[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Читайте "Бестселлер"
Роман Юрия Давыдова издан "Вагриусом"
О "Бестселлере" Юрия Давыдова на наших страницах речь заходила уже трижды. Сперва - в откликах на опубликованную "Знаменем" первую часть и награждение ее "большой" премией Аполлона Григорьева (25 декабря 1998 и 19 февраля 1999; тогда наша газета называлась "Время MN"), затем - в связи с появлением (тоже в "Знамени") третьей - финальной - части ("Время новостей" от 21 августа 2000). Немало писали о романе - особенно в премиальном контексте - и другие СМИ. Кажется, все слова сказаны. Но стоит лишь взять в руки книгу, ныне выпущенную "Вагриусом", и испытываешь неодолимое искушение - немедленно "нырнуть" в клокочущий, солоноватый, бодрящий поток давыдовской прозы. А вернувшись из долгого, одаривающего новыми неожиданностями, плавания по волнам "Бестселлера", столь же остро ощущаешь потребность снова говорить о Давыдове и его романе.
Собственно, сказать-то хочется два слова. Во-первых, обращаясь ко всем, кому дороги наши история и словесность, - "Читайте!". Во-вторых, обращаясь к издательству "Вагриус", - "Спасибо!" Спасибо за то, что теперь нам легче прочувствовать смысловое единство этой - многосюжетной и многоголосой - книги. Книги о том, как в ХХ веке можно было сохранить человеческое достоинство. Книги о красоте и силе жизни, о правах любви, человечности и поэзии, о свободе - тысячекратно дискредитированной, оболганной, преданной и оплеванной, но по-прежнему сущей, требовательной и, как воздух, необходимой каждому из нас.
Благодарить за "Бестселлер" самого Юрия Давыдова как-то неловко. Ибо это значит - благодарить писателя за то, что он есть. Такой вот - познавший "прелести" ХХ века и практически (война, тюрьма, гибель друзей и близких) и теоретически (долгие годы изучения самых темных, подлых и страшных сюжетов новейшей истории), назвавший ХХ столетие веком Иуды (провокация, предательство, двурушничество - постоянные давыдовские темы), прекрасно знающий, что "все сложнее" и "нельзя видеть мир черно-белым", - и сохранивший как жизнелюбие, так и способность "отличить сокола от цапли", добро от зла, правду от подлога.
Название книги двоится. Ближе к финалу мы понимаем, что "бестселлер" - это "Протоколы сионских мудрецов", фальшивка, споспешествовавшая чудовищным преступлениям и по сей день пользующаяся спросом. Квазидокумент, разоблачению которого много сил отдал один из любимых героев Давыдова - Владимир Бурцев, - порождение "Иудиного духа", мутной взвеси из цинизма, своекорыстия, эгоистического самооправдания и сказки о зловещем - во всем виновном - враге. "Протоколы..." не только призыв к погрому, но и свидетельство человеческой деградации, страшное обвинение "веку Иуды". Признать победу "бестселлера" - признать поражение человека. Противовесом зловещей анонимности "Протоколов..." может стать лишь личное духовное усилие. Им и создан настоящий "Бестселлер".
О "Бестселлере" не раз говорилось: лучшее в романе - автобиографические фрагменты. Дескать, про Бурцева и Азефа, Джунковского и Сталина, Тихомирова и Лопатина, эсеров и шпиков, чекистов и апостолов, литераторов и бомбистов, Париж и Иудею, Питер и Лондон тоже, конечно, интересно, но главное - судьба повествователя. Мне тоже кажется, что книга много бы потеряла, если б автор "убрал" себя, свое прошлое, свои страсти и вкусы, свою позднюю - такую счастливую и так одухотворенно написанную - любовь. Но ведь не было бы ни судьбы писателя, ни его прозы, ни его живого и обаятельного лица без давыдовского интереса к другому - злодею, подвижнику, помещику, провокатору, моралисту, пьянице, тирану, отцу семейства, работяге, чиновнику... Всякая личность - притягательная тайна. Ибо сама жизнь таинственна и - при всех пригорках-ручейках - прекрасна. И свидетельством о жизни - в любой жестокий век - может быть не пасквиль, не разоблачительный "протокол", не кипа доносов, а слово поэта.
"Гони обиды прочь. Глядись не в зеркала, они тебе соврут. Гляди-ка в окна. Своим усердием хозяйки сообщают стеклам блеск живой - так мой поэт еще недавно сообщал простым словам. Ну, хорошо. Теперь ты медленно и плавно разведи-ка створки вправо, влево, вправо, влево. Возникнут отраженья: крыльцо, скамья, большая бочка для дождевой воды, клумба. И встанет Сад". Упомянутый (и вольно процитированный) поэт - Рильке, что случайно присел рядом с Бурцевым на скамейке в Люксембургском саду. Следующий абзац уносит нас в тот сад, что некогда чаровал не героев, но автора. И, испытав легкое головокружение, понимаешь: ты тоже был в этом саду. Все, что случилось с Давыдовым и его героями, прямо до тебя касается. Ты тоже из персонажей "Бестселлера", автор которого умеет широко распахивать окна. Так, что становится видно во все концы света.
19/10/01
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]