Ключ вновь отброшен. О. М. варьирует (не ссылаясь на источник) следующий фрагмент черновика к «ЕМ»: «На Миллионной Парнока остановил старик угрожающе поднятой свернутой рукописью. Она была тяжела и промаслена временем, как труба архангела. Короли мусорщиков и тряпичников обошли для него все шоколадные трубы Парижа и сложили к его ногам свои смердящие дары. Казалось, полвека назад, в шестьдесят пятом примерно году, он собрался на доклад <?>, на похороны Бодлера или на премьеру Массне и так и остался ни при чем» (2: 560). За четыре года до написания «ЕМ» О. М. уже брал в качестве эпиграфа для своей «Грифельной оды» (1923) строки из собственного отброшенного черновика («Мы только с голоса поймем, / Что там царапалось, боролось…»).

Похороны Шарля Бодлера состоялись в 1867 г. Очевидный подтекст приведенного чернового фрагмента «ЕМ» — бодлеровское ст-ние «Похороны отверженного поэта» с его финалом (цитируем в переводе Эллиса): «Твой гроб cберет ночных воров / И рой колдуний похотливый / С толпой развратных стариков». Ср. также в ст-нии Бодлера «Пляска смерти» (в переводе Эллиса): «От Сены набержных до знойных стран Гангеса / Бегут стада людей; бросая в небо стон, / А там — небесная разодрана завеса: / Труба Архангела глядит, как мушкетон». Композитор Жюль Массне в 1865 г. жил в Риме. Этим годом датирована его Первая сюита для оркестра и симфоническая сюита «Помпея». Миллионная улица в Петербурге проходит от Лебяжьей канавки до Дворцовой площади параллельно Неве (см. о ней в комм. к фр. № 60).

Упоминание о свернутой рукописи в эпиграфе к «ЕМ», вероятно, должно было напомнить внимательному читателю о свитке Торы и, таким образом, вводило в текст ключевую для повести еврейскую тему. Кроме того, подтекстом для эпиграфа к «ЕМ» послужил следующий фрагмент Апокалипсиса (8, 2–13):

2 И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб. 3 И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. 4 И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога. 5 И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение. 6 И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить. 7 Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела. 8 Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, 9 и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла. 10 Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. 11 Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки. 12 Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была — так, как и ночи. 13 И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить!

Скрытая, но отчетливая апелляция к Апокалипсису в эпиграфе позволяет О. М. ненавязчиво соотнести события частной и мелкой жизни Парнока — «египетской марки» с трагическими событиями 1917 г., меняющими облик всей России.

Упоминание о «свернутой рукописи» вводит в произведение О. М. и автометаописательную тему, поскольку читатель, незнакомый с черновиком «ЕМ», неизбежно ассоциирует с этой «рукописью» текст самой повести.