<< На главную страницу

Ю.В. Березкин

Развитие ранней государственности на побережье Перу

Izumi Shimada. Pampa Grande and the Mochica Culture. Austin: Univer-sity of Texas Press, 1994. 323 pp. 175 figs.

Северное побережье Перу - один из немногих районов мира, в которых осуществился не стимулированный внешним воздействием переход от догосударственного политического устройства к первичному государству. Давно предполагалось, что процесс этот развивался в контексте культуры мочика, вызывавшей поэтому оправданный интерес со-циальных антропологов. Однако написанное на эту тему обычно касалось либо локальных аспектов проблемы на материалах периферийных долин, либо давалось в упрощенно-тезисной форме (в статьях и т.п.), либо основывалось не на археологических фактах, а на анализе содержания мочикских росписей.

Книга И.Шимады - первая обобщающая работа по мочика, написанная с позиций археолога. Ее появление особенно актуально после ошеломляющих открытий, сде-ланных на севере Перу в последние годы. Раскопки богатых захоронений в Сипане не только продемонстрировали всю глубину общественного неравенства на побережье уже в первых веках нашей эры, но и заставили изменить представления об ареале мочикской культуры на разных этапах развития. Тем самым изменился и взгляд на соответствующее ей возможное политическое устройство.

Среди десятков ученых США, Перу и Европы, специализирующихся на изучении мочикской цивилизации, И.Шимада давно выглядел наиболее вероятным и жела-тельным кандидатом в качестве автора обобщающей монографии. Выросший в Принстоне японец, человек редкостной научной добросовестности и работоспособности, он первым ри-скнул вплотную заняться изучением колоссальных по масштабам и структурно сложных па-мятников долины Ламбайеке - самой крупной по сельскохозяйственному потенциалу на по-бережье Перу. Благодаря ему, позднемочикская культура в Пампа-Гранде (VII в. н.э.) и сме-няющая ее культура сикан (VIII-XII в. н.э.) заняли подобающее им место в ряду доколумбо-вых цивилизаций.

Термины цивилизация, город и государство не яляются синонимами. Ци-вилизация обозначает относительно сложный, но четко неопределимый уровень развития культуры. Подобный уровень возможен лишь в сложном, но не обязательно в государствен-ном обществе. Понятие города получает свой смысл лишь в рамках той или иной конкретной традиции. Единственным универсальным признаком является "относительно крупное и важ-ное поселение", но вряд ли такое определение эвристически ценно. В отличие от цивилизации и города, понятие государства вполне однозначно и относимо к централизованным властным структурам, имеющим специалированный аппарат управления, а не основанным лишь на возникающих ad hoc чисто личных контактах.

Высокие культуры доколумбовой Америки во многих отношениях мало напоминают лучше знакомые русскому читателю цивилизации Египта, Месопотамии и доли-ны Инда. Так большинство американских цивилизаций первого поколения имели резко вы-раженную пирамидальную структуру. В каждый данный момент у них был только один, не-пропорционально мощный центр, влияние которого расходилось на далекие расстояния. В Мезоамерике это Сан-Лоренсо, а затем Ла-Вента ольмеков, Теотиуакан в долине Мехико и Монте-Альбан в Оахаке, на Миссиссипи Кахокия, в горных районах Анд Уари и Тиауанако, на побережье Перу Моче, а затем Пампа-Гранде в культуре мочика, Батан-Гранде в сикан. В данном отношении индейские культуры напоминают не Шумер, а иньский Китай.

Для Мезоамерики и Центральных Анд характерны экологическое разно-образие, пересеченный рельеф, из-за чего в древности эти области отличались невероятной этнической дробностью и пестротой. Поэтому (опять-таки в отличие от Египта, Месопотамии и Хараппы) мы в ряде случаев даже примерно не можем определить языковую принадлеж-ность создателей ранних индейских цивилизаций. Понятно, что это усложняет использование в реконструкциях материалов постколумбового периода. Здесь И.Шимада, начинавший карь-еру перуаниста сразу в качестве археолога-полевика, имеет преимущество перед теми, кто "слишком много" знает о культуре инков и этнографии кечуа. В то же время И.Шимада не вполне уверенно себя чувствует там, где ему приходится привлекать к анализу иконографи-ческие материалы.

В книге подробно рассматриваются история изучения мочика, генезис культуры и этапы ее развития, экономическая база прибрежной цивилизации северного Перу. Не станем останавливаться на всех вопросах подробно. Относительно хозяйства, отметим лишь поистине революционный вывод о развитом скотоводстве у мочика по крайней мере на позднем этапе культуры, а скорее всего и раньше. Традиционно считалось, что лам перуанцы разводили только в горах, а на побережье они попадали на короткое время в составе карава-нов. На огромном археологическом и палеозоологическом материале И.Шимада доказывает, что обитатели Пампа-Гранде не только разводили лам сами, но и что мясо этих животных яв-лялось более важным источником белковой пищи, нежели морские продукты. Мясо лам, по-видимому, входило в состав повседневного рациона и во всяком случае было в равной мере доступно как элите, так и социальным низам. Это еще раз свидетельствует о том, что между двумя главными центрами цивилизаций Нового Света - Мезоамерикой и Центральными Ан-дами - различий не меньше, чем сходства. В перспективе Древнее Перу обладало более мощ-ным потенциалом развития, чем Мексика-Гватемала. В Мезоамерике, где домашних живот-ных не знали, структурное голодание являлось обычным явлением, а доступ к мясной пище нередко оказывался привилегией знати, о чем свидетельствует анализ костей погребенных (Lentz 1991:281; Pires-Ferreira, Flannery 1976:292; Webster, Freter 1990:82). То же, кстати, каса-ется и миссисипской культуры (Hatch 1987:12).

В центре проблематики рецензируемой книги - вопрос о времени образо-вания у мочика государства и реконструкция социально-политических отношений в Пампа-Гранде.

Культура мочика делится на пять периодов (фактически четыре, ибо эта-пы I и II плохо различимы). Большинство исследователей (среди них автор реценции) дума-ют, что государство образовалось в период III (IV-V вв.), когда в низовьях реки Моче нача-лось возведение огромных монументальных сооружений, а правители Моче силой оружия подчинили обитателей нескольких более южных долин. Один только Р.Шедель полагает, что мочикской культуре эпохи расцвета соответствовало вождество, а не государство (Schaedel 1972; 1985).

Сильнейший аргумент против мнения Шеделя привел Р.Карнейро (Carneiro 1987:762-763). Даже по минимальным оценкам, население подчиненных центру в Моче долин составляло 100 000 человек. Политических объединений подобной численности, управляемых без помощи административного аппарата, мы не знаем. По-видимому, их и не может быть. Соответственно для управления завоеванными территориями мочика также должны были создать специализированный аппарат. Добавим, что у мочика представлена и считающаяся типичной для государств четырех- (если не пяти-) ранговая система поселений, причем это не та в сущности незначительная градация поселений по площади, которая обна-ружена в древней Сузиане, а недвусмысленная сеть разбросанных по долинам монументаль-ных платформ-крепостей.

Не оспаривая эти положения, И.Шимада, однако, показывает, что аргу-менты Шеделя все же нуждаются во внимательном рассматрении. Как бы ни классифициро-вать политическую организацию периода IV, она была иной, чем в период V, когда центр в Моче оказался заброшен, а в более северной долине Ламбайеке был построен город Пампа-Гранде. Главных различий два.

На сырцовых кирпичах, из которых сложены монументальные платфор-мы как в Моче, так и в Пампа-Гранде, нанесены знаки. В Моче они коррелируют с формой кирпичей, составом глины и с расположением в пределах отдельных вертикальных секций, из которых состоит массив кладки. Практически нет сомнений в том, что каждая участвовав-шая в строительстве крестьянская община самостоятельно производила все операции, начи-ная от изготовления кирпичей и кончая возведением своего участка платформы. В Пампа-Гранде ситуация иная. Секций здесь нет вообще, а массив пирамиды сложен из сырцовых ка-мер, наполненных строительным мусором. В стенах же камер кирпичи разной формы с раз-ными знаками перемешаны бессистемно. Это значит, что строители подчинялись здесь уже не своим местным лидерам, а какой-то центральной власти.

Второе различие, точнее целая совокупность признаков, наличествующих в Пампа-Гранде и отсутствующих в Моче, отражает функционирование в позднемочикский период редистрибутивной системы, охватывавшей все население города численностью 10-15 тыс. человек. В Пампа-Гранде обнаружена сложная система архитектурных комплексов и от-дельных помещений, связанных с централизованно регулируемой организацией ремесленно-го производства. Имеются общественные кухни и обширные склады. Производством высоко-ценной продукции (обработка импортных раковин), по-видимому, занимались люди, непо-средственно подчиненные властям. Гончарство, обработка меди, ткачество и т.п. были делом переселенных в город общинников. Каждая небольшая группа занималась немногими опера-циями, после чего полуфабрикаты поступали в другую мастерскую. Изучение городской за-стройки позволяет выделить среди обитателей Пампа-Гранде четыре социальных слоя: выс-шее руководство (скорее всего наделенное сакральными функциями; его представители оби-тали в дворцовом комплексе на вершине 40-метровой платформы); главные администраторы, связанные с двумя менее крупными монументальными сооружениями; низший управленче-ский аппарат; рядовое население.

В целом общественная система Пампа-Гранде ни в чем существенно не отличается от инкской системы, также основанной на государственной редистрибуции и по-давлении свободного торгового обмена. Данный вывод не сделан, однако, Шимадой по ана-логии, а опирается на конкретные археологические доказательства.

Как было организовано мочикское общество в периоды III-IV, остается пока лишь гадать. Шимада обращает внимание на то, что в богатых могилах этого и более раннего времени встречаются предметы довольно низкого качества, а в более бедных моги-лах бывают представлены отдельные вещи исключительно высокого уровня исполнения. По-добная картина несовместима с политикой строгого разделения сфер циркулирования пре-стижных и утилитарных ценностей, проводившейся как инками так и, по-видимому, властя-ми Пампа-Гранде.

Анализ керамики позволил отличить представителей столичной элиты от общинных лидеров, вынужденных переселиться в Пампа-Гранде вместе со своими людьми. Подобная довольно тонкая исседовательская процедура оказалась возможной благодаря тому, что население Ламбайеке этнически принадлежало не к мочика, а к носителям культуры гальинасо. То, что в различных долинах северного побережья (протянувшегося в меридио-нальном направлении почти на 1000 км) в I тыс. н.э. бок о бок жили создатели по крайней мере двух неродственных культур - мочика и гальинасо - предполагали и другие исследовате-ли. Шимада, однако, первым сумел обобщить эти факты и продемонстрировать их значение для реконструкции социальной системы. Поселения гальинасо повсюду тяготеют к берегу моря, близ которого мочикских памятников в ряде долин нет вообще. Я склонен согласиться с предположением Шимады о том, что мочикская знать вела свой род от создателей культуры салинар, имеющей, видимо, горное происхождение и распространяющейся на северном пебе-режье в конце I тыс. до н.э. В первых веках нашей эры от Моче до Пьюры существовали не-большие вождества, в которых правщие группы принадлежали к мочика, а население к галь-инасо или близким к гальинасо культурам (викус). Южнее Моче располагались вождества гальинасо, которые правители Моче подчинили в период мочика III.

Мочикское государство в Пампа-Гранде представляло собой кратковре-менный (50-100 лет) и в каком-то смысле случайный эпизод в развитии цивилизации север-ного побережья. Строительство огромного по тем временам города на новом месте, в 50 км от моря, но зато близ головных сооружений магистральных каналов явилось попыткой преодо-ления социально-экономического кризиса, вызванного предполагаемой климатологами три-дцатилетней засухой. Впрочем город как таковой стал скорее всего лишь побочным результа-том осуществления совсем иного проекта - строительства пирамиды Уака-Форталеса, дол-женствующей превзойти по размерам монументальные сооружения всех более ранних эпох. На возведении платформы объемом 1,5 млн м3 должны были быть в течение многих лет не-прерывно заняты несколько тысяч человек, так что окружающие кварталы представляли со-бой в сущности лишь огромную мастерскую по обслуживанию строительства. Уака-Форталеса была закончена как раз ко времени, когда климатическая ситуация вернулась к норме. В глазах населения Ламбайеке лидерство мочикской элиты и осуществляемое ею эко-номическое давление, очевидно, утратили оправдание. В ходе восстания все административ-ные здания Пампа-Гранде и прежде всего дворцовый комплекс были сожжены, после чего город опустел. Мочикская знать была скорее всего физически истреблена, а элитарные эле-менты мочикской культуры, в том числе в изобразительном искусстве и религии, навсегда исчезли. Шимада рассматривает и другие сценарии гибели Пампа-Гранде, но ни один из них не соответствует столь хорошо обнаруженным фактам, как гипотеза социального взрыва.

Характеризуя Пампа-Гранде, Шимада употребляет непривычный для пе-руанистов термин "город-государство". Он указывает в частности на то, что власть правите-лей Пампа-Гранде вряд ли простиралась на весь мочикский ареал, оставшийся после отпаде-ния в конце периода IV южных долин. Долины Хекетепеке и Моче (в последней находился другой крупный центр периода V, Галиндо), скорее всего были независимы. Если основы-ваться на демографических и пространственных характеристиках, на соотношении городско-го центра и сельской округи, то Пампа-Гранде действительно сходна с городами-государствами постклассической Мезоамерики и древней Месопотамии. Если же говорить о социальной организации, то перед нами явления все же разные. В Пампа-Гранде, как и в тех более поздних перуанских обществах, которые нам сравнительно хорошо известны (царство Чимор, инки), город не являл собой особый организм, внутренне организованную общину, а был не более чем продуктом социальной инженерии. Общество членилось не на связанные с определенными поселениями территориальные общины, а на территориально-родовые под-разделения, построенные обычно (если не всегда) на дуально-иерархическом принципе. Вре-менная концентрация жителей в крупных центрах происходила по приказу властей, а не в си-лу стихийных экономических процессов. Подобные города неизменно опустевали сразу же после исчезновения тех политических образований, в рамках которых они функционирова-ли.

И.Шимада - один из тех немногих американских исследователей, для ко-торых "империя Уари" (государство с центром в горах близ современного Аякучо, якобы подчинившее в VII-VIII вв. большую часть перуанской ойкумены) не является фактом. Ника-ких доказательств гибели мочикской цивилизации из-за прямого или косвенного давления Уари он не видит. В то же время Шимада приводит много новых свидетельств взаимодейст-вия различных перуанских культур, которое резко усилилилось в VII в. после эпохи весьма изолированного развития отдельных ареалов. По-видимому, в это время действительно были заложены основы грядущего политического объединения Центральных Анд, но не в смысле "генеральной репетиции" этого события, а через создание общего идеологического простран-ства. Нет сомнения, что позднемочикская иконография заимствует многие элементы иконо-графии уари и тиауанако как на формально-композиционном, так и, по-видимому, на содер-жательном уровне (одушевленные палицы-щиты обретают птичьи хвосты и крылья и явно уподобляются тиауанакским "ангелам"). Усиливаются связи Центральных Анд с побережьем Эквадора и начинают употребляться привозимые оттуда большие красные раковины Spondylus, без которых отныне ритуальная активность как на побережье, так и в горах Перу делаеттся просто немыслимой. На центральном и на северном побережье вытянутые на спине погребения постепенно уступают место сидящим скорченным мумиям, которые ранее были характерны лишь для более южного ареала (культуры паракас и наска). Складывается тип обширного прямоугольного, огороженного глухими высокими стенами комплекса, служаще-го в качестве резиденции администраторов и властей. Таким образом, инкский "блицкриг" во второй половине XV в. лишь оформил интеграционный процесс, начавшийся восемью века-ми раньше.

Причина активного поиска внешних контактов перуанскими политиче-скими образованиями VII в. н.э. может заключаться в том, что становление в это время более развитых государственных институтов и усиление централизации закономерно повысили расходы на управление. Традиционно мобилизовываемых внутренних ресурсов стало не хва-тать, что заставило обратиться к поиску материальных и духовных престижных ценностей за рубежами. Подобная модель, разработанная первоначально для Оахаки (одного из первичных центров государственности в Мезоамерики) сейчас в успехом применана для объяснения ди-намики демографических и политических процессов на американском Юго-западе (Neitzel 1994).

По историческим меркам, единство Центральных Анд складывается позд-но. Ранее II тыс. до н.э. между двумя главными центрами будущей древнеперуанской ци-вилизации (северным побережьем, с одной стороны, и бассейном озера Титикака в горах, с другой) нет почти никаких общих черт, что и естественно, учитывая несходство природной среды обоих районов. Цивилизация северного побережья Перу - совершенно оригинальное и самостоятельное явление. Недостаточное осознние этой самостоятельности частью исследо-вателей вызвано тем, что в результате полной ассимияции местных индейцев в ХIХ в. севе-роперуанская цивилизация осталась без наследников. Объединять традицию северного побе-режья с культурами индейцев Боливии и горного Перу есть то же самое, что путать Элам (еще один пасынок университетских учебников) и Шумер. Исследования И.Шимады и в ча-стности его новая книга способствуют тому, чтобы культурная традиция северного побере-жья Перу смогла занять подобающее ей место в ряду других древних цивилизаций.

CARNEIRO, R.L. 1987. Cross-currents in the theory of state formation // American Ethnologist 14(4):756-770.

HATCH, J. 1987. Mortuary indicators of organizational variability among late prehistoric chiefdoms in the Southeastern U.S. interior // Chiefdoms in the Americas. Lanham; New York; London: University Press of America. Pp.9-17.

LENTZ, D.L. 1991. Maya diet of the rich and poor: paleoethnobotanical evidence from Copan // Latin American Antiquity 2(3): 269-287.

NEITZEL, J.E. 1994. Boundary dynamics in the Chacoan regional system // The American Southwestern Community. Albuquerque: University of New Mexico Press. Pp.209-240.

PIRES-FERREIRA, J.W., FLANNERY, K.V. 1976. Ethnographic models for Formative exchange // The Early Mesoamerican Village. New York et al.: Academic Press. Pp.286-292.

SCHAEDEL, R.P. 1972. The city and the origin of state in America // Actas y Memorias del 39 Congreso Internacional de Americanistas 2:15-33.

SCHAEDEL, R.P. 1985. The transition from chiefdom to state in Northern Peru // Development and Decline: The Evolution of Sociapolitical Organization. South Hadlen, Mass.: Bergin and Garvey. Pp.156-170.

WEBSTER, David, FRETER, A.C. 1990. Settlement history and the Classic collapse at Copan: a redefined chronological perspective // Latin American Antiquity 1(1):66-83.