Тюремный письменный фольклор

Важный элемент криминальной субкультуры -- письма. В тюрьмах и ИТУ основной формой общения является переписка. "Различные записки, называют малявы, малявки, мульки, ксивы, как их только не называют. В основном любовные, конечно. В основном. Ну, деловые когда идут. Между мужчинами особенно", -- рассказывают заключенные (ЖК). Деловые послания, "ксивы" -- это инструкции и обращения, подписанные вором в законе или группой лиц. "Ксивы" поддерживают заключенных, в них даются инструкции по поведению в тюрьме и на зоне, отношению к администрации, "мужикам", "козлам", "дороге". Особо важные "ксивы" призывают к "кипишу", запрещают работать и проч. Подчас основной задачей "ксив", направленных в ИТУ, является призыв к "слому зоны", т. е. обучение зэков тому, как взять верх над администрацией. Оговаривается тактика воров, направленная на "слом зоны": подрывать авторитет начальства ("красных", "своры"), бороться за то, чтобы "мужики" не работали и т. п. "Есть такое понятие как воровской прогон, -- рассказывают заключенные, -- Ну, то есть если в изоляторе сидит вор в законе, он ориентирует заключенных на правила поведения определенные. Ну, он пишет воровской прогон, который проходит по всем камерам. И, в общем-то те камеры, которые мужские, получают, они отписывают назад вору в законе о том, что принимают точку зрения. Ну, в основном, всегда принимают. Потому что негласный закон. Не имеют права не принять" (ЖК). Воровской прогон -- самая важная "ксива". "Прогон пишет вор, именно вор. То есть может писать либо сам вор -- такой прогон, какой-нибудь легкий. То есть к примеру: живите в братстве, гоните все на общее, то есть ничего сверхзапретного, не убийство. -- Рассказывает блатной. -- А есть, такой идет от вора прогон, он своей рукой его не пишет, он диктует. Он диктует, к примеру, своему писарю, человеку: "Пробить голову тому-то тому-то на сборке, так как он гад, блядь, пошел вразрез с общим и воровским. " Не то что он обычный свитерочек там зажал, а к примеру вообще там с общака. Прогон от вора -- это ходячая семьдесят седьмая. Вся тюрьма -- это все его подельники. Он сказал: убить, и все его убили. В конце: написано со слов такого-то такого-то" (ДК).

Деловые и дружеские письма отличаются друг от друга функционально и стилистически. Приведем в качестве примера тексты двух поздравительных открыток, адресованных тридцатилетнему заключенному, готовящемуся стать смотрящим за корпусом. Первая открытка носит характер дружеского послания и потому интимное дружеское арго здесь выступает на первый план, вторая написана смотрящим зоны, имеющим право выступать от имени братвы, и носит политический характер -- сам факт поздравления смотрящим именинника свидетельствует о том, что последний признается неофициальным лидером.

"Вася!" -- Граф-Де "Амбал". От Всей Души своей поздравляю твою светлость с Днем твоего рождения. Игорян! Дружище! Будь всегда здоровым, бодрым, хладнокровным при решении проблем. Никогда не унывай, будь добр к людям, удачи и фарту тебе во всех твоих начинаниях. Искренне с уважением к тебе и братской теплотой -- Всегда. Игорян "Гашек". В. -- Мох. 19 октября 1998 г. "

"Игорь! От всей души поздравляем тебя с Днем Рождения! Искренне желаем Крепкого здоровья: Удачи во Благо Воровского и дома Нашего Общего, Жизненного благополучия, скорейшей встречи с Родными и Близкими. С Братской теплотой Л. Касьян и все Бродяги Лагеря. В. Мох. 20. 10. 98" (СР).

Заключенные-мужчины считают, что "ксивы" и "малявы" -- синонимы, женщины говорят: "Ксива -- это более мужское, малява -- женское " (ЖК). Свои письма они "ксивами" не называют. Женщины получают и пишут в основном любовные "малявы". Для них характерна утрировка чувств, они обильно насыщены метафорами, сравнениями, гиперболами. "Ей же нужно как-то жить. И живет. -- говорят заключенные о женщинах, оказавшихся в тюрьме, -- Ну, и в общем-то обычно это сильно. Обычно такие чувства на бумаге выкладываются, просто даже удивительные. И в стихах. Ну, там все же в тюрьме стихи пишут. Вот. Все это красиво. Всякое бывает, даже секс. Представляете, на бумаге, да? Тоже встречается" (ЖК).

" Но тот, который не может воспринимать эту любовь на бумаге, -- объясняют заключенные, -- тот, конечно, в шутку пишет. Все это прикольно. Ну, просто играет, чтобы себя отвлечь. Есть такое выражение -- "стебается", посмеивается" (ЖК).

Тюремные письма часто шифруются, причем в них используются те же аббревиатуры, что в татуировках. На "малолетке", по словам заключенных, "этими шифровками общаются. Пишут записку, маляву, и в конце там несколько шифровок, это своеобразный тюремный язык. На малолетке очень много различных шифровок: ЛЕДИ- люблю, если даже изменишь, АНГЕЛ -- а ненавидеть глупо, если любишь, СТОН -- слышишь, ты один мне нужен или ты одна мне нужна, ЛОТ -- люблю одного тебя " (ЖК). Эти шифровки "выбиваются" на теле в память о любви и используются в качестве шаблонных любовных признаний в письмах.

"Ксивы" и "малявы" определенным образом оформляются. По оформлению письма можно определить, принадлежит ли его автор к воровскому миру, чтит ли он воровские законы: "О и В (Общее и Воровское) -- святое и пишется всегда с большой буквы. -- Объясняет малолетний заключенный из блатных. -- Дом Наш Общий -- это тюрьма, тоже с большой буквы. Хата подчеркивается, так как хата тоже наш дом, тоже считается святым. Слово "Вор" пишется всегда с большой буквы и подчеркивается. И имя вора подчеркивается одной полосой. Подчеркивать свое имя строго-настрого нельзя. Подчеркивается только святое и имя вора" (ДК). Для писем характерны традиционные формулы зачинов и концовок. Вот как об этом говорят заключенные: "До свидания" не пишется. Подписываются: "С искренним уважением". Начало может быть такое: "Час в радость". Заканчивать могут пожеланием: "Всех вам благ. " "Нельзя "спасибо" писать", -- рассказывает одна заключенная. -- Я написала -- он обиделся. ""Спасибо" я не слышала, что нельзя. Но в общем-то мужчина, когда помогает женщине, это у них очень приветствуется, считается очень порядочным. Потому что они всех нас считают своими сестрами. И не любят, когда женщина отвечает тем же, что-то дарит", -- объясняет другая (ЖК).

Один из малолетних заключенных, общавшийся в тюрьме с ворами в законе и вполне овладевший блатной субкультурой, написал для нас образец краткой тюремной ксивы: "Часик в радость вам бродяги х 372. Мир и радость Дому Нашему Общему. Пишет вам Вячеслав Смеян. О и В. " Он пояснил, что особому почерку, которым написана "ксива", обучил его один из воров (ДК).

Разнообразные фольклорные жанры представлены в памятниках письменного фольклора заключенных: альбомах, песенниках, блокнотах.

Альбомы своеобразно оформляются, песни и стихотворения, нашедшие место на их страницах, могут богато иллюстрироваться. Наиболее популярны рисунки, изображающие решетку, наручники, розы за колючей проволокой, горящие свечи. В альбомах малолетних преступников часто встречается изображение карт: пиковый туз символизирует тюрьму, "казенный дом", бубновый туз -- символический образ заключенного. Как известно, изображение бубнового туза нашивалось в старой России на одежду заключенных. В тюремной песне поется об этом: "Пришейте на спину бубнового туза, / Чтоб было видно при отчаянном побеге. / За просто так, за дикие глаза/ Меня в лесу пристрелит пьяный егерь" (ЖК).

В тюремные альбомы заключенные помещают стихотворения (сатирические, философские, политические, любовные), стихотворные заготовки для писем, специфические альбомные тексты, обращенные к читателям альбома.

Взгляни, мой друг или подруга,

И пробегись очами по строкам:

Они написаны в часы досуга,

Когда слонялся я по тюрьмам-лагерям (ДК), -- пишет малолетний заключенный в своем альбоме. Именно место создания альбома -- непрофаническое, недоступное для обычных людей пространство -- должно вызывать у читателя особое уважение к памятнику тюремной культуры и его создателю. Герой, познавший вкус неволи, обращается в стихах и афоризмах к тем, кто не имеет этого знания, мир свободы при этом осмысливается им как развращенный и праздный. Сквозь альбомную поэзию проходит мысль о том, что вольный человек не способен понять зэка: "Ты не сидел, ты не был там/ Ты пил вино и трахал дам" (ДК).

Для воровской эстетики важно переживание жизни как игры. Вор всегда играет определенную роль, недаром выход на свободу заключенные сопоставляют с выходом на сцену. Выйти надо "красиво", но к этому "красивому" выходу зэк готовится заранее и готовит публику. Находясь в тюрьме, в письмах родным, друзьям и подругам заключенный демонстрирует свою тюремную "просвещенность", "образованность", "элегантность" в выражении мыслей и чувств. Именно для этого заключенные переписывают друг у друга стихотворные заготовки с поздравлениями, пожеланиями, признаниями, которые затем используют при написании писем на волю. "Пусть скалы и горы сойдутся, / Пусть высохнет в море вода, / Пусть солнце и звезды погаснут, / Но я не забуду тебя" (СР), -- в подобных формах выражают свои чувства в письмах к любимым зэки.

Заключенные демонстрируют свое интеллектуальное превосходство над представителями властей и свободными людьми, они используют в речи иностранные слова, заведомо непонятные ментам, афоризмы из Ницше и Шопенгауэра. Афоризмы заучиваются наизусть и находят место на страницах тюремных альбомов. Так, в тетради рецидивиста мы нашли список изречений на английском, французском, латинском, итальянском языках, иврите. Изречения на иностранных языках наносятся на тело в виде татуировок. Смысл изречения подчас забывается и носитель татуировки не может объяснить, что означает нанесенная на его тело надпись. Афоризмы вообще чрезвычайно популярны в тюрьмах и ИТУ. Ими испещрены стены штрафных изоляторов, ими украшают альбомы и блокноты, они постоянно мелькают в разговорной речи. Традиционные тюремные афоризмы выражают идеологию криминального мира: презрение к властям и всему людскому "стаду". "Что можно льву -- нельзя собаке", "лучше быть последним волком, чем первым среди шакалов" (СР), -- утверждают зэки. Для тюремных афоризмов характерны темы неволи, ранней гибели, разлуки, тюрьма и ИТУ осмысливаются в них как места, гибельные для человека. В афоризмах звучат проклятия тюрьме и клятвы мести.

Заключенные-женщины тетради и блокноты со стихами дарят друг другу на память о любви. В них помещаются любовные стихи, в числе которых -- традиционные любовные четверостишья, такие как: "Не шути словами, / Не играй судьбой, / Будь моей любовью, / Будь живой водой!" или "Нас не сможет с тобой разлучить/ Даже строгая сила закона. / Мы будем друг друга любить/ Даже там, где запретная зона" (ЖК).

В криминальной среде популярен жанр афористического стихотворения. Чаще всего, это четверостишья, отражающие мироощущение заключенных, трагизм их положения и одновременно умение прославлять жизнь даже в экстремальных условиях тюрьмы:

Пой же громче, луженная глотка,

Чтоб покойника бросило в дрожь,

Наша жизнь -- это бляди да водка,

А цена ей -- поломанный грош! (СР)

Стихотворения и афоризмы как памятники криминальной субкультуры связывают мир воли и неволи, исполняются на свободе и в тюрьме. Афористическое стихотворение может найти место на страницах тюремных альбомов и исполняться в качестве застольного тоста при возвращении домой. В тюремных преданиях популярен сюжет о возвращении вора из тюрьмы. Попадая в обычный вольный мир, где к нему относятся с большим опасением, вор блистает приобретенными в тюрьме "аристократическими" манерами, произносит за праздничным столом тост на французском языке и читает стихи, такие как: "Я поднимаю свой бокал/ За тех, кто знает вкус неволи, / За тех, кто в жизни испытал/ Всю тяжесть арестантской доли" (ДК).

Заключенные обычно хорошо знают уголовный кодекс. Как говорил один известный герой-аферист, "я чту уголовный кодекс. Это моя слабость". Эта мысль, очевидно, владеет арестантами, когда они украшают свои альбомы списками статей российского уголовного кодекса. Знание УК- признак человека бывалого, "своего" в местах лишения свободы. Этим знанием щеголяют блатные. Статьи уголовного кодекса украшают речь заключенных, используются в качестве иносказательных выражений. "Прогон от вора- это ходячая семьдесят седьмая", -- говорит малолетний заключенный-блатной. О недостойном, с точки зрения заключенного, поведении начальства, говорится: "Это одна большая сто пятьдесят девятая" (то есть мошенничество) (ДК). "Жизнь ты блатная, злая жизнь моя, / Словно сто вторая мокрая статья", -- поется в песне А. Розенбаума, популярной в тюремном мире. Надо отметить, что в среде заключенных популярен старый уголовный кодекс, поскольку большинство из них оказалось в местах лишения свободы до 1997 года.

Тюремные альбомы ведутся обычно "первоходами", новичками в тюремном мире. Как свидетельствуют рецидивисты, малолетки создают альбомы "в основном -- чтобы показать на свободе, вытащить и сказать: "Я зону топтал" (СР), то есть они создаются во многом ради их знаковой функции.

Сокращения

ДК - можайская детская колония

ЖК - можайская женская колония

СР - тверская колония строгого режима

Приложение