<< На главную страницу

О.В. Пушкарева

О специфике и многообразии фольклора туристов

Истинную картину современного состояния фольклорных традиций невозможно представить без изучения устного творчества горожан. Однако собирание его, особенно в больших городах, затруднено целым рядом обстоятельств. Поэтому особый интерес представляет исследование устных традиций первичных контактных групп.

Этому вопросу, в частности, были посвящены статьи К.Э. Шумова и Ю.А. Корабельниковой о демонологических рассказах альпинистов и спелеологов, где достаточно убедительно доказывается, что туристский фольклор типологически сходен с традиционным. Авторы приводят множество ярких примеров современного мифотворчества туристов.

Необходимо более глубокое и всестороннее исследование устных традиций туристских групп. Мы попытаемся представить туристский фольклор по возможности более широко и полно, в его жанровом многообразии, поскольку он включает в себя далеко не только мифологические рассказы и загадки, упомянутые пермскими учеными.

Материалом для данной работы послужили около 170 текстов, записанных автором в 80-90-х годах от туристов Москвы, Днепропетровска, Костромы, Ярославля и других городов. Нашими информантами были представители почти всех технических видов туризма -- горного, водного, лыжного, спелеотуризма, а также дельтапланеристов и подводников-аквалангистов. Наиболее полные и интересные рассказы, как правило, удаётся записать либо от старых знакомых, либо в походной обстановке. При этом в отличие от пермских фольклористов нам представляется более существенным отмечать в паспорте записи не столько место, где она сделана, сколько возраст и туристский стаж исполнителя.

Существует своеобразное "поверье": если, вернувшись из своего первого похода, человек хочет обратно -- значит, будет настоящим туристом. Такой "чайник" (новичок) со временем постепенно превращается или в "серьёзного туриста", или в "матрасника" (отдыхающего). Впрочем, он может сочетать в себе и то, и другое, а может и надолго остаться "чайником". Становясь туристом, человек попадает не только в новую социальную и ландшафтную среду, но и в особую коммуникативную систему. Она складывается благодаря периодическим контактам туристов как внутри групп, так и между группами, как правило, из разных городов: на маршрутах, на вокзалах и станциях, в туристских клубах и т.д. Важную роль в этом процессе играют слеты и фестивали КСП. Существование этой коммуникативной системы особенно ярко проявляется, когда бывалые, "жженые" туристы "учат жизни" новичков, а также в некоторых экстремальных ситуациях. Описанию и развитию системы служат многочисленные тексты -- как сюжетные, так и краткие формулы-паремии, а также богатый и колоритный туристский слэнг. Обратимся же к рассмотрению преимущественно прозаических текстов.

Одни из них обозначают границу между привычным "цивилизованным" бытом и походной экзотикой:

- Что такое туризм?

- Это побольше взять, подальше унести и там съесть.

В походе обостряется профессиональная болезнь туриста -- яма желудка.

Фирменный лесной напиток-чай "с дымком": засыпать в кипяток заварку и помешать головней, вынутой из костра.

Каждая соринка -- пузу витаминка.

Микроб -- тварь нежная, от грязи дохнет.

На земле все микробы давленые.

Моются только лентяи, которым чесаться лень.

Слой меньше сантиметра -- это еще не грязь, а больше -- сама отвалится.

Больше грязи -- ширше морда.

(Чем ширше морда, тем теснее наши ряды).

Не этой грязи бояться надо, а о душе заботиться.

Категорию "жженого" турист может приобрести, в частности, после того, как его одежда или обувь поджарится или сгорит возле костра.

Кроме шутливых напоминаний о чисто бытовой стороне, в ряде рассказов актуализируются, например, поведенческая и локальная оппозиции турист / обычный человек', ' населенка/ненаселенка' (т. е. местность):

Тренировочный выход лыжников в Подмосковье. Бегут по целине.Естественно, когда тропишь, идешь медленно, "крутишь карусельку": впереди идущий делает пятьдесят шагов, после чего шаг в сторону, и встает в хвост группы. Ну, и получается нормальная, хорошая лыжня. Вдруг сзади раздается вопль: "Лыжню! Лыжню!" А когда идет тяжелая тропежка, там уже просто одуреваешь. Народ совершенно механически делает

шаг в сторону с лыжни. Мужик на полной скорости пролетает мимо них и плюхается в целину."

Шли по Десне. К ночи вперлись в город. Ну, что делать, пристаем к какому-то берегу. Оказалось, свалка при пионерском лагере -- какие-то доски, матрасы... Погода ясная, без палаток спальники на ковры положили, пожевали чего-то, без костра. Все нормально, все хорошо. Посреди ночи -- шаги. То ли сторож, толи бомж, видимо решил посмотреть, что это за новые тюки валяются. И фонариком -- в лицо... Очень хороший шок: "Чего вы тут?"- "А живем мы здесь!"

Дельтапланщики рассказывали, как в Крыму на виноградник ходили под прикрытием: пока они виноград собирают, над ними парит мужик на дельтаплане на стреме и смотрит, нет ли поблизости сторожей.

Иронически условное противопоставление различных видов туризма структурно и семантически очень походит на традиционные присловья и анекдоты о жителях разных местностей. Например, спелеологов в шутку зовут "спелеолухами", альпинистов-"альпиноидами", водников- "мокрозадыми". Горники говорят, что "водники жрут неумеренно, потому что у них ограничений по весу нету, и таскают с собой всякие деликатесы, вплоть до огурцов в банках. " -- "Конечно, -соглашаются водники.-Горники даже черенки у ложек отпиливают, чтобы легче были. А байдарка, хоть и тяжеленная, но чем хороша: сначала ты ее немножко несешь, зато потом она тебя -- долго. " Бывалые байдарочники на стоянке после прохождения порога демонстрируют новичкам знаменитые "позы водника номер один и номер два" для просушивания определенных частей тела над костром. Подобный юмор порой доходит до гротеска:

У идеального матроса-катамаранщика одна рука должна быть короче другой, чтобы удобнее было грести. Ноги должны отстегиваться, чтобы не затекали и чтобы удобнее было в упорах сидеть. По требованию завхоза -- один желудок на группу. И мозги не нужны. Мозги должны быть только у руководителя.

Альпинистам и горникам при случае напоминают старую пословицу: "Умный в гору не пойдёт."

Рассказы о том, как горники в водный поход ходили, типологически сходны с традиционными анекдотами о глупцах:

Горная секция <турклуба> решила на воду сходить -- отдохнуть, расслабиться. Речка, извините, равнинная-преравнинная, равниннее не бывает, с технической точки зрения ничего из себя не представляет. Приезжаем. Собираю байдарочку. Смотрю, народ ещё не собрался. Думаю, надо помочь господам горникам. Замечаю там шум, скрежет. Народ пилит деревяшки какие-то. Говорю: "Ребят, рем нужен?"- "Да у нас всё есть. -- "Подхожу, смотрю. Народ натурально не деревяшки пилит, а пилит набор от эрзэтки... "Ребят, вы чего"- "Да вот, мы, говорит, каркас собрали, шкуру рядом положили, а шкуру рядом положили, а шкура короче, чем каркас. Мы каркас укорачиваем... " Ну, понятно, не натянутая шкура действительно короче, чем каркас. Как народ топор забыл. Я понимаю, ладно, никакого водного опыта у них нет -- но зачем топор без чехла, просто так в байдарку кидать? А горник -- может, камнем когда по башке двинуло, но все равно чего-то там должно остаться...

Бросают топор в байдарку и обнаруживают его там только после киля, когда воду из байды выливают вот так <перевернув ее> и из нее вываливается топор, который застрял за поддувным бортом.

Такие истории, помимо прочего, выполняют одну из важных функций туристского фольклора -- формулирование норм и законов походной жизни, от технических до этических и бытовых. Так же, например, поговорка "Турист -- санитар леса", перефразирующая известное утверждение насчёт муравья, в шутливой форме напоминает об одном из жизненно необходимых занятий туриста -- о сборе сухостоя и валежника для костра. О правилах пользования походным автоклавом можно напомнить в популярном жанре садистского стишка:

Группа брала перевал Гумачи.

Витя заклавливал в кане харчи.

Трудно манометр вынуть из глаза...

Крепче закручивай клапан, зараза!

Сюжеты, выполняющие эту функцию (её можно определить как нормативную), обычно описывают яркий, запоминающийся случай, демонстрируя важность соблюдения какого-либо правила.

Один инструктор водил детишек в горы. Было у него там любимое место и любимый прикол. Приводит группу на чудесную такую полянку, плато небольшое, ставит лагерь и всех выстраивает на линейку: "Вот, видите, красота какая. Ничего тут не портить, цветы не рвать, по нужде ходить во-он туда, к ущелью. Если вдруг кого застану-заставлю всё, что нагадил, съесть. "Все расходятся. Вечером они с помощником открывают банку кабачковой икры, вываливают под кустиком и прикрывают бумажкой. Наутро -- снова общий сбор: "Так. Я вас вчера предупреждал? А это чьё? -- И к этому парню, -- Твоё?" "Да нет, да я, да что вы... "Мужик на глазах у всей группы подходит к этой кучке, <обмакивает в нее палец и пробует на вкус>: "Врешь. Твое... " Эффект стопроцентный: после этого полянка всегда оставалась девственно чистой.

Как девочку холодовуха прихватила. Холодовая усталость -- это такое заболевание, не от самого холода, а чисто психологическое, с непривычки. Начинается тихий сдвиг, человек становится жутко раздражительным и так далее. В среднем это наступает где-то недели через две, у опытных лыжников -- позже. В той или иной степени этой усталости подвержены все люди. Иногда она может наступить и на первые-вторые сутки, с совершенно фантастическими реакциями.

В одном из тренировочных выходов произошел такой случай. Сидим в палатке, печка раскалена, кто в чем -- в футболочках, в купальниках, -- чтобы снять напряжение... Девочка сидит-сидит, вдруг задумчиво объявляет, что ей жить больше не хочется, и со словами: "Пойду, утоплюсь, "-- встает и идет к выходу. Усадили, успокоили. Через какое-то время она говорит: "Все правильно, я неправа, я поняла все... Можно, я выйду, я пи-пи хочу." И раздается радостный топот. Выскакиваю. Следы ведут в сторону речки... Дальше ситуация такая. Вечер. Какие-то лыжники возвращаются по берегу домой. И видят, как из-за речного поворота выбегает девушка в тренировочном костюме и бежит по льду (ни одной полыньи

там нету). Следом за ней появляется мужик в одних трусах и несется ее догонять. Оба скрываются за другим поворотом реки. Через некоторое время они видят, как мужик направляется обратно, неся девицу на плече и периодически шлепая ее по попе. Девица дрыгает ногами и пытается вырваться... Вблизи -- ни одного населенного пункта. На улице

минус двадцать. Такая вот картинка.

Рассказы, напоминающие о моральных заповедях туризма, отличаются большей серьезностью, вплоть до трагизма. Как правило, это предания о погибших туристах и истории о мифологических персонажах. Среди персонажей туристской демонологии наиболее известны Чёрный Альпинист и Белый Спелеолог, вокруг которых сложились довольно обширные круги сюжетов. Многие из них представлены в публикациях К.Э. Шумова и Ю.А. Корабельниковой (см. выше). К ним можно добавить еще один "миф" о происхождении Белого:

Белого Спелеолога звали Альбест. Француз. Его мать звали Эвой. Пещера в Альпах, одна из мощнейших, довольно длинная. Мороз прикидывал, что наша Снежная все-таки длиннее. (Мороз -- человек, который погиб при невыясненных обстоятельствах: его то ли смыло, то ли завалило лавиной в межсезонье. Его знали все). И вот четыре спелеолога пошли в эту пещеру. Дошли до сифона. Первый сифон был неглубоким, они прошли первый, потом второй. И был третий сифон. И вот Альбест нырнул в третий сифон, страшный, очень глубокий. А нырять в пещере -- это поднимаешь муть со дна, ничего не видно и неизвестно, когда вынырнешь. И вот его коллега вытащил обрезанную верёвку. Народ перепуган. И они слиняли оттуда. Выхода они найти не могли. Мать Альбеста, Эва (нестарая ещё женщина лет сорока), зашла в эту пещеру и говорит; "Вы его бросили. Вы его должны найти." И вот она дошла до этого сифона, обернулась -- и они увидели, что это не та красивая женщина, а страшная седая старуха, жуткая совершенно... Один не выбрался из этой пещеры. Другой погиб в том же году там же, в Альпах. Третий не был французом, его звали Людвиг, Людовик, швед. Я знаю человека, который его видел. Это было не так давно, году в 64-65-м. Людовик погиб у нас на Кавказе, на Шхельде -- не в пещере, в горах. С тех пор появляется в пещерах Спелеолог в белоснежном комбинезоне. Кого-то выводит, кого-то нет, исключительно по моральным соображениям. Тех, кто потенциально может бросить, как бросили его, он их заводит.

У меня так было, причём не на Кавказе где-нибудь, а в гадких Никитских пещерах. Сидим. Пришёл чувак, не представившись, посвистел, поговорил, вот и всё. Откуда пришёл, туда и ушёл... Но после этого произошла целая цепь смертей.

А Эва -- она двуликая. Кто ходит в пещеры, если он никого не бросает, всегда чувствует ответственность за другого -- тому может явиться прекрасная такая женщина. Соответственно -- наоборот. Предателям никакой веры нет. Она всегда просто появляется и ведёт. Но одних ведёт в одну сторону, а других -- в другую. И оборачивается к ним одним из двух своих лиц.

Заброшенные каменоломни в Подмосковье, известные всем московским спелеологам. В атмосфере длительного эмоционального и физического напряжения, ощущения повышенной опасности рождается множество историй о сверхъестественных явлениях и необычных происшествиях, которые нередко связываются в сознании исполнителей с известными персонажами.

Река Бзыбь в Абхазии. Каньон -- не слабее американского Великого. Чемпионат мира по скалолазанию. Мужик в чёрном комбинезоне участвует в личном зачёте. Стоят, как обычно, двое страхующих... А в скалолазании такое правило: опираться можно только на кончики пальцев и ступни. И вот этот мужик опирается на колено. Раздался свисток: нарушение, была другая точка опоры. Этот парень, нисколько не смутившись, встал и пошёл перпендикулярно отвесной скале. Это видели очень много людей. Странные вещи происходили в это же время на Шхельде (это где-то между 58-м и 72-м годом). У одного из чудаков на букву "м" упал рюкзак, ребята шли по карнизу, довольно высоко. (Со мной такое тоже было разок -- неделю без жратвы сидели.) Вот полез он за рюкзаком. Ему прицепили страховочку, спустился... Через какое-то время он дёргает страховочный торс, его поднимают -- он весь седой и слова сказать не может. Чего-то он там такое увидел. Полез второй туда: любопытство и, потом, не первый раз в горах -- охота же всё познать... Обрыв верёвки. Верёвка как ножом срезана. И вот, вместо того, чтобы слинять с этого места, третий полез фотограф. Этот благополучно вернулся. Подняли его -- говорить мог, но говорит; "Я чего-то не понял, что это такое было там. Надо проявить плёнки." Приехали. Всё нормально. Он дома плёнки проявляет. Ребята к нему ломятся, смотрят -- он на крючке висит. И куча плёнок сожжённых в пепельнице лежит...

Возможно, я тут две истории в кучу свалил, но это всё -- к вопросу о Чёрном Альпинисте.

Многие альпинисты и горники утверждают, что встреча со Снежным Человеком -- явление довольно частое и обычно предвещает неприятности. Подобно носителям древних традиций, туристы населяют необжитое пространство чудесными и страшными существами, которые могут обладать определёнными относительно устойчивыми характеристиками: место обитания (горы, пещеры, реки и т. д.), определённые функции (помощь, наказание, предупреждение и т.д.), иногда внешность (зачастую сводимая к одному цвету, что сближает их с персонажами детских страшилок). Например, у водников бытует поверье о Полуночном Воднике:

И точно уже не вспомню, с чего именно всё началось -- было несколько версий этой истории, но все они так или иначе связаны с темой любви и дурости. Короче, парень среди ночи сел в пустую байдарку и отчалил неизвестно куда. Больше его никто не видел. Но с тех пор, говорят, в самых разных, местах можно ночью услышать плеск вёсел -- это плывёт Полуночный Водник. При этом ни в коем случае нельзя подходить к воде и даже смотреть в ту сторону. Надо бежать от воды подальше и быть особенно осторожным на следующий день.

Автору приходилось слышать также косвенные сведения о Голубом Воднике, который каким-то загадочным образом связан с речными "карманами" (это характерные неровности берега, представляющие повышенную опасность при сильном течении: туда может "затянуть").

Серьёзному пафосу таких рассказов противопоставлен комизм многочисленных пародий в жанровой форме анекдотов, бывальщин-"антибыличек", "антиповерий" и т. п.

На Кавказе как-то шли: по ущелью в обход идти долго, а поверху проходит высоковольтка поперёк, через ущелье. И я пошёл по ней, прямо по проводам. Высота довольно приличная... На следующий день на приюте рассказывали, как над ними Чёрный летал.

Альпинисты и горники считают своим долгом порассказывать и о Снежном Человеке....

Вот ребятки однажды решили прогуляться за один день по нескольким вершинам. Погода хорошая, выскочили из базового лагеря налегке: плавочки, кроссовочки, ледорубчик -- и побежали. И вот одному приспичило. Он за камушек спрятался, сидит. А тут мимо проходила группа молодых, и в его сторону направляется. А он за камушком сидит, понимает, что деваться ему некуда. Выскакивает и говорит: "А-а-а!" И они убежали обратно. А на следующий день на приюте рассказывали, как Снежный Человек бросался камнями, кричал, чуть кого-то не сожрал.

В А...СКОМ ущелье Медведь раз в два года ест заброски университетских туристов. Капитально, из отчёта в отчёт. Он нашу съел. Причём предупреждают: прячьте хорошо, а то Медведь съест. И прячут -- на дереве, либо камнями заваливают. Всё равно ест. Приходим --всё раскопано, и куча фантиков от шоколадок.

Автору приходилось также слышать в разное время, по меньшей мере, две песни о Белом Спелеологе. В одной из них пелось о том, как под землю спустилась группа разгильдяев, и по мере того, как они нарушали элементарные правила спелеотуризма, Белый Спелеолог, идя следом, усугублял последствия их небрежности: забирал брошенные верёвки, выдёргивал слабо закрепленные крючья и т.п. (Горники, отправляясь по маршруту-петле, заранее "забрасывают" часть продуктов в ближайшую к его началу точку.) Другая песня (известно, что автор её -- М. Волков) о том, как один мужик прикидывался Белым, как его поймали и долго били...

Дельтапланеристы рассказывают также о Чёрном Дельтаплане и Летающем Утюге. К мифологическим персонажам приурочиваются распространённые сюжеты современных анекдотов:

Когда в пещере начинают анекдоты травить, там такой хохот стоит! Через полчаса достаточно уже какой-нибудь гениальной фразы типа: "Ползет Наташа Ростова по штреку..." -- и народ просто падает.

Альпинисты ночью спят. Вдруг один просыпается: у палатки "топ-топ, топ-топ", потом что-то мохнатое влезает в палатку, глаза светятся:

-Мужик, у тебя чернила есть?

-Нет.

Оно вылезает и обратно: "топ-топ, топ-топ"... Мужик вздохнул, перекрестился, лег. Только заснул -- опять: "топ-топ, топ-топ". Опять Оно влезает, глаза в темноте горят. Ну, мужик думает, всё.

-Мужик, у тебя чернила есть?

-Нет...

-Ну, на, держи. Я принёс.

Собрались пещерные ведьмы, сидят. Одна:

-А к нам спелеологи пришли.

-Ну и что?

-А я к ним ходила.

-Ну и что?

-Меня, представляете ---изнасиловали.

-Ну и что?

-А я опять пойду.

Так воспринимают ли туристы всю эту "нечисть" всерьёз? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Но следует отметить, что с возрастом многие из них становятся более суеверны и, в отличие от молодёжи, уже 27-30-летние информанты могут довольно четко сформулировать немало поверий:

Если встретишь Снежного Человека, то главное -- никому ничего не рассказывать. Как известно, помянешь чёрта -- он и появится.

Когда сидишь в лесу, лучше говорить о любви, о работе, о чём угодно. До тех пор к тебе не заявятся ни ведьмы, ни лешие, пока ты про них не вспомнишь. Только откроешь окошко в тот мир -- на, получай, все пожалуют. К утру найдут твой даже не труп, а сумасшедшую тень, которая в панике мечется по всему лесу.

Когда Гарис водил детей в грот Вити Шагала, он всегда сначала спрашивал, нет ли среди них людей с инициалами "В.Ш" Таких он вести отказывался. Потому что совпадения уже были: люди с этими инициалами из грота не возвращаются.

Известны также поверья практического характера, более близкие к приметам. Например, дельтапланеристы в значительной степени зависимы от капризов погоды: для полётов необходим ветер определённой силы и направления. Приведём лишь несколько из многочисленных примет "дельтапланщиков":

Нельзя пить за погоду, это запрещенный тост.

Пятница, тринадцатое -- нелётный день.

Если поднимается долгожданный ветер, нельзя бурно выражать радость по этому поводу -- чтобы не спугнуть его.

Чтобы везло с погодой, надо в день приезда обязательно подняться на вершину горы и там выпить.

В день приезда и в день отъезда всегда есть погода.

Как показывает собирательская практика, многие из тех, кто считает себя серьёзными туристами, не столь легко и поверхностно рассуждают о сверхъестественных событиях. Одни из них предпочитают вообще не затрагивать подобных тем, особенно в беседах с малознакомыми людьми:

Я хожу уже 35 лет и ничего ни о какой нечисти не знаю... Да, травят байки и о Чёрном, и о Белом, кому больше говорить не о чем. Я их и не слушал никогда. Для меня главное -- порядок, техника...

Другие относятся к "лесным" суевериям со своеобразным уважением:

Грот в Никитских пещерах назван так в память о погибшем там спелеологе. Существует предание оего гибели.

Старшее поколение всё-таки более суеверно, чем мы. Когда, залезая в агрегат, мы в шутку говорили: "Ну что, ребят, забираемся в братскую могилу" (а там ещё лавины пошли как раз), --жутко мужик перепугался: "Так нельзя, так нельзя".

Когда ходили ещё со старичками, сидим как-то ночью у костра, вдруг: "О, там кто-то гребёт". Они так внимательно прислушались (очень настороженно): "А, нет, просто померещилось" (с явным облегчением). Дальше последовал рассказ о Полуночном Воднике (см.выше).

Многие из наших информантов отмечают, что туристы старшего поколения ("шестидесятники") "знали больше интересного", "вообще как-то романтичнее были". Собственно туристскую устную традицию можно проследить, начиная примерно с 50-х годов. Однако в отдельных случаях можно утверждать, что некоторые её корни уходят значительно глубже. Туризм как массовое явление возник не на пустом месте: люди всегда путешествовали, тем более в нашей огромной стране. И иногда в рассказах современных туристов звучат отголоски довольно архаичных традиций. Так, однажды бывший горник вспоминал когда-то услышанное в походе присловье: "Чёрный Альпинист хватает последнего", -- а к чему и почему так говорилось, вспомнить не мог. На это последовал ответ:

-Да потому же, что и раньше. В конце прошлого -- начале этого века в деревне, когда девчонки незамужние ходили на речку купаться, они выходили из воды и скандировали: "Дедушка, дедушка, ухвати последушка!" И последняя девчонка, оставшаяся в воде, в панике бросалась к берегу... Это моя покойная бабушка рассказывала, из Рязанской области... Такиевещи иногда в памяти всплывают -- просто так никогда не вспомнишь, без повода.

Ещё когда маленьким был, я от старого туриста слышал, где-то на турбазе, в лесу, что, когда идёшь по дороге, нельзя пить из того источника, что по левую руку. Вернее, пить-то, конечно, можно, только никогда не напьёшься, через несколько минут опять пить захочешь. Несколько лет подряд мы ходили в зимние походы в Поморье, Архангельская область. И как-то разговорился я с одним местным дедом деревенским. Он и спрашивает: "А чего вы, собственно, ходите-то, зачем тебя сюда понесло, в даль такую?" -- "Да вот, -- говорю, -- иногда хочется себя как-то понять, в себе разобраться. Вот ходишь по таким просторам -- что-то яснее становится, легче..." -- "А, - говорит, - понятно. Это я знаю, с мужиками такое бывает. У нас такое тоже водится издавна. Это не то, что эти вот..." -- А в тех краях летом по реке водники ходят. Причём выглядит это так: народ тащит, надрываясь, кучу тяжеленных рюкзаков и байдарок к верховьям реки, чтобы потом оттуда сплавиться. Так вот: "Это,-говорит, -- всё ясно, это спортсмены. А вы -- странники. "

В последнем рассказе речь идёт, видимо, о традиции паломничества, распространённой на Русском Севере.

Значительно чаще встречаются примеры активного использования туристами современных фольклорных тенденций. Туристский фольклор интенсивно впитывает и своеобразно трансформирует их -- как правило, в пародийной форме. Так, например, комично выглядит туристская атрибутика в сюжетах об известных персонажах современных анекдотов или, наоборот, анекдоты о неожиданных столкновениях туристов с обыденной реальностью:

Шерлок Холмс спрашивает у Ватсона: -

Ватсон, что вы видите над нами вверху?

-- Ну, звёзды.

-- И что вы можете предположить, применив дедуктивный метод?

-- Ну, погода ясная, тёплая. К утру, наверное, похолодает. Что ж ещё?

-- Я бы сказал больше: судя по всему, у нас спёрли палатку.

Подходит спелеолог к пещере. Заглянул туда:

-У

-У-у-у (оттуда)

: -У! (он опять туда)

Оттуда:

-У-у-у!

Он опять:

-У!

А оттуда- электричка.

Навстречу Борману шёл Штирлиц. "Исаев, "-- подумал Борман. "Визбор," -- подумал Штирлиц.

Такой широко распространённый принцип создания комического, как пародирование языка, стиля, также популярен в анекдотах туристской тематики:

Спелик в дырку спускается и тому, который наверху, кричит:

-- Страхуй!

Тот молчит. Он опять:

-- Эй, ты там, страхуй!

Тот опять молчит. Этот внизу снова ему:

-- Да страхуй же!

Сверху:

-- От страхуя слышу.

Идёт Заподло по лесу. Смотрит, палатка стоит. Ну, он одну растяжку отвязал, другую отвязал, третью отвязал. Палатка стоит себе и стоит. Ну, он вообще всё поотвязывал -- а стоит и стоит палатка. Ну, интересно стало. Заглядывает -- а там Пофиг сидит.

Среди записанных нами пародий, как прозаических, так и песенных, несколько особняком стоит шуточная "молитва перед едой". Её с очень серьёзным видом произносят мужчины, стоя, держа перед собой поднятую ложку:

Господи, иже еси на небеси,

Мимо рта ложку не пронеси,

Помоги небритым,

Не совсем умытым,

Не нажить беды

Во время еды,

Чтобы мясо и сало

Во рту не застряло,

Чтобы пища любая,

Рыбная и овощная,

Пошла не во вред. Аминь!

В заключение сделаем несколько предварительных замечаний о богатейшем песенном пласте туристского фольклора. Его серьёзный анализ -- чрезвычайно сложная задача, в первую очередь потому, что он слишком тесно переплетён с литературным творчеством, и почти невозможно разграничить такие понятия, как туристская и авторская песня. Круг этих песен очень разнообразен в жанровом отношении и тематически. В частности, довольно популярны стилизации под русские народные песни и пародии на них. Из огромного числа авторских песен лишь лучшие становятся достоянием широкого круга исполнителей и попадают в "золотой фонд", становясь традиционными, по крайней мере, для двух-трёх поколений туристов.

Собрались водники Земли, Марса и Юпитера на Венере. Сели у костерка, выпили, достали гитары: Ребята, а вы вот эту знаете? Нет. А вот эту? Нет. А вы вот эту знаете? Нет. Ну, ладно, давай "Перекаты "!

Заметим, что известную песню А. Городницкого "Перекаты" поют далеко не только водники, но и представители других видов туризма. В целом характер большинства туристских песен можно определить как лирико-эпический: сюжет и описание чувств, как правило, соседствуют в них и неразрывно переплетены.

В большей степени "свободны от авторства" многочисленные комические песни и пародии. Некоторые авторы и исполнители даже увлекаются коллекционированием пародий на свои песни.

Интересно также отметить использование частушечного, куплетного принципа

в туристской песне:

Если уши посинели на морозе,

Ты внимания на то не обращай:

Через несколько минут

Уши сами отпадут.

Никогда и нигде не унывай.

Если глубоко в пещере ты застрял,

Ты внимания на то не обращай:

Через несколько минут

Или лет тебя найдут.

Никогда и нигде не унывай.

Если с ката на пороге ты упал,

Ты внимания на то не обращай:

Через несколько минут

Труп спасатели найдут.

Никогда и нигде не унывай.

Существуют и другие подобные куплеты, но наиболее ранний из них исполнители относят к послевоенным годам:

Если выгнали тебя из института,

Ты внимания на то не обращай:

Как рабочий, будешь жрать,

"Р-4 " получать.

Никогда и нигде не унывай.

Информант пояснил, что "Р-4" -- это карточка рабочего на получение 400г хлеба. Связь туристских традиций со студенческими очевидна не только в данном случае. В общем же такая "древняя", по туристским меркам, песня -- явление довольно редкое. Даже краткий обзор устного творчества туристов позволяет оценить его как обширный и сложный комплекс традиций и тенденций, типологически и генетически связанный с городским фольклором, а также с литературным процессом и с деятельностью средств массовой информации. Отдельные случаи позволяют проследить его преемственность с более давними традициями. Туристский фольклор разнообразен в жанровом отношении: он включает в себя песни, предания, поверья, былички, бывальщины, анекдоты, присловья, приметы, пословицы, поговорки, стихи и т. д. Эти тексты выполняют как эстетические, так и мнемонические, нормативные функции, в некоторых из них присутствует элемент ритуальности.

Для серьёзного и глубокого изучения этого пласта современного фольклора необходимо, в первую очередь, его дальнейшее собирание, которое интересно и полезно не только в научном плане.