<< На главную страницу

Министерство общего и профессионального образования Российской Федерации
Ульяновский государственный педагогический университет
Кафедра литературы

Квалификационная работа

Туристский быт и фольклор: Опыт системного анализа

Выполнил студент 5 курса филологического факультета

гр. ФРК-96-1

И.Е. Ферапонтов

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор М.П. Чередникова

Ульяновск 2001.

Содержание

ВВЕДЕНИЕ 3

Актуальность и научная новизна исследования —

Цели исследования

— Теоретическая и методологическая основа работы 4

Описание материала исследования —

Апробация работы 5

Изучение туристского фольклора в России —

Особенности туристского фольклора в контексте современной городской культуры 7

ГЛАВА I. ПИСЬМЕННЫЕ ФОРМЫ ТУРИСТСКОГО ФОЛЬКЛОРА 15

ГЛАВА II. ОБРЯДОВАЯ ТРАДИЦИЯ В ТУРИСТСКОЙ СУБКУЛЬТУРЕ 30

Иерархия в туристской группе —

ШУТКИ НАД НОВИЧКАМИ 33

"ИГРЫ НА ОДИН РАЗ" 36

ОБРЯД ПОСВЯЩЕНИЯ 38

Фазы обряда посвящения 42

Отделение —

Грань —

Осведомление 47

ДРУГИЕ ОБРЯДЫ 48

ГЛАВА III. ПРОЗА 49

ЖАНРЫ ТУРИСТСКОЙ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ 51

Классификация туристской мифологической прозы 52

Былички —

Поверья 55

Этиологический миф 56

Структурно-типологический анализ рассказов о Черном Альпинисте 57

Вопрос о жанре рассказов о происхождении Черного Альпиниста —

Сюжетная структура рассказов о Черном Альпинисте 60

Версии 62

ПЕРСОНАЖИ ТУРИСТСКОЙ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОЗЫ 66

Классификация персонажей —

Персонажи "низшей" туристской демонологии 68

Персонажи "высшей" туристской демонологии 71

Генезис персонажей "высшей" туристской демонологии —

Цветовая символика в туристской демонологии 72

Семантика цвета в туристской демонологии 74

Женские персонажи туристской демонологии 77

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 79

СПИСОК ИНФОРМАТОРОВ 81

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 84

ПРИЛОЖЕНИЕ 88

ДЕМОНОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОЗА —

ОБРЯДЫ ПОСВЯЩЕНИЯ 100

ИГРЫ НА ОДИН РАЗ 105

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность и научная новизна исследования

С XIX века исследователи традиционной культуры обращались к изучению самых разных субкультур (И.Прыжов, Д.Зеленин, Е. Иванов). В настоящее время активно изучаются молодежные субкультуры. Однако туристскому фольклору посвящено на сегодняшний день очень мало работ. Таким образом, обращаясь к этому явлению, мы вводим в научный оборот новый материал, и рассматриваем при этом ряд явлений, не изученных ранее, в частности, письменные документы субкультуры, обряд посвящения в туристы.

Представляет большой интерес туристская мифология и демонология, так как она возникла совсем недавно по историческим меркам, причем среди людей заведомо мало связанных с традиционной культурой. В связи с этим необходимо провести сопоставительный анализ туристской мифологии и традиционной, что поможет нам понять особенности мифологического мышления, обнаружить механизмы, которые приводят к возникновению мифологических представлений.

Цели исследования

Описать специфику туристской субкультуры, систему фольклорных жанров, бытующих в туристской среде, их функциональные особенности, т.е. те роли которые они выполняют в повседневной жизни субкультуры.

Изучить письменные формы туристского фольклора.

Проанализировать акциональные коды туристской субкультуры, а именно: туристскую посвятительную обрядность, магию и другие аспекты ритуального поведения.

Подробно изучить туристскую мифологическую прозу, рассмотреть ее персонажный состав, дать структурно-семантический анализ мифологических рассказов, сопоставить их с традиционным крестьянским фольклором.

Все это позволит нам получить более или менее целостное описание туристской субкультуры.

Теоретическая и методологическая основа работы

Описание материала исследования

Записывались тексты различной жанровой природы - это былички, рассказы о непонятных случаях, паремии, приметы, поверья, обряды, игры и др. Записи производились путем прямого опроса, при этом выяснялся контекст исполнения, т.е. когда, кем, с какой целью воспроизводились те или иные тексты. Задавались также вопросы, направленные на выяснение степени доверия исполнителей к текстам, специфики отношений внутри туристской группы, иерархии, распределения обязанностей на маршруте, особенностей общения в условиях города.

Также мы располагаем предметами материальной культуры туристов, письменными документами, фотографиями.

Апробация работы

Студенческой научной конференции "День науки" ("Этиологический миф о Черном Альпинисте в фольклоре туристов") 1998 г.

Конференции "Типология фольклорной традиции: Актуальные проблемы полевой фольклористики" памяти Н.И. Савушкиной. ("Этиологический миф о Черном Альпинисте в фольклоре туристов") Москва, МГУ, 1999 г.

Семинаре "Оппозиция устности/книжности в "низовой" словесности и традиции "наивной литературы", ("Письменные формы туристского фольклора", совместно с Н.Ю. Трушкиной), Москва, РГГУ, 2000 г.

Студенческой конференции "День науки" ("Социализация и обряды посвящения в туристских группах") 2001 г.

Изучение туристского фольклора в России

Кроме К.Э. Шумова к фольклору туристов обращалась О.В. Пушкарева (Москва). Ее статья "О специфике и многообразии фольклора туристов" отличается более подробным рассмотрением системы жанров туристского фольклора. Автор затрагивает проблемы поэтических фольклорных текстов, бытующих среди туристов, анализирует паремии, особенности бытования некоторых других жанров. Она сопоставляет фольклор туристов с традициями некоторых других субкультур (дельтапланеристов). При этом приводится довольно значительное количество разножанровых текстов.

Последняя на сегодняшний день работа, поднимающая проблемы туристского фольклора, вышла в 1998 году и принадлежит Е.В. Абанькиной ⁶ . Автор впервые описывает специфику туристских групп, устанавливает связи между крестьянской и туристской традициями. Е.В. Абанькина рассматривает туристскую демонологическую традицию как способ "компенсации культурных потерь", так как с ее помощью туристы расчленяют и структурируют чуждое им в культурном отношении пространство похода. Вслед за К.Э. Шумовым Абанькина подчеркивает функциональный характер туристской демонологической прозы, направленный на закрепление элементарных этических и технических правил.

Кроме перечисленных работ, А. Морозом и А. Трофимовым осуществлена небольшая публикация разножанровых текстов в качестве текстового приложения к статье "Поверья и ритуалы повседневности", включающая поверья рыночных торговцев, детские вызывания, и, в том числе, туристские былички ⁷ .

Особенности туристского фольклора в контексте современной городской культуры

Необходимыми для нас понятиями также являются такие термины, как "туристская группа" и "туристский клуб". Первое из них обозначает группу людей, которые совместно проходят маршрут, при этом "в самодеятельном туризме <группа> формируется, как правило, из туристов, которые имеют общие спортивные и познавательные интересы" ¹⁴ , т.е. комплектуется исключительно на добровольной основе. Как правило, туристская группа не превышает 10-12 человек, среднее количество 7-8. Туристский клуб — это "добровольная любительская организация туристов на крупном предприятии, стройке" ¹⁵ . Клубы туристов действительно чаще всего существуют при каком-либо предприятии и связаны с его профсоюзной организацией, существуют также турклубы при институтах. (Нужно отметить, что сейчас мы ведем речь не о современном состоянии, а о доперестроченом). В турклубах часто существуют весьма интересные традиции, связанные, например, с обрядами посвящения.

Туризм можно назвать спортом интеллигенции (по мнению В. Шатаева, среди туристов доля людей с высшим образованием достигала 80% ¹⁶ ). Самодеятельное туристское движение в СССР стало одной из форм эскейпизма, бегства, причем бегства не столько от государства с его неправдами, сколько вообще из урбанистической цивилизации. Туристы силятся найти в природе источник не только физической, "экологической" чистоты, но и духовной, нравственной. Именно в походах туристы пытаются обрести преданность, чистоту и честность в человеческих отношениях. Доказательством этого могут послужить цитаты из туристских песен, весь туристский фольклор, в частности, мифологическая проза, обряды посвящения в которых постоянно звучит императив верности другу, готовность спасти его даже ценой собственной жизни.

Таким образом, туристская субкультура оказывается "аполитичной", не связанной впрямую ни с какой политической идеологией, точнее сказать, диссидентство среди туристов несомненно имело место, но оно не составляло сути движения.

Туризм является уникальным примером субкультуры, несомненно санкционированной и поддерживаемой государством (как официальный вид спорта, как вид досуга граждан), но свободной от государственных императивов ¹⁷ .

Возникнув в 50-е годы, туристское движение к 70-м годам набрало полную силу. Будучи первоначально движением в основном студенческим, к семидесятым - восьмидесятым оно становится (студенты выросли) движением "инженерским". Туристская субкультура, на сегодняшний день — субкультура не-молодежная. Среди туристов есть и молодежь, но основная масса — люди 30 лет.

Еще одна из существенных особенностей туристской субкультуры заключается в том, что ее члены существуют как бы в двух измерениях, пространственном— в городе и на маршруте, и временном — во время сезона и в межсезонье. В городе туристы никак не проявляют свою субкультурную принадлежность, никак не выделятся среди "обычных" людей, чем весьма отличаются от многих современных молодежных группировок контркультурной направленности (панки, анархисты, рейверы и т.п.). Противопоставление турист — не-турист актуально только во время похода, в другое время эта оппозиция "уходит вовнутрь", делается фактом душевной жизни туриста, с нетерпением ожидающего начала нового сезона.

Необходимо указать, что среди туристов выделяют различные специальности, в зависимости от того куда именно ходят туристы — "пешеходники" (пешие походы по равнинной местности), "водники" (сплавляются по рекам), "горники" горные походы), альпинисты (покоряют горные вершины), спелеологи (исследуют пещеры) и т.п. В зависимости от специальности варьируются некоторые элементы фольклора.

Другой важной особенностью субкультуры является наличие обширной периферии (людей слабо связанных с субкультурой, однако владеющих основными ее понятиями) ¹⁸ .

Одной из важных особенностей туристского фольклора (как и всего современного городского фольклора) состоит в том, что эта традиция возникла совсем недавно, в 50-е - 60-е годы, во всяком случае не раньше возникновения самого туристского движения (О.В. Пушкарева приводит записанный ею текст, отражающий реалии 50-х годов). Если современная крестьянская традиция уходит своими корнями в глубокую древность, то туристская традиция родилась буквально "здесь и сейчас". При этом, по словам С.Ю.Неклюдова, "непосредственная преемственность с традиционным фольклором либо проблематична, либо совсем исключена" ¹⁹ . Связь с крестьянской традицией прослеживается только в случаях прямого заимствования, что встречается достаточно редко.

Необходимо отметить, что среди туристов и "каэспешников" значительное распространение получили оккультные увлечения. Так, автор неоднократно был свидетелем того, как на маршруте или в походе выходного дня с помощью различных магических приемов разгоняли облака, отгоняли дым, лечили или пытались лечить людей и т.п. При этом нельзя сказать, что совершавшие эти действия опирались на какие-то определенные книги или учения (т.к. оккультная литература была довольно-таки труднодоступна), скорее источником информации служили средства массовой информации, в которых в последнее время значительное место занимали сведения об "энергетике". В этот сплав псевдонаучных и магических сведений на равных правах включалась и туристская и народная мифология, а также сведения о восточных верованиях, античных воззрениях на природу и т.п.

Туристский фольклор, вообще туристская субкультурная традиция в целом (включающая вербальные и письменные формы фольклора, обрядовые традиции, мифологические представления, систему ценностей и т.п.) входит в ряд явлений, обозначаемых исследователями как современная городская культура, современный городской фольклор, следовательно, необходимо определить, что понимают в науке под этим термином.

Ученые с конца 19 века сталкиваются с явлениями, совершенно не укладывающимися в рамки привычных представлений, что заставляет корректировать представления о фольклоре вообще.

Прежде всего приходится изменить традиционную для XIX века точку зрения на среду бытования фольклора, на то, среди кого собственно существуют фольклорные произведения и где их следует искать. Согласно этой точке зрения фольклор - это "творчество всех слоев, кроме господствующего <...> сюда относится творчество угнетенных классов" ²⁰ . Нужно признать неудачными попытки определить, в частности, городской фольклор как "конгломерат различных явлений, среди которых - творчество рабочих, студентов, учащихся, интеллигенции, мещан..." ²¹ , так как невозможно связывать фольклор только с определенными классами, социальными группами (в политико-экономическом смысле). Столкнувшись с "бесклассовостью" фольклора В.Е. Гусев определял его как явление новой, социалистической эпохи: "новые взаимоотношения между рабочим классом, колхозным крестьянством и трудовой интеллигенцией способствует тому, что многие произведения советского фольклора вообще трудно связать лишь с каким-нибудь одним социальным слоем" ²² . А. Дандес, пытаясь определить, кто же является носителем фольклора, пишет, что ученые 19 века рассматривали как носителей фольклора либо крестьян, либо представителей коренных народов, в частности индейцев. Однако теперь выяснятся, что даже в элитарной городской среде фольклор существует и сохраняет свои главные качества, в подтверждение чего автор приводит многочисленные примеры, включающие, в частности, анекдоты (jokes), бытующие в университетской среде. А. Дандес заканчивает статью эффектной фразой, дающей весьма краткий ответ на поставленный в статье вопрос: "Who are the folk? — We are!" ²³ . Этот же вопрос поднимает Б.Н. Путилов, который, вслед за американскими фольклористами, предлагает отойти от узких социологических схем: "На Западе давно разведены понятия folk и people. Первое полностью освобождено <...> служит всего лишь для обозначения какой-либо группы <...>. Folk может складываться на социальных, территориальных, профессиональных, возрастных началах, может быть более или менее постоянной или временной..." ²⁴ .

Таким образом, круг носителей фольклора с одной стороны расширяется, охватывая собой всех, владеющих данным языком и включенных в данную культуру, а с другой — оказывается разбитым на множество мелких групп, выделенных по тому или иному признаку, непостоянных, расплывчатых.

Сейчас в фольклористике наиболее употребимыми для описания среды бытования фольклора являются термины "первичная контактная группа" и "субкультура". Сам понятие "фольклор" может объясняться через эти термины ²⁵ . Первичную группу определяют как такую малую группу, которой присуще "сильно выраженное чувство "мы" ²⁶ , "имеющая решающее значение в процессе первичной социализации" ²⁷ . Таким образом, на первый план выходит взамен классовых и социальных критериев иной признак - непосредственное общение между людьми.

Однако далеко не всегда каждой группе соответствует своя уникальная традиция, свой, особый корпус текстов. Чаще можно встретить случай, когда некоторое количество первичных групп (при наличии, конечно, групповых особенностей) объединены субкультурой (которая здесь играет роль языка, кода и вместе с тем связующего звена между группами и отдельными людьми).

Здесь нужно сказать несколько слов относительно самого понятия "субкультура" и его применимости к туристским группам. Нужно отметить, что на сегодняшний день существует несколько разных точек зрения на то, что собственно называть этим термином. Существующие определения субкультуры как правило акцентируют внимание на маргинальности субкультур по отношению к господствующей культуре, ("Субкультура — особая сфера культуры, суверенное целостное образование внутри господствующей культуры, отличающееся собственным ценностным строем, обычаями, нормами" ²⁸ ). Однако, такие определения требуют в свою очередь определения понятия "культура". По словам Т.Б. Щепанской, ранее под культурой понималась "господствующая этическая, эстетическая, мировоззренческая система", а субкультура, таким образом, рассматривалась, как нечто вне- и антикультурное. Однако, впоследствии, было обнаружено множество различных субкультур, обладающих своими собственными ценностями и "теперь оно прочитывается как обозначение "подсистемы" культуры, указывая на мультикультурный характер современного общества" ²⁹ . Для нас существенной является интегрирующая функция субкультуры, ее способность связывать первичные малые группы в некое культурное целое. Субкультура здесь предстает в роли общего языка, общего культурного кода, соединяющего в одно движение большое количество групп. При этом, объединение людей в субкультурные группы может происходить на самых разных основаниях (хобби, профессия, возраст, социальный статус и т.п.), и даже на нескольких сразу.

Традиционная культура всегда монопольна, она определяет все мировоззрение и все содержание жизни человека. В ситуации субкультурной человек всегда находится перед лицом чужой или чужих культур, которые и противостоят, и контаминируют друг с другом. На практике это выражается в миграции культурных элементов сквозь границы разных субкультур. (Например, буквально на глазах одного поколения фенечки - атрибут субкультуры хиппи - перешли в общеподростковую традицию (конкретнее - в девичью), потеряв тем самым функцию опознавательного знака хиппи).

А.Тоффлер описывает причины и следствия множественности субкультур и субкультурных моделей мировоззрений. Человек, последовательно переходя из одной субкультуры в другую, приобретает не одно мировоззрение и модель поведения, а целую серию последовательно и одновременно существующих в одном человеке моделей мира и поведения. При этом человек перестает воспринимать ценности субкультуры как абсолютные, как жизненно важные и единственно возможные. Человек в субкультуре "играет" в мировоззрение, не принимая его полностью всерьез ³⁰ . Следующим шагом на этом пути является создание "игровых" мировоззрений, "игровых" моделей мира, что очень хорошо иллюстрирует современную постмодернистскую культурную ситуацию. Как мы увидим ниже, элементы игры в мифологию, в "религию" весьма часто прослеживаются и среди туристов.

Таким образом, современный городской фольклор отличается от традиционного ролью, местом которое он занимает в жизни каждого человека — традиционная культура монопольна и целостна, абсолютна, современный городской фольклор — относителен, и, как пишет С.Ю.Неклюдов, "полицентричен", "фрагментирован", "функционально маргинален". что связано с наличием огромного давления "массовой культуры, за счет которой и удовлетворяются "фундаментальные идеологические потребности горожан" ³¹ .

Одним из главных действующих лиц здесь является, по выражению Ю.М.Лотмана, массовое сознание - сознание, "стоящее между традиционным фольклорным мышлением и традиционной письменной культурой" ³² . Именно с этим феноменом и связан современный городской фольклор. Слово "городской" здесь достаточно условно и означает "не-крестьянский", "не-традиционный", хотя тексты, принадлежащие городской стихии проникают и в крестьянскую среду (этот процесс начался еще в 19 веке с появлением частушки, расцениваемой тогдашними исследователями как образец "фабрично - лакейской поэзии" ³³ ).

Рассматривая основные признаки современного городского фольклора, Н.И. Толстой предложил несколько изменить известную схему усложнения парадигмы художественных текстов Ю.М. Лотмана:

1 этап 2 этап 3 этап

массовая письменная литература

фольклор письменная литература

вершинная письменная литература

фольклор фольклор

Н.И. Толстой считает, что "на третьем этапе фольклор должен разветвляться на традиционный фольклор и городской (resp. массовый) фольклор". По словам Н.И. Толстого, будет уместно применить определение, данное Ю.М. Лотманом массовой литературе, которая "представляет собой фольклор письменности и письменность фольклора", и к современному городскому фольклору: "в этой сфере происходит смыкание литературы и фольклора. К такой "ничейной территории", или к такому "резервуару", относится, на наш взгляд, и устное городское народное творчество, городской фольклор" ³⁴ . (Добавим, что на сегодняшний день появился еще один важный фактор, средства массовой коммуникации, свойства которых во многом соответствуют таковым у массовой литературы. Существенно новое — скорость распространения информации и сила воздействия).

Вот как определяет Н.И.Толстой, признаки современного городского фольклора в сопоставлении с крестьянским: "Все это позволяет нам сопоставить признаки традиционного крестьянского фольклора с признаками нового городского "фольклора". К ним относятся: а) устойчивость репертуара в системе жанров и во времени / неустойчивость, быстрая смена репертуара; б) наличие разветвленной системы жанров и ее консервативность, устойчивость / значительная редукция жанровой парадигмы, расплывчатость границ жанра, в) относительная независимость от литературы, традиционность / значительная зависимость от литературного и окололитературного репертуара, подвижность. г) широта социальной базы (в XIX в 4/5 населения были крестьянами) / узость социальной базы, связь с мелкими социальными группами и профессиями. Традиционный (крестьянский) фольклор обладает первыми признаками в оппозиционной паре признаков, городской, или "новый" фольклор - вторыми. Это соотношение дает нам право оценивать "новый фольклор" как своего рода антифольклор." ³⁵

Как мы увидим ниже, туристский фольклор не во всем соответствует этим признакам, так, например, говорить о значительном литературном влиянии, скажем, на туристскую демонологическую прозу вряд ли возможно. Также совершенно традиционны пути трансляции туристской суеверной традиции (т.к. в них фактически не участвуют средства массовой информации).

Подводя итог сказанному, выделим черты современного городского фольклора, наиболее существенные для нас: это факультативность, необязательность, "функциональная маргинальность" городских фольклорных явлений; связь с локальными группами и субкультурами, если и можно говорить об "общегородской" фольклорной традиции, то с одной стороны она является порождением той же субкультурной традиции и представляет собой те элементы, которые стали достоянием "общей периферии" ³⁶ , в результате "неизбежной проницаемости границ социальных ячеек" ³⁷ .

Другой важной чертой городского фольклора является его тесная связь с невербальными элементами традиции. Как пишет С.Ю. Неклюдов, "устная словесность неотделима" от невербального контекста, включающего и ритуалы, и элементы материально культуры, "будучи одним явлениям параллельна, другим синонимична, а с третьими составляя нерасторжимые комплексы" ³⁸ . Поэтому для нас оказывается более приемлемым "широкое понимание" фольклора, сформулированное Н.И. Толстым: фольклор — "это все, что сочетается со словом и словесным искусством" ³⁹ .

ГЛАВА I. ПИСЬМЕННЫЕ ФОРМЫ ТУРИСТСКОГО ФОЛЬКЛОРА ⁴⁰

В данной главе мы рассмотрим некоторые особенности субкультурной письменности, в состав которой входят дневники походов, карты, схемы маршрутов, лирика, песни-переделки, шуточные грамоты, частушки, гимны; пародийные "документы", эмблемы, самодельные медали, ордена, кроссворды, приглашения, литературные произведения, посвященные, как правило, каким-либо событиям в жизни группы и др. (К ним примыкают надписи на различных предметах обихода (ножах, ложках, штормовках, палатках — т.е. граффити)).

Некоторые из этих документов функционируют самостоятельно, другие объединяются в единый метажанр — альбом.

Материалом для исследования послужили данные, собранные в 1999 - 2000 годах в двух туристских клубах г. Ульяновска. Альбомная традиция сформировалась в данных группах примерно в середине 80-х годов.

Альбомы как культурное явление попали в сферу внимания фольклористики сравнительно недавно, до этого момента они изучались в основном культурологами (в частности Ю.М. Лотман изучал альбомы 19 века). Фольклористы обратили внимание на это явление, когда выяснилось, что альбом может оказаться одним из средств трансляции и сохранения фольклорных текстов, а также местом пересечения фольклорной и литературной традиции. Сейчас предметом исследования являются девичьи альбомы, имеющие давнюю традицию, и явления нового типа, возникшие в русле данной традиции (армейские, тюремные и пр.).

Рассматривая фольклор туристов невозможно не учитывать условия бытования фольклорных жанров, картину мира, которая репрезентируется в фольклорных текстах. Это можно сделать путем описания повседневной жизни участников субкультуры, т.е. путем включенного наблюдения. Однако, такой путь весьма труден и требует значительных затрат времени. Другой, более простой путь заключается в изучении дневников походов, входящих в состав туристских альбомов. Они дают возможность представить особенности мировоззрения туристов, своеобразие их быта и эмоциональных жизни, раскрыть, каким именно образом входят в их жизнь те или иные фольклорные элементы.

Хотя жанр альбома не является фольклорным жанром, он отражает те стороны жизни туристов, которые позволяют нам выявить характер функционирования фольклорных жанров туристов и ритуальной практики.

В других субкультурах форма альбома имеет широкое распространение (например: девичий, дембельский альбомы). Туристский альбом может быть сопоставлен с этими явлениями, однако он значительно отличается от них особенностями бытования, функциям, структурой, набором жанров.

Одной из важных функций любого альбома является "мемориальная" функция — функция сохранения воспоминаний. Во всякой группе, особенностью существования которой являются периоды совместной деятельности в отрыве от привычной среды (например: фольклорная экспедиция, поход, сезон в стройотряде и т.п.) появляется потребность зафиксировать воспоминания о таком периоде, закрепить общие впечатления, подвести итоги. Эта потребность может реализоваться в обрядовых формах — таких, как сбор, встреча выпускников, "точка" у туристов. Воспоминания могут фиксироваться и в материальной форме, в частности, в форме альбома. Этой потребностью и обусловлено типологическое сходство таких явлений, как стройотрядовский, дембельский альбом.

Такие альбомы необходимо отличать от девичьих и т.п. альбомов, так как они выполняют разные функции. Девичий альбом служит коммуникативным средством в подростковой группе, является своеобразным медиатором. Функции туристского альбома иные. Прежде чем говорить об этих функциях, обратим внимание на особенности создания альбома туристов.

Рис. 1 Медаль в честь начала зимнего сезона

У туристов существует традиция: после большого похода (обычно после того, как были сданы все документы в маршрутно-квалификационную комиссию и поход был "засчитан") собираться всем вместе на так называемую "точку" (О.В. Пушкарева приводит также другое название: "гусятник"). На "точке" устраивается угощение, показываются фотографии, сделанные в походе, исполняются песни. Здесь играют в разнообразные игры, проводят конкурсы, дарят подарки. На "точке" могут вручаться шуточные документы, грамоты (например, одному из наших информантов после похода вручали "Удостоверение на право вождения велосипеда", в другой группе существует обычай делать самодельные шуточные медали).

Сама "точка" знаменует собой окончание похода или конец сезона: "Точка всегда в конце похода проводится, она как бы итог похода подводит вроде... точку ставит. Поэтому точка и называется"(СЛВ) ⁴¹ . Таким образом, на "точке" заново проживаются события похода, подводятся итоги.

Именно к "точке" и изготавливаются альбомы, о которых идет речь. В них, как правило, входят фотографии, песни, стихи, сочиненные во время похода, дневники и схемы маршрута.

Туристский альбом изготавливается за очень короткое время и более не изменяется. Почти все тексты, входящие в него, создаются во время похода. На "точке" наносится "последний штрих" — участники похода подписывают альбомы своим товарищам: "Альбомы делались к точке. Смысл точки еще и в том, чтобы альбомчик получить. <...> еще в альбом просили пожелания написать, обычно на фотографии просили, на обороте, того человека, который на снимке."(ЖИН).

Альбом создается на равных правах несколькими участниками похода (ср.: девичий альбом имеет "хозяина", другие могут участвовать в нем только в качестве "гостей"). Например, один из вариантов создания дневника, входящего в альбом, таков: в походе ведется несколько дневников, которые впоследствии сводятся в один. Он и включается в альбом. Песни, фотографии, графическое оформление, хотя и принадлежат разным авторам, отражают общегрупповую точку зрения. Текст альбома печатается на принтере, каждый член группы получает по экземпляру. Таким образом воспоминания о походе становятся общими для всей группы. Поэтому мы можем говорить о коллективном авторском "Я", выраженном в альбомах.

При создании альбома отдельно изготавливаются все составляющие — печатаются фотографии, набираются на компьютере тексты дневников, песен, частушек, рисуются и ксерокопируются эмблемы, карты и шуточные схемы маршрута. Затем все эти части отдаются в переплетную мастерскую. Получается небольшой альбом с твердым переплетом.

В исследуемой нами группе до 1986 года в состав альбома входили только фотографии и некоторые графические элементы. С 1986 года в структуру альбома входит дневник, карта, стихи и песни. С того времени структура его почти не изменялась.

Рис. 2 Эмблема из туристского альбома

На первой странице альбома обычно помещается заголовок, называющий место и время похода (например: "Памир-86"). В более поздних альбомах на месте заголовка рисуется так называемая "эмблема" похода: на ней изображены стилизованные горы, цифра, обозначающая категорию сложности, причем эта цифра может быть "замаскирована" изображением туристской атрибутики - веревок, ледорубов, скальных крючьев.

На следующих страницах помещается карта местности, в которой проходил поход. В альбомах последних лет такие карты заключаются в рамку, которая представляет собой стилизованное изображение пергамента (явное влияние книжной графики). Иногда на следующих страницах помещается еще одна схема: "шуточная" (как ее называют наши информанты) карта похода. "Серьезные" карта представляет собой план местности, на котором обозначен маршрут. На "несерьезной", шуточной карте маршрут представлен как цепь событий, обозначенных с помощью стилизованных изображений.

Далее следует текст дневника. Они представляют собой своего рода "лирическую версию" технических отчетов, обязательных для защиты похода.

Рис. 3 Фотография из альбома: Туристы на перевале с флагом турклуба

Во время категорийного похода ⁴² в каждой группе в той или иной форме ведется дневник (или летопись) похода. Этим занимается специально избранный среди членов группы летописец, или хронометрист — одна из функциональных ролей внутри группы, среди которых есть также врач, фотограф, завхоз и т.д. Факт ведения таких "хроник" обусловлен не только желанием участников, но и необходимостью "защищать маршрут" в маршрутно-квалификационной комиссии, т.е. подготовить документы, в число которых входят фотографии группы на перевалах, кадры восхождений, тактико-технический отчет, включающий подневные записи, содержащие сведения о погоде, о характере рельефа, состоянии членов группы, о километраже и т.п. техническую информацию.

Иногда параллельно ведутся два дневника, один из которых предназначен для отчета, а другой — "для себя". Вот что говорит информант о разнице между ними: "Каждый командир обязан сделать отчет <...> В этом отчете текст: по дням, как шли, где, рельеф, <...> Там сухие слова, сухие цифры, ну как курсовой проект <...> Это никому не интересно, поэтому, если вы напишете курсовой проект как свои впечатления, как вы все это делали, это будет интересно, т.е. в лирическом плане"(КСИ).

Существует несколько способов создания текста дневника. Дневник может вести один летописец (однако желающие могут также записывать свои впечатления), или же дневники ведут несколько членов группы и после похода сводят свои записи в один текст. Один из наших информантов рассказывал, что в одном из походов он вел личный дневник, который так понравился руководителю, что его (дневник) включили в общий альбом.

После дневника помещаются песни, частушки, написанные в походе и о походе. Среди песенных текстов можно выделить два главных типа: это либо лирические песни традиционного для туристской песни содержания (основные мотивы: красота гор, тоска по горам, желание вернуться снова, тема дружбы), либо песни, описывающие те или иные события похода, известные только его участникам. Этим текстам чаще всего свойственна юмористическая окраска. Большинство из них — перетекстовки (т.е. песни-переделки).

Большую часть альбома занимают фотографии, которые следуют после лирических текстов (их около 70-80). Среди них технические кадры (подходы к перевалам, моменты преодоления преград и т.п.), кадры бытовые (моменты отдыха, привалы), шуточные, постановочные снимки, пейзажи, портреты (в т.ч. групповые). Фотоснимки— единственный элемент альбома, который варьируется в зависимости от воли хозяина: перед тем, как альбом отдавали в переплет, участники похода могли выбрать понравившиеся снимки. Фотографии в момент вручения альбома, как правило, подписывались.

Альбомы, являющиеся материально выраженным итогом похода, оказываются чрезвычайно важными для туристов. Альбомами дорожат, и бережное отношение хозяев к своим альбомов вылилось в немалые трудности для нас как собирателей: туристы категорически отказывались дать альбомы для работы на длительный срок.

Главное событие — поход, — по-разному отражается в каждом из жанров, входящих в альбом. В то же время этому отражению присуще определенное единство. Нас будет интересовать специфическое и общее в этом отражении.

Мир гор и мир города связаны в сознании туристов сложными отношениями. С одной стороны, горы — это не дом, в них туристы не живут, а только посещают, осуществляя своего рода паломничество. С другой стороны, мир гор — мир идеальный, мир, куда турист всегда хочет вернуться, по которому тоскует в городе.

Особенно ярко это проявляется в лирике туристов. В ней четко выражено двоемирие, разделение на 1) мир похода, мир гор, который прекрасен, тянет к себе и 2) мир обыденности (Ср. у В. Высоцкого: "В суету городов и в потоки машин/ Возвращаемся мы, просто некуда деться,/ Но спускаемся мы с покоренных вершин,/ Оставляя в горах свое сердце").

Мир гор в романтической лирике туристов поэтизируется: это мир "веселых гор", "вершин в снегу золотом", "Страна вершин, звенящих рек, снегов и льда". Тема тоски по горам, желание вернуться - один из наиболее распространенных мотивов туристской лирики:

"Уходим спокойной тропою в долину, домой,

Где ждут нас детишки, и жены, иль вкусный щербет.

Дорога, ведущая в небо, блестит за спиной,

А в сердце уносим с собою Суганский хребет" ⁴³ .

Мир города — мир обыденный, который и некрасив и скучен, единственное его достоинство — комфорт, о котором турист вспоминают в шуточных песнях:

"Мы покидаем горы. Сытые домой!

Долой рюкзак, дожди, туманы — всё долой!

Скорей к пельменям, маме и в родную даль.

Я эти горы в телевизоре видал—" ⁴⁴ .

В соответствии с этой оппозицией в туристском фольклоре возникают два типа персонажей: первый — это сами туристы, которым доступно понимание смысла хождения в походы, и второй — обычные люди, для которых это занятие кажется ненужной и опасной забавой. В лирике оппозиция турист/не-турист реализуется в теме трудностей похода, теме дружбы.

В мире гор проверяется настоящая дружба и все основные человеческие качества. В походе находятся и испытываются друзья: " Снова о дружбе в крае суровом мы говорим слова"; "Рядом со мною друзья, и мы шагаем весело в горы, ветер, друзья и я"," Более того, утверждается , что поход и дружба - почти неразделимые понятия: "Бумеранг" [название турклуба - Соб.] - а это значит горы, таежные дремучие леса, это несмолкаемые споры и бескорыстные веселые друзья".

Пространство и время похода в текстах замкнуто, отделено от обыденной жизни туриста. Причем граница пролегает не только в пространстве, но и в социально-этическом измерении. Преодоление этой границы туристом, "вхождение" его в состояние путешествия может начинаться не только с началом движения по маршруту, но даже с момента рождения замысла похода. Это внутреннее, эмоционально-психологическое движение уже выводит героя из обыденности и погружает его в мир путешествия. Знаком преодоления этой границы может быть смена обычной одежды на походную, изменение поведения. Здесь отчетливо видно важное отличие туристской субкультуры, заключающееся в ее "сезонности", временности противопоставления "свой-чужой", которое оказывается актуальным только на маршруте. В другое время нет никакой (ни идеологической, ни поведенческой) противопоставленности туриста другим, "обычным" людям. Уже в дороге, в поезде, самолете, на вокзале, в "населёнке" поведение туристов характерным образом меняется. Туристы располагаются вместе со своими рюкзаками на полу вокзала. поют песни, поражая окружающих своим видом и поведением:

"4 часа на вокзале коротали, развлекая всех ожидающих песнями под гитару. <...> Действительно говорят, что турье народ без комплексов" ⁴⁵ . Таким образом, выстраивается граница между путешественниками и обычными людьми, между обыденным миром и миром, в котором происходит их путешествие.

Мир похода сильно отличается от мира обыденной жизни туриста. Это мир необычайно красив, но он и опасен, это чужой мир, поэтому возникает необходимость в его освоении. Как отмечает Е.В. Абанькина, "нахождение в чужом, враждебном пространстве вызывает потребность сделать его хотя бы частично своим. Эта потребность выражается в расставлении определенных меток на освоенной территории (надписей на деревьях и камнях, вымпелов, значков, еды, старой одежды, туристского снаряжения)" ⁴⁶ . Кроме того, туристам свойственно подобным образом "осваивать" окружающие их предметы: они надписывают ложки, миски, ледорубы, каски, расписывают ручками и фломастерами штормовки, дают названия палаткам и плавсредствам (байдаркам, катамаранам).

В альбомах такое освоение проявляется через своеобразную ономастику — туристы дают названия местностям, перевалам и даже дням. На картах, прилагаемых к дневникам, кроме официальных географических названий присутствуют такие: "Поляна Ожидания" (здесь туристы долго ждали другую группу), "Перевал Ежиков В Тумане", "Поляна Грозовая" ("там гроза была"), "Перевал Коварной Неожиданности" ("настолько сложен, что даже не соответствовал своей категории... Пришлось вешать веревки"(КСИ)). (Ср.: в девичьих альбомах встречаются так называемые "карты любви". Напр.: "Город Свидания, улица Ожидания, дом Любви, будет время — заходи!")

В дневниках иногда даются названия и дням. В одном из дневников встретились двойные названия: одно содержало дату и порядковый номер дня похода, а другое указывало на главное событие дня, общее настроение. Например:

"4 августа - день первый: подъездной, день встреч";

" 6 августа - день третий: халявный";

" 7 августа - день четвертый: название придумать сложно, но глаза у всех были по рублю";

В альбоме получает свое выражение и закрепляется мир воспоминаний, мир, в котором происходил поход. Горы и поход, как детская страна-утопия, обрастают "документами". Только в детской игре "документы" связаны с несуществующим, воображаемым пространством, а в туристском альбоме — с пространством реальным.

Движение туристов происходит вдоль маршрута, в пространстве, основным организующим элементом которого является дорога. Она, в свою очередь, представляет собой цепь событий, вокруг которых фокусируется эмоциональное напряжение. В основном такими узлами являются преодоление препятствий, смешные или опасные случаи, моменты отдыха, привалы. Рассмотрим, как эта цепь отражается в разных жанрах.

В "шуточных" картах, которые представляют собой наиболее обобщенное выражение похода, как самые важные события отмечены начало и окончание похода. Они могут быть обозначены словами "старт", "финиш"; символическим рисунком, обозначающим место, откуда начался и где закончился маршрут (например, грузовик и дорожный столб с надписью "В. Балкария" (селение в начале маршрута)). Обозначаются восхождения на перевалы, места ожидания, дневки.

Любопытным является выбор изобразительных средств для обозначения времени и пространства похода. События на картах обозначены через систему символов. Стилизованное изображение палатки может обозначать днёвку ⁴⁷ , условная фигурка человека с шипами на ступнях - прохождение участка пути в "кошках", человечек с костылем и ногой в гипсе - ситуацию, когда участник похода получил травму. Рельеф местности обозначается стилизованными изображениями горных вершин или перевалов, а подъемы и спуски - человеческими фигурками, которые карабкаются по этим вершинам в "кошках", висят на веревках, "рубятся" (т.е. прорубают ступени) и т.д. Стилизованная фигурка туриста становится выражением эмоционального состояния группы: при взятии перевала человечек прыгает с флажком в руках, выдыхает: "Фу!", сгибаясь под рюкзаком на трудном восхождении, летит с горы с криком "Ой-ой!"

Все события похода на "шуточной" карте изображены одновременно - через эти символы и (иногда) подписи к ним (либо междометия, либо относящиеся к какому-либо месту названия). Маршрут между событиями обозначается пунктирной линией со стрелкой, соединяющей эпизоды (Ср.: настольные игры типа "Тише едешь - дальше будешь", комиксы). Таким образом, события, оказавшиеся важными для туриста, образуют время похода. Карта представляет собой плоское изображение, лишенное перспективы, состоящее из мозаики изображений, складывающихся в целостную картину.

Все события похода заключены в одну рамку. Любопытным здесь является именно это объединение событий в одном рисунке, а не разбивание их на эпизоды (как в комиксах). Автору, видимо, оказывается важным представить весь поход вне временной последовательности, не как цепь событий, а как единое целое.

В дневниках события излагаются более подробно.

Каждый день в дневнике — это микросюжет, из которых складывается общий сюжет похода. Так как все события связаны с походом, то и событийный ряд предопределен: подготовка к походу, выход на маршрут, завершение похода.

Дорога в начале путешествия представляется неосвоенной, даже если это уже разработанный маршрут. Поэтому в начале дневника автор обычно задает себе вопрос: что нас ждет? "Турбаза "Шахимардан". Это исходный пункт нашего маршрута 5 категории сложности. Да, уже "пятерка"... Что нас ждет? Что представляет собой "отдых" на маршруте V категории сложности? Скоро мы все (или почти все) увидим и потрогаем руками" ⁴⁸ .

Начало и окончание маршрута — это момент вхождения и выхода из пространства, отделенного от обыденного мира. И если начало похода описывается несколько размыто, может начинаться и с момента рождения замысла похода, и с отъезда, и с выхода на маршрут, то окончание похода, возвращение в мир повседневности фиксируется четко:

"Внутри было странное чувство, что расстаешься с чем-то родным и близким. И очень дорогим. <...> Доехали до Нальчика без проблем. Правда, немного трудновато привыкать к цивилизации" ⁴⁹ .

" Весело и чуть грустно <...> Жаль, что все хорошее когда-нибудь кончается" ⁵⁰ .

"Это был наш последний вечер. Пятерка закончилась. Вот какой он, отдых пятой категории сложности..." ⁵¹ .

Так же, как и на картах, в дневниках отмечаются восхождения, моменты взятия перевалов, встречи с другими группами, местными жителями, (поход происходит в безлюдной местности, потому любая встреча — событие).

Значительную долю в текстах занимает описание трудностей похода и преодоления препятствий. В этих описаниях проявляется чувство удивления и гордости собой за взятое препятствие: "Под перевалом заключали пари, когда придем. (И теперь каждый стремился, чтобы он выиграл.) Потом началась мелкая сыпуха. Вот это да. Шаг вперед, 2 назад. Да еще боишься за других, как бы им камень в голову не угодил. Растянулись по всему склону чтобы других обезопасить. Сделали 2 ходки. А оказались всего-то на середине. Передохнули и опять вверх. Мы буквально отвоевывали у горы сантиметр за сантиметром продвигаясь вперед. Чуть выше начались скалки, но большинство камней в них тоже были живые. Так что ничего хорошего" ⁵² .

"Время шло, близился вечер, а вокруг был один только лед. Во всех мыслимых и немыслимых конструкциях... Все устали, движение замедлилось... Двигаться заставляло сознание того, что оставаться в этом крошеве равносильно самоубийству! Это же настоящий ад (без сковороды). И мы шли... Еле передвигая ноги вышли мы с Пашей на очередную ступень и... чуть не закричали!! Мы увидели... морену!!! Это был явно выход на плато! От куда-то взялись силы и мы, чуть ли не бегом, пересекли снежник и вскоре выбрались на осыпь... Подошел народ. Да, устали, но в глазах радость!" ⁵³

Иногда встречаются несколько преувеличенные описания собственной усталости, вымотанности. Обязательно фиксируются заболевания и травмы. Часто в этих описаниях чувствуется ирония и самоирония, которая вообще является характерной для мышления туристов, их речи и фольклора: "У Эдуарда неприятная случайность произошла с желудком, а у Александра Ярославского неприятность с ногами. Стали думать как быть, и решили узнать у доктора, чем болен народ. И доктор, осмотрев больных, сказал следующее: "У Ярославского ноги почернели и это плохо, но хуже, что он мыл их в озере, а из озера пил Эдуард. Теперь у Эдуарда, скорее всего почернел желудок, и это тоже неприятно, но хуже всего, что болезнь заразная — может быть даже еще неизвестная науке болезнь, а тут еще у Леопарда [прозвище одного из участников похода — Соб.] блоха, которая может перекусать и перезаразить всех. Это плохо, потому что мы все тогда помрем, но хуже, что в этом случае не сможем совершить 101 первопрохождение. Последнее обстоятельство сильно огорчило командира" ⁵⁴ .

Во всех дневниках, кроме описания вышеупомянутых событий, присутствуют еще эмоциональное изображение красоты гор:

"Ехали и смотрели на окружающий мир. Река Сох — очень мутная и очень сильная река, почти постоянно текущая в каньоне. Все это производит впечатление величия!" ⁵⁵

"... стали готовиться к отдыху. Поснимал на слайды. Отсюда конкретные виды! Сходили с Сергеем на край карниза, и смотрели путь спуска, а заодно полюбовались закатом солнца. Очень красиво! <...> Подошли под вершинный взлет, сделали привал. Панорама!.. Сережа показал нам пики Евгении Корженевской и Коммунизма 7495 м! Их отсюда видно в голубой дымке. Но все равно здорово! Увидеть высшую точку Союза!" ⁵⁶

Взятие перевала - важный момент похода и всегда отмечается угощением:

"Торжественно съедаем шоколадки и поздравляем друг друга с первым перевалом - теперь мы уже настоящие горники, гордость и радость распирает нас... как пар автоклав ;)" ⁵⁷ . Тема еды постоянно фигурирует в фольклоре туристов. Туристы предстают как люди, совершенно ненасытные (например в паремиях: "-Что такое туризм? - Это побольше взять, подальше унести и там съесть. В походе обостряется профессиональная болезнь туриста - яма желудка" ⁵⁸ . Тема приема пищи, отношения к еде, ее качеству и количеству занимает много места в дневниках. Описания трапез всегда очень эмоциональны и подробны: "А сегодня у нас на ужин двойная порция геркулеса — на повал! А еще пограничники притащили печеный хлеб — атас! Обожрались! Потом позвали в лагерь под гитару петь, поставили чай, налили в миски вареньев разных и сгущенки с хлебом печеным. Обтрескались вдрызг! <...> . Так хорошо, что аж плохо!" ⁵⁹ "А на обед был такой супец, аж закачаешься! Колбаса, капуста и сушеные грибы. Вкуснотища! Биологической добавкой являлась халва. Не поход, а рай для обжор". ⁶⁰

Отсутствие сладкого, какой-то привычной еды может быть мучительным, и это тоже отмечается в дневниках:

"После ужина разговорились про сладкое... Только душу бередят" ⁶¹ .

Особо в дневниках отмечаются те случаи, когда группа устраивает угощение по какому-либо поводу - дню рождения, встречи с "шабрами" (т.е. соседними туристическими группами), завершения похода. Обычно в этих случаях приготавливается особое туристское национальное блюдо - "торт-замазка", "сгущенка-торт":

"Вот в одном из таких мест мы и встали на обед. Я достал свой презент: четыре банки сгущенки! Сколько я их тащил?! Почти четыре дня <...> Стали делать праздничный обед: вылили пять банок сгущенки <...> в котел, насыпали туда крошек от печенья и сухарей и перемешали. И получается классная вещь!!! <...> И получилось вообще нечто изумительное. <...> налегли мы на этот импровизированный тортик! Вот где был балдеж!!! Ложки так и сверкали!" ⁶² .

В грамоте, врученной супругам Кушманцевым после похода, наряду с преодолением льда, торосов, как особая доблесть отмечалось "поедание перекусов холодных с сыром мерзлым".

Создается впечатление, что вкусная (относительно) пища является одной из немногих радостей (кроме красоты гор) которая доступна туристам в походе:

Шурик крепкий был сперва,

Но потом сломался.

Как увидел таз сгущенки,

Сразу обожрался.

Самый первый перевал

мы взяли Рцывашки,

а потом по 3 тарелки

рубанули кашки. ⁶³

Надо сказать, что описания трапез — только одно из проявлений характерного для туристов на маршруте повышенного внимания к телесному низу (т.е. к физиологическим отправлениям), которое проявляется и в повседневном общении на маршруте, и в дневниках, и в надписях на различных предметах (на "сидушках") и т.п. Приведем примеры из альбомов:

"Как течет река, Димка не пересвистит. Для того, чтобы шум был похож надо поставить всех Димок Ульяновска и заставить булькать. Нет, лучше дать Димкам мочегонных таблеток и поставить в ряд.

[Димка] Стас Иванович, а что делать если приспичит посередине ледника или отвесной стены?

[Стас] А что делать? Что естественно, то не безобразно.

[Димка] Ага. А если за тобой еще 7 человек идут?" ⁶⁴

"В конце дня, после всех наших приключений, творческий коллектив нашей группы сочинил частушку

Наши попы на поляне,

Посредине Нальчика,

С удовольствием сожрали бы

Мы сейчас кабанчика" ⁶⁵ .

В зависимости от степени беллетризации текста персонажи дневника уходят от своих реальных прототипов, приобретая типические черты. К типическим можно отнести образы завхоза и командира. Так как завхоз ответственен за распределение продуктов в походе, туристам постоянно кажется, что им чего-то недодают. Отсюда представление о фантастической жадности завхоза:

"В походе самый страшный человек — это завхоз: на, говорит, тебе три орешка, да смотри, сразу все не ешь! Это тебе на весь день. А вечером говорит дежурному: "Этого по десять грамм и того по пять грамм, да и хватит. Не жрать сюда пришли!" А один раз говорит: "Сегодня даю по четыре орешка, так как обеда не будет". ⁶⁶

С таким персонажем дневника, как командир, связаны темы трудностей похода. В наших текстах командир - вполне реальный Стас Иванович Кушманцев или не менее реальный Сергей - в дневниках с большей степенью художественного вымысла приобретают гротескные черты:

"Все туркестанцы были несказанно обрадованы появлением в их краях Стас Ивановича <...> Старожилы безошибочно узнавали издали великого покорителя..." ⁶⁷

Вполне понятно, почему из всех ролей в походе отмечаются именно эти: наиболее сильные переживания в походе связаны с проблемой выживания: безопасностью и едой.

По мере большей беллетризации текста, увеличении доли художественного вымысла персонаж наделяется все более выпуклыми чертами, его действия приобретают гротескный характер. Если в дневниках, которые являются лишь фиксацией событий, персонажи проявляют себя только через вполне будничные действия, не наделяются масками, то в текстах, которые уже можно отнести к типу литературного дневника, создаваемого изначально как художественное произведение, персонаж приобретает черты гротескные. Например, в тексте под названием "Дневник погибшего завхоза" доведена до абсурда приписываемая завхозу жадность. (Главным содержанием данного текста являются размышления завхоза о способах максимального сокращения туристского рациона. Он последовательно переводит туристов сначала на питание травой и водой, а потом водой и воздухом, потом, с помощью изобретенной им "завхозойоги" совсем избавляет туристов от необходимости принимать пищу, но в конце концов погибает — его съедают подопытные туристы).

Маски эти проявляют себя не только в прозаических текстах, но и в песнях, по выражению нашего информанта "балладного характера", повествующих о событиях, происшедших в конкретном походе.

В песнях, посвященных походу, события описываются в высоком, романтическом ключе, или, наоборот, в ерническом тоне. Например, момент взятия перевала в одной из песен изображается так:

Мгновенье радости и счастие в глазах,

Не раз мы вспомним это в наших светлых снах,

Друзья и горы, свечи, звёзды, песни, смех!

Процесс восхождения описывается совсем другими словами:

Идет страховка из руки за метром метр,

Пошел четвертый вертикальный километр,

И наплевать, что 7 часов уже не ели.

С остервененьем смотрим мы на перевал,

И не нужны напутственные речи. ⁶⁸

Шуточные песни, частушки описывают события похода в совершенно ином ключе:

Куда-то лезем, снег и камни, лед вокруг,

Крутяк такой, что потемнело солнце вдруг,

По льдинам лезем, как рогатый крупный скот,

Горняшка делает мне жуткий апперкот ⁶⁹ .

В лирике и шуточных песнях перед нами предстают два разных образа. Если в лирике турист — герой, покоритель горных вершин, то в частушках и шуточных песнях это чудак, неизвестно для чего подвергающий себя мучениям:

Сижу я дома и ячменный кофе пью,

И телевизор иностранненький смотрю,

И вдруг какие-то там горы увидал,

Собрался быстро и к туристам побежал.

...

Одел рюкзак и сразу солнышко зашло—

Какой дурак в такой поход меня позвал?

В романтических лирических песнях отражена эмоциональная сторона похода. В шуточных песнях обыгрываются конкретные бытовые детали похода: болезни, падения, дневки, те или иные смешные случаи и др.

Значимой является последовательность частей в альбоме. Они разворачивают события похода от общего к частному. Эмблема и заголовок дают понятие об объекте повествования, служат своеобразной этикеткой. Реальная карта представляет поход в пространстве. Шуточная "карта" — поход во времени. Дневник — подробно излагает события каждого дня. Песни (лирика, шуточные) представляют разные стороны похода, дают романтическую и юмористическую интерпретацию событий. Фотографии останавливают внимание на отдельных фрагментах похода.

Во всех жанрах альбома фиксируется взятие перевалов. Перевал — это граница, точка, после которой, в частности, начинающий турист становится полноправным горником.

На перевале всегда делается угощение, с перевалом всегда связаны описания красоты горных пейзажей, восторг от открывающегося с высоты перевала вида смешивается с радостью победы. На перевалах может происходить и обряд посвящения в туристы.

Альбомы туристов представляют собой единый метажанр, состоящий из определенным образом организованных текстов разных видов и жанров, объединенных общей темой и функцией — освоения и закрепления пространственно-временного континуума.

ГЛАВА II. ОБРЯДОВАЯ ТРАДИЦИЯ В ТУРИСТСКОЙ СУБКУЛЬТУРЕ

Иерархия в туристской группе

В туристской субкультуре можно выделить, пожалуй, только три ступени в иерархии — это "чайники", "просто туристы", и старые, опытные члены группы, которые ходят в походы высших категорий сложности. При этом статусные различия ярко выражены только между первыми двумя ступенями. Только между ними переход отмечается особым ритуалом. В целом между туристами крайне редко можно встретить отношения господства и подчинения, случаи унижения, насмешек, издевательств над низшими по "рангу". С одной стороны это обусловлено "социальным происхождением" туристов — туризм - спорт интеллигентов, с другой - добровольностью пребывания в субкультуре, и с третьей - тем, что хорошие отношения внутри группы являются условием выживания группы на маршруте.

Вначале выясним, как отражается противопоставление старых и новых членов группы в языке, что свойственно любым другим субкультурам (например у хиппи противопоставление "пионеров" и "олдовых" отражается в многочисленных анекдотах, поговорках, "приколах" и др. малых жанрах ⁷⁰ ).

Как мы увидим ниже, противопоставление новичков и "старичков" в туристской среде также порождает многочисленные фольклорные тексты. Для старых туристов нет одного излюбленного слова, употребляются слова типа "зубр", "монстр", "мамонт", "кабан", "бабай" ("Бабаи – те, которых называют по имени – отчеству, это "старики", которым уже за тридцать пять"(ТП)) и т.п., в качестве слова, обозначающего новичка чаще всего употребляется слово "чайник". Довольно редко встречаются и другие наименования: "Традиционно... их называют чайниками, шелухой, матрасниками. Матрасниками потому, что они еще не отвыкли от домашнего комфорта и уюта, мягкого дивана..."(ВМВ) Еще пример: "Вот, я слышал, на Украине их там "халявщиками" называют, вот, "матрасниками" вот".(ЕОВ) Чаще всего употребляется слово "чайник". Это слово в последние годы довольно часто встречается в газетах (в основном, применительно к малоопытным автолюбителям), появляется в заголовках книг, (например: "Windows для чайников" ⁷¹ ). В словарях слово "чайник" в значении "неопытный в чем-либо человек" впервые зафиксировано в "Словаре московского арго" 1994 г., где ему дается такая характеристика: "Чайник 1. Бездельник, человек, удобно устроившийся в жизни. 2. Спортсмен-любитель. 3. Нежелательный, небогатый посетитель ресторана, бара и т.п. 4. Плохой водитель. ... <2. - из арго спортсменов; 3 - из арго официантов, барменов; 4 - из арго шоферов.>" ⁷² Как видим, здесь не приводится общего значения "неопытный человек", которое актуально на сегодняшний день, зато дается много узко жаргонных значений.

Логично предположить, что слово "чайник" в туристской среде также бытовало в таком узко сленговом значении. Позже, в "Словаре русского сленга" 1997г. среди прочих значений находим и такое: "Чайник <...> 2. Новичок в каком-либо деле; растяпа; неумеха. Как правило только классные водители позволяют себе шутки ради вывешивать на стекле своей машины знак: "Осторожно, за рулем чайник"" ⁷³ По-видимому, слово перекочевало в фонд городского просторечия из говора шоферов, так как только в нем оно имеет близкое к нынешнему значение "новичок, неопытный человек". Это значение фиксирует последнее издание словаря Ожегова: "Чайник <...> 2. О неумелом, малоопытном человеке, плохо знающем свое дело, а также вообще о глупом, неумном человеке (прост.)" ⁷⁴ .

Мы можем вполне определенно утверждать, что это слово фигурировало в речи туристов уже в начале 70-х годов. Это подтверждается нашими записями. О самостоятельном характере этого слова говорит тот факт, что большинство информаторов не ссылается на значение "новичок" как на общеизвестное, а дает собственное толкование слова, исходя из того, что собиратель, не будучи туристом, не может знать о переносном значении слова "чайник". Подтверждением этому служат многочисленные записанные нами тексты, объясняющие, почему новичков - туристов называют чайниками. Объяснение сводится к двум версиям, каждая из которых связана с прямым значением слова: 1) Из-за характерной позы новичка, похожей на чайник: "‘Чайник’, потому что <...> когда еще всякие туристы, там, взрослые, они ходили с абалаковскими рюкзаками ⁷⁵ , и, там, с "колобками" ⁷⁶ , вот... То когда... Ну, естественно, поза туриста довольно-таки известная, на отдыхе, на минутке, то есть, когда он так нагибается, вот, упирается руками в колени и стоит в таком нагнутом состоянии. Вот, то говорят, что он очень похож на чайник, с абалаковским рюкзаком, вот с таким вот, кругленьким, вот... И поэтому... То есть вот "чайники" вроде, они так сразу чуть что, сразу сгибаются, вот их так "чайниками" и прозвали... "(ЕОВ) Есть и такой вариант объяснения: "Традиционно... их называют чайниками, шелухой, матрасниками. Матрасниками потому, что они еще не отвыкли от домашнего комфорта и уюта, мягкого дивана... А чайниками... Ну... Чайник - он и в Африке чайник, отдыхает в форме чайника... К ним всегда относятся добродушно, но это не мешает подшучивать над ними... Они - мишень для шуток"(ВМВ). Или: "обычно такие "чайники", когда фотографируются, они встают в такую позу, которая напоминает форму чайника (тут мой информатор одну руку приставил к боку, а другой оперся о дерево). Вот так это как бы происходит"(ЩЕ). Другой вариант: "это просто новички, но один раз мне объяснили что-то, что человек стоит с альпенштоком, одна рука прямая, а второй он упирает себя в бок, он себя считает уже серьезным и опытным туристом. Но так он ходит с альпенштоком, он в первый раз... Он похож на чайника, чисто в профиль"(ЮАГ).

2) Вторая версия связана с тем, что якобы новички берут с собой в поход чайник: "А! Есть еще одна версия про "чайников"... Вот... Новички, все они настолько, ну, не знают, что в поход брать... Обычно брали с собой чайник и вешали его на рюкзак... Вот... может быть и поэтому их прозвали чайниками..."(СОВ)

Уже в объяснениях происхождения слова отчетливо прослеживается ироническое отношение к "чайникам". "Чайник" в туристском фольклоре — персонаж анекдотический. Он отличается наивностью, легко поддается на розыгрыши старых туристов. Вот, например, как турист вспоминает свой первый поход, указывая те черты, которые он относит к чертам чайника: "Во-первых, я помню себя, когда я первый раз пошел с такой тусовкой. Не знаю, что я наложил в мой рюкзак, но он выглядел как... Ну, не знаю что... Короче, он был неохватен! Самое интересное, что я попал под название "чайников" сам того не предполагая. Короче, почему называют "чайниками"? Просто, когда ты идешь в первый раз, ты набиваешь совершенно не нужными вещами. И обычно какая-нибудь там кепка приделывается на него сверху. То есть, со стороны вся эта конструкция выглядит... Короче, напоминает чайник. Вот, именно поэтому людей таких называют чайниками. Ну вот, что я рассказывал? Сам того не зная, я, значит, набил полный рюкзак непонятно чем и сверху, представляешь, нацепил на него бейсболку. Видимо, это подсознательно"(ЩЕ).

"Чайник" отличается неумением собирать рюкзак, незнанием, какие вещи необходимы в походе, а какие не нужны: "Ну, были, действительно, случаи, когда там... "чайники" брали с собой подушки в поход. Ну, это ... в общем даже при мне было, вот..."(ЕОВ) Еще пример: "Самое интересное, что они берут столько ненужных вещей! Главное, что нужных вещей они не берут вообще или же их такое минимальное количество, что разобрать трудно, что нужные вещи, а что ненужные... <...> "Чайники" кучу всего берут, потому что им рюкзак родители обычно складывают..."(СОВ). "Берет рюкзак, который ему кто-нибудь принесет, собирает туда полквартиры... <...> И прет еле-еле, и берут такие всякие ненужные вещи, типа пепельница <...> Туфли на длинных каблуках, барышни особенно, и вечерние платья"(ДПВ)

Отношение к "чайнику" как к лицу с низким групповым статусом порождает стремление как можно скорее перейти на иной, более высокий уровень. Это стремление выражается, в частности, в отталкивании от самого слова, стремлении его модифицировать: "Ну, я не знаю насчет как дальше, вот, то есть там "чайник со свистком" ... "самовар" и все такое. <...> А это, на счет.... тех "самоваров" мы уже просто сами собой смеялись. То есть вот, вроде бы есть "чайники", но мы, там, уже себя "чайниками" не считаем, мы уже не первый поход, а во второй, мы там уже "чайники со свистком" , или там "кипяченые"... что-то в этом роде... вот"(ЕОВ).

Шутки над новичками

В частности, в это время новичкам поручают самую грязную работу: "первое дело, что чайников заставляют делать – так это котелки отдраивать, это стабильно, за водой ходить, вся черная работа, несложная, им достается. <...> И первым делом турист не должен отказываться ни от какой черной работы – котлы мыть, рубить дрова, разжигать костер.."(ТП)

Старые члены группы проделывают над чайниками разнообразные шутки, "приколы". Часто встречаются рассказы о случаях, когда новичков просят сделать какое-то дело, на поверку оказывающееся совершенно бессмысленным. Например, просят "продуть макароны", что даже становится своеобразным критерием зрелости: "Перестают быть новичками, ну, когда у них уже появляется определенный туристский опыт, когда они, например, уже не начинают делать такие разные вещи, какие им говорят, ну, старые бывалые туристы. Например, макароны, когда они уже не продувают, они уже не чайники"(ЧНВ).

Другого рода "приколы": "Можно выйти с утра пораньше, на деревьях всю обувь развесить, например, на верхушку сосны повесить... (Если она не очень высокая и на нее залезть можно). А! Один раз надо мной так прикололись. Развесили обувь мою... Пришлось доставать! Еще... можно связать все шнурки между собой!"(СОВ). Этот "прикол" может быть расценен даже как посвящение: "Посвящают до первого перевала: связывают шнурки на вибрамах"(СМП).

Опытные туристы могут шокировать новичков нарочитым пренебрежением к правилам гигиены. Интересный текст приводит О.В. Пушкарева: "Один инструктор водил детишек в горы. Было у него там любимое место и любимый прикол. Приводит группу на чудесную такую полянку, плато небольшое, ставит лагерь и всех выстраивает на линейку: "Вот, видите, красота какая. Ничего тут не портить, цветы не рвать, по нужде ходить во-он туда, к ущелью. Если вдруг кого застану -заставлю всё, что нагадил, съесть. " <...> Вечером они с помощником открывают банку кабачковой икры вываливают под кустиком и прикрывают бумажкой. Наутро - снова общий сбор: "Так. Я вас вчера предупреждал? А это чьё? - И к этому парню, - Твоё?" "Да нет, да я, да что вы... "Мужик на глазах у всей группы подходит к этой кучке, <обмакивает в нее палец и пробует на вкус>: "Врешь. Твое... " Эффект стопроцентный: после этого полянка всегда оставалась девственно чистой" ⁷⁸ .

Еще пример "воспитания" чайников: "Собиратель: Знаешь ли ты какие-нибудь пословицы, поговорки? Информатор: Например: "В природе все стерильно". Это говорится обычно чайникам, т.к. они, если уронят на землю хлеб, есть его уже не станут..."(СОВ).

В "приколах" может использоваться незнание новичками специфической туристской терминологии: "Замазка еще... А... еще обычно этих... "чайников"... этой замазкой кормят... Прикалываются: - Так... сегодня будем делать замазку!

Они говорят (чайники, в смысле):

— А че такое замазка?

— Ну, - говорят им - мы ее есть будем.

— Как ее делают? - спрашивают они...

— Знаешь, чем окна замазывают?

— Да, и че, мы ее есть будем?

— Да - им отвечают...

Все это на полном серьезе... Ну, конечно им не говорят, как ее делать... Потом делают замазку: берут сгущенку, печенье, сухари, какие-нибудь фрукты, если есть, варенье, вообще все, что есть вкусненькое... <...> Вот... и чайнику предлагаешь, а он отвечает: "Ты че, я не буду!" Там половину замазки когда уже съедаешь, говоришь, что ладно, "Мы прикалывались..." Тогда он, чайник, понимает, что он сглупил..."(СОВ)

Чайников запугивают различными страшными рассказами, именно они являются объектом рассказывания многочисленных историй про Черного Альпиниста и других персонажей туристской демонологии: "Не, вот на самом деле этих баек про Черного Альпиниста, их... много... <...>Ну вроде бы такой более-менее вариант... в который все начинают верить с первого раза... <...> которые рассказывают чайникам, в горах, где-нибудь там темной ночью, при какой-нибудь дикой кошмарной луне, вот..."(ЕОВ).

Пример использования текста для "прикола": "Собиратель: Кому рассказывают эти истории <о Черном Альпинисте>? Информатор: "Чайникам"... Чтобы их напугать, чтобы им жить интереснее было. Сопровождалось это розыгрышами... А... однажды повели мы школьников в поход с одним человеком - Сережей Гусевым... Вот... там маленькие, большие были... девятый класс мальчишки... <...> А у Сереги была такая рука, знаешь, отдельная рука, резиновая, она на батарейках была, она еще ползала...<...> Значит, мы рассказали эту историю, да, и положили руку за каким-то пеньком... и повели детей на прогулку. И, значит, это, рука поползла и мы... так... фонарик направили... Ох! Они так напугались. Даже тот девятый класс, которые сидели и хихикали, типа: "Ладно, да все это лабуда, да мы не верим!" Они так напугались..."(СОВ)

"Игры на один раз"

"Игры на один раз" на самом деле не имеют ничего общего с играми, они только кажутся таковыми тем, на кого направлены, т.е. людям незнакомым с "секретом" игры, "чайникам". Они распространены не только в туристской среде, но и в студенческой, в различных других молодежных объединениях. Механизм действия "игры" основан на эффекте обманутого ожидания. Пример: " А, "Эротический паровозик"!... <...> часть народа уводится, остается кто-нибудь один-двое, кто знает, как в это играть, вот... <...> А вот начиная с первого игрока... Они начинают оборачиваться и целовать, там, в щечку того, кто стоит сзади тебя. А смысл в том, что вот кто приходит только, он обычно стоит последним и он ждет, что его сейчас тоже, так это... смачно поцелуют, вот, и... В результате, в общем, к нему оборачиваются и показывают ему язык, вот... И, в общем, вся игра построена на обломе... каждого нового приходящего, вот"(ЕОВ).

Секрет заключается в том, что новичок оказывается объектом действия правил, о существовании которых он не подозревает. Думая, что является одним из участников игры, на самом деле он — объект насмешки: "...новичку объясняют правила игры, которые состоят в следующем: ... Берется один ведущий, который отводится в сторону, остальные якобы выбирают "индийского слона". (Такой вариант объясняют новичку). Так же говорят, что ведущий должен выбрать "Индийского слона"... Выбор производится таким образом: все кричат на вопрос "Кто здесь "Индийский слон"?" - "Я!" Сам "Индийский слон" должен как можно громче крикнуть, чтобы ведущий выбрал именно его... Обычно первым ведущим выбирают новичка... Естественно, остальные не выбирают "Индийского слона", а новичок выбирает любого... Тот, кого выбрал новичок, становится ведущим... Тогда этому новичку говорят: "Давай, теперь ты будешь "слоном", он (ведущий в смысле) все равно не догадается... " <...> когда возвращается ведущий и спрашивает: "Кто здесь "Индийский слон"?", единственный, кто орет - это тот, кто наивный и доверчивый... Новичок, конечно..."(ВМВ)

Другая "игра" — "Полет на Луну". Суть ее заключается в том, что новичка с завязанными глазами ставят на доску, заставляя его держаться за руку третьего человека (двое других держат доску). Человек, за которого держатся медленно приседает, при этом двое других несильно раскачивают доску. У стоящего на ней создается впечатление, что его подняли очень высоко над землей. Потом ему командуют прыгать — соль шутки в том, как человек собирается и группируется для прыжка с большой высоты, прыгая на самом деле с высоты сантиметров десять. Еще один пример: "Еще "Полет на Луну" есть... Новичка готовят к "полету". Завязывают ему глаза и ставят на бревно... <...> Забыл... сначала показывают "летчику" ветку, до которой нужно достать и которая находится очень высоко... Так вот, появляется человек с веткой, которого сажают на плечи другому человеку... Заставляют достать "летчика" до ветки, а затем - прыгать... "Летчик", думая, что его подняли очень высоко прыгает осторожно. На самом деле его поднимают сантиметров на 30-40 от земли... Но "летчик" этого не видит, т.к. в процессе полета у него глаза завязаны... Во время прыжка, точнее приземления - быстро снимают с глаз повязку и фотографируют. Потом... на "точке"... бывает очень весело..."(ВМВ)

Этот вид "игры на один раз" особенно часто рассматривается туристами как посвящение.

Встречаются "игры на один раз", замаскированные под столь любимые туристами интеллектуальные игры типа "Контакт", "Крокодил" и т.п. Это прежде всего знаменитый МПС и его подобия: "Еще есть игра "МПС". Это тоже игра одноразовая... <...> А... прежде все садятся в круг... Вот... и объясняют новичку, что МПС - это аббревиатура, которую можно расшифровать, например, Министерство Путей Сообщения. <...> Новичок должен задавать вопросы всем сидящим в кругу... Вопросы могут быть различными, но... нельзя спрашивать, т.е. задавать вопросы, такие как: "Что такое М?", или "Что такое П?"... А задаются вопросы, ну, скажем, такие: "Какого это цвета?", "Где находится?", "Что собой представляет?"... Так новичок должен догадаться, что МПС - расшифровывается, как Мой Правый Сосед..."(СЛА)

"Игры на один раз" собственно играми не являются, но можно ли их рассматривать как обряд посвящения? Функционально он может занимать его место, по крайней мере, так считают сами туристы.

Такого рода "приколы", издевательства над новичками имеют своей целью "выбить" человека из привычной для него социальной "сетки", показать ему несостоятельность тех стереотипов общения, которые он использует в общении вне группы с тем, чтобы ввести его в мир иных отношений, иных способов общения, которые приняты в туристской среде. Подтверждением этому может послужить символическое приравнивание новичков к младенцам, т.е. существам, полностью лишенным навыков социального общения: "нам выдавали соски, поскольку мы считались новорожденными туристами в любом случае. То есть, мы потом с этими сосками как бы до упорного конца, до победного конца можно было слышать чмоканье в палатках. Это мы грызли наши синие или розовые соски, в зависимости от того, девочка или мальчик"(ЧАА).

Таким образом, весь период в течение которого происходит первый этап социализации (т.е. усвоения групповых норм, технических навыков) можно рассматривать как подготовительную фазу акта окончательного включения новичка в группу, как состояние лиминальности. Как пишет Тэрнер, "Неофит в лиминальности должен быть tabula rasa, чистой доской, на которой записывают знания и мудрость группы, касающиеся нового статуса. Испытания и унижения, которым подвергаются неофиты <...> символизируют <...> разрушение прежнего статуса <...> Им должно быть показано, что сами по себе они — глина, прах, всего лишь материал, форму которому придает общество" ⁷⁹ .

Нужно сказать, что статус туриста в группе определяется его действительными знаниями и навыками, которыми он владеет, его умением уживаться с другими членами группы. Иногда новичок сам оценивает свой статус: "Вообще-то, становятся "нечайниками", когда что-то научатся делать, кроме того, что быть грузом...<...> мне кажется, первым моим достижением это было... В общем, я первый раз сварила для всей группы... <...> мне пришлось ужин готовить... Первый раз, одной... Я, короче, его сготовила, прям классно все так было, они аж удивились... Наверное, в этот момент "нечайником" стала..."(СОВ)

Тем не менее приобретение статуса "взрослого" тем или иным образом отмечается. Человек может стать полноправным членом группы, только пройдя через испытания, через трудности похода. Однако граница, за которой новичок превращается в "нечайника" очень часто отмечается обрядом посвящения (или тем действием, которое функционально равнозначно посвящению в данной группе).

Обряд посвящения

"Мы выехали на слет и там нас вызвали на так называемый совет турклуба (у нас там основные были руководители). Там задали нам какие-то вопросы: "Зачем вы ходите?", "Какой вы имеете опыт?" У нас тогда уже было по два похода. Ну, и все. Это происходит таким образом. Нас просто порасспрашивали, задали кое-какие вопросы, там, техника туристская, что собираемся делать и так далее. И потом у нас в "Бумеранге" у нас был такой пергамент, такой свиток, на котором была написана клятва туристская, и там за всю историю "Бумеранга" все посвященные оставляли там свою подпись. Год, там, 1974, 1 - 3 мая, там. фамилия. Вот, я был там недавно, они говорят, что этот свиток сохранился и я могу найти свою подпись, друзей своих"(ЮАГ).

Впоследствии обряд посвящения все более усложнялся. В нем появлялись новые элементы, приближающие обряд к игре, карнавалу. Тем не менее, элементы "экзамена" не уходят, они вплетаются в ткань ритуала, приобретая иногда отчетливо комическое звучание: "Затем все вставали на колени и читали клятву альпинистов, что де инструктор всегда прав - это пункт первый; пункт второй: если инструктор не прав, то смотри пункт первый... Вот... Что мы клянемся последнюю пайку хлеба отдавать инструктору, вот... Что не будем бить его ледорубом и тому подобное..."(СЛА).

Такого рода усложнение характерно не только для ритуала, но и для туристской прозы, в которой тоже можно отметить постепенное усложнение повествовательной структуры, появление сказочных мотивов.

Во-вторых, само отношение к обряду двойственное — с одной стороны серьезное — об этом говорит тот факт, что многие наши информаторы отказывались говорить об обрядах, ссылаясь на то, что их накажут горы: "Когда нас посвящали, нам говорили, что все это священно, поэтому... Если ты кому-нибудь расскажешь, то тебя или Черный Альпинист сбросит в пропасть или веревка будет перетертая, когда спускаться будешь..."(МВА), с другой стороны — в нем всегда присутствуют элементы пародии, игры.

В-третьих, в рамках субкультуры туристов не существует никакого общего текста посвятительного обряда, так как очень часто обряд импровизируется, составляются из разных элементов таким образом, как пожелают устроители посвящения ⁸⁰ . Более того, у многих туристов существует сознательная установка на импровизацию, есть явно выраженное желание придумать что-нибудь повеселее, поинтереснее. Так, по словам одного из наших информаторов (СЛВ), один из старых туристов отказывался вступать в турклуб мотивируя свой отказ тем, что в нем недостаточно "интересное" посвящение.

Наконец, нужно отметить, что говоря о посвятительных обрядах необходимо выделять среди них (хотя они могут и совпадать) собственно посвящение в туристы, посвящение в члены конкретной группы, клуба, и посвящение в туристскую специальность.

Определим сначала временные и пространственные координаты обряда.

Как правило, посвящение в туристы проводится в походе, в начале, в конце похода, во время дневки, после преодоления препятствия (перевала, порога), короче говоря, в выделенной тем или иным образом точке маршрута.

Посвящение в члены турклуба может проводится в походе выходного дня, во время турслета.

"С.: Как и когда посвящают в походе?

И.: Посвящение происходит... это в последнюю ночевку..."(СЛА)

"Посвящают обычно в конце похода... Как? Военная тайна..."(МВА)

"Это было после восхождения на единичку... Было в альплагере Шхельда... Сходили мы на Виатау, после этого восхождения, значит... мы пришли в этот альплагерь..."(СЛА)

Обычное время для посвящения — ночь.

"Вот, значит, дело было ближе уже к двенадцати... Ну... вот это время-то, они вроде как специально выбирают... чтоб, вроде пострашнее было. Луна была полная, красиво было... вот"(ВМН).

"Ночь лунявая-лунявая и звездулей понатыкано. Собирают нас дрожащих от страха в кучу и по одному запускают в темную башню..."(МВА).

Как видим, в пространственном отношении обряд почти всегда связан с отделением новичков от остальных членов группы, что часто связано с наличием закрытого пространства, в которое их помещают. Это может быть как обычная палатка, так и экзотические места, например, пещера. В последнем случае, локус часто приобретает собственную семантику, так, например, пещера в обряде посвящения может оказаться местом упокоения мифологического персонажа, которому неофит должен принести клятву:

"в Жигулевских горах пещера, <...> Там раньше... нашли... э... могилу одного из геологов или, скажем так, туриста или... спелеолога... И в связи с тем... после этого... началась, значит, такая вещь, что любой начинающий турист, он не является туристом, если... если он не воздаст... скажем так... почесть"(ЦСД).

При этом часто с могилой оказывается связан этиологический рассказ, повествующий о гибели человека, ставшего своеобразным покровителем туристов.

Нельзя выделить инвариант обряда, который был бы характерен для субкультуры в целом. Обряды очень сильно разнятся между собой. Более того, в одном и том же клубе, группе в течение определенного времени обряд меняется, в нем появляются новые элементы. Импровизация занимает очень большое место в этом процессе, поэтому обряд даже в одной и той же группе практически не повторяется: "Вообще тут, всё по-разному делают, и изменяют каждый раз, у нас вот всегда было напутствие уходящим и прием новых, передача традиции, а как это сделать — это каждый раз что-нибудь новенькое"(ВЕА).

Туристы говорят о стремлении придумать что-нибудь поинтереснее, что-нибудь такое, что поражало бы воображение. В результате обряд может превращаться в развернутый спектакль, с массой деталей и подробностей: "Собирают нас дрожащих от страха в кучу и по одному запускают в темную башню... В башне водонапорной, <...> уставленной изнутри свечками, которые горят... Вся башня увешана "висельниками" с рюкзаками необычайных размеров. Приходится подниматься по железной гремучей лестнице на самый верх <...> Причем подъем сопровождается замогильными туристическими песнями. (Песни не спою... намекнуть могу, что это про Черного Альпиниста...). Вылезая на крышу, получаешь в зубы ложку аджики... Пока ловишь ртом свежий ветер, как рыба, тебя пристегивают карабином к веревке и начинают спускать по наружной стороне башни, слегка (амплитуда метров 6) раскачивая... Внизу тебя, укачанного, встречают и, похлопывая по спине, отправляют к костру пить кипяток, который иногда называют чаем... После перца, который в аджике пить это невозможно, но... Вот и все..." (МВА).

Однако, любая импровизация требует правил, границ. Поэтому мы можем выделить некоторые наиболее общие элементы, без которых не обходится ни один переходный обряд в туристской среде.

Эти наиболее общие структурные элементы совпадают с тремя частями переходного обряда, выделенными Ван Геннепом: "все обряды перехода отмечены тремя фазами: разделение, грань (или limen, что по-латыни означает "порог") и соединение. Первая фаза (разделение) включает в себя символическое поведение, означающее открепление личности или группы от занимаемого ранее места в социальной структуре <...> Во время промежуточного "лиминального" периода особенности ритуального субъекта ("переходящего") двойственны, он проходит через ту область культуры, у которой очень мало или вовсе нет свойств прошлого или будущего состояния. В третьей фазе (восстановления, или воссоединения) переход завершается. Ритуальный субъект — личность или группа опять обретает сравнительно стабильное состояние" ⁸¹ .

Рассмотрим каждую из этих фаз и связанные с ними действия.

Фазы обряда посвящения

Перед каждым обрядовым актом происходит отделение новичков от группы: "На одной из стоянок... Это кстати был водный поход. Ходили мы в сплав на Юшут. Так вот, на одной из стоянок... вечером, завели нас в палатку. Это, в общем, тех, кто первый раз пошел в поход... матросов, нас было четверо... Вот... из палатки начали выводить по одному. Причем, они, все остальные, долго готовились, а потом начали выводить из палатки по одному. Выводили, естественно, девушек, мне пришлось их пропустить..."(ГПВ).

Отделение может происходить и иначе —неофитов могут заводить в замкнутое пространство — в башню, в палатку, внутри которой и происходит обряд.

"На Жигулевских горах, я слышал, есть штольник, в котором, рассказывают, во вторую мировую войну там был убит гитлеровцами русский мальчик. И на всю ночь запускают новичка в эту пещеру"(ЛАН).

Грань

После первой фазы, отделения, следует комплекс действий, в результате которых новичок становится полноправным туристом. В этот момент посвящаемых уводят куда-либо в иное пространство. Это может быть подъем вверх (на башню), путешествие может быть символическим ("Полет на Луну") чаще всего отправляют в ночной лес.

В это путешествие отправляются с завязанными глазами, связанными. Это своего рода странничество по иному миру, о чем говорит слепота, скованность, а также те препятствия, и те существа, которые встречаются на этом пути — обитатели иного мира — "мертвецы", "висельники": "Собирают нас дрожащих от страха в кучу и по одному запускают в темную башню... <...> Вся башня увешана "висельниками" с рюкзаками необычайных размеров"(СЛА)

Важным в обряде оказывается ряженье. Старые туристы могут исполнять роль мифологического персонажа: мертвеца в могиле, или Нептуна, Домбайского Деда, и т.п. В пространстве обряда, которое как известно, ассоциируется и символизирует страну мертвых, страну обитания первопредков, эти персонажи играют роль проводников, помощников и экзаменаторов.

Здесь происходит обучение новичков чему-либо, проверка их умений и навыков.

"Давали, <...> инструктора... Вот... Сначала он учил прыгать по кочкам, ну, в смысле, по барханам, конечно... <...> Ну, в общем, учили на две ноги приземляться всегда. Вот. Потом учили кувыркаться с горы... с альпенштоком, ну, вернее, вместо альпенштока была палка... Ну, в общем, надо было зацепиться за гору. <...> А, сразу сказали, что надо друг друга там... друг другу помогать, поддерживать там, как настоящие туристы. Вот. Ну, в общем, в лесу там, в темноте, заставили азимут определять, типа, азимут двести шестьдесят, но, самое замечательное - азимут триста шестьдесят... градусов"(ВМН).

В архаических культурах достаточно часто в процессе инициации неофитов приобщали к племенной мудрости, рассказывали мифы. В туристской субкультуре нередки случаи, когда при посвящении новичков запугивают "страшными историями", которые в основном посвящены персонажам туристского пантеона, в частности, Черному Альпинисту.

Внутри второй фазы обряда можно выделить два вида элементов — действия, направленные на унижение, запугивание, изменение психологического состояния посвящаемых и символические действия, которые, как правило, являются главными, стержневыми моментами посвящения, так как они знаменуют собой переход из одного статуса в другой.

Действия первого рода весьма разнообразны. Здесь и знакомые нам "полеты на Луну", и битье, и запугивание, и кормление разной несъедобной пищей и т.д. и т.п. Они тоже несут явственную семантическую нагрузку, однако, не воспринимаются самими туристами как символические и расцениваются как "издевательство". Обряд посвящения часто проводится без них. Однако те же действия могут оказаться тем шагом, который возводит человека в ранг полноправного члена группы, и тогда они становятся совершенно обязательными. Это может быть то же ритуальное битье, кормление, окатывание водой, но также целование символических предметов, клятва, клеймение и т.п. Они могут соединяться в один комплекс, следуя друг за другом, но могут быть и самостоятельными. В разных группах главным, завершающим действием может быть любое из них, и тогда то же битье или кормление воспринимаются совершенно иначе.

В традиции туристов довольно часто встречается целование предметов, которые являются своеобразными символами субкультуры:

Рис. 4 . Обряд посвящения: целование весла

"А еще когда клялись - ледоруб целовали... Целовали ледоруб, значит, намазанный горчицей..."(СЛА). Или "Посвящали достаточно оригинально: нас зачем-то заставили поцеловать весло"(ЕрАА). Как пишет Байбурин: "Целование сакральных объектов было широко распространено в античности. <...> Посредством целования святыни человек приобщается к ней, причем на него переходит сила ее святости" ⁸² . Как можно предположить, целование предметов, связанных с туризмом позаимствовано из воинского ритуала целования боевого знамени. Предмет, который надо поцеловать, может даже символизировать статус посвящаемого. Так, один из наших информаторов рассказывал, что во время посвящения в спелеологи было посвящаемых заставляли целовать "страшно грязный и закопченный чайник" (ЛАМ). Также символические предметы могут вручаться посвящаемым в качестве своего рода амулета, знака принадлежности к субкультуре:

"Затем у нас вешали, заранее приготовленную, триконь, вешали на шнурке, заготовив заранее... <...> Нашили эти трикони на шнурок и повесили каждому посвящаемому... <...> Вот это у меня с 84-го года..."(СЛА).

Таким образом, целуя предметы - символы, человек подтверждает свою верность выбранному пути. Слова клятвы служат усилению этой семантики.

Клятва может включать в себя как совершенно серьезные, так и пародийные элементы: "Затем все вставали на колени и читали клятву альпинистов, что де инструктор всегда прав - это пункт первый; пункт второй: если инструктор не прав, то смотри пункт первый... Вот... Что мы клянемся последнюю пайку хлеба отдавать инструктору, вот... Что не будем бить его ледорубом и тому подобное... Длинная длинная цепь "клянемся""(СЛА).

Еще пример: "мне топор на плечо клали, торжественные слова говорили, "-клянешься? – клянусь! – в общих фразах – защищать лес, ходить в походы, помогать друзьям, не бросать их в беде, ну, стандартные такие фразы, ну, и, конечно, какие-нибудь там смешные – никогда не забывать вкус сгущенки"(ТП).

Здесь возложение топора на плечо посвящаемого — явный отголосок посвящения в рыцари.

Другой распространенный элемент — кормление посвящаемых.

Пища эта всегда необычна, почти несъедобна, пища наоборот:

"Новичков кормят горчицей, поят соленым компотом"(СЛА).

"Посвящает, конечно, руководитель, да, особой пищей!!! Командир снимает с себя носки, кидает их в чай и заставляет пить священное питье. <...> при мне даже был такой специальный котелок "Для чайников", вот он туда бросает свои носки, и потом обязательно глоток сделать надо"(ТП) ⁸³ .

Такого рода "питание" можно встретить не только в туристской обрядности, но, например, в студенческой: "Каши варилось два котла. Смены поваров соревновались, кто сварит хуже. Мы победили. Соперники сварили просто противную кашу. А нам удалось ее к тому же и поджечь, а потом довести подгоревший слой до пятнадцати сантиметров — так, примерно до трети котла. А потом я неслабой женской рукой все это перемешала, чтобы масса пропиталась паленым. Эффект получился изумительный! Есть было совершенно невозможно! Уж мы от души наворотили этой "птицы" <"синяя птица" -название каши — И.Ф.> каждому абитуриенту!" ⁸⁴

Несъедобность пищи служит дополнительным испытанием посвящаемому.

Пища может иметь и функцию приобщения неофита к миру, в котором происходит жизнь участника субкультуры, становится своеобразным причастием: "В общем, заходишь туда, <...> В общем... точно не помню... давали, значит, сначала попробовать такую штуку... <...> Но, в общем, сделана она была из золы... из костра, которые мы, там, греемся, из... соли, которую мы добавляем в нашу пищу, из воды, которую мы пьём, из земли, по которой мы ходим, ну, в общем, такая гадость... Все это перемешанное, дается тебе попробовать, вот, потом дается запить, значит, святой водички, вот, ну... спиртику..."(ВМН). Смысл такого кормления заключается в приобщении новичка к миру туристов, к миру стихий, в которых они существуют.

У туристов - водников, и не только у водников, принято окатывать новичков водой, как бы тоже приобщая их к новой стихии.

"Посвящение происходит... это в последнюю ночевку... <...> Это может быть и окатывание новичка ведром воды и бросание в воду: за руки, за ноги, раз, два, три, и - бултых... Иногда перевертывают байдарку и тому подобное... <...> В минуту прощания со своей первой речкой новичок обязан утопить что-нибудь из личной одежды..."(ВМВ). В данном фрагменте явно выражен и мотив жертвоприношения стихии, который может выступать не только в рамках обряда посвящения, но и в каждом походе. Туристы могут оставлять, или сжигать, топить старые вещи в конце похода, в качестве жертвы горам, или реке.

Нами записан текст, в котором границей, гранью за которой человек является уже полноправным членом группы оказывается клеймение, нанесение печати: "также ставили на щеках клеймо горчицей - "годен" <...> Берешь картофель, одну картошку, точнее, разрезаешь ее пополам и вырезаешь там что-либо, как печать... Затем обмакивается в горчицу, в зеленку, во все такое, которое пачкается... и пачкает..."(СЛА). Нанесение печати — это своего рода аналог членовредительства. Вот что пишет об этом Ван Геннеп: "Изуродованного человека <...> выводят из человеческого рода и автоматически включают в определенную группу. <...> Каждый вид членовредительства является приемом коллективной атрибуции <...> есть и другие виды атрибуции — ношение специального костюма или маски, нанесение на тело рисунков" ⁸⁵ .

Другим символическим действием может быть битье по "пятой точке" ботинком — это наиболее частотный элемент в текстах обряда посвящения в туристы: "Когда человек первый в жизни своей перевал берёт, вот... э... то на перевале проходит такая церемония. Вот. Ему, значит... руководитель группы снимает вибру, со своей ноги, вот, такой здоровый вибрам и бьёт его по пятой точке. <...> Всё такое вот... Побили нас вибрамами..."(ЕОВ) . Если в обряде существует целый комплекс символических действий, чаще всего главным, завершающим среди них оказывается именно битье. Подобные действия встречаются не только у туристов ⁸⁶ . (У парашютистов бить по пятой точке принято во время празднования юбилейного прыжка: "Если это 100 прыжков, значит, один раз или пинок там или хлопок по мягкому месту" ⁸⁷ ) Битье вообще довольно распространенный обрядовый элемент как в традиционной крестьянской культуре, так и в культуре архаических народов. Так, в славянской народной культуре битье предстает как "ритуальное магическое действие, имеющее преимущественно продуцирующую и отгонную функцию <...> Провоцирует рождаемость <...> плодородие" ⁸⁸ . В контексте посвятительного обряда битье может рассматриваться как акт, способствующий появлению на свет нового члена группы. (Ср. при появлении на свет младенца его точно так же бьют по "пятой точке", чтобы он начал дышать). "Пятая точка" заставляет вспомнить проанализированную М.М. Бахтиным роль этой части тела в карнавальной культуре средневековья. В его классической работе битье по заду, посылание туда же, рассматривается как способ перерождения, возвращения в материнскую утробу и обновления. Вообще говоря, связь лиминальности с "утробным существованием" является одним из всеобщих констант человеческой культуры ⁸⁹ . С другой стороны, оказывается не менее важным для понимания семантики обряда предмет. которым бьют. Ботинок - вибрам (иногда — весло) в данном случае является символическим предметом, выражающим главные ценности группы, а именно дорогу, путешествие. Посвящаемый таким образом будто бы приобщается к ним ⁹⁰ .

Нужно отметить, что в обряде посвящения, кроме вышеперечисленных элементов, есть иные, которые восходят к разнообразным советским обрядам, например, прием в пионеры, воинская присяга и пр. Мы уже говорили о клятве, происхождение которой явно относится к этой сфере. Другим таким элементом является вручение значков, удостоверений, вполне официальных документов, удостоверяющих, что человек получил соответствующую спортивную квалификацию. Иногда такая квалификация необходима для самого участия в ритуале.

Осведомление

После второй фазы обряда посвящаемый приобретает статус полноправного члена группы. Обычно после этого посвящаемому сообщают, что теперь он настоящий турист ("осведомление" по Ван Геннепу): "Вот у нас вообще в военном порядке там выстроили, четверо человек там, поздравили, ну... от души, вот. Сказали: "Ребята, вот вы теперь почти уже не "чайники", вы теперь туристы. Вот это ваш первый перевал..."- там "Чертовы Ворота" он назывался - "Вот, и... вот вы там теперь всё там... теперь вы будете ходить в походы и... на равных с нами..." (ТП).

"Потом свет зажигается, тебе говорят, что, типа, ну вот, ура, ура, теперь ты такая же, как мы, дают тебе в руку тоже еще кеду... И, в общем, предлагают уже участвовать в дальнейшем пред... посвящении остальных в туристы..." (ВМН).

В том случае, если иерархия в группе многоступенчата, новичок после посвящения приобретает статус юнги и пр.

Туристские посвящения представляют собой своеобразный сплав, амальгаму самых разных элементов. Они заимствованы из современной участникам обрядовой практики, среди которых воинские и гражданские ритуалы, некоторые обычаи и праздники из репертуара пионерских лагерей, разных массовиков-затейников (Нептун). Наконец, многие элементы появляются спонтанно, в результате импровизации. Тем не менее, совершенно ясно, что они зачастую имеют глубоко архаические корни. Отчасти это связано с архаическими корнями самих источников обряда, того культурного багажа, которым обладают участники ритуала. С другой стороны, можно предположить, что сама цель ритуала — социализация, включение человека в группу, требует таких форм проведения обряда.

Обряд посвящения оказывается центральным элементом процесса социализации новичка, его завершающей частью. Само вхождение в группу несет в себе черты лиминального состояния, его тоже можно рассматривать как обряд посвящения. Таким образом, перед нами своего рода обряд в обряде. Его можно сопоставить с пребыванием в мужском доме перед инициацией молодых членов племени у архаических народов. Конечно, сообщество "чайников" не является "коммунитас" в чистом виде, у них нет общей собственности и других признаков, но наличествует во-первых, полное равенство между новичками, какой бы высокий статус не был у них в обычной жизни, во-вторых часто "чайники" носят особые знаки — соски, пионерские галстуки и т.п.

Другие обряды

"Когда собираешься в поход... Перед каким-то концептуальным выездом нужно оставить жертву богу разгильдяйства. Выбираешь нужную вещь, вещь нужную, но без которой в принципе можно обойтись. Кладешь ее на какое-то место. Это не обязательно стол или что-нибудь другое. И говоришь, обращаясь к этой вещи: "Я тебя забываю!" Некоторые танцуют танец живота вокруг. И вот, совершив это действие, как правило, все нужное оказывается на месте. Вот например, три года назад мы не принесли жертву богу разгильдяйства и ушли без аптечки! Ничего себе! Нас спасло только то, что у меня была личная аптечка. Пришлось покупать на станциях" (ГВВ).

Подобный обычай описан в книге, посвященной водным походам: "Заранее отметьте в списке вещь, которую вы забудете. Это, так сказать, жертва на алтарь бога забывчивости. Иначе вы действительно забудете что-либо важное. Впрочем, скорее всего, так оно и будет, ибо прелесть байдарочного похода состоит также и в изобретательных попытках использовать захваченные с собою ненужные вещи вместо оставленных нужных" ⁹¹ .

Другой обычай, описанный нашим информатором: Ну это чисто местный наш обычай, в нашей компании... Чтоб все было удачно. Вот ты вышел из машины. И нужно обязательно пописать в Баксан. Тогда все будет удачно. Это только в нашей компании. Чисто внутренняя традиция"(ГВВ).

В большинстве случаев, другие ситуативные обряды являются изолированными магическими действиями, направленными, чаще всего на улучшение погоды:

"Небезызвестная Лена Меднова, она жертву в огонь приносила... вот... Она там искала самый смаковый кусочек в тарелке у себя... говорила, что если вот кинуть какую-нибудь кожурку, то плохая погода будет, ну в костер, вот, а если там кинуть... там самый смачный кусок тушенки... вот, то классная погода будет"(ЕОВ) ⁹² .

Пример еще одного магического действия — отгон дыма костра.

"Ну как, дым все гоняли. <...> те, кто могут управлять дымом <информатор относится к числу увлекающихся "энергетикой"> , обычно фигой не пользуются.

С.: А те, кто не могут?

И.: Те могут попробовать.

С.: А что они при этом говорят?

И.: Ну, разные варианты, типа "Куда фига — туда дым!" Или, как говорится, "Дым, дым, я масла не ем!" и все остальное прочее... старое древнее... Ничего особенного..." (МАИ).

Обычаи связанные с тем или иным этапом похода — это, как правило, мало ритуализованные действия, совершаемые в частности, после преодоления препятствия (напр. перевала), и состоящие в основном в выдаче завхозом какого-либо лакомства: шоколада, конфет, сгущенки.

ГЛАВА III. ПРОЗА

В нашем распоряжении находятся следующие типы прозаических текстов, записанных от туристов: 1) рассказы о тех или иных событиях в походе, пережитых информатором, о необычных, трагических или смешных случаях. 2) рассказы о сверхъестественных существах, в том числе: рассказы о их происхождении, о встречах с ними, их особенностях. 3) объяснения различных реалий и особенностей жизни туристов, включающие рассказы об обрядах и обычаях туристов, о запретах и магических действиях, приметах, объяснения туристской терминологии, особенностях отношений в группе, различные технические сведения. 4) анекдоты.

В данной главе мы сосредоточимся на изучении туристской демонологической прозы, т.е. на рассказах, повествующих о сверхъестественных существах, и связанных с ними представлениях.

Туристские мифологические рассказы относят, как правило, к несказочной прозе. Е.В. Абанькина рассматривают их как один из "способов компенсации временной потери привычных культурных текстов и кодов", возникающей в результате временного нахождения "вне обычных условий проживания, разорванность внутренних связей с привычным, освоенным миром и попадание человека в мир новый неосвоенный" ⁹³ . Традиционные былички были также "популярны среди охотников, рыболовов, <...> пастухов, горнорабочих" ⁹⁴ , т.е. людей, длительное время находящихся вне освоенной территории.

Мифологические рассказы и представления занимают довольно значительное место среди текстов современного городского фольклора. Это могут быть как рассказы о духах-хозяевах определенных локусов города, появившиеся достаточно давно (ср.: Привидение в Инженерном замке), так и сравнительно новые образования, так называемые "квазинаучные мифологемы" ⁹⁵ (рассказы об НЛО, о снежном человеке и т.п.). В связи с этим возникает вопрос о жанровой принадлежности современных городских мифологических рассказов. Ряд ученых считает, что "быличка полностью сохранила свою форму, изменились ее "герои": на место устаревших чертей <...> пришли энлонавты с их летающими тарелками и НЛО", что "старая быличка жива не только по своим жанровым, но и по композиционным особенностям, характеру бытования и функциональной направленности" ⁹⁶ . В то же время многие ученые отмечают и существенные отличия современных быличек от традиционных, так, например, у них отсутствует "прикладная" функция: "в них отсутствует традиционный для последних <для архаических текстов> вывод о том, как избежать этих встреч <со снежным человеком> или хотя бы спастись, если будет угрожать опасность" ⁹⁷ . Кроме того, существенные изменения претерпевают и способы трансляции текстов и сами персонажи, которые могут представлять не только "слегка отлакированные персонажи "низшей демонологии" (полтергейст, Барабашка), но и <...> абстрактные образы представителей высокоразвитых цивилизаций". В.М. Найдыш отмечает, что "квазинаучные мифологемы содержат <...> формы некоторых методологических установок научного познания" ⁹⁸ . Таким образом, существует неопределенность относительно применимости жанровых определений и теоретических понятий разработанных для традиционной несказочной прозы, поскольку "нет никакой уверенности в том, что мы имеем дело с простой тематической трансформацией старой былички, а не с ее подобием, объясняемым чисто типологическими причинами" ⁹⁹ .

В западной фольклористике нет специального термина для обозначения современных суеверных рассказов. Обычно мифологические рассказы включаются в состав так называемых "urban legends", понимаемых как "устно передающиеся рассказы о необычном" ¹⁰⁰ и выделяются только по тематическому критерию.

В нашей работе, там, где это возможно, мы будем пользоваться терминологией, принятой в русской фольклористике для обозначения жанров традиционной крестьянской несказочной прозы. При этом мы отдаем себе отчет, в том, что традиционные жанры и жанры мифологической прозы туристов не идентичны, но обладают многими сходными чертами, которые являются жанрообразующими, что и позволяет нам к ним обратиться. Специфика туристской несказочной прозы в сопоставлении с крестьянской и есть предмет нашего анализа.

Жанры туристской мифологической прозы

Классификация туристской мифологической прозы

Былички

т.е. тексты, по основным жанровым признакам сходные с традиционной крестьянской быличкой. Основу их сюжета составляет встреча "рассказчика или знакомого ему человека <...> с олицетворенным духом природы" ¹⁰⁵ , т.е. текст представляет собой свидетельское показание, суеверный меморат. "Группа уходила в поход, и где-то на маршруте... тоже вот увидели человека... Причем говорят, что они хорошо увидели. Говорю: "Ну вы хоть опишите, как он..." Потому что говорят, ну как своими глазами, вот. Они говорят: "Единственное, что не разглядели — лица. Просто почему-то капюшон был глубоко закрыт... Закрыта им голова. Несмотря на погоду, одет полностью, вот. Штормовку, значит весь такой закутанный..." вот.<...> Ну у них через два дня девушка упала со скалы. И вот тогда только вспомнили, что... э... Черный Альпинист, что он как бы предсказал, что будет несчастье в группе, что надо быть поосторожнее, вот..." (ЖАВ).

Многие из этих текстов представляют собой рассказ о непонятном случае, чаще всего о чудесном спасении, к которому как бы "внешним образом" присоединяется мифологическая мотивировка:

"Дима поскользнулся и покатился вниз, вот... <...> А там, внутри, такой бурлящий кипящий поток... И в последний момент, <...> он говорит, что как будто вот кто-то подставил или коленку, или плечо... вот такое что-то, какой человек такой делал... <...> утром, <...> вообще никаких следов не было...

С.: То есть он считает, что это он, Альпинист?

И.: Да... он так не считает, он это рассказывает, так что все... считают, что это он помог..." (ЕОВ)

Былички о Черном Альпинисте и других персонажах туристского пантеона записывались нечасто, при этом многие из текстов, как было сказано выше, представляют собой рассказ о непонятном случае, как правило о чудесном спасении, в результате помощи недифференциорованной "силы" ("как будто колено уперлось" (ЕОВ), "кто-то ему руку подал"(ЕрАА)) которую участник событий постфактум рассматривает как сверхъестественный персонаж (Черный Альпинист). Бросаются в глаза важные отличия туристской былички от крестьянской:

в туристской быличке мало выражена функция регламентации поведения. Так, для крестьянской былички характерна следующая схема развития конфликта: "сообщена норма взаимоотношений между человеком и сверхъестественным существом; эта норма соблюдена или нарушена; происходит неожиданная встреча со сверхъестественным существом, характер его зависит от соблюдения или несоблюдения нормы; исход, тоже зависящий от выполнения или нарушения условий" ¹⁰⁶ . Иначе говоря, крестьянская быличка предписывает определенную модель поведения. Схема туристского рассказа о встрече с Черным Альпинистом иная: встреча с Черным Альпинистом; те или иные эктраординарные события, позволяющие сделать вывод о сверхъестественной сущности персонажа. Черный Альпинист — предупреждает или спасает. Второй тип сюжетов с его участием — чудесное спасение, которое расценивается как проявление помощи Черного Альпиниста. Таким образом, в туристской быличке отсутствует предписывание определенной модели поведения, точнее, она не предписывает особую, мотивированную только мифологией, модель поведения. Но действия Черного Альпиниста могут быть связаны с нарушением техники безопасности, (которая таким образом переводится из технической плоскости в этическую): "Черный Альпинист, что он как бы предсказал, что будет несчастье в группе, что надо быть поосторожнее, вот... <...> То есть там, где надо... полагалась страховка, они не застраховались, пошли, понадеялись на себя и прошли. Она сорвалась со скалы и разбилась <...> тогда и вспомнили, что Альпинист обычно по это... <...> это был действительно Черный Альпинист, который пытался предупредить, что вот... нельзя было расслабляться, нельзя на маршруте быть таким" (ЖАВ).

Среди туристских быличек явно содержат функцию регламентации поведения только тексты связанные с персонажами-хозяевами определенных "узких" локусов — пещер. Например, это могут быть былички о Белом Спелеологе: "Ну... значит, этот сам Белый Спелеолог, он как бы хозяин. <...> То есть очень не любит, когда <...> ну, начинают в пещере свинничать. <...> Но абсолютно, практически точно, что очень не любит фотоаппаратов. <...> Тут принесли ребята фотоаппарат импортный, со вспышкой, специальная чувствительная пленка, положили вещи - от абсолютно монолитного свода, то есть гладкий камень, не эт... , а абсолютно гладкий свод, оторвался приличный булыжник и упал не куда-нибудь, а точно на фотоаппарат, именно вот тютелька в тютельку, никуда больше... Киноаппараты - то же самое..." (ЛАМ).

К быличкам примыкают так называемые "антибылички" (термин В.П. Зиновьева) - рассказы о встрече с мнимым сверхъестественным персонажем, который чаще всего оказывается другим туристом или инструктором, решившим поучить "чайников":

"...Как-то...шли альпинисты по горе, и вдруг выходит абсолютно белая женщина... с фонариком и смотрит на них квадратными глазами. Они, разумеется, чуть в пещ... в пропасть не попадали, потому что увидеть Белого Спелеолога - это то же самое, что Черный Альпинист: исход летальный, как минимум, для одного. А... Белый Спелеолог, значит, смотрит на них и говорит: "Пацаны, у вас закурить нет?" Оказывается, где-то там, в меловой пещере уже неделю пьет команда спелеологов. Сигареты у них кончились, вот она и вышла пострелять... "(ЛАМ).

Аналогичный текст приводят Шумов и Корабельникова:

"В пещере Российской работала группа спелеологов из Ижевска. <...> В "колодец" была спущена тонкая веревка, которую используют только как вспомогательную. Группа уже собиралась спускаться в "колодец", как вдруг по этой самой тоненькой веревке им навстречу поднялась девушка в белом комбинезоне, попросила сигарету, поблагодарила и снова исчезла в "колодце". Когда ребята осмелились спустится в этот "колодец", они увидели, что внизу работает группа <...> которая послала за сигаретами гонца - девушку Катю, которая по пути умудрилась испачкать в известняке комбинезон". (с. 103)

Часто розыгрыши устраивают старые туристы для новичков, причем именно в момент рассказывания "баек" о Черном Альпинисте: "Вот один раз один из нас... это... мальчишка пугал. Он отошел. Он всегда ходил в черной одежде. Намазал лицо грязью и медленно-медленно стал подходить к костру. Вот как раз рассказывали эту историю. Он, видать, об этом знал, а мы увидели, подумали, что это Черный Альпинист и закричали"(ИРИ).

Поверья

Во-вторых, это поверья, т.е. "обобщение каких-то представлений <...> еще не оформившимся в отдельный рассказ сообщением", в отличие от былички, которая есть "рассказ о конкретном случае, базирующийся на верованиях и связанных с ним поверьях" ¹⁰⁷ . Например:

"У каждого из тех, кто идет в горы, альпинист или горный турист, имеется свой цветок, так называемый эдельвейс, который растет в высокогорье. И этот человек доберется именно до своего цветка, до этого эдельвейса и сорвет его, то , неровен час, что он попадет в какое-то несчастье: он сорвется там в обрыв, или еще... <...> каждый эдельвейс - это чья-то жизнь. <...>, любая жизнь, любого человека. Он может быть твой, а может быть не твой. Вот ты сорвал - ты кого-то убил. Возможно убил кого-то, возможно убил себя". (МДЕ).

К поверьям и быличкам примыкают рассказы, отличающиеся развернутым сюжетным повествованием о встрече со сверхъестественным существом, но не имеющие отсылки к свидетелю. Жанр таких рассказов можно обозначить как бывальщину или суеверный фабулат, в котором в "отличие от близкой по содержанию былички (мемората)... повествование ... имеет характер фабулата ... и нередко ведется от третьего лица" ¹⁰⁸ .

Например: "про Черного Альпиниста говорят, <...> что он людям помогает. <...> ночью они спят и вдруг слышат шорох и шаги. Они выходят из палатки, начинают смотреть. И в это время обвал, и то есть, в том месте, где стояла палатка... Ну, например, там лавина или разрушается, а люди остаются живы. То есть они вышли... То есть Черный Альпинист им помог. Да, он их вывел оттуда, ну то есть он их предупредил об опасности. Ну, то есть, он помогает в горах..." (ШМИ)

Этиологический миф

В-третьих - рассказ о происхождении сверхъестественного существа. Жанр этот, в отличие от быличек, поверий не имеет аналогов в традиционном крестьянском фольклоре, так как в последнем представления о происхождении духов стихий передаются в рамках поверий: "Поверия о происхождении духов стихий сходны у всех восточных славян (большей частью в рассказах говорится о том, что лешии и русалки - это проклятые люди или заложные покойники). В отдельных, явно поздних по своему происхождению повествованиях <...> это проклятые Богом "у зачатия свету надоевшие своими приставаниями "нехрещеные" или же низвергнутые с небес ангелы" ¹⁰⁹ . Б.Г. Ахметшин подчеркивает, что "только в немногих дореволюционных публикациях есть суждения, объясняющие превращение в леших низвергнутых Богом с небес ангелов или адамовых детей, которых отец утаил от Бога, или детей, проклятых родителями и похищенных самим лешим" ¹¹⁰ . Возможно это связано с отмеченной О. Черепановой вторичностью, утилитарностью крестьянской мифологии: "Поскольку система мифологических представлений Севера ХVIII-XX вв. является поздней, она имеет не объясняющий, а утилитарный характер. Она не содержит сведений о происхождении мира и его устройстве, а программирует поведение человека в определенные моменты жизни" ¹¹¹ . В туристской же среде, напротив, представления о появлении сверхъестественных существ занимают весьма важное место в мифологической системе, причем они передаются именно в форме сюжетного рассказа, а не в форме поверий. Большинство записанных текстов повествует о происхождении Черного Альпиниста, значительно меньше - о Белом Спелеологе и Баксанской Деве. Подробным разбором этого типа текстов мы займемся ниже.

Кроме того встречаются рассказы о непонятных случаях, мемораты, в которых рассказчик не дает объяснения происшедшему. Строго говоря, такие рассказы не относятся к демонологии, но позволяют представить фон, на котором существует туристская мифология. Шумов по этому поводу пишет: "Демонологическая проза является частью устных традиций, которые включают в себя рассказы о необычных или рационально необъяснимых происшествиях <...> В эту группу входят и рассказы о трагических случаях" ¹¹² .

Структурно-типологический анализ рассказов о Черном Альпинисте

В самом общем виде сюжет о происхождении Черного Альпиниста сводится к следующему: в горах в результате предательства гибнет человек, который после смерти становится Черным Альпинистом и ходит теперь по горам, разыскивая своего обидчика и помогая или мешая другим туристам. Приведем пример наиболее типичного текста: "Два друга в Альпах... Они шли вместе... Очень долго дружили до этого, потом появилась девушка, в которую они оба влюбились одновременно. Однажды, в одном из походов, один друг сорвался и повис на страховке. Второй подумал- подумал и решил: зачем ему нужен соперник? Он перерезал веревку. И вот этот друг, он стал Черным Альпинистом. Он теперь мстит за всех безвинно обиженных, так скажем. И он всегда ищет своего обидчика. Поэтому нужно ложиться, когда ложишься в палатке, нужно ложиться головой к выходу, чтоб он подошел, посмотрел. Если он не увидит своего обидчика, он просто уйдет и ничего не сделает, а если он увидит ноги, он тебя вытащит, посмотрит уже снаружи, вот. Он помогает альпинистам, всем... Ну, в принципе, как он помогает... случаев много... сам я ничего не испытывал, не знаю... ну так, слышал."(ВВА)

Вопрос о жанре рассказов о происхождении Черного Альпиниста

Использование терминов "легенда" и "предание" к рассказам о происхождении сверхъестественных персонажей туристского пантеона вряд ли целесообразно, так как эти понятия в фольклористическом обиходе тесно связаны с определенной тематикой — В.Я. Пропп ограничивает жанр легенды рамками религиозных рассказов о святых и их чудесах, (хотя К.В. Чистов его расширяет, определяя легенду как "вошедший в традицию устный народный рассказ, в основе которого лежит фантастический образ или представление, воспринимающиеся рассказчиком и слушателем как достоверные" ¹¹⁴ — определение это неудачно тем, что требует, в свою очередь определения понятия "фантастика"). "Предание" же определяют, как "прозаическое повествование о реальных событиях", как правило исторических, но в то же время говорится о существовании т.н. "легендарных преданий" ¹¹⁵ , "этиологических преданий", повествующих "о происхождении животных, растений и т.п." ¹¹⁶ . В этом случае совсем неясной становится граница с этиологическими мифами, которые тоже определяются как рассказы, "объясняющие происхождение разнообразных феноменов природной и социальной жизни..." ¹¹⁷ . Противоречия и неясности в терминологии связаны, по-видимому, и с диффузностью, слабой расчлененностью самой несказочной прозы. Однако, существуют признаки, которые отграничивают легенды и предания от мифа. Так, предания связаны с историческим временем ¹¹⁸ , а тексты о происхождении Черного Альпиниста принадлежат всецело времени мифологическому. Жанр этих текстов можно было бы обозначить как "этиологическая легенда". Действительно, по словам В.П. Морохина, легенда "перекликаясь с древними мифами, <...> нередко объясняла отдельные явления природы и происхождение отдельных видов животных" ¹¹⁹ . Однако, по нашему мнению, тексты о происхождении Черного Альпиниста и других персонажей туристского пантеона не соответствуют жанру легенды по функциональному критерию. Мы считаем возможным, с определенной долей условности, обозначить жанр таких рассказов как "этиологический миф". Конечно, вполне понятно, что эти тексты не являются мифами в том смысле в каком это слово употребляется применительно к традициям архаических народов. Однако, понятие "миф" применительно к современному городскому фольклору широко употребляется в западной фольклористике ¹²⁰ . Поэтому этот термин, на наш взгляд, более всех других подходит для исследуемых текстов. Применение термина "миф" целесообразно по следующим причинам:

Рассказ о происхождении Черного Альпиниста, как мы уже говорили, включен в состав посвятительной обрядности туристов: "Тут они нас усадили и начали запугивать всякими страшными-страшными историями, вот... Ну, пугали они нас, пугали, потом, значит, всех шестерых разделили на пары, вот, и по двое стали засылать... Отправлять в неизвестность, вернее так... <...>

С: Вот, ты говоришь, в процессе пришли в какую-то ложбинку, какие-то страшные истории рассказывали... Какие ?

И: Про Черного Альпиниста и про Баксанскую Деву... и еще чё-то рассказывали..."(ВМН).

Еще пример:

"Эту легенду (о Черном Альпинисте)рассказывают при посвящении в туристы-горники. Посвящаемые сидят полукругом около костра, напротив посвятителей. Дело происходит при появлении Луны, в ясную ночь в конце похода. Но чаще посвящение в горники происходит ночью на "точке". Под зловещие переборы гитары или в полной тишине начинают рассказывать о Черном Альпинисте"(ЕрАА).

Включенность в обрядовую, церемониальную практику характерна именно для мифа. Как пишет Б.Н. Путилов, "мифы рассказываются в определенной обстановке: в составе известных эпизодов обрядовых церемоний, в установленные обрядовой традицией моменты инициации..." ¹²¹ Кроме того, тексты о Черном Альпинисте играют роль средства социализации новичков в туристской группе, фиксируют морально-этические нормы туристов. Как пишет Шумов, "В ней <демонологической прозе туристов> в образной форме закрепляются элементарные правила техники безопасности и моральный кодекс альпинистов и спелеологов" ¹²² .

Включенность в повседневную, а особенно обрядовую практику, способность выполнять функции объяснения мира и регламентировать поведение людей характерна именно для мифа. Напротив, такие жанры несказочной прозы, как легенда и предание, по ряду признаков соответствующие разбираемым текстам, в функциональном плане значительно отличаются от них. Как мы увидим ниже, соответствуют мифу и структурные особенности разбираемых текстов.

Этиологическим мифом называют мифы, "объясняющие происхождение разнообразных феноменов природной или социальной жизни." ¹²³ Рассказам о Черном Альпинисте часто бывает свойственна "двойная этиология" - рассказ о происхождении сверхъестественного существа оказывается необходим для объяснения происхождения некоторых правил туристов: "И вот этот друг, он стал Черным Альпинистом. Он теперь мстит за всех безвинно обиженных, так скажем. И он всегда ищет своего обидчика. Поэтому нужно ложиться, когда ложишься в палатке, нужно ложиться головой к выходу, чтоб он подошел, посмотрел."(ВВА) Т.е. объяснение обычая ложиться головой к выходу из палатки оказывается в сфере мифологической. Часто именно это служит зерном, из которого вырастает текст, т.е. рассказ об обычае спать головой к выходу идет перед рассказом о Черном Альпинисте и вызывает его как объяснение.

Сюжетная структура рассказов о Черном Альпинисте

Это, во-первых: экспозиция.

"Два друга... шли в горы в одной связке..."(ЕОВ)

"Ну просто одна из групп шла в поход, вот. Обычно называют район Памира"(ЖАВ)

"Два друга в Альпах...Они шли вместе..."(ВВА)

Описание начальной ситуации может умещаться в одной фразе, но может и разворачиваться в объемный текст за счет добавления различных подробностей. Однако, происходит это достаточно редко.

Во-вторых, это завязка - возникновение критической ситуации. "Однажды, в одном из походов, один друг сорвался и повис на страховке."(ВВА)

"Ну так вот, как-то приключилась следующая история... э... Достаточно сложный перевал, шли в связке. Один сорвался..."(МАИ)

В-третьих, кульминация - предательство (действия (или бездействие) антагониста, приводящие к гибели героя).

"Вот и чтобы не погибнуть, он просто обрезал веревку страховки... вот."(ЕОВ)

"Второй подумал- подумал и решил: зачем ему нужен соперник? Он перерезал веревку."(ВВА)

В-четвертых, это развязка - гибель героя, появление Черного Альпиниста. "И естественно, тот, который был внизу, он сорвался и улетел... <...> То есть его потом не нашли... тело вот..."(ЕОВ)

Нередко, в текстах не говорится, что герой именно погибает. Говорится об изменении состояния, превращении в Черного Альпиниста.

"И вот этот друг, он стал Черным Альпинистом."(ЕОВ)

Иногда гибель героя отрицается, или признается с некоторыми оговорками:

"Как бы он погиб, но не совсем."(ЖАВ)

"Тот упал, ну, выжил, короче, он. <...> Он выжил там... шлялся где-то, весь оброс там, и..."(ШВВ)

"Он ушел его, а этот человек, он, когда он падал в пропасть, он потерял зрение."(ШВВ)

" ... он сорвался, и...как бы так вот...исчез в пропасти. Тело его не нашли, хотя туда спускались."(ГВС)

"...он остался на той стороне, заблудился и сошел с ума. Вот так появился Черный Альпинист" ¹²⁴ .

Общим остается изменение сущности персонажа, его превращение в "не- человека". Черты персонажа будут рассмотрены ниже.

Наконец, в-пятых, эпилог, часть, описывающая современную ситуацию, связывающая время рассказа и настоящее. В этой части глаголы стоят в настоящем времени, описываются свойства и качества сверхъестественного существа:

"С тех пор он бродит по горам, по ущельям, и ищет того человека, который его предал и бросил. Мало того, он всегда помогает людям, которые попали в трудное положение. То есть Черный Альпинист, он нек... Все-таки положительный герой, который... э... мечтает найти человека, который его предал, но никогда не бросит человека, который попал в трудную беду, трудное положение."(ШВВ)

Часто здесь же оказывается объяснение, мотивировка обычая спать в палатках головой к выходу. Это необходимо, так как "Черный Альпинист, он... <...> И он теперь ходит будто бы по... палаткам, вот... и, в общем, открывает входы, и... ищет того человека... "(ЕОВ)

"И он всегда ищет своего обидчика. Поэтому нужно ложиться, когда ложишься в палатке, нужно ложиться головой к выходу, чтоб он подошел, посмотрел. Если он не увидит своего обидчика, он просто уйдет и ничего не сделает, а если он увидит ноги, он тебя вытащит, посмотрит уже снаружи, вот."(ВВА)

Таким образом, в структуре текстов мы можем выделить 2 главных части: первая - события, произошедшее в мифологическом времени ¹²⁵ , повествование о "произошедшем в достопамятные времена начала всех начал" ¹²⁶ , и вторая - современная ситуация, описание последствий этих событий в настоящем. Внутри первой части, в свою очередь, выделяются следующие композиционные части: начальная ситуация, конфликт, разрешение конфликта. Это полностью соответствует структуре этиологического мифа. Как писал Б.Н. Путилов, "этиологические мифы рисуют 2 этапа: первый - наличие некоего единства, благополучия и второй - резкое их нарушение, приводящее <...> к конфликту, который протягивается из мифологического времени в реальное время." ¹²⁷

Версии

Наиболее распространены варианты, в которых мотивировкой действий антагониста оказывается чувство ревности, соперничество в любви, т.е. ситуация любовного треугольника. Действия человека, предающего Черного Альпиниста оказываются мотивированы ревностью:

"Два друга в Альпах... Они шли вместе... Очень долго дружили до этого, потом появилась девушка, в которую они оба влюбились одновременно. Однажды,<...> один друг сорвался и повис на страховке. Второй подумал- подумал и решил: зачем ему нужен соперник? Он перерезал веревку."(ВВА)

Записан текст, в котором присутствуют даже драматический диалог героя и антагониста:

"Они были очень хорошими друзьями и любили одну женщину. И не знали, как поделить ее. А она никак к ним не относилась. Но один сорвался, тот его за веревку поймал и говорит, который держал: "Давай, если ты оставишь ее мне, то я тебя вытяну, если не оставишь, я тебя сброшу." Ну, он отказал. Он сказал: "Нет, типа, я ее люблю." И он его сбросил."(ЮСА)

Нами записаны тексты, в которых любовная коллизия осложнена чисто сказочным мотивом трудной задачи:

"В общем, девица эта не знала кого из них выбрать и сказала что тот, кто принесет ей этот... эдельвейс, тот значит будет достоин ее руки."(ССП)

"А девушке были оба дороги, и не знала она, кого выбрать, и поэтому сказала: "Вот, кто мне принесет цветочек, который эдельвейс, первый, за того я и выйду замуж."(ВМН)

Последняя цитата взята из текста о происхождении Баксанской Девы, однако оба текста структурно идентичны (трудная задача, герой выполняет ее, антагонист губит героя и становится мужем своей возлюбленной), но в первом случае герой, погибнув, превращается в Черного Альпиниста, а во втором — девушка, увидев во сне погибшего соперника, узнав правду, превращается в Баксанскую Деву. Последний случай осложнен и мотивом разоблачения ложного героя.

Особый случай любовного треугольника приводит Шумов:

"В горы шли две девушки и парень. Обе эти девушки любили его, и одна из девчонок шла в горы с тайным намерением погубить свою соперницу. И вот однажды она получила прекрасную возможность - при переходе через ущелье она подтолкнула напарницу, и та полетела в пропасть. <...> Когда парень увидел, что произошло <...> столкнул бревно со стоявшей на нем девушкой в пропасть. <...> он остался на той стороне, заблудился и сошел с ума. Вот так появился Черный Альпинист." ¹²⁹

Однако, в большинстве текстов любовная мотивировка появляется непосредственно в критический момент рассказа, и предмет любви героев никак не участвует в действии.

Иногда любовная мотивировка возникает в тексте только как дополнительная:

"Получилось так, что любили они одну девушку. Кого она предпочитала -сложно сказать... И друг решил, скажем так, не рисковать сам, и плюс... Обрубил веревку."(МАИ)

В другой версии любовная коллизия отсутствует вовсе. Главным мотивом оказывается страх за свою собственную жизнь, нежелание помочь, сделать усилие:

"... друг его не стал его спасать,<...> вместо того, чтобы приложить некоторое усилие, ему оказалось проще бросить его одного там, не разбираться в ситуации, вытащить, помочь ему как-то...<...> Он его оставил одного, живого еще, не предоставив ему никакую руку помощи."(ШВВ)

Здесь особенно ярко проявляется функция "закрепления моральных нормативов" - действительно, дружба, взаимопомощь, сплоченность - необходимые условия выживания группы на маршруте. В ряде вариантов герой погибает из-за халатности, непрофессионализма.

Вторым основанием для выделения версии может послужить характер антагониста. В большинстве вариантов в качестве антагониста фигурирует один человек, но записано несколько текстов, в которых в гибели героя оказывается виновата целая группа людей:

" ..."чайники" <сленговое наименование начинающих, неумелых туристов> нарушали всяческие рекомендации его <Черного Альпиниста>, неписаные законы гор,<...> И... на... "вертикалке" что-то там подобное было... В общем, они могли его подстраховать, застраховать от па... от падения, но, там, не сделали этого, халатно отнеслись..." (ГВС)

В некоторых случаях сюжеты этих рассказов усложняются за счет сказочных мотивов. Так, в одной из версий герой и антагонист оказываются братьями, а не просто друзьями. В связи с этим предательство, совершенное антагонистом становится еще более этически неприемлемым. Чаще всего мотив соперничества братьев сопровождается мотивом трудной задачи, заданной герою и антагонисту девушкой: "Это очень интересная история. Началась она с того, что два брата полюбили одну девушку. и она не могла никак выбрать кого-то из них, и сказала, чтобы те нашли горный цветок. И кто первый принесет на, то за того она и выйдет замуж. Ну, два брата пошли в горы, долго ходили, искали этот цветок, никак не могли найти. Один из братьев увидел этот цветок. но не сказал другому. И... когда... и сказал, чтобы надо возвращаться домой, и... шли по хребту. А по правилам... горным, что когда один человек срывается и кричит "Срыв!", другой должен прыгнуть на другую сторону ¹³⁰ .. Э-э, вот этот брат — брат, который увидел этот цветок. заметил также выступ на скале, спрыгнул на этот выступ и закричал: "Срыв!" Его брат прыгнул на другую сторону, а тот перерезал веревку, и... С тех пор существует... э-э... поверье, что тот брат, который на самом деле упал, ходит по горам и ищет своего брата"(ГДА).

Большинство текстов отличается сжатостью, наличием только самой необходимой информации, отсутствием описаний. Чаще всего не дается ни имен героев, ни времени действия, иногда присутствует название горной системы, но с осознанием его условности, несущественности ("Ну просто одна из групп шла в поход, вот. Обычно называют район Памира"(ЖАВ)). Однако в одном из текстов фигурирует точное указание времени и места учебы Черного Альпиниста: "Черный Альпинист — это студент Томского университета, занимающийся альпинизмом вместе со своей молодой красавицей женой, студенткой того же университета. Вместе с женой он в июне 70-80 годов приехал на соревнования по альпинизму в долине реки Чулышман ¹³¹ , недалеко от горы Коо. Во время спуска по скальной стенке страховка подвела, и его жена сорвалась в ущелье. Во время падения начался камнепад. Сильно любивший свою жену томский студент пришел в отчаяние. Вместе с другими студентами он метил краской камни и бросал их со скалы, следя за траекторией полета и потом отыскивал эти камни в ущелье, но тело любимой он так и не нашел. Друзья вернулись осенью в университет, а он остался в горах на грани безумства, посвящая все свое время поиску тела. Следующий туристский сезон он, окончательной обезумевший, в разорванной черной одежде незаметно подкрадывался к палатке на стоянке туристов и выносил из палатки девушку, по физическим параметрам, напоминавшую ему жену и бросал ее в ущелье, следя за полетом". (ИЛН)

Однако приведенный текст явно выбивается из сюжетной схемы мифа о Черном Альпинисте и потому явно относится к периферийным.

О.В.Пушкарева приводит текст о происхождении Белого Спелеолога, в котором фигурируют не только имена действующих лиц, но есть даже привязка к свидетелям и участникам событий:

"Белого Спелеолога звали Альбест. Француз. Его мать звали Эвой.<...>. И вот четыре спелеолога пошли в эту пещеру. Дошли до сифона. <...> И вот его коллега вытащил обрезанную веревку. Народ перепуган. И они слиняли оттуда. Выхода они найти не могли. Мать Альбеста, Эва <...> говорит: "Вы его бросили. Вы его должны найти. "И вот она дошла до этого сифона, обернулась - и они увидели, что это не та красивая женщина, а страшная седая старуха, жуткая совершенно... Один не выбрался из этой пещеры. Другой погиб в том же году там же, в Альпах. Третий не был французом, его звали Людвиг, Людовик, швед. Я знаю человека, который его видел. Это было не так давно, году в 64-65-м.<...> С тех пор появляется в пещерах Спелеолог в белоснежном комбинезоне". ¹³²

Вероятно за этим стоит отмеченное Э.В. Померанцевой стремление повысить достоверность рассказа: "Желание рассказать как можно убедительнее, достовернее приводит к тому, что вводятся детали, материально свидетельствующие, что это был не сон." ¹³³

Таким образом, можно выделить два главных пути усложнения текста. Первый - это усложнение структуры сюжетов, добавление новых мотивов, приводящие к превращению краткого повествовательного текста в сложный многоходовый сюжет. В первом случае текст структурно приближается к сказке (сохраняя, однако, установку на достоверность). Второй путь - добавление деталей, подробных описаний образа действия героев, их психологического состояния, даже драматизация рассказа (введение в текст диалога).

Нужно сказать, что варианты могут значительно различаться в зависимости от возраста и туристского стажа рассказчика. Как отмечал К.Э. Шумов, "Люди <...> старшего поколения (первая волна массового туризма) плохо представляют эти сюжеты и персонажи" ¹³⁴ . Это подтверждается и нашими материалами: туристы 50-х годов рождения с трудом вспоминают такие тексты. Информатор говорит, что истории эти начинают сочинять во время плохой погоды, когда нечего делать: "Чтобы как бы отвлечься от этого дела, там начинают всякую ерунду рассказывать. Когда смешные истории заканчиваются, начинают придумывать какие-то странные..."(ЮАГ) Намного лучше знают эти рассказы люди 60-х и 70-х годов рождения. Часто полные, насыщенные деталями тексты записываются от людей, имеющих весьма отдаленное отношение к туризму, от детей и подростков.

Кроме текстов, соответствующих описанной структуре, существует значительное количество периферийных текстов, близких детским страшным историям, анекдотам и т.п. Особенно много таких текстов среди опубликованных Шумовым.

Персонажи туристской мифологической прозы

Классификация персонажей

По первому из критериев персонажей туристской демонологической прозы можно разделить на две группы по принципу "человек / не - человек"

Первая группа — это Черный Альпинист, Белый Спелеолог, Баксанская Дева, Горная Дева, т.е. так же как и в других текстах современного городского фольклора "почти исключительно души людей, трагически погибших здесь или умерших неестественной смертью" ¹³⁸ . Как было сказано выше, это может быть не просто гибель в результате предательства, а некое изменение состояния — "сошел с ума", "почернел", и даже "мифологизировался"(ДНВ).

Вторая группа — нечеловеческие персонажи — Хрумбряк, Шебуршанчик, Шуршавчик, хозяева различных локусов, персонажи заимствованные из местной или традиционной крестьянской прозы. Они редко именуются как "духи", чаще неопределенно — "существо", "зверь" (в значении "создание").

Нужно сказать, что противопоставление этих двух групп сохранятся и по другим критериям классификации. В частности они противопоставлены по сфере обитания: персонажи первой группы населяют все пространство, в котором происходит поход (отметим, что только в пространстве похода и актуализируется вся туристская демонология, в городе она не существует) — это все горы или все пещеры. В противоположность им персонажи второй группы принадлежат к конкретным локусам, или же привязаны к туристам, обитают, например, на определенных стоянках, в палатках: "Шуршавчик — домовой, только в палатке.."(КСИ).

Рис. 5. "Чум" ульяновских туристов

По функции все персонажи амбивалентны, они несут функцию "контролирующую", их действия как правило вызваны нарушением тех или иных правил — "если люди начинают кушать в" чуме", <...> Мужик, значит, с сильными руками, да, с хорошей координацией, роняет тарелку... Роняет тарелку с содержимым, вот, на ровном месте, значит, никто ему ничё не мешает. <...> Всё. Пища пропала, да. Хрумбряк наелся"(ГНР). Нет четкого разделения персонажей на вредителей и благодетелей.

В текстах о персонажах второй группы чаще встречается требование жертвоприношений. Нами записан только один фрагмент, содержащий указание на жертвы Черному Альпинисту: "Альпинисты оставляют своему Черному брату разные мелочи, чтобы хоть как-то облегчить ему существование" (ЕрАА). Напротив, в текстах посвященных туристским домовым жертвы предписываются: "Если осталось что-то после еды, то нужно отдать Мабуке... Однажды мы ничего не отдали Мабуке и Бананаю и... Это было на Юшутке... И они сами забрали фотоаппарат..."(ЕОВ, КВ, ЕА).

Форма проявлений персонажей разнообразны, однако персонажи второй группы по своим проявлениям близки домашним духам традиционной крестьянской демонологии. "Он постоянно шуршит, шалят, вечно что-то пропадает" (КСИ). Персонажи первой группы как правило, не обладают особой формой проявления, за исключением, может быть, Баксанской Девы, форма проявления которой — "обманчивое эхо в горах" (ШВВ).

Облик персонажей первой группы чаще всего антропоморфен (или их никто не видит). В частности, Черный Альпинист в быличках трудно отличим от обычного альпиниста. О его признаках мы скажем ниже. Персонажи второй группы как правило невидимы. Их облик представляется чем-то вроде плюшевой игрушки: "Как он должен был выглядеть? И.: Это вот в последней серии "Звездных Войн" есть такие маленькие животные, такие мохнатые-мохнатые, пушистые, мягкие, красивые, добрые. Вот, вот так вот"(МАИ).

Таким образом, персонажи первой группы противопоставлены персонажам второй по следующим признакам: происхождение - человеческое / не-человеческое, облик - антропоморфный / неантропоморфный, сфера обитания - все пространство похода / конкретные локусы, туристские стоянки. Все это позволяет обозначить персонажей первой группы, как персонажей "высшей" туристской демонологии. По словам одного из наших информаторов, "Черный Альпинист - это некоторое божество всех альпинистов и горных туристов, которое всегда а... приходит на помощь..."(ШВВ). Соответственно, персонажей второй группы мы обозначим как представителей "низшей" туристской демонологии.

Далее мы более подробно рассмотрим особенности персонажей каждой из групп.

Персонажи "низшей" туристской демонологии

Однако, для того чтобы можно было с уверенностью сказать, что перед нами факт заимствования, нужно, как минимум, описать источник заимствования, т.е. саму местную традицию, что чаще всего невозможно. Поэтому вопрос о масштабах миграции в туристскую традицию текстов "снаружи" достаточно спорен.

Во-вторых, это МП, возникшие внутри туристской субкультуры. Как было сказано выше, их функции и особенности схожи с домашними духами традиционной культуры. Такого рода персонажам часто приписывают разные мелкие неприятности, разные непонятные явления, звуки: "Ну, бывают постоянно разные постукивания, там, хрусты слышат, да, неизвестного направления, неизвестного, да... Ну, там, типа, там, слонопотама, который ходит и ест, там, из слонопотамки - яма для этих, для отбросов разных, че остается, для мусора, вот, он по ночам приходит там, кажется, ест, вот...Ну, конкретно, обычно оказывается разные животные..."(РЕВ). Часто такие персонажи являются результатом шутки, розыгрыша (напр. "троглики", упоминаемые Шумовым ¹⁴⁰ ). Такого же происхождения, вероятно, Зеленый Камнежуй (хотя в наших записях он фигурирует как совершенно "серьезный" персонаж, очевидна связь с приводимой Шумовым шуточной загадкой: "На посвящениях в спелеологи новичкам задают такую загадку: "Маленький, зелененький, в пещере сидит и камни ест". Ответ: маленький зеленый камнеед" ¹⁴¹ ). По-видимому, персонажи эти не распространены широко, для каждой из туристских групп может быть свой круг таких существ, своя внутригрупповая демонология.

Бросается в глаза тот факт, что персонажи "низшей" туристской демонологии могут быть выдуманы, нафантазированы "к случаю", и могут быть продуктом импровизации. Так, один из наших информаторов рассказал нам любопытную историю появления сверхъестественного существа: "Дело было ночью. Долго сидели у костра, была довольно небольшая теплая компания, пели, пели, потом... <...> Летняя стоянка, Крокодиловка внизу, за водой надо идти далеко. Вот... захотел человек умыться. <...> Вот, и посредин... песню обрывает, значит, дикий, абсолютно дикий вой. Не вой, а визг, причем душераздирающий. <...> Ну, естественно, все вскакивают, поломились, <...> Ринулись туда. Ну, где-то минут через пятнадцать, через десять, наверно, можно было что-то... что-то услышать относительно вразумительное, кроме... кроме междометий. В общем, появился Шебуршанчик, зверь, который не вовремя появился у ручья. Она его не должна была видеть, а он показался. <...> Он стал Шебуршанчиком".

Здесь видно, как под воздействием случая мгновенно возникает представление о сверхъестественном существе. Конечно, здесь велика доля игры, отношение к такого рода существам не слишком серьезно, однако сам процесс их появления заставляет вспомнить слова А.Ф. Лосева о первоначальной стадии человеческой мифологии, преанимизме: "В это понятие преанимизма мы вкладываем совершенно определенное содержание, а именно мгновенное появление под воздействием какого-либо внезапного случая в сознании человека представления о демоне. Этот демон еще не имеет никакой фигуры и никакого лица, никакого вообще очертания..." ¹⁴² Таким образом, здесь перед нами чрезвычайно яркая иллюстрация механизма появления представления о демоническом персонаже.

Еще один механизм может быть связан с объяснительной функцией демонологии. В этом случае демону приписывается некая функция, позволяющая объяснить, в частности, неудачи:

"Юрий Устинов с детьми из детдомов, ходили, делали тропу, то есть чистили горы... Да, там в качестве фольклора появлялись вот эти вот звери, как Вездехахаль, Хрумбряк и все остальное прочее. Каждый из них служил для чего-то определенного. Ну, Вездехахаль, например, скажем так, бегал вокруг девчат, так, что у них все из рук сыпалось, вот. Ну как, он просто их отвлекал, он везде так ходит и отвлекает, в основном, почему-то девчат. Они вот то еду пересолят, то еще че-нибудь стрс... такого состряпают, вот он обычно виноват"(МАИ).

Конечно, создание таких "отглагольных" демонов — во многом свойство педагогических методов Устинова, но не только. Создание собственной, пусть даже явно выдуманной мифологии характерно не только для туристов. Особенно высока доля "мифологизаторов" в субкультуре толкинистов.

Таким образом, можно сказать, что отношение туристов к персонажам этой группы несколько несерьезно, имеет во многом игровой характер, это своего рода игра "в демонологию".

Персонажи "высшей" туристской демонологии

Генезис персонажей "высшей" туристской демонологии

Еще одной важной чертой, объединяющей персонажей первой группы является происхождение, генезис. Все эти персонажи — души или призраки людей "умерших при особых обстоятельствах" ¹⁴³ . Это соответствует, с одной стороны, поздней стадии развития мифологии, когда духи стихий осмысляются как души погибших (Ср.: "В современных крестьянских представлениях даже водяной и леший считаются заложными покойниками" ¹⁴⁴ ). С другой стороны, она соответствует и весьма архаической эпохе, когда "между демоническими силами природы и душами людей первоначально не полагалось определенной границы" ¹⁴⁵ .

Некоторые исследователи (Абанькина, Шумов и Корабельникова), говоря о генезисе представлений о сверхъестественных существах в туристском фольклоре, связывают их с крестьянскими представлениями о "заложных" покойниках. Так, Е.В. Абанькина пишет: "Генезис представлений о мифических существах в туристской быличке восходит к традиционным крестьянским представлениям о "заложных" покойниках - людях, умерших прежде срока своей естественной смерти..." ¹⁴⁶ Однако, на наш взгляд неправомерно слишком прямолинейно связывать крестьянские представления и явления современного фольклора туристов. Действительно, Д.К. Зеленин определял понятие "заложный" покойник так: "... заложные суть самоубийцы, погребенные без отпевания <...> Мы понимаем термин "заложные" в смысле: заложенные, закладенные досками или кольями <...> в отличие от зарытых в землю, собственно похороненных" ¹⁴⁷ . При этом Зеленин указывает, что такое странное погребение вызвано представлением о том, что такой покойник может лишить землю урожая, сделать ее неплодородной, вызвать засуху. Конечно, представление о том, что человек, умерший насильственной смертью, — не обычный покойник, обще для всех народов, и фольклор туристов только подтверждает правило. Но, говоря об истоках этих образов, нельзя называть сверхъестественных персонажей туристского фольклора заложными покойниками только потому, что они гибнут неестественной смертью. Ведь представления о заложных неразрывно связаны с представлением о плодородии земли, кроме того к числу заложных принадлежат в первую очередь самоубийцы, опойцы, утопленники, но не убитые. Как видно, все эти признаки очень мало соотносятся с признаками Черного Альпиниста. Наоборот, одно из важнейших свойств Черного Альпиниста — поиск и месть обидчику, совершенно несвойственно крестьянскому фольклору.

Поиск своего обидчика, предателя, а также любовная коллизия отражают, на наш взгляд, литературные влияния. Действительно, ни в фольклоре архаических народов, с которым прямо соотносится жанровая форма этиологического мифа, ни в традиционном крестьянском фольклоре нет любовной коллизии (в той форме и в той функции, в какой она есть в рассказах о происхождении Черного Альпиниста), отсутствует мотив мести. Поэтому корни этих представлений следует искать в литературе (Ср. "Тень отца Гамлета", литература о привидениях, призраках, связанная с западной традицией.) и в массовой культуре.

Цветовая символика в туристской демонологии

Большое внимание исследователей привлекает тот факт. что в названиях многих сверхъестественных персонажей туристского фольклора присутствует цветовая составляющая (Черный Альпинист, Белый Спелеолог, Зеленый Камнежуй, Синий Байдарочник и т.д.), что вызывает у исследователей стойкую ассоциацию с детским фольклором. Однако цветовой маркер в наименовании персонажа — характерная особенность и русской мифологической прозы, и мирового фольклора в целом.

Так, Белобог и Чернобог, по некоторым данным — древнейшие образы славянского языческого пантеона, олицетворяющие добро и зло ¹⁴⁸ . О.В. Белова отмечает, что "синий, черный, зеленый цвета - это отличительный признак представителей нечистой силы, проявившийся в названиях типа синец, черный и связанный с символикой принадлежащих тому свету цветов" ¹⁴⁹ . М. Власова в "Новой АБЕВЕГе русских суеверий" пишет о значении черного и белого цветов в крестьянской демонологии: "Черный - цвет потусторонних сил, ночи, тьмы, тайны. В поверьях он характеризует чертей, <...> черт (как и дьявол) нередко (и иносказательно) именуется просто черным" ¹⁵⁰ . "Белая (баба, девка, женщина) — явление Смерти в образе женщины; покойница; предвестница несчастья" ¹⁵¹ . О.А. Черепанова подчеркивает, что наименование нечистой силы по цвету также характерно для мифологической лексики Русского Севера: "Возможны наименования черта, беса по цвету: черный, черный шут, черняк, так как черный цвет — цвет потусторонних, враждебных сил, ассоциированных с ночью, зимой, севером, "той жизнью"; синий, синеубразный, синец <...> Наименование черта зеленый обусловлено тем, что зеленый цвет как альтернативный красному — цвету жизни — также связан с ирреальным миром" ¹⁵² . Семантика черного и белого в определенном смысле общечеловечна, так В.Тэрнер так описывает семантику этих цветов в племени ндембу: "Она <чернота> означает у ндембу только действительную, но и символическую и ритуальную смерть. <...> Черное — символ нечистоты, белое — возрождения" ¹⁵³ .

Вообще слово "черный" в языке может иметь значения "чародейский, колдовской, связанный с нечистой силой" ¹⁵⁴ .

Слово "черный" в качестве детерминанта сверхъестественного существа вообще достаточно часто встречаются не только в крестьянском и детском фольклоре, но и в фольклоре разных профессиональных групп. Приведем пример из литературного источника:

"- Священнику каяться? Подумаешь... очень нужно. А только вот Черного Человека надо остерегаться.

- Что это за Черный Человек?

- Старик углекоп. Бродит по шахте, и которая девушка согрешит, он ей шею свернет" ¹⁵⁵ .

Здесь Черный Человек, описанный Эмилем Золя, — персонаж фольклора шахтеров.

В фольклоре немецких горнорабочих еще в XIX веке были зафиксированы поверья о Белой Женщине ¹⁵⁶ .

В фольклоре современных субкультур встречаются персонажи, имеющие цветовую составляющую в названии. Так, например, нами записаны тексты, повествующие о Черном Солдате, Черном Драйвере (здесь, однако, трудно отрицать влияние уже туристской традиции).

В современном городском фольклоре также не редкость представления о Черном Человеке: "Образ человека в черном присутствует в современных рассказах, связанных с полтергейстом и НЛО <...> "человек в черном" — частая причина полтергейстов в западном мире" ¹⁵⁷ .

Семантика цвета в туристской демонологии

Однако, какое значение имеет цвет во всех этих случаях? Значит ли это, что, например, Черный Альпинист воспринимается туристами как существо демоническое, как черт, как нечистая сила? По-видимому нет, так как в представлениях туристов Черный Альпинист - амбивалентен, способен как на зло, так и на добро. Скорее Черный Альпинист осознается как помощник туристов, спасающий в трудных ситуациях:

" ...он так просто продолжал ходить по.... горам, искать, находить группы, где что-то неприятное и пытался их спасти: показывал дорогу, пытался вывести и ..."(ЖАВ)

А также как носитель справедливости, наказывающий злых и награждающий добрых: "Кого найдет, кого не найдет, кому помогает, кому мешает... По-разному бывает... Кто-то считает, что встретить его... На самом деле говоря, разные группы по-разному. Некоторым помогает, некоторым мешает, так же, как и сами горы."(МАИ)

Таким образом, черный цвет не является знаком принадлежности Черного Альпиниста к нечистой силе, символом зла. Кроме того, только в небольшой группе текстов "черный" означает реальный цвет (одежды, волос). Эти тексты можно отнести к периферийным, так как они записаны от людей, мало знакомых с альпинизмом. Кроме того, они лишены ряда структурных признаков этиологического мифа. Пример: "Когда они вышли, они увидели, что по тому маршруту, где они шли вечером с невероятными усилиями, совершенно спокойно поднимается человек в черной шляпе, черном пальто, очень длинном, опираясь всего лишь на элегантную черную трость, держа другой рукой на поводке большую черную собаку." ¹⁵⁸ Как видно, приведенный текст имеет совершенно иную природу, нежели разбираемые рассказы. Напротив, в быличках, повествующих о встрече людей с Черным Альпинистом, подчеркивается, что он выглядит как обычный человек:

"Группа уходила в поход, и где-то на маршруте... тоже вот увидели человека...<...> Штормовку, значит весь такой закутанный... вот.

— Черного цвета?

— Нет, не черного. Просто, нормальный зеленый, штормовка была, зеленые брюки, то есть нормальный вроде как это... человек шел, вот... со всем снаряжением."(ЖАВ)

Черного Альпиниста узнают не по черной одежде, а по другим признакам. В частности Черный Альпинист в горах один (что не свойственно для традиций советского альпинизма, в котором одиночные походы - редкость: "в правилах Федерации <Туризма и альпинизма> запрещено участие в соревнованиях "соло" (в одиночку) <...> альпинистов, совершающих сольные восхождения в России очень мало..." ¹⁵⁹ ), у него отсутствует необходимое снаряжение:

"Просто единственное что: в горах одна... один человек, считается, не ходит. То есть обязательно должна, как минимум, пара, а это был один человек. И, в том числе, без рюкзака... вот, хотя... "(ЖАВ)

Черный Альпинист не оставляет следов:

"Кстати, когда уже спускаться начали, то есть они попали именно на тропу, уже на перевале, вот, кто-то сказал: "Ребят, а ведь следов нет!" На голых снежниках не было ни одного следа. То есть человека не могло быть там... Вот."(ЖАВ)

У него может быть скрыто лицо: "Единственное, что не разглядели - лица. Просто почему-то капюшон был глубоко закрыт... Закрыта им голова. Несмотря на погоду, одет полностью, вот... "(ЖАВ).

И наконец - после встречи с ним происходят несчастья, т.е. он "предупреждает" о них своим появлением:

"Ну у них через два дня девушка упала со скалы. И вот тогда только вспомнили, что... э... Черный Альпинист, что он как бы предсказал, что будет несчастье в групп, что надо быть поосторожнее, вот..."(ЖАВ)

Таким образом, "черный" здесь означает не цвет. Оказывается несостоятельным объяснение символики цвета, данное Шумовым и Корабельниковой: "Формирование образа идет и за счет метафоризации цвета комбинезона. Это подтверждает <...> оценка действий персонажа по цвету комбинезона: черная одежда - черные дела." ¹⁶⁰ Черный цвет одежды, как и односторонне "черные дела" не входят в число необходимых признаков персонажа. Интересно в этой связи появление в одном из текстов мотива слепоты Черного Альпиниста.

"Он его оставил одного, <...> а этот человек, он, когда он падал в пропасть, он потерял зрение. Ну, каким-то образом, и ... С тех пор он бродит по горам... "(ШВВ)

По словам В.Я. Проппа, слепота - признак принадлежности к иному миру: "Слепота существ, подобных яге, явление международное <...> под "слепотой" понимается не просто отсутствие зрения. <...> Под "слепотой" может быть вскрыто понятие некоторой обоюдной невидимости <...> живые не видят мертвых точно так же, как мертвые не видят живых." ¹⁶¹ В этой плоскости, по нашему мнению, следует искать и объяснение цветовой символики. Вероятнее всего, черный цвет так же является символом принадлежности персонажа к иному миру. Это подтверждается текстом, приведенным Шумовым, в котором цвет одежды персонажа меняется на черный после его гибели: "На краю обрыва действительно стоял Витя, но не в сером комбинезоне, в каком он был, а в черном." ¹⁶² Интересно сопоставить это с той ролью, которую цвет играет в детских страшных историях. С.М. Лойтер пишет: "Цвет в детских историях мифичен. Более того демонологические силы нередко начинают действовать с обретением мифолого-символического цвета. Именно цветом инициируются их свойства и качества (купила черные шторы - и начались несчастья)" ¹⁶³ . Как видно, это полностью соответствует роли цвета в этиологических рассказах туристов, действительно, именно с обретением цветовой отмеченности человек превращается в сверхъестественное существо. Цвет здесь своего рода знак принадлежности человека к иному миру, к разряду существ демонических.

Суммируя все вышесказанное, мы можем представить следующую схему описания мифологического персонажа "Черный Альпинист"

1. Действия Черного Альпиниста:

Говоря о действиях приписываемых Черному Альпинисту, необходимо отметить, что они неравнозначны по своей роли. Среди них есть своего рода действия - атрибуты (ищет своих обидчиков, чтобы отомстить им, ищет свою возлюбленную), которые не относятся к туристам, и действия, направленные на туристов (помогает -мешает, наказывает). Кроме того круг действий МП различен для поверий и быличек. Так, действия Черного Альпиниста в поверьях обобщены, в быличках же есть конкретные описания образа действий МП. Поскольку быличек весьма немного, мы не можем делать обобщения по поводу этого жанра. В поверьях же МП:

ищет своего обидчика / возлюбленную — хочет отомстить— заглядывает в каждую палатку —вытаскивает за ноги (если лежишь ногами к выходу) и смотрит — может перепутать — убьет (сбросит в пропасть)

помогает — показывает дорогу заблудившимся; переносит домой беспомощных; подает руку сорвавшемуся; спасает от обвала (заставляет выйти из палатки)

мешает — пропадают вещи у туристов; пугает туристов — "заводит" группу, бросившую товарища; "затаскивает" к себе

2. Время появления Черного Альпиниста чаще всего никак не отмечается в текстах, однако, когда о нем все же идет речь, это всегда время непогоды: "приходит только в непогоду (когда ураган, снегопады или дождь и так далее) и на больших высотах" (СЕВ)

3. Облик Черного Альпиниста также значительно различается в зависимости от жанра. В быличках он фигурирует то как обычный человек, то как смутный силуэт. В поверьях может заявляться, что его никто никогда не видел.

Черный Альпинист может появляться как

Обычный человек и его узнают потому что:

он шел один,

у него не было рюкзака (классное снаряжение)

не отвечал на вопросы

все чувствовали себя при нем неуютно

не оставлял следов

Силуэт (фигура в тумане) и его узнают потому что:

после встречи с ним происходят те или иные трагические события / рискованные действия прошли успешно

он проходит там, где не может пройти обычный человек

там, где он появлялся, не находят следов

Женские персонажи туристской демонологии

Одним из самых интересных персонажей туристского мифологического фольклора являются женские персонажи, которые могут фигурировать под многими именами. Это Баксанская Дева, Тибетская Дева, Белая Дева, Горная Дева и т.п.

Несмотря на то, что их имена прямо содержат географический элемент, мы включаем их в состав первой группы персонажей, так как никто из наших информаторов не говорил о том, что они связаны с одним только локусом (так, сфера действия Баксанской Девы, как мы могли понять со слов информаторов, не ограничивается районом оз. Баксан на Кавказе). Одинаков и генезис персонажей — это погибшие или "сошедшие с ума" девушки.

Так, Баксанская Дева "была предана в свое время своим женихом. Была предана и... Она пошла по его стопам, и... И она погибла в горах. Но погибла для всех, для себя она существовала, остался существовать её некоторый дух, который стал настроен против, так скажем... э... предательской мужской половины, которая её предала"(ШВВ).

В другом тексте Баксанская Дева тоже появляется в результате предательства, но совершенного по отношению к ее возлюбленному: "потом девушке приснился этот... самый... тот товарищ. И он ему сказал, что... в общем, нехорошо, вот друг-то поступил, он меня в пропасть столкнул ...вот...И, а ты, в общем, об этом не знаешь... И, в общем, она проснулась, ей стало так грустно, кинула она того, и ушла в горы. И с тех пор, она там так и блуждает...вот. Ну, может, там, заманить кого, может, там, помочь выбрести..."(ВМН).

Эльбрусская Дева появляется так: "Пошли молодожены гулять, а молодая жена ушла далеко ночью в горы, и, говорят, она сошла с ума там от красоты открывшегося вида, и не вернулась. Эта девушка может и помогать, и мешать туристам" (КЕС).

Тибетская Дева — сожженная жителями деревни колдунья.

Однако, объединяет всех этих персонажей общность ДП по действию. Фактически все они могут "заманивать группы в такие места, откуда невозможно выбраться"(КЕС). При этом особое внимание они уделяют мужчинам: "зазывали красивых туристов и альпинистов в горы и те оставались с ними" (КСИ). Нужно отметить, что мотив хозяйки гор является весьма распространенным в мировом фольклоре и получил отражение в литературе (Ср.: "Ледяная Дева" Г.Х. Андерсена). В грузинском фольклоре существуют верования в хозяйку зверей Дали, которая "часто принимает вид подвластного ей животного и заманивает охотника в лес <...> заманив в лес охотника, Дали принимает облик женщины. Она стремится к сексуальной связи с охотником" ¹⁶⁴ . Один из наших информаторов (ЕрАА) приписывал Тибетской Деве стремление к сексуальной связи с попавшими в ее владения людьми. Такие же параллели встречаются и в фольклоре горнорабочих Урала ¹⁶⁵ . Большое сходство с сюжетом сказа Бажова "Хозяйка Медной горы" имеет сюжет о Тибетской Деве (см. Приложение).

В фольклор туристов проникают также и персонажи традиционного фольклора, однако, сведения о них весьма ограничены: "Ну слышала про оборотня, вот... про свинью, которая бегает по горам" (ИРИ). Нам встретились даже исторические предания, например, о Юлове озере (см. Приложение). Однако, в целом, нельзя признать, что традиционный фольклор оказывает существенное прямое влияние на туристскую мифологическую прозу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работы мы попытались дать системный анализ туристского быта и фольклора, т.е. выявить его связи и отношения с другими явлениями современного городского фольклора, с внефольклорными явлениями, в частности, литературой, средствами массовой информации и т.п. Мы попытались выяснить соотношение между туристским и традиционным крестьянским фольклором.

Нами были рассмотрены основные особенности бытования письменных документов туристских групп, специфика устной прозы туристов, обрядовой практики.

Можно сделать вывод, что туристская традиция представляет собой целостную систему, в которой связаны воедино устные жанры, обрядовая практика и особенности быта и повседневной жизни туристов. Так, туристская мифологическая проза является одним из факторов процесса социализации новых членов группы и прямо включена в посвятительную обрядность, кроме того, она регламентирует многие аспекты поведения туристов, выражает их моральные нормы и ценностные установки. Письменные документы также оказываются включены в туристский церемониал (как было сказано, альбомы принято дарить на "точке", празднике в честь окончания похода, причем их дарение сопровождается стереотипными действиями). Альбомы туристов оказываются необходимы в качестве инструмента, обеспечивающего сохранение общности туристов вне походов, в городе, фиксирующего воспоминания в одной общей, выработанной традицией форме.

Важным итогом данной работы оказывается то, что в процессе анализа разных пластов туристской традиции был сделан вывод о существовании двух главных факторов, формирующих основные особенности субкультуры. Во-первых, это внешнее воздействие "традиций" (в частности традиций городских культур, литературное влияние, влияние СМИ, в меньшей степени — традиционной крестьянской культуры), а во-вторых, это фактор импровизации, сознательного "придумывания" тех или иных культурных концептов, будь то сверхъестественный персонаж или обряд посвящения. При этом импровизируются "тексты", но не "знаки", их составляющие. "Знаки" субкультура черпает извне. Примером этому может послужить обрядовая традиция туристов, в которой в качестве элементов используются символические действия самого разного происхождения.

В диахронном аспекте представляется важным постепенное усложнение как семантики так и структуры туристских культурных текстов. При этом это усложнение поразительно часто полностью или частично повторяет структуру и семантику традиционных текстов. Так, в туристской демонологической прозе все чаще появляются достаточно сложные мотивы, характерные, в частности, для сказки, для мифов архаических народов.

Важным практическим результатом является описание жанровой системы несказочной прозы туристов. Было установлено, что жанровая система, хотя и имеет черты сходства с традиционной, но обладает рядом существенных отличий от крестьянской традиции. В частности, некоторые жанровые формы не имеют однозначных соответствий с несказочной прозой крестьян, а те, что имеют соответствия, часто несут иную функциональную нагрузку. В то же время в отличие от многих явлений современного городского фольклора, система жанров туристской несказочной прозы весьма устойчива, строго дифференцирована, что связано, с особенностями бытования и трансляции текстов (исключительно устные каналы трансляции, малая зависимость от СМИ, замкнутость субкультуры и целостность существующих в ней ценностных установок).

В перспективе представляется особо интересным предпринять попытку включенного наблюдения в туристских группах, что несомненно даст новые сведения о бытовании туристской устной прозы, об особенностях туристской обрядности, малых вербальных форм, большое количество этнографических сведений, что позволит нам создать целостное описание туристской субкультуры. В дальнейшем совершенно необходимо предпринять записи туристского фольклора в других городах, без чего выводы, сделанные на основе записей только в одном городе, не могут быть серьезно проверены.

За рамками данной работы остались проблемы малых жанров фольклора туристов, в частности, анекдоты и паремии. Исследование туристских анекдотов, паремий позволит получить много информации о картине мира туристов. Кроме того, не была рассмотрена песенно-поэтическая традиция туристов, в которой особенно интересной является проблема взаимодействия фольклорной и литературной традиции, их взаимопроникновение.

Список информаторов

ВМВ- Ваганов Максим Владимирович, 1973, нез. высш., педагог, 12.12.98., Ильина И.А.

ВМН- Власова Мария Николаевна, 1979, нез. высш., студент, 23.10.98. , Ферапонтов И.Е.

ВВА- Воронин Владислав Александрович, 1976, ср. спец., рабочий, 19.10.96., Ферапонтов И.Е.

ГНР- Галикеев Наиль Рамильевич, 1973, ср. техн., оператор ЭВМ, 14.06.97., Ферапонтов И.Е.

ГВВ- Голубева Виктория Валерьевна, 1976, ср., менеджер, 13.07.99., Трушкина Н.Е., Ферапонтов И.Е.

ГДА- Гораш Денис Александрович, 1981, нез. высш., студент, , Берсенева Ю.А.

ГВС- Гриневич Владимир Сергеевич, 1975, нез. высш., студент, 14.04.97., Ферапонтов И.Е.

ГПВ- Гусынин Павел Владимирович, 1979, нез. высш., студент, 12.12.98., Ильина И.А.

ДПВ- Десятов Павел Владимирович, 1976, ср. спец., рабочий, 19.10.96.,12.07.99., Ферапонтов И.Е.,/Седова О.Е.

ДНВ- Диденко Наталья Владимировна, 1976, высш. пед., домохозяйка, 14.02.99., Ильина И.А.

ЕПВ- Евсеев Петр Викторович, 1979, нез. высш., студент, 5-11.07.99., Велигура П.Ю.

ЕОВ- Егоров Олег Вячеславович, 1978, нез. высш., студент, 09.10.96., Ферапонтов И.Е.

ЕАА- Егорова Алина Анатольевна, 1977, высш. гум., социолог, 19.10.96., 12.07.99., Ферапонтов И.Е./Седова О.Е.

ЕА- Егорова Анастасия, Ильина И.А.

ЕрАА- Ерохин Александр Александрович, 1983, нез. ср., школьник, 5-11.07.99./7.06.2000., Велигура П.Ю./ Антипова А.В.

ЖАВ- Житков Андрей Владимирович, 1966, высш. техн., служащий, 18.10.96., Ферапонтов И.Е.

ЖИН- Жук Илья Николаевич, 1975, высш. мат., инженер, 6.03.2000., Ферапонтов И.Е.

ИАЛ- Иванов Андрей Леонидович, 1978, ср. техн., маляр-высотник, 5-11.07.99., Велигура П.Ю.

ИЛН- Иванушкина Любовь Николаевна, 1957, высш., психолог, 8.08.2000., неизвестен

ИРИ- Измайлова Роза Иршатовна, 1957, ср. спец., бухгалтер, 10.07.99.,

КЕС- Касимова Елена Сергеевна, 1982, нез. высш., студент, 7.06.2000., Антипова А.В.

КИВ- Корнев Илья Валентинович, 1972, нез. высш., бизнесмен, 07.07.99., Трушкина Н.Е., Ферапонтов И.Е.

КВ- Корнышев Всеволод, Ильина И.А.

КМА- Корольков Максим Анатольевич, 1978, нез. высш., студент, 01.11.98., Иванцов В.В.

КСИ- Кушманцев Станислав Иванович, 1961, ср. техн., педагог доп. обр., 06.07.99., Савалева Н.В.

ЛАН- Левичев Александр Николаевич, 1981, нез. высш., студент, 7.06.2000., Антипова А.В.

ЛЕВ- Лесина Екатерина Витальевна, 1978, нез. высш., Седова О.Е.

ЛНЕ- Ливанова Наталья Евгеньевна, 1974, нез. высш., студент, 12.09.99., Ферапонтов И.Е.

ЛАМ- Лобин Александр Михайлович, 1969, высш. филолог., журналист, 07.02.97., Ферапонтов И.Е.

МСЛ- Миронов Сергей Леонидович, 1977, ср. спец., Седова О.Е.

МАИ- Моисеенко Александр Игоревич, 1967, высш. техн., инженер, 19.10.96., Ферапонтов И.Е.

МДЕ- Моисейчев Дмитрий Евгеньевич, 1978, нез. высш., студент, 19.10.96., Ферапонтов И.Е.

МВА- Моторин Владимир Анатольевич, 1977, нез. высш., студент, 06.11.98., Ильина И.А.

РЕВ- Разбойникова Екатерина Всеволодовна, 1973, ср., 04.11.98., Иванцов В.В.

САВ- Самогоров Алексей Валерьевич, 1978, нез. высш., студент, 5-11.07.99., Велигура П.Ю.

СЛА- Санькова Лариса Александровна, 1954, высш. техн., инженер, 06.12.98., Ильина И.А.

СЕВ- Сапрыкина Елена Васильевна, 1979, нез. высш., студент, 5-11.07.99., Велигура П.Ю.

СОВ- Сергеева Ольга Викторовна, 1976, высш. пед., педагог, 11.01.99., Ильина И.А.

ССП- Скворцов Сергей Петрович, , нез. высш., программист, 20.02.99., Ферапонтов И.Е.

СЛВ- Ступнева Любовь Владимировна, 1978, нез. высш., студентка, 22.02.2000., Трушкина Н.Ю., Ферапонтов И.Е.

СМП- Сухоминская Мария Петровна, 1955, ср. техн., инженер, 10.07.99., Дигулева Е.А.

ТП- Трофимов Павел, 1977, ср. спец., электромеханик, 23.06.2000., Кирюшкина Е.

ЦСД- Цербе Сергей Данилович, 1973, нез. высш., студент, 19.10.96., Ферапонтов И.Е.

ЧНВ- Чалмаева Наталья Владимировна, 1978, нез. высш., студент, 07.07.99., Стрекнева О.А.

ЧАА- Четверкин Александр Александрович, 1971, нез. высш., журналист, 03.11.98., Иванцов В.В.

ШВВ- Шульгин Вадим Валерьевич, 1970, нез. высш., студент, 19.10.96., Ферапонтов И.Е.

ШМИ- Шульгина Марина Ивановна, 1967, высш. техн., служащая, 19.10.96., Ферапонтов И.Е.

ЩЕ- Щепетков Евгений, Шагаева Н.Е.

ЮАГ- Юкин Александр Геннадьевич, 1955, высш. техн., бизнесмен, 18.02.99., Шагаева Н.Е., Ферапонтов И.Е.

ЮСА- Юкин Станислав Александрович, 1986, нез. ср., школьник, 18.02.99., Шагаева Н.Е., Ферапонтов И.Е.

Список литературы

1.

Азбелев С.Н. Предание. // ВФ. — С.275.

Антипина Г.С. Группа первичная. // ЭСС. — С.148.

Ахметшин Б.Г. Русские и башкирские былички о леших. // Фольклор народов РСФСР. — Уфа, 1990.

Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. — СПб., 1993.

Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. — Л.,1990.

Бараг Л.Г. Быличка. // ВФ — С.26-27.

Белова О.В. Бесы, демоны, люцыперы... // ЖС, 1997, №4.

Брицына А.Ю. Бывальщина. // ВФ, — с.22-23.

Виноградова Л.Н., Толстая С.М. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии. // Славянский и балканский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. — М.: "Наука", 1994. — С.41-44.

Вирсалидзе Е.Б. Образы хозяев леса и воды в кавказском фольклоре. — М., 1975.

Власова М. Новая АБЕВЕГА русских суеверий. — СПб., 1995.

Гельгардт Р.Р. Стиль сказов Бажова. — Пермь, 1958.

Геннеп А., ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. — М., 1999.

Группа малая. // Психологический словарь. — М.,1983. — С.77.

Группа первичная. // Социологический энциклопедический словарь.- М.,1998. — С.59.

Гуревич П.С. Субкультура // Культурология: XX век. Словарь. — СПб., 1997.

Гусев В.Е. Эстетика фольклора.- Л.,1967.

Дмитриева С.И. Мифологические представления русского народа в прошлом и настоящем (былички и рассказы об НЛО). // ЭО, 1994, №6.

Елистратов В.С. Словарь московского арго: Материалы 1980 - 1994 гг. — М.: Русские словари, 1994.

Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. — М.,1991.

Зеленин Д.К. К вопросу о русалках. // Зеленин Д.К. Избранные труды: Статьи по духовной культуре.- М.,1994.

Зеленин Д.К. Новые веяния в народной поэзии. // Зеленин Д.К. Избранные статьи по духовной культуре. 1901-1913. — М.: "Индрик", 1994. с.27 -38.

Зиновьев В.П. Быличка как жанр фольклора и ее современные судьбы. // Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. / Сост. В.П. Зиновьев. — Новосибирск, 1987. — С.381-400.

Золя Эмиль. Тереза Ракен. Жерминаль.- М.,1981.

Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. Белобог // МНМ, Т.1., с.167;

Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. Чернобог. // МНМ, Т.2., с.625.

Иванова Л.И. К вопросу о бытовании карельской мифологической прозы и некоторых ее персонажах. // Фольклористика Карелии. — Вып. 9. — Петрозаводск, 1995.

Иванова Т.Г. Версия. // ВФ. Минск, 1993, С.29.

Каргин А.С. Городской фольклор: реальность, нуждающаяся в новом прочтении // ЖС, 1995, №2

Квадригин Феликс. На байдарке. (http://caravan.hobby.ru/reports/baida/).

Кордуэлл М. Психология. А-Я: Словарь-справочник. — М.: ФАИР - ПРЕСС, 1999.

Костюхин Е.А. Миф этиологический. // ВФ., Минск, 1993, С.277.

Левкиевская Е.Е. Демонология народная. // Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н.И. Толстого. — Т.1: А -Г. — М., 1995. — с.51-56.

Ливанова Н.Е. Фольклор парашютистов. Квалификационная работа. — Ульяновск, 2000.

Лойтер С.М. Детские страшные истории (страшилки) как мифологические рассказы. // Мир детства и традиционная культура: Сб. научных трудов и материалов/Сост. И.Е. Герасимова.- М.,1996.

Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. — М.,1957.

Лотман Ю.М. О семиотическом механизме культуры. // Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3х т.: Т.3.- Таллинн, 1993.

Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. — М., 1976.

Мороз А., Трофимов А. Черти, принцы и туристы. // Знание - сила, 1999, №9/10.

Морозов И.А. Толстой Н.И. Бить. // Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н.И. Толстого. — Т.1: А -Г. — М., 1995.

Морохин В.П. Прозаические жанры русского фольклора. — М.: Высш. шк., 1983.

Найдыш В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание. // Вопр. Фил., 1994, №2.

Неклюдов С.Ю. После фольклора. // ЖС, 1995, №1.

Ожегов С.Ю. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: Азбуковник, 1997.

Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. — М.,1975.

Померанцева Э.В. Народные верования и устное поэтическое творчество. // Фольклор и этнография.- Л.,1970.

Пропп В.Я. Жанровый состав русского фольклора. // Пропп В.Я. Поэтика фольклора. (Собрание трудов В.Я. Проппа.). — М.: "Лабиринт", 1998.

Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л.: ЛГУ, 1986.

Пропп В.Я. Специфика фольклора // Пропп В.Я. Поэтика фольклора. (Собрание трудов В.Я. Проппа.) . — М.: "Лабиринт", 1998.

Путилов Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи.-М.,1980.

Путилов Б.Н. Русская фольклористика у врат свободы. // ЖС, 1994, №1.

Пушкарева О.В. О специфике и многообразии фольклора туристов. Рукопись.

Ронжина Ольга. Песня из чужой юности. // Карамзинский сад. Литературно-художественный альманах. Вып. 3. — Ульяновск, 1993.

Русский турист: Нормативные акты по спортивно-оздоровительному туризму в России. Вып. 2. — М., 1998.

Санаров В.И. НЛО и энлонавты в свете фольклористики. // СЭ, 1979, №2.

Словарь современного русского литературного языка. т.XVII, Х-Я. — М.-Л., 1965.

Соловьев Вл. Демон. // Энциклопедический словарь. — т. X. — СПб., 1893.

Состояние дел и проблемы альпинизма в России. // Спортивный туризм. — 1996, №1(6).

Субботский Е.В. Ребенок объясняет мир. — М.: Знание, 1985.

Толстой Н.И. К читателям "Живой Старины". // ЖС, 1994, №1.

Толстой Н.И. От А.Н. Веселовского до наших дней (беглый обзор). // ЖС, 1996, №2.

Тоффлер А. Футурошок. — СПб.,1997.

Тэрнер В. Символ и ритуал. — М.,1983. — с.177.

Черепанова О.А. Мифологическая лексика русского Севера. — Л.: ЛГУ, 1983.

Чистов К.В. Легенда. // Краткая литературная энциклопедия. Т.4. — М.,1967.

Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. — Л.: "Наука", 1986.

Шатаев В. Категория трудности.— М.,1982.

Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора. // Современный русский фольклор промышленного региона: Сб.науч.тр. — Свердловск,1989.

Шумов К.Э. Черный... Белый... Зеленый... // ЖС, 1996, №1.

Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры (функциональный анализ). // Психологические особенности самодеятельных подростково-юношеских групп. — М.,1990.

Щепанская Т.Б. Субкультуры. // Городской фольклор. — М.: РГГУ (в печати)

Элиаде Мирча. Аспекты мифа. — М.: "Инвест-ППП", 1996.

Энциклопедия туриста. — М.,1993.

Юганов И., Юганов Ф. Словарь русского сленга (сленговые слова и выражения 60-90х годов) / Под ред. А.Н. Баранова. — М.: Метатекст, 1997.

Юдин А.В. Семиотичность и ритуализованность поведения военнослужащих... // ЖС, 1998, № 2.

Яковлев А.М. Подкультура // ЭСС. — С. 551.

Brednich, Rolf Wilhelm. Vorwort. // Sagenhafte Geschichten von heute / Rolf Wilhelm Brednich.— Mьnchen: Beck, 1994.

Иistov K.V. Zur Frage der Klassifikationsprinzipien der Prosa-Volksdichtung. // VII Междунар. конгресс антрополог. и этнограф. наук. — М., 1964.

Dundes, Alan. Who are the Folk? // Frontiers of Folklore/ AAAS Selected Symposium. Vol.5.

Список сокращений

ВФ. — Восточнославянский фольклор: Словарь науч. и нар. терминологии. — Мн., 1993.

Вопр.Фил. — Вопросы Философии...

ЖС. — Живая Старина...

МНМ. — Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. / Гл. ред. С.А. Токарев. — т. I. — М.,1987; Т.II. — М., 1988.

СЭ. — Советская Этнография...

ЭО. — Этнографическое Обозрение...

ЭСС. — Энциклопедический социологический словарь. — М.,1995.

Приложение

Демонологическая проза

Короче, там один шел... Ну, он там другого сбросил... Они шли траверсом по гребню... Ты знаешь как на гребне страхуют? Идут двое, ну там веревка у каждого в руке бухта на руке, и если один срывается, то второй кричит: "Вправо!" или там "Влево!" И тогда второй бросается на противоположную сторону, вот. И так его уравновешивает. И в общем они шли, а второй, плохой, он веревку отвязал... Он шел сзади, веревку отвязал, и крикнул: "Вправо!" или "Влево!", неважно, и тот прыгнул и... улетел. И с тех пор, значит, он ходит...

[А вот там девушка какая-то была...]

А! Ну, там еще круче было! В общем девица эта не знала кого из них выбрать и сказала что тот, кто принесет ей этот... эдельвейс, тот значит будет достоин ее руки. И они пошли. А еще че-то... Они условились, что до тех пор, пока они не найдут эдельвейса, они идут вместе, а потом берут каждый по эдельвейсу и разными путями идут домой. И типа кто успел, тот успел... Такая вот дурь.

(ССП)

Это очень интересная история. Началась она с того, что два брата полюбили одну девушку. и она не могла никак выбрать кого-то из них, и сказала, чтобы те нашли горный цветок. И кто первый принесет на, то за того она и выйдет замуж. Ну, два брата пошли в горы, долго ходили, искали этот цветок, никак не могли найти. Один из братьев увидел этот цветок. но не сказал другому. И... когда... и сказал, чтобы надо возвращаться домой, и... шли по хребту. А по правилам... горным, что когда один человек срывается и кричит "Срыв!", другой должен прыгнуть на другую сторону. Э-э, вот этот брат — брат, который увидел этот цветок. заметил также выступ на скале, спрыгнул на этот выступ и закричал: "Срыв!" Его брат прыгнул на другую сторону, а тот перерезал веревку, и... С тех пор существует... э-э... поверье, что тот брат. который на самом деле упал, ходит по горам и ищет своего брата.

(ГДА)

Жили-были два брата. Они любили одну девушку. А она не могла выбрать кого из них. Вот и... сказала им, кто найдет первый горный цветок, она за того замуж выйдет. Братья пошли в горы искать цветочек... Ну, брат один нашел цветочек, а другому не сказал. Ну... стали они подниматься по хребту. По правилам горным, что когда один человек срывается и кричит "Срыв!", другой должен прыгнуть на другую сторону. И этот брат крикнул, когда увидел цветок... что срыв и закричал. Другой прыгнул в другую сторону, когда тот прыгнул перерезал... это... веревку... С тех пор существует такое поверье, что этот брат, который на самом деле упал, ходит по горам, ищет своего брата... и пугает туристов. Вот его называют Черным Альпинистом.

(ИРИ)

Жили как-то два парня, они ходили в горы, занимались туризмом — альпинизмом. И была у них подруга, они ее оба любили. А эта девушка не могла выбрать никого из них. И когда в очередной раз они были в горах, возникла такая ситуация: парни лезли на скалу, они были в связке, девушка где-то осталась и они были вне видимости этой девушки. И один парень сорвался, он висел на веревке, а второй парень мог бы спасти его, но он не стал его спасать. Он перерезал веревку и парень сорвался с большой высоты, со скалы. Все было похоже на несчастный случай. Девушка погоревала. Ну, парень почему так сделал, потому что он подумал, что если парень останется в живых, то будет опять такая неразбериха с этой девушкой и непонятно что будет. А так она будет моей. И так и получилось, через некоторое время они стали вместе, поженились. А этот парень, который сорвался, он выжил. И от злости, от обиды он весь почернел и остался жить в горах и с тех пор он ищет свою девушку по всем туристским группам. В палатках ночью он открывает вход и смотрит, ищет свою девушку. И поэтому нужно ложиться головой к выходу, а если ногами, то он за ноги вытаскивает и смотрит. Причем он приходит только в непогоду (когда ураган, снегопады или дождь и так далее) и на больших высотах. И еще у туристов всегда что-то пропадает. И его еще никто никогда не видел.

(СЕВ)

Одна группа идет в поход, идут два близких друга, проходя очень сложный перевал, один из них срывается, а другой его держит. Так они пребывают много времени. Один висит, другой его держит, а так как силы у того, кто держал исходят, то он, тот кто висит, просит его: "Отпусти меня!" И он отпускает его, хотя считается, что ни в коем случае горники не должны так поступать, так как это считается предательством, огромным грехом. Тот падает вниз и разбивается насмерть. И душа его превращается в этого самого Черного Альпиниста. Он уходит и ищет друга-предателя. Это и объясняет, почему люди спят в горах лицом к выходу палатки. Потому что все остальные туристы говорят как бы, что мы не такие горники, на самом деле никогда не бросим друга в беде. И этот Черный Альпинист ночью руками их осматривает, нет ли среди них этого предателя, чтоб вытащить и сбросить его в пропасть. Если же лежишь ногами к выходу, то он может тебя выволочь наружу. Я в это не верю. Мне рассказывали о встречах с Черным Альпинистом. Я не знаю, насколько это правда. Говорят, что даже не столько встречались, а видели тени какие-то.

(КЕС)

Когда-то жили на свете два самых лучших друга. Это были молодые парни, связанные не только общим интересом — горами, но и общими мыслями, общим мировоззрением. Казалось ничего не было на свете сильнее их дружбы. Но однажды они встретили девушку, девушку, которой не было прекрасней. Теперь стали они неразлучны уже втроем. Девушка была им другом, у нее тоже была страсть к горам. У каждого из друзей зародилось чувство, которое они долго игнорировали. Они скрывали его друг от друга, иногда совершая поступки, не требующие объяснения, и все было понятно без слов. Девушка тоже понимала, и хотя она испытывала чувства к каждому из них, она не могла выбрать одного, чтобы не разрушать их дружбу.

Но вот они берут сложнейшую вершину по еще никем не пройденному маршруту. Случилась ситуация, когда один из парней при срыве повис только на страховке второго парня. Девушка ничего не видела, и у второго парня возникла страшная мысль — если он сорвется и его больше не будет, то девушка будет только его. И он перерезал веревку. Взгляды их встретились последний раз, и один из друзей летит в пропасть.

Все так и получилось. Девушка, после пережитого горя, стала его женой, вот только парень, который упал, остался жив. Он долго мучился, не мог поверить, что так поступил его лучший друг. И от такой огромной обиды он почернел. Он долго не хотел никого видеть, и как-то само собой получилось, что он остался в горах.

После некоторого времени он стал искать ту девушку, ради которой стоило жить. Ночью он подходил к палаткам альпинистов и искал среди девушек свою, и так происходит до сих пор.

<...> Альпинисты оставляют своему Черному брату разные мелочи, чтобы хоть как-то облегчить ему существование.<...> Некоторые говорят, что история о Черном Альпинисте реальна, и произошло это в 1987 году, этот человек жив, но его никто не видел.

(ЕрАА)

Ну, тут тоже легенда о Черном Альпинисте, что когда-то два друга пошли в поход и с ними пошла девушка. Оба были влюблены в эту девушку. И однажды один товарищ сорвался со скалы, и его друг не помог ему, хотя знал, что этого человека можно было спасти, но чтобы его девушка полюбила, и остаться без соперника, он ему не помог, даже помог, по-моему, влететь в эту пропасть. И легенда гласит о том, что этот друг, который разбился, сейчас ходит по горам, залазит в палатки и смотрит на лица туристов, ищет своего друга, который все-таки сделал ему такую заподлянку. И головой к выходу спать для того, чтобы тебя этот Черный Альпинист не вытащил за ноги и не выкинул в пропасть.

(МДЕ)

Ну просто одна из групп шла в поход, вот. Обычно называют район Памира, вот, и... в этой... в одной из групп просто нача... Ну как, группа устала, стали срываться друг на друга, стали раздоры, склоки... Вот это, в принципе, обыч... обычное явление... в неподготовленных группах. И вот... э... группа погибла.

С.: Вся?

И.: Да! По легенде, это что мне рассказали, что вся группа погибла и тот, кто... тот человек, который больше всего боролся, чтоб спасти группу, вот... ну... Как бы он погиб, но не совсем. Вот остался его дух, его осталась душа, которая вот ходит и пытается сберечь все группы, то есть продолжает то дело, которое не выполнила, которое...

С.: То есть, а вот там, конкретно, почему именно он остался?

И.: Ну вот, по легенде, именно то, что группа подрязгла, стала разбираться между собой, стали думать больше о себе или о мелких таких обидах... А этот человек считал... был выше обид. Он считал, что это нормально, что зря мы злимся, зря мы обижаемся, вот, и именно по этому... То есть получается так, что каждый и после смерти стал заниматься тем же самым. То есть те, кто... э... как сказать, замкнулись на себя, замкнулись на своих обидах, все в том, что ему плохо, то есть вот эгоизмом, Они так и остались вот такими. Они остались и такими погибли. А этот альпинист, этот парень, значит, он больше беспокоился об окр... об других в группе, о всей группе... а.... пытался спасти всех, вот. И так, как он погиб, он так просто продолжал ходить по.... горам, искать, находить группы, где что-то неприятное и пытался их спасти: показывал дорогу, пытался вывести и ....

(ЖАВ)

Два друга в Альпах... Они шли вместе... Очень долго дружили до этого, потом появилась девушка, в которую они оба влюбились одновременно. Однажды, в одном из походов, один друг сорвался и повис на страховке. Второй подумал- подумал и решил: зачем ему нужен соперник? Он перерезал веревку. И вот этот друг, он стал Черным Альпинистом. Он теперь мстит за всех безвинно обиженных, так скажем. И он всегда ищет своего обидчика. Поэтому нужно ложиться, когда ложишься в палатке, нужно ложиться головой к выходу, чтоб он подошел, посмотрел. Если он не увидит своего обидчика, он просто уйдет и ничего не сделает, а если он увидит ноги, он тебя вытащит, посмотрит уже снаружи, вот. Он помогает альпинистам, всем... Ну, в принципе, как он помогает... случаев много... сам я ничего не испытывал, не знаю... ну так, слышал.

(ВВА)

С.: А про Черного Альпиниста можешь рассказать?

И.: Ну, Черный Альпинист, опять же в моём преложении, то есть в том, что я слышал, в том, что я понял - это человек... То есть два друга шли в горы, и, когда один из них попал в тяжелую ситуацию, то есть провалился в ще... в некоторую расщелину, его трудно было достать, друг его не стал его спасать, а бросил и ушел за помощью...

С.: А почему он не стал его спасать?

И.: Ну, то есть, вместо того, чтобы приложить некоторое усилие, ему оказалось проще бросить его одного там, не разбираться в ситуации, вытащить, помочь ему как-то... То есть он просто его предал, грубо говоря. Не разбираясь, он сразу собрал свои шманатки и ушел в лес, и... Он его оставил одного, живого еще, не предоставив ему никакую руку помощи. Он ушел его, а этот человек, он, когда он падал в пропасть, он потерял зрение. Ну, каким-то образом, и... С тех пор он бродит по горам, по ущельям, и ищет того человека, который его предал и бросил. Мало того, он всегда помогает людям, которые попали в трудное положение. То есть Черный Альпинист, он нек... Все-таки положительный герой, который... э... мечтает найти человека, который его предал, но никогда не бросит человека, который попал в трудную беду, трудное положение.

(ШВВ)

Легенда из области того, насколько можно смешивать личную жизнь и еще что-то, в том числе и горы. Была такая легенда. Шла основная группа, хорошая группа, схоженная. В ней были два друга. Шли они в одной связке, друзья были хорошие, давно дружили. <...> Ну так вот, как-то приключилась следующая история... э... Достаточно сложный перевал, шли в связке. Один сорвался. Друг его держит, а сам... как говорится... ну, держать на перевале штука иногда сложная: можно и вдвоем улететь, можно и вытащить. Может быть бы и вытащил, да он... Получилось так, что любили они одну девушку. Кого она предпочитала - сложно сказать... И друг решил, скажем так, не рисковать сам, и плюс... Обрубил веревку. Вот с тех пор, говорят, ходит по горам призрак того альпиниста, упавшего со скалы вследствие обрубленной веревки, ищет своего друга. Кого найдет, кого не найдет, кому помогает, кому мешает... По-разному бывает... Кто-то считает, что встретить его... На самом деле говоря, разные группы по-разному. Некоторым помогает, некоторым мешает, так же, как и сами горы.

(МАИ)

Очередная версия легенды о Черном Альпинисте. На одной из контрольно-спасательных служб работал некий альпинист, который всегда ходил в каком-то черном костюме, в темной одежде. И... один раз приехали для регистровки на маршрут "чайники", люди неподготовленные, но обеспеченные достаточно большой суммой денег, которая позволила им пройти эту... комиссию по допуску на маршрут, и... Но никто не хотел быть проводником по этому маршруту, и вызвался вот как раз вот этот товарищ, который, собственно, потом и фигурирует как Черный Альпинист. Ну... э... "чайники" нарушали всяческие рекомендации его, неписаные законы гор, про... ну, этого я не помню, что там конкретно они нарушали... Всячески неуважительно относились к горам. И... на... "вертикалке" что-то там подобное было... В общем, они могли его подстраховать, застраховать от па... от падения, но, там, не сделали этого, халатно отнеслись, после чего он сорвался, и... как бы так вот... исчез в пропасти. Тело его не нашли, хотя туда спускались. После чего в горах появляется Черный Альпинист, который всячески карает нарушителей этих самых неписаных законов альпинистов, и особо сурово относится к "чайникам". Ну вот занимается тем, что ищет своих обидчиков. Ну вот, собственно, и все. Тех самых " чайников", но походя он, так сказать, карает тех, кто плохо относится к ...

(ГВС)

Черный Альпинист — это студент Томского университета, занимающийся альпинизмом вместе со своей молодой красавицей женой, студенткой того же университета. Вместе с женой он в июне 70-80 годов приехал на соревнования по альпинизму в долине реки Чулышман, недалеко от горы Коо. Во время спуска по скальной стенке страховка подвела, и его жена сорвалась в ущелье. Во время падения начался камнепад. Сильно любивший свою жену томский студент пришел в отчаяние. Вместе с другими студентами он метил краской камни и бросал их со скалы, следя за траекторией полета и потом отыскивал эти камни в ущелье, но тело любимой он так и не нашел. Друзья вернулись осенью в университет, а он остался в горах на грани безумства, посвящая все свое время поиску тела. Следующий туристский сезон он, окончательной обезумевший, в разорванной черной одежде незаметно подкрадывался к палатке на стоянке туристов и выносил из палатки девушку, по физическим параметрам, напоминавшую ему жену и бросал ее в ущелье, следя за полетом.

(ИЛН)

Встреча с Черным Альпинистом

С.: Еще что-то я слышал, что какие-то голоса, которые их спасали от опасности.

И.: Ну это... честно говоря, вот это я тоже не знаю... вот... Я могу тебе еще одну историю... просто так , по ходу вспомнил... Вот тоже произошло с... со знакомыми ребятами на Кавказе уже... Есть такое в горах место, оно называется цирк. Это когда такая... проще говоря, чаша, сделанная из гор. Такая вот... вокруг стены, а склоны крутые, а внутри такое... небольшое углубление, вот... Они как-то ночевали вот в таком вот цирке... вот... и ночью... к ним... Ну, они... готовились ко сну вечером... поздно довольно-таки было... что-то около семи, вот... И к ним... вечером... вышел человек, вот... один совершенно... То есть это в горах, там, где до ближайшего... поселка там несколько десятков километров... И вот... он ехал один, у него с собой не было ни рюкзака... по-моему, только говорили, что у него был ледоруб с собой, вот, такое классное снаряжение, то есть пуховка там... еще что-то, вот... э... И он так странно себя вел... вот он... их расспрашивал, а сам на вопросы не отвечал практически... вот... То есть они ничего от него н... вот... Они себя чувствовали все при нем неуютно, вот... Ну, он пожелал счастливого пути и ушел... И в общем-то... а он был в кошках, и, то есть они не смогли обнаружить следы... там... то есть... а... Там, где он шел н... вообще нигде следов не было нигде, вот.

(ЕОВ)

С.: Кто-нибудь рассказывал подобные случаи, как им помогли там?

И.: Ну, у меня тётка рассказывала. Она была заядлая туристка и рассказывала, что вот, где-то они то ли на Тянь-Шане, по-моему, шли по маршруту. Тоже было очень тяжело, группа молодых студентов, вот. И у них что-то произошло. То ли командир заболел, то ли шо, в общем, начался раздор. Был один член группы, который... э... как сказать, стал навязывать свое мнение, стал говорить, что мы идём не туда, мы идем неправильно, это надо делать не так, вот. А командир был больной, раздраженный, и... он, в принципе, уже не мог управлять группой. В конце концов тот человек взял всё управление в свои руки, и группа мало того, что заблудилась, ну просто ушла куда-то... вот. И в конце концов забрела туда, где не могли выбраться. Надо было принимать решение: куда идти. Или возвращаться назад, или искать опять пути, хотя они уже устали. Они искали пути, путь через перевал, и застряли в котловине, вот. И вот они, она рассказывает, что вот... Да, да, она не знала той легенды об Альпинисте. Они увидели человека на склоне горы... вот. И именно они... они поняли так, что это кто-то шел. И кто-то закричал: "Ребята, вон там кто-то идет!" Значит там тропа, значит надо там пройти. Ну, они рванули в ту степь, поднялись по тому месту, где видели этот силуэт человека, прошли... э... Ну, если ты бывал в горах, ты видел, знаешь, что перевал не всегда широкий бывает, бывает такой узкий перевал, что проползаешь его где-то между двумя камнями, щелкой. Вот это нечто подобный случай был. Они пролезли через щелку, перевалились через хребет, вышли, вот... и... но... Когда они уже закончили, вышли наверх на перевал, на тропу, стали спускаться, вот. Кстати, когда уже спускаться начали, то есть они попали именно на тропу, уже на перевале, вот, кто-то сказал: "Ребят, а ведь следов нет!" На голых снежниках не было ни одного следа. То есть человека не могло быть там... Вот. То есть или померещилось им, или ещё что-то... Вот... И она рассказывает, что, когда она уже вернулась, в городе стали, вот, один из этих случаев рассказывать, вот. Ей сказали: "Ребята, это вам просто помог Черный Альпинист." Вот это тогда нас заинтересовало, и рассказали эту легенду... о Черном Альпинисте.

(ЖАВ)

Группа уходила в поход, и где-то на маршруте... тоже вот увидели человека... Причем говорят, что они хорошо увидели. Говорю: "Ну вы хоть опишите, как он..." Потому что говорят, ну как своими глазами, вот. Они говорят: " Единственное, что не разглядели - лица. Просто почему-то капюшон был глубоко закрыт... Закрыта им голова. Несмотря на погоду, одет полностью, вот. Штормовку, значит весь такой закутанный... вот.

С.: Черного цвета?

И.: Нет, не черного. Просто, нормальный зеленый, штормовка была, зеленые брюки, то есть нормальный вроде как это... человек шел, вот... со всем снаряжением. Просто единственное что: в горах одна... один человек, считается, не ходит. То есть обязательно должна, как минимум, пара, а это был один человек. И, в том числе, без рюкзака... вот, хотя...

С.: Они его видели?

И.: Да, они вроде видели, все так это очень долго обсуждали, гадали, что за человек может быть... вот. И... никто тогда не подумал ни... когда о Черном Альпинисте. Потому что, действительно, какой он черный, когда он в штормовке, во всем, вот... Ну у них через два дня девушка упала со скалы. И вот тогда только вспомнили, что... э... Черный Альпинист, что он как бы предсказал, что будет несчастье в группе, что надо быть поосторожнее, вот... Ну, а в принципе, она просто была неосторожна: с ледника сползла... То есть там, где надо... полагалась страховка, они не застраховались, пошли, понадеялись на себя и прошли. Она сорвалась со скалы и разбилась.

С.: То есть это как бы предвестник?

И.: Да, тогда и вспомнили, что Альпинист обычно по это... Это был не человек, это был действительно Черный Альпинист, который пытался предупредить, что вот... нельзя было расслабляться, нельзя на маршруте быть таким.

(ЖАВ)

Поверье о Черном Альпинисте

С.: А почему вот черным его, альпиниста, называют?

И.: Ну эт... не знаю, может быть для того чтобы вот устрашать им... Для того что в лицо-то его толком запомнить никто не может... вот.

С.: Говорили, что он в черном вот... все одет?

И.: Может быть.

С.: Ну а на перевалах его встречали, на гребнях?

И.: Нет, ну ребята рассказывали о том, что в горах частенько мерещится силуэт человеческий... вот... ну то есть там... При таких соответствующих погодных условиях, там... или пурга начинается, или дождь... идет. На перевале это страшно. На самом деле это страшно, жутко ощущать, вот... И действительно говорят, что силуэты людей... то есть не людей... то есть не много сразу, а по одному... именно вот н... видели несколько раз и не по одному человеку... вот...

(ЕОВ)

С: А про Черных Альпинистов, про Белых Спелеологов ты ниче не знаешь?

И: Не... Ну, Черный Альпинист, че он? Ходит и... в общем надо ложиться лицом к выходу с палатки...

С: А почему?

И: Потому что он слепой, чтобы... он кого-то ищет, ищет он кого-то, и вот... чтобы он попробовал, и по лицу определил, что не тот. А то может... вытащить из палатки, иначе, если по-другому ляжешь.

С: Вытащить, и че будет?

И: Да ниче, просто, действительно, люди просыпались далеко так от палатки...

С: Часто такое рассказывали?

И: Ну, рассказывали, ну, не так, чтобы часто-то, но бывает.

(ВМН)

Ну, в общем, в горах живет такой человек - Черный Альпинист. В общем... он странный человек, вообще ни животное, ни привидение, а какой-то такой человек, по какой-то такой причине там остался... и с тех пор, такой... мифологизировался... и он, в общем, затаскивает всяческих, вот, знаешь, вот, обмороженных. Люди полуживые, которые почему-то не доходят... он их утаскивает к себе. Преимущественно альпинисток утаскивает. Что с ними потом бывает - не знаю.

(ДНВ)

Новичкам рассказывают легенду о "Черном Альпинисте": якобы в горах когда-то погибли два альпиниста, с тех пор здесь обитает "черный" - "злой" и "добрый альпинист". Если им группа понравится - то "добрый" помогает, а если не понравится - "злой" будет вредить. Новички в первую ночь боятся на шаг отойти.

(СМП)

Черный Альпинист - это, скорее, положительный герой. То есть, если Черный Альпинист, он мстит плохим людям, то есть, он ищет своих предателей, он наощупь там... Вот, ложиться головой к выходу и так далее, вот эти вот все традиции и... Они как-то обосновываются на этой легенде о Черном Альпинисте. То, что значит, Черный Альпинист, он заходит в палатки и ищет, значит, своего предателя. Наощупь, потому что он потерял зрение, когда его бросили там, оставили одного... Я не знаю, знаете вы эту легенду, нет...

(ШВВ)

Просто рассказывались мне и всем тоже вот эти легенды, но не знаю, как помощь Черного Альпиниста, в это может я не верю, но рассказывали, действительно, те люди, которые были действительно в серьезных походах, когда было очень сложно, и какая-то сила все-таки помогала. Например, парень был очень настойчив, не послушал руководителя, там основную группу, сказал. что здесь короче идти, и так получилось, что он незаметно там пошел, где короче и попал в такую ситуацию, что с одной стороны скала, с которой он спустился, но подняться с рюкзаком не смог, а пришлось перепрыгивать через горную речку, он кричал, звал, чтоб ему сначала помогли, а товарищи уже ушли, не заметили, что он отошел, он хотел, вернее, он знал, был уверен, что он сейчас не перепрыгнет через эту речку, что потом придется выбираться, и возможно с травмами. Ну, прыгнул он все-таки, нашел в себе силы, и говорил, что такое ощущение, что сзади его кто-то подтолкнул, и все-таки, с ним было все хорошо.

(МДЕ)

А еще слушайте, а вот про Черного Альпиниста говорят, что он не всех же наказывает, что он людям помогает. Что были такие случаи, что а... Ну, люди вставали где-то на ночлег, и... вечером... Нет, нет, ночью они спят и вдруг слышат шорох и шаги. Они выходят из палатки, начинают смотреть. И в это время обвал, и то есть, в том месте, где стояла палатка... Ну, например, там лавина или разрушается, а люди остаются живы. То есть они вышли... То есть Черный Альпинист им помог. Да, он их вывел оттуда, ну то есть он их предупредил об опасности. Ну, то есть, он помогает в горах, потому что в горах вообще помощь... нужна... Взаимопомощь вообще... Были такие случаи.

(ШМИ)

Рассказывали ли Вам о встречах с Черным Альпинистом?

Да, рассказывали. Вот, рассказывали, что одна группа туристов пошли в горы, и один из них сломал случайно ногу. И они оставили его "на выживание": поставили палатку, дали маленечко еду, и сами пошли дальше. Ну, они не могли с собой его брать, вернуться тоже не хотели. Через некоторое время они заметили — перед ними идет какая-то тень, и вот они пошли за тенью и вышли на какое-то ущелье, а тень пропала. Они заблудились. Потом через некоторое время они заметили, что у них пропала еда и все свои принадлежности... Ну, вот это говорят, что.. о встрече с Черным Альпинистом... И как будто этот Черный Альпинист, вот, который ногу сломал, отнес домой, перенес домой.

(ИРИ)

Да, вот эта история, которая перед этим рассказывал, он мешает, а вот нам рассказывали еще один случай, которую он помогал... Ну, парень с девушкой пошли в горы, просто прогуляться и заблудились. Ну, они уже отчаялись, что найдут дорогу обратно-то... видят впереди идет кто-то. Ну, они пошли за ним. Они думали, тоже какой-то турист, и стали кричать, там... останавливаться, а он идет и идет. И потом стали выходить... видят, они на поляну вышли, ан выступ, а там уже дорога вниз. Вот так вот он им помогал.

(ИРИ)

Белый Спелеолог

Значит... ну, вот, спелеологи, когда... лазили в пещере, потом один из них как-то остался, не то он потерялся, не то еще че... Вот, и у него света не было, ну он знал примерно куда идти... Вот, он шел, шел и вдруг почув-ствовал, что вот, как будто вот кто-то за ним идет. Вот он оборачи-вается... и по-моему у него был свет, но небольшой, вот, и видит Белого этого самого Спелеолога... Ну, такого белого человека страшного... Вот, ну обычно люди вот часто выходили вот из-под земли поседевшими... Ну ты представь, идешь себе спокойно по пещере... вот, а сзади как будто чувствуешь спиной вот этот вот взгляд, как будто кто-то сзади, оборачи-ваешься, а там - Белый Спелеолог.

(А там откуда он появился?)

Ну, наверно, типа такой же, как будто может, кто-то остался...

(А что предвещает встреча с ним?)

Не знаю... А у меня вообще такое вот раньше представление было, что как будто вот... вот он живет где-то на глубине пещеры, в каких-нибудь там извилистых ходах, там... Да вот, как будто вот там человек такой вот живет, просто ходит, ну и натыкается на кого-нибудь вот. Я когда в пе-щерах лазила специально... куда-нибудь забредешь, где вообще хоть глаз выколи, вот... интересно... Ну, Белого Спелеолога я не встречала, к сожа-лению...

(РЕВ)

С.: То есть он тоже повел в пещеру "чайников"...

И.: Да, да, да....

С.: И они его тоже погубили, да?

И.: Да, да... Вот, они... А, с Белым Спелеологом там было еще хлеще! Он упал в яму. И они ему сбросили определенное количество свеч, продуктов, а сами ушли, но не вернулись за ним, никому не сказали, вот... Потом экспедиция нашла там все вот эти вот свечи, все припасы, а самого его не нашли. И ходил он в белом вот в таком вот.

С.: То есть он тоже работал на какой-то станции?

И.: Да, да, и тоже повел. Но он ходил в белом. Потому что Белый Спелеолог.

(ГВС)

Я могу рассказать о Белом Спелеологе. Группа спелеологов пошла в штольник. Один из них заблудился там и остался. Он очень долго ходил, искал свою группу, без еды, воды. В итоге он сошел с ума. И начал всем пакостить, наверное, от своей злости. И в связи с этим есть такая примета: если группа в пещере увидела человека в белом, то они обязательно заблудятся, так как Белый Спелеолог все метки. маркеры снимает, которые оставляют туристы, чтобы легче было найти дорогу обратно. Белый Спелеолог может красть различные вещи у туристов.

(ЕрАА)

Ну, Белый Спелеолог, это... как бы дух пещеры. То есть это как бы дух погибшего когда-то спелеолога, который стал тем же самым, что... ну, обычно бывает домовой. В пещере тоже имеется свой хозяин... Ну это такая... в общем-то распространенная очень легенда, потому что практически в каждой пещере о нем говорят. И так же, как у альпинистов, есть Белый Альпинист, то есть встреча с которым чревата гибелью, как минимум, одного человека в группе... Белого Спелеолога тоже как бы боятся вообще... все спелеологи. То есть, увидеть Спелеолога это тоже чревато. Как? Ну вот, я был под Москвой, система называется Бяки. То есть это заброшенный рудник, там Белый Спелеолог тоже свой хозяин, он как бы не такой свирепый. То есть видеть его, практически, никто не видит, а вот слышат многие... Причем я беседовал с людьми, которые... действительно... ну, ребята надежные, то есть не трепачи - это сто процентов. И... они мне вполне конкретно говорили, что слышали голос. То есть однажды один товарищ сидит на (неразборчиво), так, готовит. И над ухом голос: "А где остальные?" Он так, не оборачиваясь, чисто машинально: "Ушл... ушли, лазиют, пошли там грот налево осмотреть..." Потом поворачивается - нет никого. Причем, таких случаев с ним было примерно пару раз. Ну... значит, этот сам Белый Спелеолог, он как бы хозяин. То есть присматривает за теми, кто и как там себя ведет. То есть очень не любит, когда об... обижают мышей, когда слишком откровенно... ну, начинают в пещере свинничать. Может быть это поверье, но просто... те, кто в пещерах ведут себя плохо, то есть мусорят и так далее... Это весьма чревато, так или иначе накалывает: или заблудится, или потеряет что-нибудь, но до смертельных случаев дело не доходило, по крайней мере, я о таком не слышал... Еще имеется поверье, что... не любит пьянку этот Спелеолог, ну то есть выпивать в пещерах выпивают, конечно, но за суровую пьянку он тоже сурово карает. То же самое: может ненароком завалит, не очень сильно: там система такая проверенная, ну, обустроенная, в самые опасные места не лазиют, но вот случаются неприятности именно с теми, кто пил... Причем не те неприятности, которые бывают по пьянке, а такие, чисто природные катаклизмы... Но абсолютно, практически точно, что очень не любит фотоаппаратов. То есть никому ничего ни разу там сфотографировать не удалось, хотя пытались все и неоднократно. То есть ну... как правило, просто ничего не получалось. Ни вспышки, ничё не помогает. Если же берут специальный фотоаппарат... Тут принесли ребята фотоаппарат импортный, со вспышкой, специальная чувствительная пленка, положили вещи - от абсолютно монолитного свода, то есть гладкий камень, не эт... , а абсолютно гладкий свод, оторвался приличный булыжник и упал не куда-нибудь, а точно на фотоаппарат, именно вот тютелька в тютельку, никуда больше... Киноаппараты - то же самое... То есть они там просто не работают. Практически, что там? Тени, шевеление, но, практически, ничё разглядеть нельзя. Вот такие примеры.

(ЛАМ)

Белый Спелеолог, да, я про него рассказы слышал. Не прислушивался. Про него рассказывают люди, которые лазят в пещеры, чайникам тоже, как обычно рассказывают про Белых Спелеологов. Это как бы типа Черного Альпиниста, но в пещере, забрался парень в пещеру, не вернулся и с тех пор, и там, кто залазит в эту пещеру, он является и т.п.

(ТП)

Хозяйка

Про "хозяек" я тоже слышал, ну, мне кажется, это просто такие сталактиты, которые образовались похожие на лицо, на фигуры, это и есть "хозяйки", "троглики". Относятся к ним достаточно серьезно. Туристы, они вообще суеверные люди, и значит им какие – то дары преподносят, вот они и верят.

(ТП)

Баксанская Дева

То есть в моем представлении легенда о Баксанской Деве, она выглядит так: то есть существует некоторое божество в Баксанских горах. То есть эта гора... горы примерно Альпов... Памир, Памиро-Алай, точнее. А вот и не... Существует несколько девушка такая, Баксанская Дева... горы Баксана... Бакс... которая была предана в свое время своим женихом. Была предана и... Она пошла по его стопам, и... И она погибла в горах. Но погибла для всех, для себя она существовала, осталась существовать её некоторый дух, который стал настроен против, так скажем... э... предательской мужской половины, который её предала, и... э... Баксанская Дева - это некоторое эхо в горах. То есть, когда вот теряются часто люди в горах, обманчивое эхо существует. То есть, когда они зовут на помощь, они слышат некоторый отзыв. И этот отзыв зачастую оказывается не с той стороны, откуда они его ожидают услышать. И когда они идут на это эхо, они попадают в ущелье. И вот именно вот это эхо, оно считается, на мой взгляд, чисто утопический, это именно вот голос Баксанской Девы, которая зовёт его к себе и заманивает в эти опасные ущелья, чисто из-за того, чтобы отомстить за свою судьбу <...> Часто мужской половине. То есть именно мстит за свою отомщенную любовь

(ШВВ)

Жили два товарища... оба влюбились в одну девушку. А девушке были оба дороги, и не знала она, кого выбрать, и поэтому сказала: "Вот, кто мне принесет цветочек, который эдельвейс, первый, за того я и выйду замуж." И ушли они оба в горы. Вот. Только один-то, действительно пошел цветочек искать, а другой, он, вроде как, схитрил, и пошел за тем, по его же следам... Ну, непонятно, зачем он так сделал, конечно... вот. И в общем, идет он, идет однажды и видит, что, в общем-то, впереди пропасть, а друг его сорвался и висит, значит, на краю пропасти, и в одной руке, там, цветочек, другой рукой цепляется. Ну, тот подумал- подумал, что значит, дороже: друг-то, либо девушка... Ну, в общем, думал-думал, потом, в общем, решил. Взял у него цветочек, столкнул его в пропасть, и... ушел... в общем, обратно. Женился на той девушке... Жили они счастливо, жили-жили, а потом девушке приснился этот... самый... тот товарищ. И он ему сказал, что... в общем, нехорошо, вот друг-то поступил, он меня в пропасть столкнул ...вот...И, а ты, в общем, об этом не знаешь... И, в общем, она проснулась, ей стало так грустно, кинула она того, и ушла в горы. И с тех пор, она там так и блуждает...вот. Ну, может, там, заманить кого, может, там, помочь выбрести... наоборот, вот...

С: А как ее видят, как человека, что ли?

И: Да не, ее не видят.

С: Она невидима, да?

И: Да, вроде, да.

С: А как она заманивает-то?

И:... Ну, как эхо, по-моему...

(ВМН)

Белая Дева

О Белом Спелеологе слышали понаслышке, а вот о Белой Деве слышали такую легенду. Сюжет таков. Одна дама пошла в поход в компании двух юношей, которые ее любили. Она же не могла определиться с выбором. В результате один из них умирает, попадал в ущелье, а другой успокаивал даму, женился на ней. Белой Деве начал сниться погибший парень, говоря о случившейся ситуации, когда можно было спасти, но этого не сделали из-за пагубных интересов. Она сходит в конце концов с ума, ушла в горы и искупает вину ища тело того парня. Поэтому иногда смотрит на туристов, следит за людьми, и если видит, что группа дружная, то старается подать руку помощи, если чувствует отрицательную энергию, исходящую от команды, то заводит в те места гор, откуда не выбраться.

Все обитатели пещер, гор оставляют необычные следы, но если ними следовать, то заблудишься навечно. Пропадают также бесследно вещи. Увидеть Черного Альпиниста можно если умереть, а Белую Деву можно увидеть живым.

(КСИ)

Эльбрусская Дева

Я знаю легенду о покровительнице Эльбруса — Эльбрусской Деве.

Пошли молодожены гулять, а молодая жена ушла далеко ночью в горы, и, говорят, она сошла с ума там от красоты открывшегося вида, и не вернулась. Эта девушка может и помогать, и мешать туристам, заманивать группы в такие места, откуда невозможно выбраться, а может, наоборот, выводить их.

(КЕС)

Тибетская Дева

Я слышал о Тибетской Деве. Одна группа пошла в горы. Причем они очень долго ходили; в горах были ледники; все очень сильно замерзли. И случайно они увидели, что среди ледника растет трава, земля очень теплая. Изба на этом месте стояла. Добротный такой дом, рядом колодец. Группа, конечно, зашла в этот дом, чтоб там переночевать. Внутри дома все тоже было устроено для жизни людей. На столе в доме стояло множество блюд, самые разные яства и напитки. Как будто их здесь ждали как гостей.

Один из проводников заметил, что рядом кто-то есть, еще до темноты он сходил в дом, где была эта группа, рассказал о своих предчувствиях, сказал, что им здесь лучше не оставаться. Нужно уйти с этого места, так как может прийти Тибетская Дева. "Если вы не уйдете, то утром никто из вас живым не проснется",- сказал им проводник. Проводник ушел, а группа не послушала его, восприняла его рассказ как очередную байку, и остались ночевать в этой избе.

Ночью пришла эта Тибетская Дева, разбудила одного человека, взяла его за руку и привела в какое-то селение. Она была очень зла за то, что они остались ночевать в ее доме. И здесь, в этом селении, она решила показать свое могущество. Она провела рукой по окну: резко в доме погас свет, появилась паутина, дом сразу же пришел в чудовищное запустение. То же самое она проделала еще с парой домов. Этот человек ужаснулся, но Дева его не тронула, отвела обратно утром. Этот парень все рассказал остальным о том, что с ним произошло ночью. А те ему не поверили, так знали, что этот парень слишком восприимчив к этим байкам. Они решили остаться еще на одну ночь.

На следующую ночь этот парень ушел из этой избы, ночевал в леднике. А все остальные спали в избе. Ночью опять приходила Дева. Утром, проснувшись, этот парень прошел проведать одногруппников в избу, но оказалось, что людей в этой избе не было. Он пошел в это горное селение, где он был с Тибетской Девой. И в этой деревне был траур: половину селения нашли утром мертвыми.

Таким образом эта Дева вредит туристам, которые без спроса лезут на ее территорию.

Мне рассказывали о встречах с этой Тибетской Девой. Мои знакомые ходили в Тибет. Они встретились в походе с этой Тибетской Девой. Они ее сфотографировали. Это был светлый расплывчатый силуэт, не стояла, а парила. Им можно верить.

(ЕрАА)

Царица Тамара

Слышала о Царице Тамаре на Кавказских горах, в долине реки Терек, нам показывали скалу и башню царицы Тамары, которая проведя жаркую, полную любви ночь с отважным джигитом, наутро толкала его со скалы, ничего не подозревающего. рядом со скалой есть захоронение древних осетин или могильники. О них упоминает героиня Вл. Мегрэ Анастасия. Эти места обладают удивительной силой, и человек возле них, принося подношение, чувствует необычайный подъем сил, духа. Эти захоронения называются далманами <дольменами? — И.Ф.>.

(ИЛН)

Служил я на Кавказе... эт... ка... Таргим, ущелье Таргим. Там рядом стоял замок царицы Тамары. И вот, и легенда такая, что, когда царица Тамара умирала, вот, она заказала... В общем, ну, сделали ей восемь золотых гробов. Она сказала: "Когда я умру..." И своим слугам, вернее, сказала: "Когда я умру - говорит - разделите, как хотите." У неё был верный слуга, горбатый такой, н... маленький карлик... но сильный, и он ... Короче... они там дрались меж собой. Он всех переубивал.

С.: А сколько там слуг было?

И.: Ну, карлик горбатый был.

С.: Двое слуг было?

И.: Нет, там их много было. Он всех, короче, переубивал, ну, и сам себя убил... вот... И... короче, пошла экспедиция... ну, искать эти золотые гробы... и не вернулась. Ну, говорят, что это...

С.: Подожди, подожди. Жила царица Тамара, а потом она куда делась?

И.: Ну, она умерла, ну, её похоронили, ну, в этих гробах, там со служанками своими, а потом сказали: "Чё хотите, то и делай..." Ну, она сказала слугам, да: "Как хотите, так и разделите." Ну, в общем, да, ну они в общем подрались и ...

С.: Карлик их всех порешил?

И.: Да, порешил и сам себя.. Ну, харакири сделал, короче. И потом вот экспедиция пошла искать эти золотые гробы, ну, в общем, не вернулась. Говорят, что этот карлик, он, как привидение, короче... их... ну, убил всех. И не знаю, правда ли, нет, но у нас пацаны вот фотографировались, короче, на поляроид. Какое-то непонятное явление на... в... на фотографии вышло. Они порвали эту фотографию, короче, и... не забрали.

С.: И они фотографировались около замка?

И.: Да, где-то около замка фотографировались.

(ДПВ)

Другие персонажи

Об эдельвейсе

МДЕ: У каждого из тех, кто идет в горы, альпинист или горный турист, имеется свой цветок, так называемый эдельвейс, который растет в высокогорье. И этот ц... человек доберется именно до св... до своего цветка, до этого эдельвейса и сорвет его, то , неровен час, что он попадет в какое-то несчастье: он сорвется там в обрыв, или еще...

С.: То есть его срывать нельзя, что ли?

МДЕ: В принципе, можно эти эдельвейсы срывать, но если он напорется... ну как-нибудь повстречается именно со своим цветком, который, можно сказать, сопутствует его жизни, то его ждет несчастье...

ВВА: Считается, что Грушин сорвал свой эдельвейс в свое время.

С.: То есть их как, нельзя рвать?

МДЕ: Да, каждый эдельвейс - это чья-то жизнь.

С.: Вот того человека, который его сорвал?

ВВА: Неважно, любая жизнь, любого человека. Он может быть твой, а может быть не твой. Вот ты сорвал - ты кого-то убил. Возможно убил кого-то, возможно убил себя.

МДЕ.: Возможно, ты не кого-то убил, а причиняешь ему несчастье, а если именно свой срываешь, то , возможно, ты добьешься своей смерти. Ты сорвешь... с... в ущелье или там на тебя сойдет камнепад, или еще что-то в этом роде.

ВВА.: Поэтому, считается , Грушин погиб.

МДЕ.: Именно эдельвейс тоже считается священным цветком в какой-то роде... Он очень красив и очень редкий.

(ВВА, МДЕ)

Об отрубленной стеклянной голове

Ну, например, есть легенда об отрубленной стеклянной голове. Это, например... что... есть такая отрубленная стеклянная голова, которая сама собой по подземельям катается, и те, кто её увидит, соответственно, у них... ну как бы крыша едет, грубо говоря. Человек впадает в прострацию, начинает бродить просто, бесцельно.

(ЛАМ)

О Беглом Каторжнике

Имеется поверье о некоем Беглом Каторжнике. Вот эта система, она очень длинная. И рудники, вот, ну, каменоломни существуют с тринадцатого века, то есть вот этой каменоломни с тринадцатого века там... Ну, много раз их забрасывали, много раз заново начинали разрабатывать. Откуда камень брали для Московского Кремля? Это в Тульской области, шесть часов от Москвы езды. Значит, там что характерно... там часть системы как бы отрезана, то есть множество ходов... вот... Общая часть, которая хорошо исс... ну не то что хорошо, но которую можно пройти. И есть еще часть, которую когда-то завалило. Она где-то рядом, но хода в неё нет... Так вот, существует поверье, что этот Каторжник обитает именно там. Но он-то ходы знает! Поэтому периодически появляется... Правда, ничего конкретного мне о нем не говорили, что он кого-то пугал или что, но тем не менее его якобы видели... Причем, якобы видели неоднократно.

С.: А как видели, тебе не рассказывали?

И.: Ну как... не рассказывали, потому что я особенно не спрашивал, потому что там могут рассказать просто так... но... в целом... что-то там такое точно есть, потому что пещеры, они как бы сами собой... предрасположены к таким вещам... Может быть энергетика на...

(ЛАМ)

О Светящемся Мальчике

И.: На Кавказе, в районе тропы, которую прокладывала экспедиция Устинова... какое-то время появлялся какой-то странный мальчик, светящийся, который смеялся и манил рукой всех, кто ему попадался на тропе. Обычно это было один-два человека, не больше. Если люди шли за ним, то обычно они сбивались с тропы, пропадали, и находились потом в абсолютно другом месте... Достаточно далеко от первоначальной точки, где они сошли с тропы. Иногда рассказывают, он предлагает, Мальчик предлагает посадить его на плечи и дон... довезти до... какого-то определенного места, после чего люди пропадают вовсе. Вот, собственно, и все.

С.: А почему светящийся- то?

И.: Вот, вспомнил я, было такое: светлый мальчик.

С.: Светлый или светящийся?

И.: Светлый, светящийся, то есть по-разному... Появляется в сумерки.

(ГВС)

О Хрумбряке, Вездехахале

С.: А может слышал что-то про некоего Хрумбряка?

И.: Ну... тут... У этих зверей откуда неизвестно, это понятно. Это устиновская "Тропа". Была такая экспедиция, почему вообще-то была, она и сейчас существует, которую организовал Юрий Устинов с детьми из детдомов, ходили, делали тропу, то есть чистили горы, организовывали там... Да, там в качестве фольклора появлялись вот эти вот звери, как Вездехахаль, Хрумбряк и все остальное прочее. Каждый из них служил для чего-то определенного. Ну, Вездехахаль, например, скажем так, бегал вокруг девчат, так, что у них все из рук сыпалось, вот. Ну как, он просто их отвлекал, он везде так ходит и отвлекает, в основном, почему-то девчат. Они вот то еду пересолят, то еще че-нибудь стрс... такого состряпают, вот он обычно виноват. Вот. У Хрумбряка обычно особенность, что при его присутствии начинают почему-то тарелки летать. Вот лежали вроде, лежали, никому не мешали. И тут взяли, куда-то покатились! Вот, он пробежал, дескать. Ну и так далее.

С.: А еще кто-то такие?

И.: Вот, знаешь, вот сложно мне их всех перечислить, не помню я столь...

С.: Их много? Их больше десятка?

И.: Нет, наверное все-тки поменьше, но около. Нет, я всех не помню.

С.: Ну это только в экспедиции Устинова такие вещи?

И.: То есть нет, они появились там! Да!

С.: То есть их не придумали, они сами появились?

И.: А кто его знает, придумали или появились? Дело в том, что разница между тем, что люди придумывают и то, что появляется очень мала.

С.: А в чем эта разница?

И.: А кто его знает? Ее может быть нет совсем. Кто сказал, что если мы не придумали какое-то слово, то это слово за собой не повлечет материализацию того, что мы придумали. И наоборот.

(МАИ)

Хрумбряк? Ну да, че-то слышала я. Ну, бывают постоянно разные посту-кивания, там, хрусты слышат, да, неизвестного направления, неиз-вестного, да... Ну, там, типа, там, слонопотама, который ходит и ест, там, из слонопотамки - яма для этих, для отбросов разных, че остается, для му-сора, вот, он по ночам приходит там, кажется, ест, вот...Ну, конкретно, обычно оказывается разные животные...

(РЕВ)

О кормлении Хрумбряка.

А вот со всеми этими друзьями как-то общаются, то есть, ну слова какие-то скажешь, он не будет тебя доставать. Или выделяют отдельно пищу, там выносят в мисочке... <...> Ну, естественно, все зависит от поведения, конечно же. Это... это само собой. А, прости, ты вспомни языческие культы, жертвоприношения... <...> Естественно, его можно умаслить в конце концов.

С.: А как его можно умаслить?

И.: (смеется) Ну, так скажем: "Бери Боже, что нам не гоже" - это наверняка все-таки не пойдет, но... ну накормить! Причем, не оставив в мисочке, а уронив!

С.: То есть, так делалось?

И.: Так делалось.

С.: Специально?

И.: Да, да. То есть, если не хочется, чтоб это было неожиданно... В общем-то теоретически можно, но опять же, не от всякого он, естественно примет, потому как ежели это будет сделано прямо так, с фарсом...

С.: То есть, нужно опрокинуть...

И.: То же самое, как... хищников, пресмыкающихся кормят. То есть если тритону, например, просто так вот навалить червей, он их есть не будет. А если по одному червяку, да еще, это самое, будет дергаться... То есть, если у него есть возможность поохотиться, понимаешь? Есть возможность осознать, погордиться, что вот, я добыл! Сам добыл!

С.: То есть нужно нечаянно споткнуться?

И.: Конечно, конечно, само собой. Ущемленное самолюбие, знаешь, вещь такая, очень неприятная.

(ГНР)

О Шебуршанчике

Ну, был... Когда это было? В восемьдесят девятом, по-моему. У нас в Ломах появился Шебуршанчик... <...> это чисто наша местная... исключительно... Ну, это древняя история. <...> Вот. Дело было ночью. Долго сидели у костра, была довольно небольшая теплая компания, пели, пели, потом... <...> В общем, а Крокодиловка внизу, да? Под холмом, помнишь? Летняя стоянка. Вот, Летняя стоянка, Крокодиловка внизу, за водой надо идти далеко. Вот... захотел человек умыться. Пошла она умываться. Смелый человек, черт возьми, все-таки темно. А... песня звучит, хорошая, старая добрая песня, а Женька Сорокин там был, по-моему. Вот я помню Женьку, Саньку Моисеенко и Иринку с Ленкой. А кто-то еще был - я не помню. Вот, и посредин... песню обрывает, значит, дикий, абсолютно дикий вой. Не вой, а визг, причем душераздирающий. Это сейчас я не могу улыбку сдержать, но... но это было страшно. Это было действительно страшно, потому что столько чувств было в этом... в этом визге. Жуткий вообще. Ну, естественно, все вскакивают, поломились, Женька схватил головню из... из костра. Ринулись туда. Ну, где-то минут через пятнадцать, через десять, наверно, можно было что-то... что-то услышать относительно вразумительное, кроме... кроме междометий. В общем, появился Шебуршанчик, зверь, который не вовремя появился у ручья. Она его не должна была видеть, а он показался.

С.: Что ж она там увидела-то такое?

И.: Она его увидела... Ну, просто не ожидала... Он не успел спрятаться.

С.: Ничего не говорила, как он выглядит, ничего, да?

И.: Имя у него тогда не было. Но появилось, вот, через десять минут, когда... нет, уже не через десять, уже через двадцать, когда уже человек успокоился, когда уже стал улыбаться, появилась способность улыбаться. Он стал Шебуршанчиком.

(ГНР)

О Шуршавчике

Известны в Сванетии есть властелин облаков, гор. Их называют Элия. Знаем также "шуршавчика". Мы иногда берем его с собой. Это такой пушистый, маленький и круглый. Он постоянно шуршит, шалят, вечно что-то пропадает. И чтобы расположить их нужно говорить ласковые слова, относится к нему по-доброму. Мы — серьезные туристы более-менее верим в духов, а вот знакомые нетуристы, они не верят конечно же. Новички тоже клюют на эти мероприятия, так как очень это заманивает.

(КСИ)

Черный Байдарочник

Есть еще Черный Байдарочник... О нем Никалотов знает и... никому не говорит... О, Вжик знает. Жил-был байдарочник и была у него байдарка, но не как у всех - зеленая, а черная... Не помню дальше... может быть как-нибудь потом, а то поздно уже...

(КВ)

Мабука и Бананай

ЕА: Есть такие штуки: Мабука и Бананай... Сейчас Сева придет, он поможет объяснить...

КВ: Мабука, она...

ЕА: ... Она погодой заведует, ей надо отливать от всего немного, а Бананай...

КВ: ... это просто так

С.: Что такое Бананай?

ЕА: Бананай, ну это Ба-на-най! А Мабука - это Ма-бу-ка!

ЕОВ: Может мабучить по-всякому... может мабукнуть... Если осталось что-то после еды, то нужно отдать Мабуке...

С.: А куда отдают?

ЕА: В костер, конечно!

С.: А Бананай что такое?

КВ: Ну... он тоже за что-то отвечает... Тимофеич знает и никому не говорит этого...

ЕА: Однажды мы ничего не отдали Мабуке и Бананаю и... Это было на Юшутке... И они сами забрали фотоаппарат...

(ЕА, ЕОВ, КВ)

НЛО

С.: Случались ли с вами в походе какие-то непонятные, сверхъестественные случаи?

И.: Ну... летающую тарелку видели, этим никого не удивишь... С Денисом Фроловым, во время похода в прошлом году пошли гулять... В Темрязани... Идем, идем, вдруг на небе вспышка белая. Вот она горит и горит, а потом она - бац! - и потухла! Мы испугались и пошли обратно... Еще один случай, не сверхъестественный, но прикольный... Короче, в Шиловке мы были, сидим вечером, часов 12, у костра... Тишина такая, все классно... настроение романтическое... Вдруг, слышим: такое тыгдым, тыгдым... Этот гул начал нарастать... Не успев оглянуться, я залезла на дерево, сижу такая там... Ильхам говорит: "Да ладно, пойду я схожу, посмотрю..." А там поляна и вокруг нее темнота. Вдруг он прибегает. Говорим: "Че такое?" "Не знаю! По-моему, кабаны! Пройдут и сметут у нас здесь все!" Звук все приближался, а это оказывается стадо коров. Выперлось оно на нас, прошло мимо, залезло на пригорок и стало жрать яблоки... Ильхам такой с Федькой: "Пойдем-ка мы их доить..." Возвращаются минут через пять - "Да это, - говорят - одни быки." Так вот страшно было, а потом прикольно...

(СОВ)

О духах

Много рассказов о злых и добрых духах рассказывалось местным населением алтайцев высоко в горах. Чтобы духи не трогали, нужно у очага оставить какую-нибудь пищу и не шуметь. Мне просто нравятся эти рассказы, это народный фольклор.

(ИЛН)

Призрак Юлова озера

С.: Известны ли вам истории о духах-покровителях определенных мест?

И.: Вот это я слышала... Ты знаешь, на Юлово озеро... то ли кто-то мне еще давно рассказывал историю... Что там была мельница, жил там мельник с дочкой... Кто-то кого-то убил... А! Это все-таки дочь мельника была... От несчастной любви к помещику Юлову она утопилась. Вот и гуляет теперь вокруг озера по ночам в виде призрака...

С.: Ее как-то звали?

И.: Называли... Русина, по-моему... Однажды мы пошли гулять ночью, часов в 12... Гуляли, гуляли, гуляли... Пошли мы втроем: Сережка, я и еще один чувак. Вдруг слышим сзади кто-то бежит... А туман вообще-то был, ничего не видно было... даже дороги. Мы остановились и шаги утихли. Опять идем дальше, шаги снова... Мы испугались и побежали... Бежали долго... Остановились... Вдруг из тумана выбежала собака, большая такая, белая. Я, вообще, чуть ли не в истерике... Потом мальчишки начали камни кидать... Она убежала, в общем. Мы ушли оттуда...

(СОВ)

Сокровища Стеньки Разина

Еще есть одна легенда. Гора есть - Шиловская Шишка... На этой горе Стенька Разин или кто-то еще оставил несметные богатства. Эту гору охраняют медведь и татарин... Это легенда прошлого века. Мы потом сколько ни искали сокровища, так и не нашли.

(СОВ)

О Хозяине

Я могу тебе рассказать, что на Кавказе существует Дух, Хозяин леса, ну, он везде существует... Понимаешь, вот, в спелеологических вот, в одес-ских катакомбах, там существует Хозяин катакомб, безусловно... То есть во всяком месте, во всяком месте, во всяком лесу существует Хозяин. Я еще в детстве помню, что мне папочка рассказывал свои деревенские сказки, что вот лес есть, называется он "Уши", потому что он сверху на-поминает форму ушей. Вот, там есть свой Хозяин, как бы определенный... Он по-разному как-то реализуется, видоизменяется...

(ЧАА)

Про мерцающий огонек

Легенда про мерцающий огонек. Типа того, что я не помню, откуда это взялось, что как там все произошло, и вот человек ходит с мерцающим огоньком по горам. И якобы если ты это увидишь, то будет несчастье какое-то, ну не несчастье, а там... ну, плохо будет короче. И мне рассказывали подружки (у них родители тоже ходили в горы), что у них должны были как-то две группы соединиться, то есть родители шли в одной группе и еще одна группа. Они на каком-то перевале должны были встретиться и идти дальше вместе. И одна группа шла и увидела мерцающий огонек - такой знак перед встречей. Ну, приходят они на перевал, и нет никого. Ничего понять не могут. Все подумали, что это правда и ля-ля-ля. Ну, короче, в конце концов они встретились где-то, нашлись. Но какой-то огонек видели.

(ЮЮА)

О русалках

Так слышала только про русалок. Если ты встретишь русалку... Она тебя заколдует или заворожит, смотря в глаза, потом заставит расчесывать в... ночью волосы.

(ИРИ)

Обряды посвящения

Да, есть такие легенды о Черном Альпинисте, а также Баксанская Дева, ну их рассказываются новичкам в первых походах. Однажды был такой розыгрыш, что в пещере, в Жигулевских горах, в пещере одного молодого человека просто положили на кучу камней, завалили его камнями, и один парень, который был здесь не раз, рассказал, что вот, там могила альпиниста, что мы должны клятву дать. Вроде как шутка, но все равно, это серьезно довольно-таки были клятвы, и в итоге было это все серьезно, этот молодой человек вылез... не вылез, а начал шевыряться в этой могиле и кричать: "Не верю!". Мне стало даже плохо.

(МДЕ)

ЛАН: Первый поход — поход как поход, ничего необычного там не происходит. Но для нового человека в группе может проводится испытание, какая-то проверка. На Жигулевских горах, я слышал, есть штольник, в котором, рассказывают, во вторую мировую войну там был убит гитлеровцами русский мальчик. И на всю ночь запускают новичка в эту пещеру. И если с ним ничего не случается за эту ночь, значит, он ничего не имеет против всех членов группы, сам по себе хороший человек и доброжелательно ко всем настроен. А перед тем, как завести его в эту пещеру, над ним всячески издеваются: рассказывают о различных страшных вещах, в этой пещере происходивших, о людях с которыми что-то случалось. Такие "страшилки обычно придумываются на месте. То есть настолько запугивают человека, что доходит дело иногда до истерики, стресса.

КЕС: Я могу точнее рассказать как это происходит. Со мной такую вещь проделали, я через это проходила. Это было несколько лет назад на турслете в Жигулях около горы Верблюд. Там внутри есть штольни, которые были раскопаны во время Второй мировой войны немцами. Внутри есть поддельная могила: крест стоит железный и кучка камней. Такое происходит обычно перед походом и люди заходят сначала туда по одному. И перед этим, естественно, начинают травить байки: про пещеру, про этого погибшего мальчика. На самом деле это всё байки. Трое или двое более опытных человек тебя туда заводят, при этом рассказывают истории все страшнее с ужасающими подробностями. Даже если ты мало в это верил сначала, то в штольне ты начинаешь просто свято верить всему, что говорят. Естественно, ты пугаешься. И когда уже доходишь до конца один. со свечкой или фонариком, перед тобой появляется могила, ты уже окончательно запуган. До этого под могилу залезает человек (ты об этом не знаешь), так как специально для этого есть свободное пространство. Сначала все спокойно идет... а, вот еще: из могилы там торчит сапог. Когда ты привыкаешь к этой обстановке, примерно через час к тебе приходят и приказывают дернуть за этот сапог. Этот человек обратно уходит, ты дергаешь за этот сапог, из могилы начинают раздаваться какие-то нечленораздельные звуки, хрипение зловещее. У меня в этот момент был просто дикий ужас, я чуть не умерла от страха. Все забываешь и бежишь оттуда без оглядки.

Я не знаю название туристов только что прошедших обряд посвящения. Но я видела как посвящают в туристов в "Бумеранге". Сами они этот обряд никому не рассказывают, говорят, что это "тайна, покрытая мраком", могут ее узнать лишь члены клуба. Сначала новичков приводят на общий костер, все с ними прощаются, и только наутро они возвращаются. С ними там что-то делают, и эти подробности я не знаю. После посвящения могут давать прозвища как у индейцев: Орлиный Глаз, Острый Нюх и т.п. Об особой пище посвящаемых я тоже ничего не слышала.

(ЛАН, КЕС)

Посвящение в альпинисты

Посвящают обычно в конце похода... Как? Военная тайна... Когда нас посвящали, нам говорили, что все это священно, поэтому... Если ты кому-нибудь расскажешь, то тебя или Черный Альпинист сбросит в пропасть или веревка будет перетертая, когда спускаться будешь... Ладно... Расскажу только как нас посвящали, коротко только...

Ночь лунявая-лунявая и звездулей понатыкано. Собирают нас дрожащих от страха в кучу и по одному запускают в темную башню... В башне водонапорной, ужасно грязной, заброшенной и жутко одинокой, уставленной изнутри свечками, которые горят... Вся башня увешана "висельниками" с рюкзаками необычайных размеров. Приходится подниматься по железной гремучей лестнице на самый верх (метров 10-15)... Причем подъем сопровождается замогильными туристическими песнями. (Песни не спою... намекнуть могу, что это про Черного Альпиниста... ). Вылезая на крышу, получаешь в зубы ложку аджики... Пока ловишь ртом свежий ветер, как рыба, тебя пристегивают карабином к веревке и начинают спускать по наружной стороне башни, слегка (амплитуда метров 6) раскачивая... Внизу тебя, укачанного, встречают и, похлопывая по спине, отправляют к костру пить кипяток, который иногда называют чаем... После перца, который в аджике пить это невозможно, но... Вот и все...

(МВА)

Это было после восхождения на единичку... Было в альплагере Шхельда... Сходили мы на Виатау, после этого восхождения, значит... мы пришли в этот альплагерь... Там нас встречали старшие по разряду альпинисты... Были натянуты веревки, значит, между деревьями по всей длине аллеи, значит... Там висела всякая крапива... Все мы должны были пролезть с рюкзаками снизу, обойти все это... Вокруг прыгали "черти", подталкивая нас палками, чтобы мы не разбредались кто куда... Мы были, соответственно, все совершенно усталые и нас качало так-то из стороны в сторону... Нас еще и подталкивали, ну... там... театрализованное представление, в общем... было... со съедением альпинисток, которые отбились вот, то есть затаскивали в палатку эту альпинистку... Ну... оттуда, естественно, вылетали ее личные вещи и большие кости почему-то... Хорошие такие, берцовые кости... Затем все вставали на колени и читали клятву альпинистов, что де инструктор всегда прав - это пункт первый; пункт второй: если инструктор не прав, то смотри пункт первый... Вот... Что мы клянемся последнюю пайку хлеба отдавать инструктору, вот... Что не будем бить его ледорубом и тому подобное... Длинная длинная цепь "клянемся". Самое главное там - Домбайский Дед. Он у нас клятву принимал... Поливали нас водой, естественно, а также ставили на щеках клеймо горчицей - "годен"...

С.: Как изготавливается клеймо?

И.: Берешь картофель, одну картошку, точнее, разрезаешь ее пополам и вырезаешь там что-либо, как печать... Затем обмакивается в горчицу, в зеленку, во все такое, которое пачкается... и пачкает... А еще когда клялись - ледоруб целовали... Целовали ледоруб, значит, намазанный горчицей... Зеленкой тебе, тем временем, наставили зеленкой клеймо на щеках - "годен"... Затем у нас вешали, заранее приготовленную, триконь, вешали на шнурке, заготовив заранее... Раньше просто ходили так: "кошек" не было, а триконенные представляли собой ботинки с металлическими набойками... по всему ранту... набивались они... Вот они, смотри, трезубчики... Нашили эти трикони на шнурок и повесили каждому посвящаемому... Так вот эта металлическая штука... тут отверстие для шнурка... Это вот так вот лоран и прикручивалось с обеих сторон... вот этими зубчиками лучше держаться. Потом уже "кошки" появились... Вот это у меня с 84-го года... Потом, мы, соответственно, должны были пить соленый компот, кто сколько сможет... Потом, после всех этих измывательств нам значит вручали значок "Альпинист СССР", удостоверение давали и поили нормальным компотом, и мы - усталые - возвращались...

С.: А если вдруг такая ситуация: кто-то не захотел пить этот компот?

И.: Куда ты денешься, если ледоруб над башкой? Вообще-то никто не отказывался... Все равно же не отпустят, так лучше сделать глоток и успокоиться... Еще развешивали плакаты рисовали, писали на них интересные вещи. Например: "Курица не птица, значкист - еще не альпинист!" Значкист - это только что посвященный в альпинисты человек, который получил значок. Еще там была басня переделанная... Басня Крылова, называлась "Ворона и Лисица". Не помню полностью, т.е. запомнили вообще только самые последние строчки, в общем: "Ворона каркнула во все воронье горло... " Лисица приготовилась ловить сыр, но... "И сыра кусок, соскользнув по пуховке,/ Надежно повис на самостраховке... " Ну еще с теми кто не знает ничего об играх на один раз, играют с ними...

С.: А какие это игры? И вообще, они входят в обряд посвящения или нет?

И.: По-разному... Некоторые применяют, считая, что истязать новичка, так уж по полной программе... А игры разные...

(СЛА)

Посвящение в горники

Меня посвящали в туристы, почти в горники, вот. Это в общем такой... обряд, который придумали горники. Когда человек первый в жизни своей перевал берёт, вот... э... то на перевале проходит такая церемония. Вот. Ему, значит... руководитель группы снимает вибру, со своей ноги, вот, такой здоровый вибрам и бьёт его по пятой точке. Кстати, вот насчет пятой точки я тоже потом расскажу, если ты мне напомнишь, вот... И бьёт вообще по пятой точке, вот. Потом он... вручает ему соску... вот... и... на веревочке его. И вот этот вот "чайник" он весь поход ходит и сосёт там эту соску. Ну, конечно, это необязательно, но это ради прикола. Вот и...

(То есть он не обязан её постоянно сосать?)

Не, не обязан, вот.

(А какие слова при этом произносятся?)

Да слов обычно никаких. Кто чё ляпнет, то и произносится. Вот. Это довольно-таки интересно... экспромт...

(Например?)

Вот, я не знаю... Вот у нас вообще в военном порядке там выстроили, четверо человек там, поздравили, ну... от души, вот. Сказали: "Ребята, вот вы теперь почти уже не "чайники", вы теперь туристы. Вот это ваш первый перевал..."- там "Чертовы Ворота" он назывался - "Вот, и... вот вы там теперь всё там... теперь вы будете ходить в походы и... на равных с нами..." Всё такое вот... Побили нас вибрамами...

(А с кого снимали-то?)

Снимали с руководителя... вибру.

(Понятно.)

Вот вручили нам каждому по соске.

(А чё-нибудь поесть при этом? Банкет, там?)

А, ну там... естественно, банкет там шикарнейший: по одной конфетке, и по одной там витаминке... Всё там. Праздник... Вот.

(ЕОВ)

Посвящение в водники

С.: Как и когда посвящают в походе?

И.: Посвящение происходит... это в последнюю ночевку... Так как в основном мы ходим в водные походы, то так или иначе все обряды связаны с водой. Это может быть и окатывание новичка ведром воды и бросание в воду: за руки, за ноги, раз, два, три, и - бултых... Иногда перевертывают байдарку и тому подобное... Главное, чтобы для новичков это было полной неожиданностью... В минуту прощания со своей первой речкой новичок обязан утопить что-нибудь из личной одежды... Посвящение обычно проводят самые опытные и уважаемые члены группы... Обычно это три-четыре человека... После посвящения у водников чайники становятся матросами и юнгами...

(ВМВ)

На одной из стоянок... Это кстати был водный поход. Ходили мы в сплав на Юшут. Так вот, на одной из стоянок... вечером, завели нас в палатку. Это, в общем, тех, кто первый раз пошел в поход... матросов, нас было четверо... Вот... из палатки начали выводить по одному. Причем, они, все остальные, долго готовились, а потом начали выводить из палатки по одному. Выводили, естественно, девушек, мне пришлось их пропустить... Я был одним парнем из всех посвящаемых... Не знаю, что делали с ними... Но... со мной проделывали следующее: меня вывели из палатки, предварительно завязав глаза... и начали водить по поляне... Вот... Не помню, сколько было человек, не видел я их, но знаю точно, что двое было... Они водрузили меня на палку... А... перед этим окатили меня водой... Объясняю: когда плывешь в байдарке, единственное место, которое намокает - это "пятая точка"... Ее-то как раз и окатили водой... Так вот, после этого-то меня и водрузили на палку эту... Я пытался с нее не соскользнуть, т.к. подошва была изрядно скользкой. Начали поднимать... Подняв чуть-чуть над землей... они начали приседать... такое ощущение, будто подняли довольно высоко... Потом резко опустили палку вниз, а расстояние до земли было сантиметров двадцать... Заставили прыгать... Видимо веселый из меня прыгун получился... При этом фотографировали еще... Даже фотографии остались... Был еще конкурс: с завязанными глазами узнать свое весло... среди остальных весел...

С.: Ты узнал свое?

И.: У нас по-моему только один узнал... Вот... Ну... Все сразу стали лопасти щупать, узнавать знакомые зазубрины... Да... еще, пока были завязаны глаза, одевали форменку... морскую... Причем, не понятно было, что делают, но то, что что-то одевают было ясно... Матросам форменку в течение похода не показывали... Вот... и одевали ее... глаза были закрыты... Для меня она оказалась очень тесной... в общем, кое-как на меня ее натянули... че-то положили на голову, потом это оказалась бескозырка... Дали в руки весло и... на счет три сдернули повязку и сфотографировали... Вот... А... сфотографировали рядом с капитаном... И, в общем, потом... на "точке", просматривая фотографии, все говорили, что вот, как ты вел себя в походе, какое лицо ты имел на протяжении всего похода, так ты и получился на этой фотографии... И действительно... вот я, ну нейтральное такое у меня лицо было, как обычно, ты же знаешь мое обычное лицо, в общем, так я и получился... Янка там была, она вот как весь поход улыбалась, шутила, такая и получилась... Ну, потом дали каждому по прянику... Где только они такие взяли? Они были такие! Их не разгрызешь. Сказали при этом: "Они такие же твердые, какие у вас должны быть руки, когда вы гребете!" Ну... и отправили всех пить чай и есть "замазку". А, кстати, знаешь как на стоянке можно определить водников от других туристов? Ну, нормальные туристы стоят к костру лицом и греют руки, а водники... Правильно смеешься, наоборот стоят, но тоже греются... А... ну еще вспомнил... Вечером, у костра играли в игры разные...

(ГПВ)

Да меня посвящали в водники. Обычно это совершается в конце похода, останавливаются на целый день. Посвящение проходит днем, вечером. Нас посвящали руководители. Когда темнело, нас всячески отвлекали, мы не предполагали даже, что будет посвящение. Для нас такой обряд был полной неожиданностью. Наступили сумерки, к нам явился руководитель, представился Нептуном, из весла он сделал трезубец. Нас вызвали для этого посвящения. Мы встали, и сделали вначале несколько небольших шуточных конкурсов. Я даже не помню какие они были. Но победитель в них был не важен. Потом начиналась уже клятва. Руководитель выдал нам по папке и мы прочитали то, что там было написано. В клятве было такое: чтоб всегда спасать утопающих, помогать товарищам, а дальше что-то не помню. После чего нам двоим дали кружку спирта, чтоб мы ее на двоих выпили, банку сгущенки дали все это дело запить. После посвящения отношение других к нам изменилось, мы это заметили. Это отношение уже к посвященным, с чувством равенства.

(ЕрАА)

Посвящение в члены турклуба

С.: А вот скажите, пожалуйста, я слышал, существует какие-то обряды посвящения в члены клуба, в туристы вообще?

И.: Ну да, существуют конечно, они везде, в общем-то, практикуются в разных формах.

С.: А вы сами его проходили?

И.: Сам я проходил, это было просто так, символически. Мы выехали на слет и там нас вызвали на так называемый совет турклуба (у нас там основные были руководители). Там задали нам какие-то вопросы: "Зачем вы ходите?", "Какой вы имеете опыт?" У нас тогда уже было по два похода. Ну, и все. Это происходит таким образом. Нас просто порасспрашивали, задали кое-какие вопросы, там, техника туристская, что собираемся делать и так далее. И потом у нас в "Бумеранге" у нас был такой пергамент, такой свиток, на котором была написана клятва туристская, и там за всю историю "Бумеранга" все посвященные оставляли там свою подпись. Год, там, 1974, 1 - 3 мая, там. фамилия. Вот, я был там недавно, они говорят, что этот свиток сохранился и я могу найти свою подпись, друзей своих. Вот.

С.: А в чем посвящение состояло? Только вот в этом?

И.: Да, так всё и было. Не было какого-то ритуала. Вот когда мы стали руководителями, мы уже стали придумывать определенные мероприятия. Усложнять обряд, делать его более интересным, смешным. Рекомендации там, давали. Минимум один категорийный поход должен быть. Ну, и плюс , там, участие в каких-то клубных мероприятиях.

Потом уже стали придумывать, там, полосу испытаний. У нас не было единого ритуала посвящения. Мы каждый раз, там, придумывали новое, в зависимости от того, где проводят, в какое время, кто посвящается. У нас, там, были люди, которым мы поручали быть ответственными за посвящение. И они, насколько у них хватало фантазии, смелости, они начинают придумывать. Потом на совет выносят. Некоторое мы отметаем, как слишком варварское, что-то приемлемо. Вот и выстраивается какая-то цепочка.

С.: Хочется услышать какой-то цельный рассказ об одном из испытаний.

И.: Ну, я могу перепутать года, какие-то этапы. Но суть в том. Те люди, которые получили рекомендации, готовы к посвящению. Их, значит, вечером уводят куда-то в лес, там они садятся все в одну палатку, выводят по одному из этой палатки, ведут, там, по определенной полосе препятствий, причем подводят его к оврагу, таки, чисто прикольный момент: подводят к оврагу, через который лежит бревно. Он это все видит, где расположено бревно и так далее. Ему завязывают глаза, бревно кладут не через овраг, а просто так, на землю. Ему говорят: "Иди!" Очень интересно смотреть, когда человек думает, что он идет через овраг, а сам просто... Когда он теряет равновесие , он в позе кошки прыгает, а оказывается рядом с бревном. Такие моменты. Там еще проще. Привязывают веревку... Еще много, чего делают. Когда он проходит все испытания, его вводят в палатку, где сидят члены совета, там уже более каверзные вопросы. Спрашивают и по технике туризма, и как вязать узлы какие-то. Т.е. мини-зачет по первоначальной туристской подготовке, Т.е. его по медицине могут спрашивать. Ответить, как он будет действовать в той или иной ситуации и т.д. Затем, в одно время, новичку вручали сразу эмблему. У нас было такое правило. На штормовке носить эмблему "Бумеранга" могли только члены "Бумеранга". Как правило, новичок не дожидался утра, а прямо ночью, в темноте, начинал пришивать ее.

С.: А есть какая-нибудь разница между посвящением в члены турклуба и просто в туристы?

И.: Ну, например, ведешь группу в горы. Там есть человек. который первый раз . Ну, там, придумываем. Во-первых, праздничный ужин, дополнительно, там, сгущенки набирали. Он должен был взять камешек на память с этого перевала, ему давалось право написать записку и он за всю группу записку, ему просто диктуется. Все, значит, он пишет записку, фотографируется на перевале. Ну, вот такие вот, чисто, моменты.

(ЮАГ)

Это бумовская компания, это все было в Кучурах, вот...Мы туда пришли, значит, поздравили, вот...А ночером они поняли, что в общем-то делать-то нечего, надо значит... тех, кто недавно с ними ходит, посвятить...

с: То есть это вышло спонтанно, да?

и: Ну, видимо, да...Нет, ну вообще, бумовцы-то, они любят посвящать. Вот, на турслетах я видела... вот их хлебом не корми, дай кого-нибудь посвятить, вот... Ну, в общем, значит нас собрали всех... Нас было шесть человек... Ну не то чтобы совсем в первый раз... Я не знаю, по какому принципу они отделяют... Вероятно, по тому... что с ними в перв... в первый так, второй раз, буквально, в походе. Потому что так-то я уже давно ходила... Вот... А тут они вроде как новый человек - надо посвятить.

с: То есть, это посвящение, фактически, в члены "Бумеранга", да?

и: Да, наверно, потому что потом с меня активно пытались все время взносы стрясти, но не получилось... вот... Вот, значит, дело было ближе уже к двенадцати... Ну... вот это время-то, они вроде как специально выбирают... чтоб, вроде пострашнее было. Луна была полная, красиво было... вот. Собрали нас, значит, шесть человек, обвязали веревкой за пояс, каждому второму дали в руку палку и заставили взбираться на высокую гору... А там песочек такой, рыхлый, белый... в общем, съезжали мы очень хорошо. Наконец, забрались наверх, и там, среди бар... барханов таких, так называемых, была небольшая ложбинка, вот. Там, в этой... даже больше ямкой можно назвать, посередине горел костерок. Вокруг сидели такие бывалые, матерые туристы, вот. Тут они нас усадили и начали запугивать всякими страшными-страшными историями, вот... Ну, пугали они нас, пугали, потом, значит, всех шестерых разделили на пары, вот, и по двое стали засылать... Отправлять в неизвестность, вернее так...

с: С завязанными глазами?

и: Нет, с развязанными, но говорили, что это, в общем, надолго, раньше утра не вернетесь, вот. На самом деле-то, это конечно все было мероприятие, ну... меньше часа, явно. Главное - запугать. Вот.

с: А куда стали отправлять? Сказали - идите туда...

и: Да... Нет, давали, конечно, одного, так сказать, инструктора... Вот... Сначала он учил прыгать по кочкам, ну, в смысле, по барханам, конечно... Я не помню, где, где-то это надо... Ну, в общем, учили на две ноги приземляться всегда. Вот. Потом учили кувыркаться с горы... с альпенштоком, ну, вернее, вместо альпенштока была палка... Ну, в общем, надо было зацепиться за гору. Потом мы скатились с этой горы, бежали по лесу, побегали, побегали, там были всякие...

с: Все еще связанные веревками?

и: Нет, это уже развязанные, это уже парами, с инструктором...Ну, в принципе, надо было... А, сразу сказали, что надо друг друга там... друг другу помогать, поддерживать там, как настоящие туристы. Вот. Ну, в общем, в лесу там, в темноте, заставили азимут определять, типа, азимут двести шестьдесят, но, самое замечательное - азимут триста шестьдесят... градусов, значит, вот.

с: По компасу определяли?

и: Даже без компаса...

с: А как это?

и: А вот так это! Уметь надо! Вот... А вообще я вообще с компасом, если честно, не люблю бегать, потому что ... мне конечно учили по нему... ориентироваться-то, но, в общем... единственное, чему меня научили, так это грамотно заблуждаться по компасу, потому что... Ой, ну бегали, мы бегали, кувыркались, кувыркались, вот. А потом нас посвятили, потом наступила заключительная часть, самая главная...

с: Ну вы куда-то бегали, вы прибежали куда-то что ли?

и: Ну, мы вернулись, в общем-то, обратно на поляну, где стояли палатки. Одна из которых была уже приготовлена под... так это... для такого ритуального действия... завершающего, вот. В общем, заводили туда по одному.

С: То есть, вы собрались все шестеро, и вас по-одному...

и: А пускали туда только, да, по очереди, по-одному, вот... В общем, заходишь туда, там горит свечка...и все сидят, так, в кружок, в кружке так сидят в палатке...вот...В общем... точно не помню... давали, значит, сначала попробовать такую штуку... ммм... Не помню, как эта чача называлась... Но, в общем, сделана она была из золы... из костра, которые мы, там, греемся, из... соли, которую мы добавляем в нашу пищу, из воды, которую мы пьём, из земли, по которой мы ходим, ну, в общем, такая гадость... Все это перемешанное, дается тебе попробовать, вот, потом дается запить, значит, святой водички, вот, ну... спиртику... Вот, потом, тебя, значит, укладывают так, на животик... э... предлагают посмотреть в зеркало, которое тебе перед носом, увидеть в него... ну, либо пятую точку, либо свои пятки, вот... Ты как раз в этот момент раздумываешь, как бы это умудриться сделать (смеется). Учитывая, тем более, что зеркальце такое карманное, маленькое, вот... В этот момент свечка резко задувается, и все с радостными воплями... э... берут по кеде в руку и ... отчаянно шлепают тебя, в общем, по этой самой пятой точке. Вот. Потом свет зажигается, тебе говорят, что, типа, ну вот, ура, ура, теперь ты такая же, как мы, дают тебе в руку тоже еще кеду... И, в общем, предлагают уже участвовать в дальнейшем пред... посвящении остальных в туристы...

С: И потом ты уже полноправный турист, все, выходишь оттуда...

И: Да.

С: Вот, ты говоришь, в процессе пришли в какую-то ложбинку, какие-то страшные истории рассказывали... Какие ?

И: Про Черного Альпиниста и про Баксанскую Деву... и еще чё-то рассказывали... Но, больше такие случаи из жизни... Ну, в основном... Ну, либо трагические, либо смешные, в общем, две крайности.

С: А долго их рассказывали?

И: Ну минут...двадцать-тридцать, так.

(ВМН)

Посвящение детей в туристы

с: А можешь рассказать, как вы своих детей ( из секции при школе) посвящали?

и: Да, своих детей мы посвяща...

с: Как?

и: Да по-разному! Вот, что в голову взбредет...

с: Прям, вот все, что угодно...

и: Да-да, я говорю, вот например... Ну... Вот совсем маленьких детишек, над ними там забавно пошутили... Их... им сказали, что вот вам замазка, вечером, и, в общем, если вы не съедите там, десять... кругов, значит вы не настоящие туристы. А, че-то там... десять кругов... Вы будете еще просто чайники, потом че-то... двадцать кругов - "чайники с крышкой", потом че-то еще там... Мы там какую-то сложную градацию придумали, "чайники с носиком", "чайники с крышкой", потом еще и "с ручкой"... Заканчивалось все уже настоящими туристами. Я не помню, на сколько это было разбито, по скольку кругов, там где-то по пять, наверное, вот. Ну, в общем, детишки скушали, а потом , в общем, С тех пор они ходили гордые, и считали себя настоящими туристами, уже не чайниками, Даже после первого похода.

(ВМН)

Игры на один раз

"Индийский слон"

Например, "Индийский слон"... Вообще, название не имеет большого значения, просто словосочетание, с таким же успехом мог быть "Слепой осел" или "Хромой козел" и так далее... Это просто обидное прозвище... Так вот дело состоит в следующем: новичку объясняют правила игры, которые состоят в следующем: ... Берется один ведущий, который отводится в сторону, остальные якобы выбирают "индийского слона". (Такой вариант объясняют новичку). Так же говорят, что ведущий должен выбрать "Индийского слона"... Выбор производится таким образом: все кричат на вопрос "Кто здесь "Индийский слон"?" - "Я!" Сам "Индийский слон" должен как можно громче крикнуть, чтобы ведущий выбрал именно его... Обычно первым ведущим выбирают новичка... Естественно, остальные не выбирают "Индийского слона", а новичок выбирает любого... Тот, кого выбрал новичок, становится ведущим... Тогда этому новичку говорят: "Давай, теперь ты будешь "слоном", он (ведущий в смысле) все равно не догадается... " В итоге получается, что когда возвращается ведущий и спрашивает: "Кто здесь "Индийский слон"?", единственный, кто орет - это тот, кто наивный и доверчивый... Новичок, конечно...

(СЛА)

"Игра в медведя"

Ну, в общем, выстраивается такой ряд <...> Из людей, вот. человек 15-20, чем больше, даже тем лучше, говорят: "Вы медведя, там, мол знаете, какой он? Он, говорят, вот такой"... там все так стоят, стоят <нрзб> Потом говорят: "Он вот такой". И надо так же присесть, вся группа, вот эта вся колонна, она приседает.

И.: А кто говорит?

С.: Ведущий, ведущий, потом говорит: "Ну что?" Так берет и толкает первого, и так все падают дружно, смеху полно.

С.: Все эти игры проводятся с новичками?

И.: Да, они, в основном, проводятся с новичками, потому что те, кто уже более старший, они их просто уже знают.

(КМА)

"Бегемот"

С.: Для этого собирают всех новичков и посвящение состоит из таких игр?

И.: Да... и еще одна игра... там такой делается круг, и там каждому он говорится, это название, говорят: сейчас игра такая... В середине кладется какой-то предмет... Всех ставят по кругу, и ведущий говорит: сейчас я вам дам там название там каждому название какого-то животного, каждому, вот... и, как скажу вот это животное, вот... человек бросится. А там ведущий называл, говорит: два человека должно быть, вот, кто первый успеет это взять, тот, ну, и выиграл, вот так вот, все ставятся по кругу, ну, и один другому говорит там: "Бегемот". Вот, а задача ведущего в том, чтобы сказать название этого животного всем, вот... одно и то же. А никто не знает об этом, потому что между собой же нельзя разговаривать, чтоб никто не знал, мол... Вот, ну, мол, между собой не разговаривайте <нрзб> Ну и всем там, человек двадцать там, может чуть меньше, но все равно, всем говорит... Прежде всем сказал: "Бегемот", все говорят, он спрашивает: ну, что, все готовы, там, все знают название животного? Все: "Да. да. да!" Он: "Бегемот!" И все бросаются за этой вещью, там, перчатка, или что-нибудь, то есть получается такая куча-мала дружная.

С.: Эти игры относятся к посвящению?

И.: Ну, типа такого, да, ну, чисто, чисто такие, они психологические, но в то же время и посвящение.

(КМА)

"Яичница"

Игра "Яичница", вообще-то она называется "Гипноз", но у нас как-то уже укоренилось... Дело в том, что выбирается ведущий, который говорит... Говорит обычно, так же, новичку, что его команда может читать его мысли на расстоянии... Дело в следующем. Новичок говорит свое любимое блюдо ведущему... После этого начинается все самое интересное. Ведущий называет блюдо любое, а команда говорит оно это или не оно... Но! Кодовое название - яичница... После этого слова обычно четвертое - это и есть любимое блюдо новичка... Если он называет саму яичницу, то, у нас, кстати, такое было однажды... Так вот, в этом случае у нас ведущий обычно говорит: "Ну что, начнем!" Это обычно означает, что загадано именно кодовое слово... Еще никто не догадался, как происходит этот "гипноз". Начинается веселье, когда новичок говорит, что ведущий, наверное знаками показывает... Начинает ведущему руки связывать, завязывать глаза, отворачивать, но... так и не понимают, в чем соль...

(СЛА)

"МПС"

Еще есть игра "МПС". Это тоже игра одноразовая... Новичку объясняют, что... А... прежде все садятся в круг... Вот... и объясняют новичку, что МПС - это аббревиатура, которую можно расшифровать, например, Министерство Путей Сообщения. Естественно, это не та расшифровка. Новичок должен задавать вопросы всем сидящим в кругу... Вопросы могут быть различными, но... нельзя спрашивать, т.е. задавать вопросы, такие как: "Что такое М?", или "Что такое П?"... А задаются вопросы, ну, скажем, такие: "Какого это цвета?", "Где находится?", "Что собой представляет?"... Так новичок должен догадаться, что МПС - расшифровывается, как Мой Правый Сосед...

(СЛА)

"Сказка"

Еще на один раз игра - это "Сказка"... Все тот же новичок, который понятия не имеет ни о чем - главное действующее лицо... Ему объясняют, что он должен задавать вопросы, на которые можно было бы ответить лишь тремя словами, может быть только три варианта ответа: "Да", "Нет", "Не знаю", некоторые вместо "Не знаю" говорят "Не скажу!"... Сюжет сказки, как это обычно бывает, не загадывается, хотя новичка убеждают в обратном... Договариваются о том, что если вопрос будет заканчиваться на гласную букву, то будет ответ "Да"... если на согласную, то "Нет", на мягкий знак, соответственно, "Не знаю"... Вот... В итоге долго мурыжат беднягу и в завершение заставляют рассказать его от начала до конца всю сказку, которую он выпытал... Получается очень смешно... Вот... Ну... игр на один раз в общем-то нет, если только такие просто игры... Например, "Контакт", "Ассоциации", "8-е марта" и т.д.

(СЛА)

"Полет на Луну"

Еще играют в разнообразные игры... Вот Лариса <Санькова> сказала много уже... А... Еще "Полет на Луну" есть... Новичка готовят к "полету". Завязывают ему глаза и ставят на бревно... Поднимают его... но не очень высоко... а между тем ставят человека с веткой в руках... Забыл... сначала показывают "летчику" ветку, до которой нужно достать и которая находится очень высоко... Так вот, появляется человек с веткой, которого сажают на плечи другому человеку... Заставляют достать "летчика" до ветки, а затем - прыгать... "Летчик", думая, что его подняли очень высоко прыгает осторожно. На самом деле его поднимают сантиметров на 30-40 от земли... Но "летчик" этого не видит, т.к. в процессе полета у него глаза завязаны... Во время прыжка, точнее приземления - быстро снимают с глаз повязку и фотографируют. Потом... на "точке"... бывает очень весело...

(ВМВ)

"Тихая нанайская"

С.: Нет, "на Луну летал", допустим. Про "нанайский Новый Год", если можно, расскажи подробно.

И.: "Тихая нанайская"? Скажем так... Представь, два человека садятся по двое в спальник, ну, или куртку ли, ну, так, чтобы не видно было... Ну, вот. Вокруг них стоит толпа. Вот один из тех двух должен уга... ну да, кто-нибудь из сидящих под спальником должен угадать, кто в это время колотит по голове. Проблема заключается в следующем, что один из тех, кто сел, он человек опытный, и колотит и себя, и соседа исключительно он. Вот попробуй догадайся, кто тебя колотит.

С.: Так.

(МАИ)

"Созвездие Водолея"

И.: Ну, вот это один из приколов. Также вероятность посмотреть на созвездие Водолея. Ты в курсе о такой, скажем так, присказке, что дескать, и днем можно увидеть звезды, если смотреть на них со дна колодца?

С.: Ну, слышал.

И.: Ну вот, тебе устраивают подобный колодец, то есть что-нибудь типа куртки на тебя надевают, ты смотришь в рукав, дабы увидеть звезду, а в это время тебе льют туда воду. Или чай. Ну да, иногда даже очки не предупреждают снять. Заразы!

(МАИ)

Примечания

1. Неклюдов С.Ю. После фольклора // ЖС, 1995, №1. — С.3.
2. См. например: Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры : Опыт этнографического исследования системы. 1986-1989 гг. СПБ., 1993.
3. Фольклор туристов (Сост. И. Ферапонтов) // Специальные программы и вопросники. — Ульяновск: Лаборатория культурологии, 1998. — С.47-52.
4. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора // Современный русский фольклор промышленного региона: Сб.науч.тр.- Свердловск,1989.
5. Шумов К.Э. Черный... Белый... Зеленый. // ЖС, 1996,№1.
6. Абанькина Е.В. "Мифологическая" функция туристской былички // Мифология и повседневность: Материалы научной конференции 18-20 февраля 1998г.- СПб.,1998.
7. Мороз А., Трофимов А. Черти, принцы и туристы // Знание - сила. 1999. № 9/10. 1999, с.65.
8. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: Азбуковник, 1997. — С.817.
9. Энциклопедия туриста. — М.,1993. — С.115. (далее - ЭТ).
10. ЭТ. — с.105.
11. Там же.
12. Русский турист: Нормативные акты по спортивно-оздоровительному туризму в России. Вып. 2. — М., 1998. — с.5.
13. Там же.
14. ЭТ. — с.38.
15. ЭТ. — с.54.
16. Шатаев В. Категория трудности. — М., 1982. — С. 13.
17. Правда и здесь были исключения. Например, когда советские альпинисты впервые штурмовали Эверест, государственная пропагандистская машина была раскручена на полную мощность. Причем в этом принимал участие даже Ю.Визбор, сочинивший по этому случаю песню ("Прославим тех, кто был на Эвересте").
18. Особенности субкультурной периферии описывает Т.Б. Щепанская (Щепанская Т.Б Молодежные субкультуры // Городской фольклор. — М.: РГГУ. (в печати)).
19. Неклюдов С.Ю. Указ.соч.— С.3-4.
20. Пропп В.Я. Специфика фольклора // Пропп В.Я. Поэтика фольклора. (Собрание трудов В.Я. Проппа.). — М.: "Лабиринт",1998. — С.157.
21. Каргин А.С. Городской фольклор: реальность, нуждающаяся в новом прочтении // ЖС, 1995, №2 — С.15.
22. Гусев В.Е. Эстетика фольклора.- Л.,1967. — С.41.
23. Dundes, Alan. Who are the Folk? // Frontiers of Folklore/ AAAS Selected Symposium. Vol. 5. — P.23.
24. Путилов Б.Н. Русская фольклористика у врат свободы //ЖС,1994,№1. — С.6.
25. К.В. Чистов определяет фольклор как "совокупность устных словесных текстов <...> функционирующих, <...> в быту какого-либо этноса или его локальной, конфессиональной, профессиональной или иной первичной контактной группы". (Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. — Л.: "Наука", 1986. — С.7.).
26. Группа малая // Психологический словарь.- М.,1983. — С.77.
27. Группа первичная // Социологический энциклопедический словарь.- М.,1998. — С.59. (см. также Антипина Г.С. Группа первичная //ЭСС. — С.148.).
28. Гуревич П.С. Субкультура // Культурология: XX век. Словарь. — СПб., 1997. — с.450., См. также: Яковлев А.М. Подкультура // Энциклопедический социологический словарь. — М., 1995. — С. 551.
29. Щепанская Т.Б. Субкультуры // Городской фольклор. — М.: РГГУ (в печати)
30. Тоффлер А. Футурошок.- СПб.,1997. — С.256.
31. Неклюдов С.Ю. Указ.соч.— С.3-4.
32. Лотман Ю.М. О семиотическом механизме культуры // Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3х т.: Т.3.- Таллинн, 1993. — С.187.
33. См. Зеленин Д.К. Новые веяния в народной поэзии // Зеленин Д.К. Избранные статьи по духовной культуре. 1901-1913. — М.: "Индрик", 1994. с.27 -38.
34. Толстой Н.И. От А.Н. Веселовского до наших дней (беглый обзор) //ЖС., 1996, №2.- с.4.
35. Там же. — С.5.
36. "Фактически все эти <молодежные субкультуры Петербурга> сообщества имеют общую периферию" Щепанская Т.Б. Субкультуры // Городской фольклор. — М.: РГГУ, (в печати).
37. Неклюдов С.Ю. Указ. соч. — С.4.
38. Там же.
39. Толстой Н.И. К читателям "Живой Старины" // ЖС, 1994,№1, — С.3.
40. Глава написана совместно с Н.Ю. Трушкиной.
41. Список информаторов см. на с.80.
42. Маршруты походов подразделяются на категории в зависимости от сложности. Самые сложные — походы 5 категории сложности (см.: Категория сложности // ЭТ. — С.51-52.).
43. Альбом "Суганский хребет — 1999".
44. Там же.
45. Дневник похода по Суганскому хребту 1999. (далее -Дневник 2).12.08.99..
46. Абанькина Е.В. Указ. соч. — С.228.
47. День, когда туристы не двигаются по маршруту, отдыхают, чинят снаряжение.
48. Дневник похода по Тянь-Шаню. 1984 г. авт. С.И. Кушманцев. (далее -Шахимардан) с.1.
49. Дневник 2. 16.08.99.
50. Дневник похода по Дигории. 1998 г.(далее - Дневник 1). 15 число.
51. Шахимардан с.30
52. Дневник-2, 9.08.99.
53. Шахимардан , с.25.
54. Пародийный дневник похода по Тянь-Шаню 1989 г. (далее -Гордый старинный обычай), с.4.
55. Шахимардан, с.1.
56. Там же, с.15.
57. Альбом "Суганский хребет — 1999".
58. Пушкарева О.В. Указ.соч..- С.1.
59. Дневник 2, с.9
60. Там же, с.11
61. Шахимардан , с.5.
62. Шахимардан, с. 18-19.
63. Альбом "Суганский хребет — 1999".
64. Дневник 2. с.14.
65. Там же. С.5.
66. Гордый старинный обычай с.11
67. Там же, с.1.
68. Альбом "Суганский хребет — 1999. Переделка песни Вл. Высоцкого "Солдаты группы Центр".
69. Альбом "Суганский хребет — 1999
70. См. об этом: Щепанская Т.Б. Символика молодежной субкультуры (функциональный анализ) //Психологические особенности самодеятельных подростково-юношеских групп.- М.,1990.
71. Это целая серия пособий для пользователей компьютеров, и слово "чайник" присутствует в каждом названии. Вот данные одной из этих книг: Ратбон Э. Еще о Windows для "чайников". - Киев.: "Диалектика", 1995. Английское название: "More Windows for Dummies" — т.е. придурков.
72. Елистратов В.С. Словарь московского арго: Материалы 1980 - 1994 гг. — М.: Русские словари, 1994. - с.540.
73. Юганов И., Юганов Ф. Словарь русского сленга (сленговые слова и выражения 60 - 90-х годов) / Под ред. А.Н. Баранова. — М.: Метатекст, 1997. - с.242.
74. Ожегов С.Ю. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: Азбуковник, 1997. - с. 877.
75. Рюкзак конструкции В.М. Абалакова, по нынешним меркам довольно примитивный и неудобный.
76. Жаргонное название т.н. "мягкого" рюкзака, самого простого, состоящего из лямок и мешка.
77. Кордуэлл М. Психология. А-Я: Словарь-справочник. — М.: ФАИР - ПРЕСС, 1999. — с.306.
78. Пушкарева О.В. Специфика и многообразие фольклора туристов. Рукопись.
79. Тэрнер В. Символ и ритуал. — М.,1983. — с.177.
80. Это есть свойство ритуала вообще: "Одна из основных структурных особенностей ритуала как раз и заключается в том, что его жесткая схема не только допускает, но и живет за счет импровизации, которая особенно явственно ощущается <...> в постоянной игре статусов участников, в рискованных экскурсах в запретные (для бытового поведения) сферы" (Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. — СПб., 1993. — с.17.)
81. Тернер В. Указ.соч. — с.168-169.
82. Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. — Л.,1990. — с. 59-60.
83. Последний текст, впрочем, возможно лишь шутка над наивной собирательницей.
84. Ронжина Ольга. Песня из чужой юности // Карамзинский сад. Литературно-художественный альманах. Вып. 3. — Ульяновск, 1993. — с.22.
85. Геннеп А., ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. — М., 1999. — с. 70-72.
86. Ср.: "Первые послабления <...> допускались <...> после особого ритуала "перевода" в "молодые", неизменной основой которого <...> были шесть ударов пряжкой ремня по голому заду" — Юдин А.В. Семиотичность и ритуализованность поведения военнослужащих. // ЖС 1998 № 2. с. 30.
87. Ливанова Н.Е. Фольклор парашютистов. Квалификационная работа. — Ульяновск, 2000.
88. Морозов И.А. Толстой Н.И. Бить // Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н.И. Толстого. — Т.1: А -Г. — М., 1995. — с. 177.
89. У Тэрнера: "лиминальность часто уподобляется смерти, утробному существованию, невидимости, темноте..." (Указ. соч. — с. 169.)
90. Широко известно, что в армии молодых бьют солдатским ремнем, который является выражением чести военнослужащего — его снимают при аресте.
91. Феликс Квадригин. На байдарке. (http://caravan.hobby.ru/reports/baida/).
92. Ср.: "По поверьям, известным у самых разных народов, в домашнем огне обитают духи предков <...> В огонь бросали кусочки пищи, отливали часть питья — так осуществлялось ритуальное кормление самого огня или живущих в нем духов". (Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. — с. 134-135.).
93. Абанькина Е.В. Указ. соч. — С.223.
94. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. — М.,1975. — С.20.
95. Термин В.М. Найдыша.
96. Санаров В.И. НЛО и энлонавты в свете фольклористики // СЭ, 1979, №2. — с.150-154.
97. Иванова Л.И. К вопросу о бытовании карельской мифологической прозы и некоторых ее персонажах // Фольклористика Карелии. — Вып. 9. — Петрозаводск, 1995. — С.32.
98. Найдыш В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание // Вопр. Фил. 1994. № 2. — С.49-50.
99. Неклюдов С.Ю. Указ. соч.— С.5.
100. Brednich, Rolf Wilhelm. Vorwort // Sagenhafte Geschichten von heute / Rolf Wilhelm Brednich.— Mьnchen: Beck, 1994. — S.9.
101. Шумов К.Э. Черный... Белый... Зеленый... — С.18.
102. Субботский Е.В. Ребенок объясняет мир. — М.: Знание, 1985. — 80 с.
103. Иistov K.V. Zur Frage der Klassifikationsprinzipien der Prosa-Volksdichtung // VII Междунар. конгресс антрополог. и этнограф. наук. — М., 1964 — С.367.
104. Путилов Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи.-М.,1980. — С.74.
105. Бараг Л.Г. Быличка // Восточнославянский фольклор: Словарь науч. и нар. терминологии. - Минск, 1993,(далее - ВФ) С.26.
106. Зиновьев В.П. Быличка как жанр фольклора и ее современные судьбы // Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. / Сост. В.П. Зиновьев. — Новосибирск, 1987. — С.390.
107. Померанцева Э.В. Народные верования и устное поэтическое творчество // Фольклор и этнография.- Л.,1970. - С.19.
108. Брицына А.Ю. Бывальщина // ВФ, — с.21.
109. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре.- С.32.
110. Ахметшин Б.Г. Русские и башкирские былички о леших // Фольклор народов РСФСР. — Уфа, 1990. — С.102.
111. Черепанова О.А. Мифологическая лексика русского Севера. — Л.: ЛГУ, 1983.— С.51.
112. Шумов К.Э. Черный... Белый... Зеленый... - С.18.
113. Пропп В.Я. Жанровый состав русского фольклора // Пропп В.Я. Поэтика фольклора. (Собрание трудов В.Я. Проппа.). - Издательство М.:"Лабиринт", 1998. - С.33.
114. Чистов К.В. Легенда // Краткая литературная энциклопедия.т.4.- М.,1967. — С.90.
115. Азбелев С.Н. Предание // ВФ. — С.275.
116. Там же.
117. Костюхин Е.А. Миф этиологический // ВФ. — С.154.
118. "... в преданиях <...> всегда четко выражена устоявшаяся ориентация на историзм и реальность изложения материала" (Морохин В.П. Прозаические жанры русского фольклора. — М.: Высш. шк., 1983. — С.164.)
119. Морохин В.П. Указ. соч. — С.176.
120. "Die Bezeichnung "urbane Sagen" hat sich in der Folgezeit ebensowenig durchgesetzt wie der Begriff der GroЯstadtmythen" (Brednich, Rolf Wilhelm. Op. cit. — S.12.).
121. Путилов Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи. — С.74.
122. Шумов К.Э. Черный... Белый... Зеленый... - С.18.
123. Костюхин Е.А. Миф этиологический — С.277.
124. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора - C.95.
125. Главной характеристикой мифологического времени является то, что оно "оказывается сферой первопричин, источником для всего, что было после..."(Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. — М., 1976. — С.173.), однако, в туристских мифологических рассказах этиологизируется не все состояние мира, а то только те его факты, которые значимы для субкультуры (существование мифологического героя). В связи с ограниченностью, неабсолютностью самой туристской мифологии как мифологии субкультурной, мифологическое время здесь тоже "однобоко", помещено "внутри" профанного.
126. Элиаде Мирча. Аспекты мифа. — М.: "Инвест-ППП", 1996. — с.15.
127. Путилов Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи. - С.34.
128. Иванова Т.Г. Версия // ВФ. — С.29.
129. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора - C.95.
130. Совершенно реальная деталь, таковы реальные требования техники безопасности при траверсе. Ср.: "На другой день мы отправились на два часа раньше второй связки и с соответствующими интервалом вышли на гребень <...> Сейчас я крушу айсбайлем снежное лезвие гребня <...>, но зорко слежу за партнером. <...> Если Кавуненко сорвется вправо, в то же мгновение я должен бросится влево". В. Шатаев. Категория трудности.— М.,1982. С.51.
131. Река на Алтае.
132. Пушкарева О.В. О специфике и многообразии фольклора туристов. Рукопись.- С.6.
133. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре.- С.24.
134. Шумов К.Э. Черный... Белый... Зеленый... - С.18.
135. Левкиевская Е.Е. Демонология народная // Славянские древности: этнолингвистический словарь в 5-ти томах / Под ред. Н.И. Толстого. — Т.1: А -Г. — М., 1995. — с.51.
136. Весьма подробная схема классификация персонажей представлена в: Виноградова Л.Н., Толстая С.М. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии // Славянский и балканский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. — М.: "Наука", 1994. — С.41-44.
137. Черепанова О.В. Указ. соч. — С.12.
138. Неклюдов С.Ю. Указ. соч. — С.5.
139. Абанькина Е.В. Указ. соч. — С.225.
140. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора. — С.101.
141. Там же. — С.103.
142. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. — М.,1957. — с.49.
143. Виноградова Л.Н. Толстая С.М. К проблеме идентификации и сравнения... — С.41.
144. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. — М.,1991. — С.410.
145. Соловьев Вл. Демон // Энциклопедический словарь. — т. X. — СПб., 1893. — С.374.
146. Абанькина Е.В. Указ соч. - С.225.
147. Зеленин Д.К. К вопросу о русалках // Зеленин Д.К. Избранные труды: Статьи по духовной культуре.- М.,1994.- С.251.
148. См. об этом: Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. Белобог // МНМ, Т.1., с.167; Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. Чернобог // МНМ, Т.2., с.625.
149. Белова О.В. Бесы, демоны, люцыперы. // ЖС, 1997, №4. - С.8.
150. Власова М. Новая АБЕВЕГА русских суеверий.- СПб., 1995.- С.339. См также с.337,
151. Там же. — с.52-53.
152. Черепанова О.А. Мифологическая лексика русского Севера. — Л.: ЛГУ, 1983. — с. 66.
153. Тэрнер В. Указ. соч. — с. 79-80.
154. Словарь современного русского литературного языка. т.XVII, Х-Я. — М.-Л., 1965. — с.928.
155. Золя Эмиль. Тереза Ракен. Жерминаль.- М.,1981. — с.259
156. См.: Wrubel,Fr. Sammlung bergmaennischer Sagen. — Freiburg in Sachsen,1883.
157. Дмитриева С.И. Мифологические представления русского народа в прошлом и настоящем (былички и рассказы об НЛО) // ЭО,1994, №6.- С.105.
158. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора - C.96.
159. Состояние дел и проблемы альпинизма в России // Спортивный туризм. — 1996, №1(6).— С.1.(вкладыш).
160. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора - C.96.
161. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. - Л.: ЛГУ, 1986. - С.72.
162. Шумов К.Э. Корабельникова Ю.А. Устные рассказы туристических групп как явление современного фольклора - C.94.
163. Лойтер С.М. Детские страшные истории (страшилки) как мифологические рассказы // Мир детства и традиционная культура: Сб. научных трудов и материалов/Сост. И.Е. Герасимова.- М.,1996.- С. 96.
164. Вирсалидзе Е.Б. Образы хозяев леса и воды в кавказском фольклоре. — М., 1975. — С.8.
165. См. об этом Гельгардт Р.Р. Стиль сказов Бажова. — Пермь, 1958. — С.169 и след.