Парашютный спорт, который был в нашей стране очень популярен, в настоящее время перестал быть массовым, многие коллективы парашютистов-любителей распались, но их традиции продолжают жить в коллективах профессиональных парашютистов, а также среди узкого круга увлекающихся парашютным спортом. Об этих традициях (некоторых из них) пойдет речь в настоящей статье.

Общая характеристика фольклора парашютистов, данная нами ниже, основана на материале, собранном нами в 1996-2000 году в г. Ульяновске среди ульяновских парашютистов и парашютистов ЦСПКА 1. Используются также записи фольклорной практики студенток УлГПУ В.Ю. Трофимовой, Е.В. Брызгаловой, Е.М. Фадеевой.

Фольклор парашютистов - достаточно "молодое " явление, поскольку сравнительно "молодой" является и социальная группа парашютистов. Парашютный спорт в нашей стране начал активно развиваться в 30-е годы, была создана целая сеть аэроклубов, велась пропаганда среди молодежи. В г. Ульяновске аэроклуб был создан в конце 40-х годов, расцвет его деятельности приходится на 70-е - 80-е годы. В 1992 году клуб был официально закрыт в связи с отсутствием финансирования. В период с 1992 по 2000 год небольшое количество прыжков выполнялось, но фактически коллектив аэроклуба распался. В связи с этим записанные материалы условно распадаются на 2 части: воспоминания парашютистов о традициях. Которые существовали в 70-90-е годы, и традиции современных парашютистов (1995-1999 годы).

Жанровые формы фольклора парашютистов разные: анекдоты, песни, пословицы, поговорки, приметы-запреты, мемораты. Рассмотрим некоторые из них.

Анекдот является одной из форм юмористического восприятия и переосмысления жизни. Смех, присущий анекдоту, - это "особый способ отражения, постижения действительности и воздействия на нее" [Чиркова, с.5]. С этим связаны функции анекдота: он передает информацию, актуальную для данной социальной среды [Чиркова, с.12].

Анекдоты на парашютную тему рассказывают не только парашютисты, но и люди, далекие от парашютизма. Распространение анекдотов о парашютистах за рамками их социальной среды свидетельствует об интересе к ним общества. Возможно, этот интерес связан с ситуацией пограничности, в которой находится парашютист во время прыжка. Именно в силу данной "пограничности" образ парашютиста оказывается ценным для анекдота, поскольку "большинство анекдотических персонажей отличается маргинальностью" [Чиркова, с.11]. Анекдот воспринимается социальной средой, если она готова "принять... ценностно-смысловую конфигурацию" [Левинсон, с.377], заключенную в нем. Наша задача - выяснить, что ценность несут анекдоты о парашютистах для самих парашютистов, а также для любой другой социальной среды.

По среде распространения анекдоты можно разделить на специфически парашютные, рассказываемые только или преимущественно среди парашютистов, и анекдоты, рассказываемые как в среде парашютистов, так и вне ее, в других социальных группах.

Специфически парашютные анекдоты содержат информацию, которую во всей полноте может понять и оценить только парашютист, а для человека "со стороны" она может быть неясной и несмешной. Пример такого анекдота:

Звонит директор морга продавцу парашютов для BASE jumping-а:

Слушай, сколько ты сегодня парашютов продал?

Пять.

Странно, у меня только четверо. Значит, один еще где-то прыгает! 2

Анекдот требует пояснения. Что такое BASE jumping, которое и дает информант: "BASE jumping - направление парашютного спорта, связанное с прыжками с наземных объектов: с труб, башен и т.п. Законодательством некоторых штатов в США рассматриваеся как попытка к самоубийству". 3 Данное направление возникло и распространено на Западе.

Анекдот отражает неоднозначное отношение к BASE jumping-у в обществе и среди других парашютистов. Это своеобразный "черный юмор" по поводу большой доли риска и его необоснованности, поскольку такие прыжки, как правило, предпринимаются единственно ради острых ощущений.

Следующий анекдот, со всем присущим ему юмором, метафоричностью и емкостью показывает специфику отношений между инструктором и спортсменом:

Почему у инструктора парашютного спорта шишка на лбу, а у спортсмена-парашютиста уши большие? Объяснение: летит спортсмен, ему инструктор снизу с мегафоном кричит: "Развернись вправо, развернись вправо!" Спортсмен, вытягивая ухо: "Чево?"

- Развернись вправо!

- Чево?

- Да развернись вправо, я тебе говорю!

- Чево, чево?

Инструктор, стукая себя по лбу:

- Ну, ты дурак! 4

Рассмотрим теперь анекдоты, не являющиеся специфически парашютными. Практически все анекдоты о парашютистах прямо или опосредованно воспроизводят ситуацию прыжка, причем, самые опасные и напряженные его моменты. Парашютист в анекдоте поставлен в "критические условия, требующие поиска выхода из них" [Чиркова, с.7], что соответствует характеру жанра. Реальный прыжок достаточно редко приводит к отказу парашюта и тяжелым последствиям. Анекдот же дает именно критическое и нежелательное для парашютиста развитие событий. "Основа многих анекдотов - словесный или действенный спор, поединок" [Чиркова, с.7]. Парашютист сталкивается с необходимостью прыгать, с опасностью, с отказом парашюта и т.п. Одной из противостоящих сил для парашютиста в анекдоте оказывается инструктор. В реальной жизни отношения с инструктором являются значимыми для парашютиста, особенно для начинающего. Как правило, авторитет инструктора среди спортсменов очень высок. Восприятие инструктора на первых прыжках зачастую оказывается двойственным: и дружественное, и враждебное. Курсанты Ульяновского училища гражданской авиации, участвовавшие в анкетировании. Которое мы проводили 5-10 декабря 1999 года, на вопрос "Ваше восприятие инструктора и его действий по отношению к Вам и другим в самолете непосредственно перед прыжком (на первых прыжках)?" ответили следующим образом:

Полное доверие к инструктору, вера в его опыт.

Изменилось ли отношение к нему после прыжка?

Отношение если и изменилось, то только в лучшую сторону. Появилась благодарность и уважение.

(В.П. Канарский)

Он меня вытолкнул из самолета, т.к. я не решался прыгать и задерживал очередь.

Изменилось ли отношение к нему после прыжка?

Да, он мне помог поверить в себя.

(И.В. Агеев)

Как старого товарища, внушающего уверенность, благодаря своему опыту и спокойствию.

(М.В. Авилкин)

Я воспринимал инструктора как помощника.

(А.И. Кокорев)

Инструктор как инструктор. Молча толкал в спину.

(О.Ю. Пушкарев)

Тактичный и строгий человек, следящий за каждым. Можно сказать. Что он был как отец.

Изменилось ли отношение к нему после прыжка?

Стал уважать еще больше, такое словами не описывают.

(М.А. Бабайлов)

Инструктора воспринимал как врага, желающего мне плохого.

Изменилось ли отношение к нему после прыжка?

Да. В положительную сторону.

(Д.С. Уваров)

Я считаю его профессионалом, поэтому все его действия были верными (даже если они иногда бесцеремонные).

(Е.А. Богач)

Что бы он ни делал, он делал, чтобы помочь мне.

(О.М. Исаев)

Воспринял его как человека, который, не колеблясь, выкинет из самолета любого, кто замешкается.

(Н.А. Суходольский)

Инструктор для меня был почти сверхчеловеком. Он любил нас подкалывать, даже в самолете, чем и разряжал стрессовую обстановку, Перед люком он еще раз осматривал оборудование и поддерживал нас доброй улыбкой и жестами. Изменилось ли отношение к нему после прыжка?

Он стал мне еще ближе.

(В.В. Поляков)

Отношения между инструктором и парашютистом, как уже отмечалось, отражаются в анекдотах.

Исследователь анекдота О.А. Чиркова выделяет в качестве основного персонажа анекдота "актанта", деятеля, в качестве второстепенного - "резонатора", который провоцирует деятеля на совершение поступков, причем "функцию резонатора могут брать на себя и обстоятельства, ситуация" [Чиркова, с.14]. В рассматриваемых нами анекдотах деятелем могут быть два персонажа: сам парашютист и (или) инструктор (иногда - "командир"), поскольку. По определению О.А. Чирковой, деятель - это персонаж, создающий прецедент своими поступками и высказываниями" [Чиркова, с.14]. Инструктор может выступать и в качестве резонатора, создающего для парашютиста критические условия. Например, выталкивает последнего из самолета, заставляет его прыгать. Критические условия для парашютиста "создает" и ситуация отказа, в результате чего он вступает в борьбу со стихией воздуха, земным притяжением, смертью. В связи с этим в анекдотах содержится оппозиция "жизнь/смерть". Сам прыжок в контексте анекдота осмысляется как неизбежное испытание и предполагает обязательную связь прыжка с отказом парашюта и смертью. Этим объясняется такое нежелание персонажа-парашютиста прыгать, его попытки "перехитрить" судьбу. В этом смысле своим поведением он напоминает персонажа сказки, встретившего смерть и пытающегося любым способом "провести" ее, причем зачастую это удается, как и нашему персонажу:

Идет взлет. Поднялся, значит. Выпускающий 5:

- Готов?

- Готов!

- Пошел! 6

- Готов?

- Готов!

- Пошел!

Один подходит (хриплым голосом):

- Я прыгать не буду!

- Че такое?

- Горло болит!

- Да ладно, брось ты!

- Не, не пойду, и все.

Ну, этот, выпускающий его и так, и эдак, никак вытолкнуть не может. Подзывает второго пилота, они вдвоем с самолета - клубок такой - катаются, катаются, - бабах! - выкинули! Выпускающий как раз в дверь смотрит: как? Там парашют должен раскрыться. Смотрит. "Че-то, - говорит, у него парашют не раскрывается" (хриплым голосом): "А у него и нет". 7

В данном анекдоте "выпускающий"-инструктор, с которым вступает в борьбу парашютист, выступает в роли "резонатора". В анекдоте, рассматриваемом ниже (мы приводим его в нескольких вариантах), инструктора можно расценить как "деятеля" (наряду с парашютистом), т.к. его действия, высказывания составляют суть анекдота.

1 вариант.

В общем, выпускающий выпускает спортсмена: "Готов? - Пошел! Готов? - Пошел! Пошел, пошел...- Готов! 8

2 вариант.

Идет выпуск парашютистов. Выпускающий: "Готов? Пошел! Готов? Пошел! Готов? " - "Не готов!" - "Пошел! Пошел, пошел, пошел... готов!" 9

3 вариант.

Идет выпуск парашютистов с самолета. Инструктор-выпускающий стоит:

- Готов?

- Готов!

- Пошел! Готов?

- Готов!

- Пошел! Готов? (с нарастающим темпом)

- Готов!

- Пошел! Готов? Го-отов?

- (жалобно) У меня парашюта нет!

- По-ошел! Пошел, пошел...(удовлетворенно) Готов! 10

4 вариант.

Раз. Прыгают. То же самое.

- Готов?

- Готов!

- Пошел! Готов?

- Готов!

- Пошел! Готов?

- Не готов!

- Пошел! Пошел, пошел...- го-о-тов! (удивленно) А, нет, смотри,

пошел! 11

5 вариант.

Парашютисты прыгают с самолета: "Готов? Пошел! Готов? Пошел! Готов? Пошел! Пошел, пошел... (радостно) Гото-ов! 12

Первые четыре варианта анекдота записаны от парашютистов, пятый - от человека, не имеющего отношения к парашютному спорту.

В анекдоте речь идет о выпуске парашютистов из самолета, осуществляемом инструктором. Во всех вариантах есть упоминание об этом, так называемый "ввод в ситуацию" ("прыгают", "идет выпуск парашютистов" и т.п.). Далее анекдот строится как диалог инструктора с парашютистом (во 2, 3, 4-м вариантах) или как монолог инструктора (в 1-м и 5-м вариантах). Во 2, 3, 4-м вариантах обозначается неготовность парашютиста к прыжку. В 1-м и 5-м вариантах это не представляется информанту значимым. Возможно, поэтому в данных вариантах использована форма монолога, а не диалога.

Смеховой эффект возникает за счет неожиданного "смыслового сдвига" [Чиркова, с.13], характерного для анекдота: смена прямого и переносного значений слова "готов" (готов - "сделал все необходимые приготовления" к прыжку и "умер, скончался" [СРЯ, 1985, т.1, с. 340]). В четвертом варианте этот сдвиг "удвоен". Вторая подмена смысла, вызывающая смеховую реакцию, происходит в слове "пошел": на протяжении всего анекдота она используется как команда для отделения парашютиста от самолета, а в конце - в своем прямом значении - "стал передвигаться", что в контексте анекдота означает "жив, не разбился". Ситуация, казалось бы, уже окончательная, снова совершенно неожиданно "взрывается": "разбившийся" "воскресает", преодолевая тем самым противостоящие ему силы. На самом же деле очередной раз "взрывается" наше представление об окончательности и неизменности анекдотического сюжета, автоматизм нашего восприятия ситуации.

В некоторых вариантах оговорена неготовность парашютиста к прыжку, т.е. выстроена причинно-следственная связь со случившимся с ним в финале. Но она не затрагивает сути анекдота, поэтому легко отбрасывается (в двух вариантах ее нет). Тем не менее, упоминание этой "неготовности" (вплоть до отсутствия парашюта!) подчеркивает поведение инструктора. В котором, на наш взгляд, и заключается "соль" данного анекдота. Инструктор ведет себя, по меньшей мере, "странно". Мало того, что он совершенно не реагирует на реплики парашютиста относительно неготовности последнего к прыжку и заявляет одинаково непреклонно: "Пошел!" (что совершенно немыслимо в реальной жизни), он еще и констатирует гибель парашютиста как необычайно радостное событие! Обращает на себя внимание интонация, с которой произносится это сообщение о "гибели": довольная, радостная, насмешливая, даже саркастическая. Показательна в этом плане и удивленно-насмешливая реплика по поводу "воскрешения" парашютиста: "А нет, смотри, пошел!" (4-ый вариант). Вместе с тем, как персонаж анекдота инструктор-выпускающий ведет себя вполне логично, только это "логика наизнанку", ведь "истина анекдота...не может быть найдена традиционным путем", для этого необходимо "заставить субъектов вести себя в несвойственной их природе манере, исказить, деформировать облик вещей и явлений" [Чиркова, с.9].

Поведение инструктора напоминает поведение проводящего инициацию. Его смех - своеобразный смех "инициатора" (нужно сделать оговорку, что термин "инициация" мы употребляем не в общепринятом мифо-ритуальном значении, а как обозначение определенных пограничных ситуаций, проходя через которые человек приобретает новые знания, в каком-то смысле "рождается заново"). Г. Башляр, говоря о случае, когда отец бросает ребенка в море, "в неведомую стихию", в которой "сначала можно испытать разве что горькое впечатление враждебности окружающего мира", сравнивает это с "инициацией". "Это отец смеется смехом издевательским, смехом оскорбительным... как и подобает "инициатору", - пишет он [Башляр, 1998, с.228].

И "прыжок в море, более чем любое другое физическое событие, воскрешает в памяти отзвуки инициации, полной опасностей, прошедшей среди враждебной обстановки. Это единственный точный и рационально объяснимый образ прыжка в неведомое, который можно пережить в реальной жизни.<...> Именно такое новое переживание свойственно прыгающим с парашютом" [Башляр, 1998, с.228].

Действительно, прыжок с парашютом, особенно первый прыжок, совершается во враждебной парашютисту обстановке, поскольку парашютист сталкивается с мощной и неподвластной его воле стихией, с неизвестностью, и благополучный исход этого столкновения зависит от того, насколько он будет к нему готов.

"Контекст анекдота - реальность, и часто только в соотношении с ней его можно понять и оценить" [Чиркова, с.10]. В этой связи рассматриваемый анекдот содержит, на наш взгляд, "механизм", с помощью которого "прорабатывается" психологическая готовность участников коммуникативного акта к прыжку с парашютом. В анекдоте реконструируется наиболее напряженный с психологической точки зрения момент прыжка (особенно для начинающих) - выход из самолета. Далее ситуация развивается для парашютиста самым неблагоприятным образом, однако рассказчик анекдота находится не в позиции парашютиста, а в позиции инструктора, "инициатора". Таким образом, парашютист, рассказывая анекдот, имеет возможность посмотреть на ситуацию с точки зрения "враждебных" ему сил, что призвано помочь ему преодолеть страх, связанный с прыжком.

Как мы уже отмечали, инструктор для парашютиста является почти безусловным авторитетом. В шуточной форме это передано в выcказывании, которое, на наш взгляд, совмещает в себе признаки анекдота, пословицы и правила:

Пункт 1. Инструктор всегда прав.

Пункт 2. Если инструктор не прав, смотри пункт первый. 13

Высказывание это предназначено, прежде всего, для парашютиста, т.к. "закрепляет" именно его "модель поведения" в отношениях с инструктором. Инструктора очень любят это выражение, прибегают к нему как к аргументу в свою пользу.

В анекдотах, которые мы будем рассматривать далее, инструктор (или равнозначный ему командир, иногда - летчик) выступает в функции "резонатора". Иногда данный персонаж отсутствует. Парашютист фактически сталкивается со смертью, т.к. парашют у него, конечно же, не раскрывается, земля надвигается с огромной скоростью. Разрешается данная ситуация или совершенно невероятным "чудесным" образом (парашютист приобретает способность летать, либо сталкивается с землей, но остается невредим), или финал остается открытым.

В первом случае мы снова встречаемся с присущей анекдоту "логикой наизнанку": в одном анекдоте фраза, сказанная парашютисту в шутку и в насмешку (о том, чтобы он сильнее махал руками, тогда останется жив), оборачивается правдой; во втором - парашютист, непонятно каким образом при 15-ти отказах парашюта оставшийся жить, и на 16-ый раз "спасается" таким же манером. Разрешение ситуации неожиданно и для персонажа-парашютиста, и для второстепенных персонажей, которые спровоцировали его "чудесное спасение".

(1) Одного чудливого выбрасывали, тот выпрыгнул. "Выпрыгнешь, - говорит, орлом будешь"... А он говорит: "А если купол не раскроется?" "Ты маши руками и кричи это самое: "Я орел! Я орел!" Тогда все нормально будет, приземлишься". Ну, ладно. Выбросили, короче, все выпрыгнули, они идут уже на посадку, в иллюминатор... в дверь так стук: тук! Тук! Тук! Тот дверь открывает (информатор усиленно машет руками): "Как птичка -то называется?! 14

(2) Идет выброска парашютистов-десантников. Один из парашютистов подходит к командиру и говорит: "Слушайте, я прыгать не буду, у меня 15 раз парашют не раскрывался!" Командир говорит: "Да, ладно, раскроется, 15 раз не раскрывался, а на 16-ый раз раскроется, иди в самолет".

Следующая картина. Колхоз. Стоит, значит, председатель и ругается: "Что за развал развели, вашу мать! Техника вся поломана, механики все пьяные, доярки все беременные... (бабах!). Парашютист долбанный 16-ый раз сарай ломает!" 15

Рассмотрим следующие два анекдота с "открытым" финалом:

Прыжки идут. Ну, один прыгнул. Забыл, где кольцо. Смотрит, смотрит... Летит, летит, летит... Раз, это... навстречу еще один "парашютист". Он говорит: "слушай! Где кольцо здесь?" Тот: "Я не знаю, я сапер!" 16

(2) Раз, короче... чудак объясняет перворазнику, как прыгать. "Ну, - говорит, - выпрыгиваешь, отсчитал 3 секунды, дергаешь кольцо. Ну, у тебя все открыто. Ну, осмотрелся, если там какой-то отказ, че-то не сработало, дергаешь запаску. Ну, запаска там откроется, приземляешься. Там, мало ли че-нибудь, ногу подвернешь, ниче, там скорая помощь тебя сразу заберет". Ну, вот. Ну, тот раз... прыгают. Основной 17 - дерьг! 3 секунды. Нету! Ну, запаску - дерьг! - нету!

Ну, летит, такой, думает: "Ладно, с парашютом они меня обманули. Посмотрим, как со скорой помощью!" 18

Открытость финала свойственна анекдоту, причем он "далеко не всегда предполагает остроумный выход из ситуации. Чаще анекдот завершается не в тот момент, когда конфликт разрешен, а когда он только что создан. <...> Текст завершается на состоянии нестабильности, в момент обнаружения несоответствия, парадокса. <...> Повествование обрывается на двусмысленной, неопределенной ноте, поскольку задача жанра - создать подтекст." [Чиркова, с. 16].

Действительно, в обоих приведенных анекдотах мы видим, что конфликт только что создан, а в момент открытия определенного несоответствия текст сразу завершается. В первом примере он завершается, когда оказывается, что встреченный в воздухе "собрат по несчастью" не парашютист, а сапер. Во втором, когда обнаруживается произошедший с персонажем "обман", и ему ничего не остается, как "ждать проверки", не обман ли третье обещание. В обоих анекдотах нет разрешения ситуации, но само то, каким образом обнаруживается конфликт (встреча с сапером и довольно странная рефлексия над собственным положением, как будто действительно можно будет проверить, "обманули" его или нет "со скорой помощью", если он разобьется) вызывает смеховую реакцию, которая дает разряду психологическому напряжению.

Таким образом, ситуация преодолевается "метатекстово, посредством смеха <...> смех слушателя свидетельствует о пересечении персонажем... границы ситуации и уходе в пространство свободной смеховой игры" [Чиркова, с.16].

Разновидностью анекдота является вопросно-ответная форма 19. По мнению О.А. Чирковой, хотя в анекдотах такого типа нет названных действующих лиц, в них все равно "присутствуют абстрактные субъекты-деятели, <...> поскольку фразы все же кто-то произносит <...> И этот "кто-то" - сама жанровая форма анекдота" [Чиркова, с.14].

На наш взгляд, справедливо отнести приведенные ниже тексты к анекдотам, т.к. они строятся по законам именно этого жанра. В тексте (1) смеховую реакцию вызывает намеренная невозможность называемых в ответе действий, в тексте (2) - псевдоромантический ответ, переводящий диалог в русло парадоксальной логики:

Что делать, если не раскрылся парашют? - Вернись в самолет и доложи инструктору (вариант: "Сходи на склад и возьми другой парашют"). 20

Что делать, если не раскрылся основной парашют и отказал запасной? - Что ж, у тебя есть несколько секунд, чтобы научиться летать...21

Вопрос в данных текстах выбран неслучайно. Он вызывает (на сознательном или бессознательном уровне) переживания, связанные с отказом парашюта, актуализирует все имеющиеся у парашютиста на этот счет знания. Тем самым возникает определенное психологическое напряжение, даже минимальное воображаемое переживание данной ситуации, - и все это моментально "разбивается" совершенно алогичным ответом. Образ, закрепляющий в себе ситуацию отказа парашюта, часто используется в анекдотах. Этот образ - определенный код, возвращающий человека к пережитым когда-то чувствам. С помощью него в сознании "запускается" целая программа с целью выработки наиболее эффективных моделей поведения в экстремальной ситуации прыжка. Это поведение переживается на уровне представления, "экономически, как мимолетное воспоминание" [Ухтомский, 1966, с.36]. Смех анекдота, разрешающий напряжение, вызванное данным образом, призван помочь преодолеть страх и неуверенность, связанные с реальной возможностью возникновения ситуации отказа парашюта. А.А. Ухтомский в серии работ о доминанте называет такой образ "интегральным" и описывает механизмы его действия.

Образ, моделирующий ситуацию отказа парашюта, встречается также в рассказах о снах, в песнях, и, собственно в рассказах о случаях отказа парашюта, или, например, в таком четверостишии, выстроенном в соответствии с "логикой анекдота":

Парашют не раскрылся.

Я на землю упал...

Отстегнул карабины

И на ноги встал .22

Отношение социума к группе парашютистов может быть различным. Иногда даже близкие авиации люди относятся к парашютистам с непониманием, поскольку считают риск, которому подвергают себя парашютисты, неоправданным. Приведенное ниже высказывание показывает, как относятся к этому парашютисты:

Задают вопрос, допустим: "Вы норм... парашютисты - нормальные люди?" Ответ... мы обычно отвечаем: "Ну, разве нормальный человек будет выпрыгивать на ходу из летящего самолета, да еще вниз головой?!" 23

Информант, Александр Валентинович Белоглазов, заметил при этом, что такие фразы довольно "ходячие" среди парашютистов. Подобного рода высказывание о парашютистах мы слышали от техника, работающего на аэродроме, Олега Литвинова, только он говорил, в отличие от Александра Валентиновича, совершенно серьезно: "Разве нормальный человек будет выпрыгивать из нормально летящего ("не сломанного") самолета, да еще доверять свою жизнь какому-то куску материи?!"24. Эта "ненормальность" отличает парашютистов от таких, казалось бы, близких социальных групп, как летчики и десантники срочной службы, поскольку многие летчики рассматривают прыжки, прежде всего, как средство спасения в аварийной ситуации (хотя довольно много и летчиков, увлекающихся прыжками). Для десантников прыжки являются долгом службы, поэтому могут и не подкрепляться желанием прыгать (в связи с этим мы исключили из рассмотрения тексты, записанные от десантников, например: "Прыжки - дело добровольное: хочешь - прыгай, а не хочешь - выпиннут" 25, "Кто не был в стропах парашюта, тот называется мабута" 26 и др.).

Гораздо чаще "ненормальность" парашютистов воспринимается со знаком "плюс", а не со знаком "минус" и внушает уважение.

В рассматриваемом нами высказывании используется форма риторического вопроса, которая, по сути, и не предполагает ответ, поскольку уже исходит из утверждения о "ненормальности" парашютистов. Поэтому ответ в форме риторического вопроса как ба "сравнивает счет", "выдавая" спрашивающему его же собственную точку зрения, только в ироничной форме в виде вопроса. Текст содержит и юмористически выраженную "самооценку".

Существуют у парашютистов свои пословицы и поговорки.

Под пословицей мы понимаем "краткое, ритмически организованное, устойчивое в речи, образное народное изречение", заключающее "афористически сжатое выражение какой-либо грани народного опыта" [ЛЭС, с.291]. Паремиологи отмечают присущие пословице антропоцентризм [Крикманн, с.165], обобщающий характер [Левин, с.119]. Н.Барли писал о возможности выделения групп пословиц на основе их соотнесения "с категориями, правилами и семантическими ценностями" [Барли, с.136]. Наш материал дает основание применить данное положение.

Пословица "Лишний удар о землю ума не прибавляет" 27 соотносит прыжок с такой ценностью, как "ум". В выражении "Меньше прыгаешь - дольше живешь" 28 (вариант " - дольше живешь, но хуже" 29) соотносятся две ценности: "продолжительность жизни" и "прыжок". В первом варианте предпочтение отдается "продолжительности жизни", хотя можно сказать, что пословица просто утверждает данную зависимость, Выбрать, что представляется более ценным, должен сам парашютист. Во втором варианте явное предпочтение отдается прыжкам.

Оценка может быть дана с точки зрения представителя другой социальной группы, например, в данной пословице, записанной нами от летчика: "Парашютист 5 минут - орел, остальное - лошадь. Летчик 5 минут - лошадь, остальное - (с гордостью) - оре-ел!" 30. Характерно, что данный вариант пословицы употребляют только летчики. Парашютисты же оценивают свой труд так: "Парашютист 7 часов - лошадь, 3 минуты - орел!" (вариант "зато 3 минуты - орел!" 31).

Данная пословица воспроизводится в "тяжкие" моменты жизни парашютиста: когда с трудом затягивается ранец парашюта при укладке, когда тяжело идти к самолету, тащить на себе парашют после прыжка и т.п. Прагматическая сущность пословицы [Левин, с.119; Крикманн, с.165] проявляется также в способности менять свой "конкретный смысл" [Левин, с.120] в зависимости от ситуации, в которой она употребляется. В этом - "многослойность" текста пословицы [Левин, с.120]. Например, пословицу, сравнивающую "специфику труда" парашютиста и летчика, информант привел, доказывая, что летчиком быть лучше, чем парашютистом, а последние используют данную пословицу, как было показано выше, в совершенно другом значении. Прагматику жанра можно проследить и на другом примере. Выражение "Лишний удар о землю ума не прибавляет" может выступать в качестве характеристики конкретного парашютиста, комментария к случаю, утешения при невозможности прыгать и т.п.

В редуцированном виде ("7 часов лошадь" 32) данная пословица может использоваться как поговорка, характеризующая занятия парашютиста. К поговорке, "образному выражению, метко определяющему и оценивающему какое-либо явление жизни", в отличие от пословицы "всегда одночленному" и "обычно лишенному обобщающего поучающего смысла" [ЛЭС, с.203], относится и высказывание о самолете АН-2: "рабочая лошадка ВДВ" 33.

Приведенные выше высказывания можно отнести к пословицам, соотносящимся с семантическими ценностями.

Пословицы "Жизнь - это затяжной прыжок 34 из чрева матери в могилу"35 и "Парашютист (варианты "летчик", "десантник") не умирает, он уходит в небо и не возвращается"36 мы отнесли бы к категориальным, т.к. в них образы прыжка и парашютиста во время прыжка соотносятся с категориями жизни и смерти.

Встречаются также пословицы, соотносимые с правилами. Пословица "Парашютист - существо бесполое"37 также, на наш взгляд, аппелирует к правилам поведения, одинаковым для парашютистов обоего пола. Она адресована девушкам-парашютисткам в случаях, когда они аргументируют свою неспособность что-либо сделать принадлежностью к "слабому полу".

Для следующей пословицы "Слишком хорошо - тоже нехорошо"38 (она существует не только в фольклоре парашютистов) отсылку к правилу-примете дает сам информант: "Если слишком хорошо уложить парашют, то он не очень хорошо может раскрыться"39.

Таким образом, мы видим, что пословицы, особенно соотносимые с правилами, являются "средством социального воздействия на индивида" [Николаева, с.322] в нужном для благополучия группы и его самого направлении.

Функцию регулирования поведения выполняют и существующие у парашютистов приметы-"запреты". Вместе с тем, по своим характеристикам они соответствуют правилам, а не приметам (отсутствие прогноза, "признаки совета или запрета", зависимость от волеизъявления человека [Павлова, с. 294, 295]; поучительная, а не прогностическая, как у примет, функция [Пермяков, с. 258]; человек выступает как адресант сообщения, а не его адресат, как в приметах [Христофорова, с.86]).

О.Б. Христофорова объясняет данное явление тем, что "при построении индивидуальных толкований одновременно используются обе схемы", и правил, и примет, и в результате "могут происходить жанровые трансформации, например, в тех случаях, когда текст оказывается одновременно и правилом, и приметой. Это обстоятельство приводит к тому, что нарушение человеком запрета может быть расценено носителями традиции как "дурной знак" [Христофорова, с. 95].

" Еще у нас ничего не бывает "последнего".

Это общеизвестный в авиации закон - слова

"последний" не говорят. "Последняя" у попа

жена, а у нас все "крайнее". 40

Приведенное высказывание - пословица, которую можно соотнести с правилом.

Чтобы проиллюстрировать приведенную выше мысль, приведем следующий рассказ:

Идут планерные полеты. Только начал взлетать планер. Мы наблюдаем. Рядом со мной руководитель полетов Алексей Васильевич Апаленов и его сын - Юрик Апаленов. Юрик спрашивает: "Пап, это последний полет?" Инструктор Володя Круковский его поправил: "Крайний. В авиации нет слова " последний". Юрик только что-то хотел спросить, вдруг мы видим, что происходит отцепка планера на очень низкой высоте, а это очень опасно. Ну, планер благополучно сел, а Володя в это время сказал Юрику: " Вот видишь, как может обернуться... чем может обернуться то, что ты упомянул слово "последний" 41.

Произнесение слова "последний" носитель традиции напрямую связывает со случившимся. О.Б. Христофорова, исследуя правила и приметы в фольклоре народов Сибири, пишет, что данные "фольклорные тексты обучают носителей традиции не только конкретным фактам, но... к логике мышления, позволяющей человеку свободно ориентироваться в неиссякаемом потоке событий и явлений" [Христофорова, с.96].

"Правила регламентируют поведение указанием на то, человеческое действие может быть расценено окружающими как реплика, свидетельствующая о намерениях своего отправителя" [Христофорова, с.103]. Таким образом, правила "отчетливо выражают представление о том, что "просто так" ничего ни сказано, ни сделано быть не может" [Христофорова, с.56].

На наш взгляд, функционирование в традиции парашютистов приведенного выше правила-запрета можно объяснить именно таким механизмом взаимодействия с миром, поскольку и "современный человек, чувствующий и объявляющий себя неверующим, обладает всей скрытой мифологией" [Элиаде, с.127]. Эта "мифология" наиболее отчетливо проявляет себя в его сознании и поведении в критических ситуациях, в экстремальных условиях деятельности, особенно при столкновении с могущественными силами природы, которые ему неподвластны, и успех его деятельности полностью зависит от "правильности" его поведения. Парашютист также сталкивается с неподвластными ему силами, поэтому совпадение механизмов моделирования поведения в субкультуре парашютистов и в архаической культуре народов Сибири, которую изучает О.Б. Христофорова, вполне закономерно.

Создание любой традиции в субкультуре малой социальной группы опирается, прежде всего, на практический опыт, и подтверждается им (что мы показали на примере), иначе традиция просто не приживается. К складывающимся традициям парашютисты относятся очень уважительно, так как законы в парашютном спорте "пишутся кровью".

Возможно, данный запрет объясняется и тем, что "в мышлении современного человека также прослеживается, хотя и менее отчетливо, диалогическая реакция, предполагающая взаимодействие с миром или его элементами как с "Ты" <...>, а глубокая вовлеченность личности в процесс смыслообразования - а именно такую вовлеченность предполагает осмысление человеком его повседневного опыта - тесно связана с коммуникативным, диалогическим... принципом организации этого опыта" [Христофорова, с.105]. Может быть, данный диалогический принцип, а также особенность психики человека, заключающаяся в том, что в экстремальной, неподвластной контролю ситуации он склонен "обращаться за помощью" к "высшей силе", а также имеющееся в культуре представление о силе и возможностях слова ("В начале было Слово", "Словом и убить можно"...) - все это в целом обуславливает существование в сознании парашютиста представления, что слово действительно может вызвать названное им событие, поэтому требует осторожного обращения:

"Последний прыжок" - нельзя говорить... т.е. "последний" - это как бы ты совершаешь последний прыжок, и в этом случае ты можешь разбиться. 42

Рассмотренная нами примета-запрет характерна именно для субкультуры парашютистов, другие же существующие в ней правила-запреты заимствованы из традиционной культуры, например, запрет "не свистеть". Информант дает ему мотивировку, сходную с мотивировкой в традиционной культуре:

Нельзя свистеть... Это... ну, в общем, это Гущин...(летчик-инструктор) <...> Он говорил: "Не свистите здесь". Мы не свистели.

- Где нельзя свистеть? В помещении, где парашюты укладывают... Погибнет кто-то... Погибнет кто-то, да... 43

В фольклоре хантов: "Нельзя свистеть в доме - умрет кто-то" [Материалы..., с.188].

Свист в традиционной культуре неизменно связывается "с призывом зла, лиха, беды, нечистой силы. В регламентации правил поведения эта связь отражается в целом ряде запретов, касающихся повседневной жизни. Их мотивировки ясно указывают на демоническую природу данного звукового феномена. Свист входит в совокупность "неправильных", "нечестивых действий" [Плотникова, с.295].

Безусловно, символика свиста заимствуется в фольклоре парашютистов из традиционной культуры. Однако у парашютистов значение придается не только самому действию, но, прежде всего, поведению:

- Не любили, кто свистит.

- Почему?

- Не знаю, неприятная вещь считается свист. Если выходки неприятные геройские перед прыжком, все время одергивали...

- А в каком месте нельзя было свистеть?

- Не любили нигде. Не любили нигде свистунов. Категорически запрещали. Не любили свистунов, болтунов. 44

Приводим также следующий рассказ (в нем отмечается и осторожное отношение к слову, о котором говорилось выше, называется еще одно правило-примета и дается его объяснение с точки зрения психологии):

Не зарекаться, не говори, что щас... завтра будут прыжки. Это у всех, в общем-то. Вот я выполню, вот я сделаю, т.е. не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Ну, это по пословице. Не говорили, чтоб не сглазить. В новом обычно не прыгают... на соревнованиях. Обычно все в драном таком выступают. Потому что они к этому привыкли. Может быть, конечно, это суеверие, а может быть элемент... привыкаешь просто к одежде своей. В ней комфортнее... чувствуешь себя... ну, привычное если впечатление, а если чуть-чуть отвлекаешься, там, наверное, как-то влияет. А может просто себя увереннее, привычнее чувствуешь. А на соревнованиях обычно кроссовки драные... Один вот, помню, Медведев прыгал, у него кроссовка одна белая была, одна красная...

- Почему?

_ Привык так. А другой, значит, вот у нас Игнатьев ногу тогда сломал... тоже че-то вырядился - красное и белое надел первый раз, и сломал себе ногу в двух местах... с винтовым переломом. Тоже, выпендрился... 45

Если в традиционной культуре действие имеет самостоятельную семантику, то у парашютистов оно становится знаком в основном тогда, когда является следствием "неправильного" с точки зрения субкультуры отношения парашютиста к прыжкам и своим возможностям на прыжке. В отличие от традиционных, указанные правила-приметы не являются для парашютиста обязательными, следовать им или нет - его выбор. Действия, в низ называемые, необязательно влекут за собой зафиксированные в тексте последствия (в представлении носителей традиционной архаической культуры, данные последствия обязательно должны наступить), а являются сигналами нежелательной модели поведения, представление о которой сложилось в субкультуре. Ее "нежелательность" действительно подтверждена опытом предыдущих поколений парашютистов, следование ей может привести к неблагоприятным последствиям.

Таким образом, правила- запреты направлены, прежде всего, на выработку осторожного поведения на прыжках. В этом смысле правила действительно "обучают носителей традиции... логике мышления" [Христофорова, с.96], причем это "обучение" может осуществляться и через позитивные формы, например, пословицы: "Небо любит работяг"46.

Существуют у парашютистов и "традиционные" приметы, связанные с числом 13, с черной кошкой:

Вот у летчиков... был случай. Разбился... там есть за "Л-29"-ткой - самолеты такие - у них, чтобы газы не жгли траву, такие газоотбойники - вверх направляют. И вот там номера на них написаны. И там был 13-ый номер, и вот 13-ая "элка" разбилась, по-моему, да. Ее теперь написали два ноля просто. На этом отбойнике. Ну, может, бывает 12, сразу - 14, т.е. 13 - нет. У нас 13-ый, кстати, парашют самый свежий обычно: с ним меньше всего прыжков делают. 47

Если черная кошка перебежала дорогу, то ни один уважающий себя парашютист прыгать не будет. 48

Мемораты в субкультуре парашютистов - особые нарративы, связанные с их деятельностью: рассказы о случаях отказа парашюта, о запомнившихся прыжках, о смешных, курьезных случаях на прыжках.

Под меморатом мы понимаем "устный рассказ, передающий собственные воспоминания исполнителя о фактах из его жизни, т.е. о событиях, участником или очевидцем которых был сам рассказчик" [ВС Фольклор, с. 138].

Рассказы о случаях отказа парашюта - это, как правило, рассказы о собственном опыте парашютиста или о случаях, свидетелем которых он был, либо слышал из " первых уст".

Большинство произошедших отказов, особенно если они повлекли серьезные последствия, фиксируются в документах и информация о них рассылается из Центрального аэроклуба в местные для разбора на занятиях парашютистов. Их функция - закрепление и передача опыта, предупреждение подобного рода случаев.

"Неофициальные" рассказы имеют для парашютиста большую ценность, поскольку есть возможность расспросить рассказчика, учесть в будущем его опыт. Функционирование таких рассказов часто сложно проследить, так как многие, особенно опытные, парашютисты не любят говорить об отказах. Тем не менее, потребность в таких рассказах существует. Особенно актуальны они для начинающих парашютистов.

О запомнившихся прыжках рассказывают охотнее. Памятным прыжок может быть по различным причинам. Часто запоминаются первые прыжки, показательные, юбилейные, необычные прыжки. Мы приведем рассказ об отказе парашюта, интересный тем, что рассказчику накануне приснился сон, предсказавший последующие события. Рассказ записан от Николая Вылегжанина, парашютиста ЦСПКА:

Первый прыжок на ПО-9*-м. После УТ-15*-го. Мне ночью снится, что я падаю, падаю, падаю, падаю... дергаю что-то там, дергаю... - так. смутно, но вижу, что земля приближается. Потом - раз, такой мрак. И я просыпаюсь в холодном поту и понимаю, что я разбился. Такая у меня мысль. И я весь такой "поседевший" сижу в темноте... блики такие... от луны... Всего меня колотит. Ну, страшно, сон такой вот. Почувствовал, что умираю... На следующий день вообще... без задней мысли - забыл.

Утром прыжки там... идут. Еще два прыжка сделал на УТ-15-ом. Ну, и все. Мне говорят: "Пора, садись на ПО-9-ый". Я стою и смотрю на два парашюта (уложил два парашюта себе - ПО-9-х): один был там... Маринкин - подруги, с которой мы летали на вертолетах, тоже вертолетчица, а другой был моего друга. И вот я стою, и меня как будто что-то толкает: "вот возьми друга парашют, не надо тот брать, не надо... " Кажется, уговаривают меня свыше... И я взял, и назло взял Маринкин (смеется).

Выпадаю... Меня... все такие попинали меня, такие там на счастье пожали мне все руку: "Ну, давай, парень!" И я с тысячи четыреста выпадаю - высоты побольше дали, чтобы падать... Дергаю кольцо... (смеется) и открывается несколько строп... и купол в тряпки... И я понимаю, что первый прыжок на "крыле " не удался... В тот же момент вспоминаю свой печальный сон... Оцепляюсь. У меня раньше такие светофильтры были - "скай-бэби" - очки. Сквозь это - так, как в тумане все... такой шелк запаски по лицу... и я висну. Приземляюсь, мне командир говорит: "Ты еще не созрел для "крыла"*. Я говорю: "Что я, виноват, что оборвалось?" (смеется) И все. На весь день меня "посадили". 49

**ПО-9, УТ-15 - названия парашютов.

* "крыло" - так называют парашют ПО-9.

Смешных случаев на прыжках происходит достаточно. О них рассказывают в компаниях часто и всегда с удовольствием. Приведенный ниже рассказ записан от Максима Тихомирова из г. Москвы:

Получилось как - у человека был частичный отказ, ну, перехлест строп, в общем... И ребята поймали его на квадрат. Ну, он просто снижался, но очень быстро. чуть побыстрее. Знаешь, квадрат... ну, и столом... там схватили укладочный стол*, на это полотнище укладочного стола поймали человека, все нормально прошло.

На следующий день приехал корреспондент. Ну, кто-то, откуда-то слухи дошли... Ему рассказали, кто че там... Ну, вот, падал с отказом парашюта, короче говоря, поймали, взяли стол, поймали на стол его, все нормально, спасли.

И ... этот корреспондент стал писать, как будто он был очевидцем всего этого: " В общем, падает человек. Все, помочь уже , казалось бы, невозможно, нераскрытый парашют... В общем, спортсмены схватили стол, побежали ловить. Раздался сильный треск фанеры, но парашютист остался жив..."50

*"стол" - специальное полотнище для укладки парашютов.

У парашютистов существует также традиция празднования юбилейных прыжков.

Исходным материалом исследования является записи воспоминаний парашютистов о традициях празднования прыжков в 70-х - начале 90-х годов, а также видеозапись юбилейного 3000-го прыжка Михаила Геннадьевича Петрова (июль 1995 г.) и 600-го прыжка Сергея Алексеевича Авекина (24 июля 1996 г.) в г. Ульяновске.

Мы рассматриваем празднование юбилейных прыжков как традицию. В качестве таковой оно отмечалось нашими информантами и имело место в различных аэроклубах в разное время.

Чтобы сделать вывод о наличии или отсутствии в традиции празднования юбилейных прыжков элементов ритуального поведения, требуется определить его признаки.

На основе работ А.К. Байбурина [Байбурин, 1993, с.18] можно выделить следующие признаки ритуального поведения:

1 - это поведение, обусловленное традицией;

2 - поведение в какой-то мере отражает представления о мере, существующие в традиционной культуре;

3 - наличие символических (многозначных, с особой семантикой) действий;

4 - стереотипность, регламентированность (есть заданный обычаем образец, стандарт действия);

5 - отражение социальных установок группы, ее ценностей, отношения к миру и другим социальным группам.

Парашютисты, как правило, отмечают 1, 3, 50, 100, 200 и так до 1000 прыжков и все тысячные прыжки. Первый, третий прыжки знаменуют начало занятий парашютным спортом, после третьего прыжка присуждается III-й спортивный разряд по классическому парашютизму. Празднуется также переход на другой тип парашюта, более высокого класса, что требует от спортсмена достижения определенного уровня мастерства. Такой переход может совпасть с 50-м, 150-м прыжком. Юбиляр готовит угощение, его поздравляют, дарят подарки, а приказ о его переводе на другой тип парашюта торжественно зачитывается перед всеми парашютистами аэроклуба.

В классическом парашютизме празднование юбилейного прыжка несколько отличается от того, как его отмечают в других видах парашютного спорта, появившихся позднее. Классический парашютизм включает два упражнения: выполнение спортсменом определенных фигур в свободном падении (до раскрытия парашюта) и точность приземления. Наиболее точным считается приземление в центр обозначенного круга. Этот центр называется "ноль", а о парашютисте, который приземлился в центр круга, говорится, что он "дал ноль" или "пришел в ноль". Чем больше парашютист удалится от центра круга, тем хуже его результат.

О традициях празднования прыжка вспоминает Олег Иванович Литвиненко (80-ые годы, Ульяновский аэроклуб):

- ... Вот у меня первый юбилей... Было у меня 100 прыжков. Раньше 100 прыжков, юбилеи вообще все - 100, 200, 300 прыжков отмечались очень торжественно... Тебя в самолет заносят там... берут инструктора, опытные спортсмены. Это 100 прыжков - я салага был, а у них уже там уже... по 300, по 500 там... Вот так вот... Около 1000 у некоторых, за тысячу... Берут тебя так, загружают в самолет, поднимают наверх, кладут...

- Кладут?

- Да. Ну, сажают. Потом, значит, когда твоя очередь приходит, значит, на корточках проходишь весь салон...

- А почему на корточках?

- А тебя по мягкому месту шлепают, потом берут тебя за руки - за ноги и выбрасывают оттуда - из самолета-то... и-у-у! - Как ракета вылетает там - далеко за хвост, за край. Вот. Потом, значит, работаешь, приземляешься... Работаешь, значит, на точность. (...) Приземляешься, тут же тебя хватают, несут, значит... а..и... если это 100 прыжков, значит, один раз или пинок там или хлопок по мягкому месту.

- Один?

- Да, за сотню один раз хлопают по мягкому месту, т.е. это традиция уже... Берут, поднимают тебя, т.е. в горизонтальное положение переворачивают и везут как можно ниже к земле, чтобы колючки там всякие, трава ... царапала лицо там... все такое...

- Это зачем?

- Чтоб землю чувствовал... Приносят, и лицом, ну, мы и носом, в этот тыкают, в "ноль", чтоб хорошо попадал в "ноль", если не попал во всяком случае, вот. Значит, тыкнули нос... носом в этот ноль, чтобы точности научился. Ну, как котенка учат, куда ходить... Так и тебя тоже учат, куда приходить. Значит, показали, потом подкидывают несколько раз, говорят: "Три раза кидаем, два раза ловим". Ну, там потом так и делается, но в принципе страхуют обычно, чтоб на ноги. Потом, значит, берут все желающие, кто там на старте есть, приходят, тебя поздравляют ударом по ... по этому, ну, по спине, так скажем... (смеется), чуть ниже спины... обычно ладошкой. Ну, мне, помню, еще песок в штаны насыпали.

- За что? Просто так

- Да. Кто цветы дарит, кто песка сыпанет. 51

Приводим воспоминания другого парашютиста, Николая Александровича Сухарникова (80-ые годы, один из аэроклубов Подмосковья):

- ...Когда человек приземлялся, его заставляли целовать "ноль", вернее, ползти на руках, там к "нолю", если он его не давал, "блин" целовать...10 Там, вообще... Ну, и много таких, и причем в каждом клубе какие-то свои такие вещи были...

- А у вас какие были?

- У нас? Да, было такое, что приземлился человек... Если он не давал... или не приземлялся в "блин", вот... во время юбилея, то его просто-напросто хватали за ноги, он на руках полз к "блину", его заставляли целовать "блин", подбрасывали кверху, там... по заднице стучали... Ну, поздравляли... вот. В принципе, обязательно шлепок по заднице и поздравления. И все. Вот такая традиция. Ну, и... э... конечно, к чему мы все стремились... Мы стремились к тому маленькому блину, который лежал по центру круга, с маленьким... с маленькой красненькой точечкой, в которую надо было попасть... Ну, вот. Он подползал, ее целовал. Понимаешь, все это было как бы божеством - то, к которому все стремились, которого надо было постоянно давить, давить, давить, давить - чем больше давишь, тем лучше... 52

Таким образом, праздничный прыжок отличается от обычного прыжка следующим:

в самолет юбиляра заносят на руках;

в самолете его могут хлопать по спине или мягкому месту;

необычность выхода из самолета: парашютиста или выбрасывают за руки - за ноги как можно дальше, или несколько человек выпрыгивают, взявшись за руки, вместе с юбиляром;

во время приземления юбиляра встречают и подбрасывают на руках вверх;

юбиляра протаскивают по земле к центру круга - к "нолю"; для парашютиста очень важно "чувствовать" землю, ее приближение, т.к. приземление наиболее опасный элемент прыжка, невнимательное поведение может сильно повредить спортсмену, и шуточное протаскивание по земле "учит" осторожному отношению к ней;

его тыкают носом в "ноль" или заставляют целовать "ноль";

хлопают (пинают) по мягкому месту в зависимости от количества прыжков (за каждые 100 или 1000 прыжков - один раз);

каждый выпивает глоток шампанского с пожеланиями юбиляру.

Конкретный юбилейный прыжок мог включать не все перечисленные элементы праздничного прыжка, это зависело от традиций, которые сложились в аэроклубах, но можно выделить наиболее устойчивые элементы, о которых будет сказано ниже в сравнении с празднованием юбилейного прыжка в групповой акробатике.

Групповая акробатика - это вид парашютного спорта, заключающийся в построении парашютистами (четыре или восемь человек) определенных фигур во время свободного падения. (Например, четверо спортсменов держатся за руки, образуя круг, эта фигура называется "звезда"). Работу группы снимает воздушный оператор. Юбилейный прыжок в групповой акробатике тоже прыжок особый. Он проходит так, как желает парашютист, это "его прыжок", во время которого он может делать все, что захочет: "сломать", построенную парашютистами в свободном падении фигуру, заказать построение любой фигуры и т.д. Все внимание на этом прыжке обращено к юбиляру: его снимает оператор, он в центре фигуры, которую строят в воздухе все остальные парашютисты. В самолете перед прыжком в честь него открывается шампанское, сам юбиляр и все желающие делают по глотку. Парашютиста встречают во время приземления, качают, хлопают (пинают, бьют) по спине или по мягкому месту в зависимости от количества прыжков. Снова открывают шампанское, брызгают на юбиляра, поздравляют, желают удачных прыжков. Иногда это пожелание закреплено в определенной вербальной формуле с использованием инвективы:

Приземлялись все веселые, Сергея Авекина сразу стали качать, открыли шампанское. Когда Сергей подошел к нам угощать шампанским, Александр Валентинович Белоглазов, рядом с которым мы стояли, прежде чем поздравить юбиляра, спросил у нас разрешения:

- Это фольклор, - заверил он меня, - у нас всегда так говорят.

Улыбнувшись, он напомнил:

- Мне разрешили матернуться... Сереж, прыгай, пока не заебешься! 53

После произнесения пожелания выпивается шампанское.

Как видно, здесь используются традиции, сложившиеся при праздновании прыжка в классическом парашютизме. Разграничение празднования юбилейного прыжка в классическом парашютизме и групповой акробатике несколько условно: современные традиции празднования такого четкого различия не имеют.

Итак, наиболее устойчивыми элементами праздничного прыжка, отличающими его от обычного, являются:

необычность самого прыжка (не так, как на обычном прыжке, спортсмен отделяется от самолета: его особым образом выбрасывают или выходят вместе с ним, держась за руки, сразу несколько парашютистов; в честь юбиляра парашютисты собираются вместе в свободном падении, строят любую фигуру по его желанию);

встреча на земле и качание юбиляра;

ритуальное битье (как правило, после приземления), в зависимости от количества прыжков (за 100 или 1000 - один раз);

традиционное питье шампанского (в самолете до прыжка и после, на земле), пожелание удачных прыжков, поздравления.

Многие из перечисленных нами элементов праздничного прыжка используются в традиционной культуре в рамках ритуала и благодаря этому способны приобретать особое значение. Так, битье воспринималось как "ритуальное магическое действие, имеющее преимущественно продуцирующую и отгонную функции. Провоцирует... плодородие..., рост, здоровье и благополучие" [Славянские древности, т.1, с.177].

Битье у парашютистов используется в рамках празднования прыжка, в комплексе других значимых действий, т.е., несомненно, несет определенную семантическую нагрузку. Особое значение имеет орудие битья: как правило, это "запаска", запасной парашют. Возможно, это символизирует благополучие парашютиста в прыжках.

Подбрасывание виновника торжества вверх (качание) распространено в современной культуре. Для парашютистов оно имеет особое значение. В традиционной культуре бросание понималось "как интенсивное перемещение предмета за границы "своего" (освоенного человеком) пространства"[Славянские древности, т.1, с.264]. Парашютиста во время качания также "выбрасывают" за границы привычного в обычной жизни пространства, но для него и важно свободно чувствовать себя в этом воздушном пространстве, воспринимать его как "свое".

Вместе с тем, для парашютистов ценно умение мягко приземляться. Мягкое приземление символизируют руки друзей, которые "качают" юбиляра, но может быть устроена и шуточная "проверка"("3 раза кидаем, 2 раза ловим").

Качание, таким образом, как бы символизирует реальный прыжок: "содержит оппозиции" "верх/низ", "взлет/приземление"; в какой-то мере передает ощущения полета; символизирует "мягкое приземление".

"Обычай пить спиртные напитки вкруговую известен у многих народов" [Байбурин, 1990, с.149]. В современной культуре принято пить в честь юбиляра, произнося благопожелания.

Для парашютистов особое значение имеет то, что шампанское распивается вкруговую в самолете, непосредственно перед прыжком, в воздухе, а вторая бутылка распивается после прыжка на земле. Возможно, здесь важно совершение знакового действия именно в системе "небо - земля", чтобы деятельность была успещной и в воздухе, и во время приземления.

Приведенное выше высказывание с использованием инвективы по особенностям употребления напоминает употребление брани в обрядах: произносится в определенных случаях, в рамках празднования юбилейного прыжка ("у нас всегда так говорят"), имеет устойчивую форму.

Структура благопожелания представляет собой "императивную формулу" [Славянские древности, т.1, с.189]: "Сереж, прыгай, пока не заебешься!" Форма повелительного наклонения выражает побуждение к совершению наибольшего количества прыжков. Знаменательно употребления обращения, которое делает пожелание адресным, конкретным. Брань делает высказывание предельно экспрессивным. В контексте празднования прыжка это пожелание юбиляру сделать как можно больше прыжков, пока "не замучается, не устанет" ("заебаться - замучиться, устать" [Русский мат, с.83]).

Таким образом, мы можем говорить о наличии в традиции празднования парашютистами юбилейных прыжков элементов ритуального поведения, так как:

1 - мы имеем дело с установившейся традицией, которая передается парашютистам-новичкам;

2 - поведение связано с представлениями о мире, существующими в традиционной культуре:

1) используются традиционные формы (питье, битье, качание);

2) празднование юбилейных прыжков связано с традиционными представлениями человека об определенном рубеже, который соответствует числовому значению (ср. празднование юбилеев - дней рождения, юбилеев свадьбы и т.п.);

3) действия несут определенное смысловое значение, т.е. являются символическими, их значение становится ясным только в контексте деятельности парашютиста в целом;

4) есть заданный порядок действий - стереотип;

5) В символическом поведении отражаются ценности группы: мастерство спортсмена, сплоченность коллектива и др.

Итогом празднования юбилейного прыжка становится получение юбиляром нового социального статуса более опытного и уважаемого парашютиста.

Таким образом, субкультура парашютистов возникла и развивается на основе традиционной, взаимодействует с ней, заимствуя имеющиеся в ней формы, наделяя их особой семантикой и используя традиционную. Вместе с тем, наряду с традиционными в субкультуре создаются новые формы (празднование юбилейных прыжков, приметы-"запреты" и т.п.), которые при многократном повторении закрепляются и становятся началом новых традиций.

Библиография

Байбурин, 1993 - Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Л.,1990

Байбурин, 1993 - Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов. Спб.,1993

Барли - Барли Н. Структурный подход к пословице и максиме.//Паремиологические исследования. Сборник статей. М., 1984

Башляр - Башляр Г. Вода и грезы. Опыт воображения материи. М., 1998.

ВС Фольклор - Восточно-славянский фольклор: Словарь научной и народной терминологии. Минск,1993

Крикманн - Крикманн А.А. Опыт объяснения некоторых семантических механизмов пословицы.// Паремиологические исследования. Сборник статей. М., 1984

Левин - Левин Ю.И. Провербиальное пространство.//Паремиологические исследования. Сборник статей. М., 1984

Левинсон - Левинсон А. Несколько замечаний по социологии анекдота... //Новое литературное обозрение, 1999, № 37

ЛЭС - Литературный энциклопедический словарь/Под общ. ред. В.М.Кожевникова..., М., 1987

Материалы - Материалы по фольклору хантов./Сост. В.М. Кулемзин, Н.В. Лукина. Томск, 1978

Николаева - Николаева Т.М. Обобщенное, конкретное и неопределенное в паремии.//Малые формы фольклора. М., 1995

Павлова - Павлова Е.П. Опыт классификации народных примет.// Паремиологические исследования. Сборник статей. М., 1984

Пермяков - Пермяков Г.Л. К вопросу о структуре паремиологического фонда.// Типовые исследования по фольклору: Сб. ст. памяти В.Я. Проппа. М., 1975

Плотникова - Плотникова А.А. О символике свиста.// Мир звучащий и молчащий: Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян./ Отв. ред. С.М. Толстая. М., 1999

Русский мат - Русский мат./ Сост. Т.В. Ахметова М., 1997

Славянские древности - Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5-ти т./ Под ред. Н.И. Толстого. М., 1995

Ухтомский - Ухтомский А.А. Доминанта. М.-Л., 1966

Христофорова - Христофорова О.Б. Логика толкований. Фольклор и моделирование поведения в архаических культурах. М., 1998

Чиркова - Чиркова О.А. Поэтика современного народного анекдота. Автореферат. М., 1997

Элиаде - Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994

Примечания

1. ЦСПКА - Центральный спортивный парашютный клуб армии, находится в г.Рязани

2. Записано Ливановой Н.Е. 20.03.98г. в г.Ульяновске от Матвеева А.К., 1978 г.р., м.р. г.Псков.

3. Записано Ливановой Н.Е.20.03.98 г. в г.Ульяновске от Матвеева А.К., 1978г.р., м.р. г. Псков.

4. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердлов ская обл.

5. "выпускающий" - инструктор, выпускающий парашютиста из самолета

6. "Пошел!" - команда, по которой парашютист выходит из самолета.

7. Записано Ливановой Н.Е. 1.07.96 г. в г.Ульяновске от Косихина И.А.,1961 г.р., м.р. Ульяновская обл.

8. Записано Ливановой Н.Е.15.07.96 г. в г.Ульяновске от Бурова А.С., 1975 г.р., м.р. г. Ульяновск

9. Самозапись Ливановой Н.Е. 11.12.95. г. в г.Ульяновске, 1974 г. р., м.р. Свердловская обл.

10. Записано Ливановой Н.Е. 1.07.96 г. в г.Ульяновске от Косихина И.А., 1961 г.р., м.р. Ульяновская обл.

11. Записано Ливановой Н.Е. 1.07.96.г. в г.Ульяновске от Матвеева А.К., 1978 г.р., м.р. г.Псков.

12. Записано Ливановой Н.Е. 11.12.95 г. в г.Ульяновске от Нестеровой В.В., 1966 г.р.

13. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

14. Записано Ливановой Н.Е. 15.07.96 г. в г.Ульяновске от Бурова А. С., 1975 г.р., м.р. г. Ульяновск

15. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

16. Записано Ливановой Н.Е. 1.07.96 г. в г.Ульяновске от Косихина И.А.,1961 г.р., м.р. Ульяновская обл.

17. "основной" - основной парашют

18. Записано Ливановой Н.Е. 1.07.96.г. в г.Ульяновске от Матвеева А.К., 1978 г.р., м.р. г.Псков.

19. См., например, Чиркова О.А. Поэтика современного анекдота. Автореферат. М.,1997, с. 14

20. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

21. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

22. Записано Ливановой Н.Е. 20.07.96 г. в г.Ульяновске от Хоружего С.В., 1973 г.р., м.р. г. Харьков

23. Записано Ливановой Н.Е. 16.07.96 г. в г.Ульяновске от Белоглазова А.В., 1954 г.р., м.р. Ульяновская обл.

24. Самозапись Ливановой Н.Е. 16.07.96 г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

25. Записано Ливановой Н.Е. 24.07.96 г. в г.Ульяновске от Бурова А.С., 1975 г.р., м.р. г. Ульяновск

26. Записано Ливановой Н.Е. 16.07.96.г. в г.Ульяновске от Матвеева А.К., 1978 г.р., м.р. г.Псков.

27. Самозапись Ливановой Н.Е. 16.07.96 г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

28. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г. Яворов

29. Записано Ливановой Н.Е. 16.07.96 г. в г.Ульяновске от Бровкина Е.С.

30. Записано Ливановой Н.Е. 18.07.96 г. в г.Ульяновске от Круковского В.А., 1973 г.р., м.р. г.Душанбе

31. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

32. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

33. Записано Ливановой Н.Е. 7.07.96 г. в г.Ульяновске от Шипеленко К.А., 1975 г.р., м.р. г. Н.Челны

34. "затяжной прыжок" - прыжок, когда парашютист падает, определенное время (несколько секунд, может быть до минуты, в зависимости от высоты) не раскрывая парашюта.

35. Записано Ливановой Н.Е. 16.07.96 г. в г.Ульяновске от Белоглазова А.В., 1954 г.р., м.р. Ульяновская обл.

36. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

37. Самозапись Ливановой Н.Е. 21.08.98. г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

38. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г.Яворов

39. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г.Яворов

40. Записано Ливановой Н.Е. 20.07.96 г. в г.Ульяновске от Хоружего С.В., 1973 г.р., м.р. г.Харьков

41. Самозапись Ливановой Н.Е.21.08.98 г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл.

42. Записано Трофимовой В.Ю. 6.07.99.г. в г.Ульяновске от Баталова М.В., 1979 г.р.

43. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г.Яворов

44. Записано Ливановой Н.Е. 10.05.2000 г. в г.Ульяновске от Гущина Ю.А., 1934 г.р.

45. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г.Яворов

46. Самозапись Ливановой Н.Е.21.08.98 г. в г.Ульяновске, 1974 г.р., м.р. Свердловская обл. Услышано от Лосева О.А.

47. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г.Яворов

48. Записано Трофимовой В.Ю. 6.07.99.г. в г.Ульяновске от Баталова М.В., 1979 г.р.

49. Записано Ливановой Н.Е. 23.07.96 г. в г.Ульяновске от Вылегжанина Н.Н., 1974 г.р., м.р. г.Ярославль

50. Записано Ливановой Н.Е. 25.07.96 г. в г.Ульяновске от Тихомирова М.В., 1969 г.р., м.р. г.Москва

51. Записано Ливановой Н.Е. 29.01.96 г. в г.Ульяновске от Литвиненко О.И., 1960 г.р., м.р. г.Яворов

52. Записано Ливановой Н.Е. 20.07.96 г. в г.Ульяновске от Сухарникова Н.А., 1965 г.р., м.р. Подмосковье