<< На главную страницу сайта

Весенняя школа - 2005

Мифология как система

Работы

С.Н. Амосова

Повойник

Повойник – головной убор замужней женщины. Д.К. Зеленин считал этот женский головной убор общим для всех восточнославянских народов, имеющим одинаковый покрой, но разные наименования: рус. повой, повоец, повойник, волосник, сборник, чепчу, чепец, чехол, чехлик, чехлушка, шлык, шлычок, чупирник, плетушка; укр. очiпок, чипец, чепик; белорусск. чап, чапец, контур; старорусск. подубрусник, повой. Единообразный покрой этих женских головных уборов этих женских головных уборов, по мнению, указывает на раннее их происхождение. Он выделил несколько видов повойников. Н.И. Лебедева разделила по покрою повойники только Калужской губернии на две группы. Первые – это повойники форма, которых связана с предшествовавшими им кичкам. Другие – более простые по покрою, шились из квадратной полосы ситца (универсальной формы)..

Покрой этих головных уборов, как и название, могут быть различными, однако они обладают одной общей функцией (закрыть волосы замужней женщины). Обряд надевания повойника был одним из центральных моментов свадьбы. Головной убор, связанный с прической, является ее дополнением. Девушки носили волосы открытыми, заплетая их в одну косу. Я.Ф. Головацкий, описывая женские головные уборы, заметил, что « девушки никогда не покроют своих волос, этой с большим старанием выхоленной красы своей, разве в ненастье или стужу». Напротив, замужняя женщина должна была ходить с покрытой головой. Обычно волосы заплетали в две косы и убирали под повойник – это основное отличие прически замужней женщины от девичей. В.И. Даль приводит пословицу, описывающую женскую прическу: «Стала двухвосткой (коса). Под повойник ушла, запряталась». В свадебных плачах невесты так же говорится об этом это изменении:

«Авдотья плачет Михайловна по русой косе:

«Коса ли моя косонька, русая коса!

Вечер эту косу девушки плели:

Приехала сваха немилостивая,

Начала эту косу рвать и метать,

И рвать, и метать, на две заплетать».

«Засветить» волосом считалось величайшим грехом. Лебедева писала, что в Брянской и Калужской губерниях сохранилось немало рассказов о том, что появление женщины с «открытыми» волосами внушало ужас.

Иногда повойник использовался и до свадьбы (во время сватовства). «Поношенный женский повойник с заколотыми в него булавками сваты всегда брали с собой, чтобы легче было обабить девушку. При удачном исходе его берегли до самого венчания, чтобы дело не распалось».

Обряд одевания повойника назывался по-разному: крутить голову, окручивание, окручение, повивание, выкрутка, обабить, сповиваня молоды. Иногда головной убор предварительно освящали. «На столе на блюде лежит или сорока или повойник, покрытый платком. Священник снимает платок и благословляет убор». Происходило повивание по-разному. Так, А.В. Терещенко привел несколько описаний этого обряда. В Нижегородской губернии крестная мать после венчания отводила молодую в притвор церкви, и, перекрестясь, заплетала ей две косы, а потом одевала повойник. На малороссийской свадьбе этот обряд совершался после ужина. Девушки расплетали косу молодой, а старшая сваха заплетала ее уже «по женскому обычаю» и надевала очипок, которая молодая сбрасывала три раза и при этом плакала. В Саратовской губернии две косы плели свахи: одну – сваха со стороны жениха, а другую – со стороны невесты. Описывая современный ему обряд свадьбы, этот автор указал, что одевание повойника происходило дома после венчания, две свахи плели косы, а затем накладывали на невесту повойник. Н.И. Костомаров подробно описал «окручение», которое происходило во время праздничного пира, после того, как ставили первое блюдо, священник читал «Отче наш», а затем молитву на покровение головы, сваха просила благословения у матери и отца невесты, затем растягивался большой кусок тафты между женихом и невестой. Сваха смачивала гребень в чарке с медом и расчесывала невесту, потом свивала или скручивала волосы, и надевала на нее женский головной убор. Во Владимирской губернии «голову крутили» дома в момент, когда гости садились за стол. Невесту уводили в особую комнату, где ей заплетали две косы и надевали сверху повойник и кокуй. Несколько описаний этого обряда у великоруссов приводит П.В. Шейн. В Новгородской губернии «после обряда венчания новобрачные заезжают к попу в гости. Там молодую причесывают по-бабьи и надевают повойник. Иногда для потехи свадебные девушки накрутят узлами волосы невесты так, что она не может их распутать и только дав свахе денег, с ее помощью распутывают узлы». В Смоленской губернии «по окончании венца из церкви заходят или к дьячку, или в сторожку, где причесывают волосы молодой: с одной стороны плетет косу сваха, с другой стороны жених. Потом косы эти обматывают вокруг головы и повязывают молодую платком, как носят женщины». У белорусов свекровь завивала невестку на гумне, часто эти обряды совершались на деже или на кадке с рожью.

В Калужской и Брянской губерниях повойник надевали на невесту сразу же после венчания в церковной сторожке. В с. Любец девушки при этом пели:

«Повивай, сваха, повивай,

Чтобы у тебя руки

Отсохли по самые локоточки…»

В д. Местковичи при надевании повойника различались три этапа. Первый – «чесание» волос молодой. При этом пели:

«Пречистая матерь,

Не стой под вокошечком,

Ходи к нам в хату

Свахе помогати, голову чесати».

Второй связывался с надевание повойника, во время которого пели:

«Чего мы хотели,

 То мы и сделали

Из дежки – лепешки,

Из муки – пеленешки,

Из девки – молодицу».

Третий момент – вывод молодой из сторожки, в это время пели:

«Вчера зайко, вчера серый

По подгорью бегал,

Сегодня зайка, сегодня серый,

На блюдечке лежит.

Вчера наша Танюшечка

Девицей была,

Сегодня наша Танюшечка

Молодая княгиня».

В Иркутской губернии невеста, когда ей заплетали косы и покрывали голову платком, причитала:

«А теперь раздвоили русу косу на двое,

И заплетали косу во трое,

И круг головушки обвили,

Золотую кику навили

И молодою женою назвали,

Молодой женой хозяюшкой».

Таким образом, этот обряд мог совершать в разных местах (в церковной сторожке, в трапезной, на паперти, в церковном пределе, дома у жениха и т.д.), это могли делать разные люди (чаще всего сваха, крестная мать, свекровь, сам жених).

После этого девушку начинали называть по-другому. Так, Г.С. Маслова писала, что после окручения девушке подносили зеркало и говорили: « Ну теперь ты, голубушка, уже баба». А.В. Гура указал, что после венчания и перемены прически и головного убора невеста получала новое наименование, например, рус. молодая, молодица, молодуха, молодка и др. Это демонстрируют и песни, которые пели во время надевания повойника в Калужской губернии, и причитание невесты в Иркутской губернии.

Обычай покрывать волосы имеет мотивировки «изнутри традиции». Самая распространенная заключается в том, что девушка переходит во власть мужа. Есть и некоторые другие. Например, «если замужняя женщина выйдет без платка на голове в сени, то домовой потянет ее за волосы на чердак», кроме того, это может вызвать падеж скота или неурожай. Простоволосой ходит колдунья. Бабой - пустоволоской на русском севере назывался зловредный персонаж заговора: «Спаси и сохрани от девки-чужеволоски, от бабы-пустоволоски, от лихой воды, от лихой беды…». Вообще, персонажи нечистой силы часто представлялись с распущенными волосами – севернорусская Мокуша, русалки, кикиморы, демоны болезней (лихорадки), смерть (Белая баба) др.

Исследователи по-разному объясняли этот обычай. Так, Д.К. Зеленин видел в этом «остаток прежнего закрывания лица», оберег от чар и, одновременно, попытку мужа «обезопасить свою собственность». Н.И. Гаген-Торн считала, что покрытые волосы – символ подчиненного положения, в которое переходит женщина. Волосы прятали с целью обезопасить род мужа от магической силы, принадлежащей другому роду (роду жены). Сходная точка зрения высказывалась и А.А. Потебней, который видел в покрывании волос потерю девичьей красы и гордости, а так же лишении девушки некоторой таинственной силы. Б.А. Успенский писал, что повойник носят, потому что «на женский волос не должно светить солнце». Волосы связаны с культом Волоса. В этом запрете он видел отражение противопоставления Перуна и Волоса. «Непокрытые волосы замужней женщины вызывают гнев небес, подобно тому, как Волос в исходной мифологической схеме провоцирует гнев Перуна». А.К. Байбурин считает, что в укрывании волос замужней женщины можно видеть проявление общей тенденции к постепенному росту ограничений на каждом новом жизненном этапе. Внешне эта тенденция наиболее ярко проявилась в одежде: человек доодевается, его облик изменяется по линии «открытость» - «закрытость». Вместе с тем изменяется и характер причесок (они становятся более искусственными). Функции индивида и его социальные роли становятся более определенными, это требует внешнего проявления и закрепления.

Слово повойник, повой, согласно этимологическому словарю М. Фасмера, ‘это то, что повито’, связь его (с учетом чередования корневых гласных) с ‘вить’. Он сближает значение этого слова с повитухой (повивальной бабкой). Символика действий, связанных с *viti, может быть описана как зарождение, развитие, приумножение некоторого блага, и шире – как начало какой-либо новой структуры. Серб. за-вити нередко связываются с символикой начала, зарождения чего-либо, по-вити – с символикой укрытия, защиты, откуда серб. повоjница – ‘подарок новорожденному’, повоj – ‘пеленка’. Эти вещи получают дополнительный смысл: они защищают ребенка от злых духов. У русских повоем назывался кусок ткани, на который вынимали ребенка из купели после крещения. *viti связано и с идеей рождения человека, и с созданием новой семьи. «Витье (кручение)» - фольклорная метафора зарождения жизни, умножения. Возможно, что повивание невесты – было символом ее рождения в новом социальном статусе. Брак (на мифологическом уровне) интерпретируется как смерть невесты в одном статусе и рождение в другом. Уже было отмечено, что после изменения прически и покрытия головы невесту начинают называть по-другому. Вероятно, этой связью можно объяснить сходную терминологию, обозначающую рождение ребенка и переход женщины в новый социальный статус (повивание невесты, повойник – женский головной убор и серб. повоjница – пеленка, повиje – пеленать). К этому же можно отнести и такое: повивальная бабка и повивальная сваха. Повивать - ‘принимать роды’ и повивать – ‘надевать повойник’ могут быть рассмотрены как термины, описывающие «специфическое женское поведение, обоими актантами этого действия могут быть только взрослые женщины». Другое название обряда надевания повойника – окручивание, оно сходно с названием святочной игры окручать покойника и с названием ряженых на святках – окрутники. Этот обряд приобретает значение оборачивания, превращение в существо другой природы. «Рассматриваемые символы актуализируются в критические моменты, когда главный персонаж обряда изменяет свои сущностные характеристики».

Список литературы:

• Агапкина Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. М., 2000.
• Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб, 1993.
• Быт великорусских крестьян землепашцев: Описание материалов этнографического бюро князя В.Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии) / Авт.-сост. Б.М. Фирсов, И.Г. Киселева. СПб., 1993.
• Гаген-Торн Н.И. Магическое значение волос и головного убора в свадебных обрядах Восточной Европы // Советская этнография. 1933, № 5 – 6. С. 76 – 88.
• Головацкий Я.Ф. О народной одежде и убранстве Русинов или русских в Галичине и северо-восточной Венгрии. СПб., 1877.
• Гура А.В. Невеста (Из словаря «Славянские древности») // Славяноведение. 2001, № 6. С. 72 – 74.
• Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 2000.
• Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991.
• Зеленин Д.К. Женские головные уборы восточных (русских) славян // Slavia. 1926, № 2. С. 303 – 338. 1927, №3. С. 535 – 556.
• Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях // Костомаров Н.И. Русские нравы: Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1995. С. 5 – 181.
• Кузнецова Г.Н. Женский головной убор Козельских деревень // Живая старина. 2002, №3. С. 51 – 53.
• Лебедева Н.И. Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки (этнологическая экспедиция в Брянской и Калужской губерниях в 1925-м и 1926-м годах) Ч. 1: Народный костюм, прядение и ткачество. М., 1927.
• Левинтон Г.А. Из славянских комментариев славянскому обрядовому тексту // Славянское и балканское языкознание: капарто-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. М., 1977. С. 325 – 348.
• Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде (свадьба как диалог) // Кунсткамера (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН): Избранные статьи / Сост. А.К. Байбурин, Н.М. Гиренко, К.В. Чистов. СПб., 1995. С. 260 – 282.
• Левкиевская Е.Е. Демонология севернорусского села Тихманьги // Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы / Отв. ред. А.А. Плотникова. М., 2001. С. 432 – 476.
• Логинов К.К. Материальная культура и производственно-бытовая магия русских Заонежья (кон. XIX – нач. ХХ в.). СПб., 1993
• Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX и XX вв. М., 1984.
• Плотникова А.А. Слав. *viti в этнокультурном контексте // Концепт движения в языке и культуре / Отв. ред. Т.А. Агапкина. М., 1996. С. 104 – 113.
• Потебня А.А. О мифологическом значении некоторых обрядов и поверий // Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре. М., 2000. С. 96 – 269.
• Терещенко А.В. Быт русского народа. Ч. II: Свадьбы. СПб., 1848.
• Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей (Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского) М., 1982.
• Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 3.СПб., 1996.
• Шейн П.В. Великорусс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т.п. Т1., вып. 2. СПб., 1900.