозе (так именуют все, что не входит в кассовый треугольник "детектив - фантастика - дамский роман"), основным ее поставщиком пока остаются журналы. Вот и роман "русского американца" Игоря Ефимова "Суд да дело" (СПб., "Азбука-классика") этим летом печатался в "Звезде". Интерес к творчеству Ефимова - незаурядного прозаика, вдумчивого эссеиста, основателя и стратега квартирующего в США издательства "Эрмитаж" - был недавно подстегнут публикацией его многолетней переписки с Сергеем Довлатовым. В новом романе писатель выясняет, что случилось бы, если б героиня Набокова и герой Сэлинджера встретились через два десятилетия после общеизвестных событий, описанных в "Лолите" и "Над пропастью во ржи". Увы, несладко складывается жизнь (и любовь) Лолиты и Холдена двадцать лет спустя. Американская фактура (юристы и психоаналитики на первых ролях), американская структура (сюжет закручен вполне по-голливудски), русская тоска... И отменный русский язык.
В отличие от Чудакова, Левкина, Ефимова и "железной маски" из "ОЛМА-ПРЕСС" Андрей Геласимов мало кому известен. На круглом столе, посвященном современной прозе, писатель сообщил, что по образованию он филолог-англист, несколько лет прожил в Соединенном королевстве, новейшую отечественную словесность знает не слишком (а что знает, то ему чуждо) и ориентируется на англо-американские образцы, как литературные, так и кинематографические. А также на античные мифы. Миф о соперничестве богини любви Афродиты и богини загробного мира Персефоны из-за юноши Адониса и привел Геласимова на круглый стол, организованный в рамках non/fiction издательством "О. Г. И.". Ибо именно в "О. Г. И." появилась его книга "Фокс Малдер похож на свинью", в заглавной повести которой тот самый миф "склоняется на современные нравы". Действие перенесено в позднесоветскую школу, богини стали подругами-учительницами, а Адонис - влюбчивым старшеклассником. Признаюсь, читая повесть, я не приметил мифологического подтекста - радовали ясность слога и сюжетного рисунка, умение держать ритм, ненавязчивый юмор и человечное отношение к обычным людям. Точно так же ни в повести, ни в четырех дополнивших ее рассказах я не углядел воздействия фильма "Карты, деньги, два ствола" и его сиквелов, о котором говорил на non/fiction Геласимов. Хотя потом сообразил: ну да, "разборки" там есть, безобразия всякие, шуточки, сюжетные прыжки... На быстрых диалогах многое строится... По-моему, непохоже. Один из успевших прочесть Геласимова молодых коллег в кулуарах заметил (одобрительно): похоже на Токареву. И я снова почувствовал растерянность. Впрочем, что с меня взять - до геласимовской повести мне и в голову не приходило, что агент Малдер ("Секретные материалы") похож на свинью. Интересно, а Токарева похожа на Гэя Риччи? Имею в виду не лицо-фигуру, а стилистику-эстетику?
Геласимовым "О. Г. И." открыло свою прозаическую серию, каковые в последнее время растут, как грибы: на русскую новейшую прозу потянуло как "монстров" ("АСТ", "ЭКСМО", "ОЛМА" и др.), так и рафинированных книгопроизводителей (Издательство Независимая газета, "НЛО", Ad Marginem и др.) Разумеется, проза их интересует разная, что предполагает не столько конкуренцию, сколько взаимную поддержку. Поэтому на том же ярмарочном круглом столе прозвучало рациональное предложение куратора "Оригинала" Бориса Кузьминского: занимаясь "внежанровой" прозой, издательства должны сотрудничать, делиться меж собой информацией, держать единую - пристойную - гонорарную ставку. Пусть прочее книжное царство живет по законам джунглей - здесь лев и агнец да возлягут рядом. Хорошо, коли так, хотя и сомнения гложут. Ясно одно: теперь издателям работать интереснее и сложнее, чем несколько лет назад, когда единственной надеждой современного писателя была "серая" (прежде - "черная") серия "Вагриуса", смело торившего эту тропу.
К сожалению, стенда "Вагриуса" на non/fiction не было. Но свежие его книги продавались. Среди них приятно было увидеть томик Давида Самойлова в серии "Проза поэта". В него вошли воспоминания (в том числе - об Ахматовой, Пастернаке, Заболоцком, Ландау), размышления о литературе и общественном движении (много и по-разному о Солженицыне; заметки о "презрении к народу власти и интеллигенции", об "аристократизме и преемственности власти", о еврейском вопросе, фанатизме и терпимости, современной церкви...), шутливые истории о придуманном философе Куурво Мудике (яркое представление о домашнем юморе Самойлова дает изданная недавно в Таллине книга "В кругу себя"). В большей своей части "свободная проза" Самойлова писалась в стол. Прежде всего - из-за советской цензуры. Но, кажется, не только из-за нее: Самойлов думал напряженно, трезво и свободно, очень часто наперерез приятным во всех отношениях стандартам, влиятельным как при жизни поэта, так и сейчас. Вагриусовская книжечка - отличное введение в пространство самойловской мысли. Надеемся, что готовящийся издательством "Время" двухтомник поденных записей поэта подробнее представит этот мир нетривиальных смыслов.
04/12/01
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]