[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Плачут не мачо. Плачем мы
"На самом деле чуть не половина моих приятелей умерли еще до того, как им исполнилось тридцать... В этом году тридцать исполняется мне. Понятия не имею, как так получилось". Это авторская исповедь с задней обложки "романа" Ильи Стогоff'а "Мачо не плачут", выпущенного несколько месяцев назад питерской "Амфорой" в серии "Поколение Y". Недавно под той же маркой увидело свет новое творение Стогоff'а - "документальный роман" "Революция сейчас". Там завлекалочка тоже милая. "Кто-то из них прилюдно делал секс с буржуйскими дочками. Кто-то резал уши азербайджанцам. Один взрывал дворцы и американские посольства, другой - синагоги, третий приемную ФСБ. Все они сегодня либо сидят, либо мертвы... Но до тех пор, пока жив хоть один из них, все продолжается. Потому что эти парни и есть - революция сейчас!"
Приятелей Стогоff'а жалко. Я, слава Богу, не мачо. И хотя о том, что, на погосте живучи, по всем не наплачешься, знаю давно, так же давно не могу с этой пословицей примириться. Да, сами себе стезю выбрали, но ведь живые же люди были. В отличие от стогоff'ских персонажей и повествователя, чьи "страдания" сладострастно живописуются в "романе" - цикле однообразных, кое-как сцепленных, историй о пьянках, драках, клубах, "бабках", разборках, баньках, газетной поденке, голодухе, музоне, шлюхах, косяках, жратве, братве и полных улетах. А также о том, как герой "делает секс", мучается своим "уродством", взыскует любви и мечтает о буддийском благорастворении. Хочет Стогоff одного - невыполнимого: чтобы его (а заодно и "поколение") поняли и пожалели. Разглядели в "мерзкой плоти" циничного журналюги бессмертную душу.
Бессмертная душа (равно возможность ее загубить) у Стогоff'а есть. Его книги демонстрируют совсем другие "отсутствия". Нет у их автора писательского дара. Нет никакого "поколения Y". И - соответственно - нет лиц и душ у стогоff'ских персонажей. Они - с их кайфами и истериками, халтурой и "избранничеством", пьянством на халяву и швырянием полутыщи баксов за вечер - коллекция похожих друг на друга манекенов. Таких не пожалеешь.
В финале "Мачо не плачут" (вы же понимаете, тут "трагическая ирония" - только у "мачо" и есть право реветь в три ручья) герой выясняет отношения с Буддой: "Если на свете есть ад, то я знаю, что это такое. Но ты-то! Ты-то сделал хоть что-нибудь, чтобы вытащить меня отсюда?! Я в аду, а ты - в нирване. Супер получилось! И кто после этого из нас двоих хороший?! <...> Я барахтаюсь в этом говне каждый день. Мы все барахтаемся. Вот ты - принц Сиддхарта Гаутама Шакьямуни. Ты родился царем. Но я-то - нет! Не родился! Мы - рабы, рабы - мы. Родись в свинарнике. (Христос, кстати, родился в хлеву. - А. Н.) Попробуй заработать на хлеб своими руками. (На хлеб? Или на роскошные кабаки? И при чем тут руки? Зарабатывает Стогоff писательством, а пишет - левой ногой. - А. Н.) Пообщайся с потными и грязными людьми, а? С блядями, предателями и подонками. И попробуй остаться чистым? Можешь?" Не знаю, чего тут больше: невежества (с кем же общался Сын Божий? да и Будда не во дворце жизнь провел) или наглой демагогии, ненависти к миру или экстаза неподсудности (за "свинарник" отвечают девка, крутанувшая динамо, кореш, не оставивший глоток пива, редактор, платящий мало денег, пацан, кинувший на штуку баксов, менты, депутаты и Господь Бог - кто угодно, кроме "мачо"), "крутизны" или холуйского вымогательства. Ты - добрый, тогда - дай. А я - схаваю. А не дашь - харкну. Я сифилисный! Или ножичком полосну. Что ж ты, мент поганый, так больно дерешься. У меня журналистское удостоверение есть, и девушка к богатому жлобу ушла.
Вся "Революция сейчас!" (оставим в стороне хаотичность в подаче "материала", часто взятого из вторых и третьих рук) держится на двух посылках: а) в новой России дела "красных" и "коричневых" террористов сфабрикованы либо спровоцированы подлой охранкой; б) у нас все готово к революционному террору. Это противоречие только для филистеров (вроде меня). А "продвинутым" - нормалек. Мы маленькие дети, нам хочется гулять. Не трогайте нас! Отвалите бабок и отваливайте! Ждите, когда мы, схрумкав отступное, двинемся могучим ураганом. Под ваши же песни о попрании свобод и тоталитарном режиме. "Если так пойдет дальше, то не факт, что через год у моей "Революции" останется шанс дойти до читателя". Эй, защитники прав человека, маленьких опять обижают! Подтянитесь! Найдите, наконец, управу на ментов, жлобов, скотов и Господа Бога!
Не органы я защищаю. И совсем не хочу сказать, что нет в России проблемы молодежного экстремизма или что решается она разумно. Я о другом - о "документальном романе" Стогоff'a, который проникнут тем же истероидным и эгоцентричным инфантилизмом, что и его "роман" просто. Обсуждение реальной проблемы здесь лишь способ говорить о "своем". То есть - о тусовочном. О том, что всегда тревожит любителей, извините уж, "и рыбку съесть и на елку влезть". Мы свободные, злые, красивые, ненавидящие вашу жизнь, заквашенную на башлях, карьерах и лжи, но мы "жалаем" трескать икру в ананасах, снимать роскошных телок, ездить на шестисотых и крушить зеркала в ресторациях. Выборы - ложь, но работа на выборах - кайф (долларовый). Девка - стерва (к богатеям липнет, а схлопотав по мордасам, фортеля выкидывает), но я же ее люблю. Я уродец (не во дворце родился), но я хороший. Я яппи, но я хиппи. Я мачо, но я плачу. И вообще у меня ребенок родился.
Стогоff'ский герой в финале о ребеночке вспоминает и "домой" собирается. (Подано все с "толикой горечи". Купленного для дитяти слона слезливый богоборец где-то потерял по пьяни.) В "Притоне просвещенных" Анастасии Гостевой (М., "Вагриус") героиня, выяснявшая на протяжении 30 печатных листов, хиппи она или яппи, а также где и с кем ей лучше жить (в России или в Америке? с роковым избранником или с правильным партнером?), в последнем абзаце (испытав просветление; понятное дело - в Индии) сообщает, что УЗИ ей сулит мальчика. В прошлогоднем "культовом" романе Сергея Болмата "Сами по себе" (о нем см. "Время новостей" от 15 сентября 2000) все стрелялки-догонялки вершились шевелением младенца Иосифа. Еще во чреве матери поставленного на правильную наркотическую стезю. У Гостевой герои тоже к психоделическим высотам летают. Правда, в поисках высшей гармонии, а не простого кайфа, как в "Сами по себе". Ну да ведь это взаимозаменяемо - рыдающий над жертвами героина мачо Стогоff'а тоже любит с Богом погутарить да и кайф словить не прочь. У бегущего, задрав штаны, за комсомолом Василия Аксенова (новейший роман "Кесарево свечение" - М., "Изографус", "ЭКСМО-Пресс") "хиппи-яппистые" герои (разом диссиденты, плейбои, бизнесмены, хранители "вечной любви", развратники, спасители человечества и, что сверхважно, почитатели Аксенова), пройдя огонь, воду и медные трубы, тоже, дабы истинно новую жизнь стяжать, дитятком обзаводятся. (Тут, впрочем, мифологичности и сложности для чудесное дитя исчезает, а герои доживают до глубокой старости и обзаводятся клонами.) Господи! И у Михаила Бутова в "Свободе" (книга совсем иного уровня!) улыбка младенца преображала героя. И у благолепного Алексея Варламова в "Рождении" заглавное событие освобождало персонажей от мук и заблуждений. Хорошо-то как! Новый день занимается, жизнь продолжается, дом обретается, Божья благодать нисходит... За наши боль и слезы нам все простится. Нам обязаны простить. Господь, близкие, старшие товарищи, правоохранительные органы...
Господь, по безграничному милосердию Своему, может, и простит. И близкие наших "мачо" Его о том молить будут. Старшие товарищи свои игры сыграют: кто-то репутацию "все еще молодого" укрепит, кто-то мазохистскую страсть к поискам "сермяжной правды" и умилению перед "новым человеком" (вечным хамом) удовлетворит, кто-то порадуется, что и "молодым" близко его давнее credo - "все в дерьме, а я в белом фраке", кто-то на "моде" башлей наварит... За правоохранительные органы не поручусь. Зато гарантирую кайф тех, кто любит читать "про себя", находить в книге индульгенцию и удовлетворенно думать: "И я бы так смог". Так - смог бы.
Не простит вменяемый читатель. Не простит литератора Стогоff'а и ему подобных. Не простит, ибо знает, что людям - любого поколения и возраста - бывает больно. Что рождение ребенка - счастье и крест (а не разрешение всех проблем). Что искусство - поиск, а не подгонка эгоцентричной истерики под романтические шаблоны. Что умельцы одновременно "хавать", "богоборствовать", хамить и грезить о вышнем завелись задолго до выдуманного "поколения Y". Что инфантилизм постыден. Что каждому делу - включая писательское - учиться нужно.
26/10/01
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]